Небо над Лейпцигом

Небо над Лейпцигом

Placebo - Special needs



Автор: annelise
Жанр : мелодрама
Возрастные ограничения : 16+
Аннотация: Не бывает случайных встреч и лишних людей. А что произойдет, если обиженный жизнью нытик, неспособный простить себя за одну роковую ошибку, совершенную несколько лет назад, повстречается с абсолютно неприспособленной к реальности фантазеркой с непроизносимым диагнозом? Не бывает лишних встреч. Не бывает случайных людей. Быть может, главный герой сможет наконец-то примириться с собой...
От автора: это рассказ, который изначально не задумывался, как симс - сериал, но ввиду определенных событий, я пообещала себе, что сделаю это. Хоть страшно и хочется закрыть браузер, пока не поздно, но...обещания нужно выполнять.
Содержание

Серия первая
Серия вторая
Серия третья
Серия четвертая
Серия пятая
Серия шестая
Серия седьмая
Серия восьмая
Серия девятая
Серия десятая
Серия одиннадцатая
Серия двенадцатая
Серия тринадцатая
Серия четырнадцатая
Серия пятнадцатая
Серия шестнадцатая
Серия семнадцатая
Серия восемнадцатая
Серия девятнадцатая
Серия двадцатая
Серия двадцать первая
Серия двадцать вторая
Серия двадцать третья
Серия двадцать четвертая
Серия двадцать пятая
Серия двадцать шестая
Серия двадцать седьмая. Часть первая
Серия двадцать седьмая. Часть вторая

Бонус

Герои сериала. Автор рисунков - прекрасная Del
Фабиан

Ли

Рене

Крис

​

 

Серия четвертая
Jack White - Lazaretto
​

Спойлер

Когда я вышел из офиса, заморосил дождь. Я чувствовал морозящие неприятные прикосновения воды к своей коже, от которых знобило. Мокрые волосы липли ко лбу, а зонта у меня не было. Домой ехать я не собирался, вместо этого решив зайти в кафе за углом, чтобы выпить кофе и переждать непогоду.

Денег хватило ровно на один "эспрессо". Еще бы подавали этот напиток в нормальных чашках, а не в лилипутских аналогах, осушаемых в два глотка... Я сидел и пялился на улицу сквозь забрызганное стекло, стучал костяшками пальцев в такт игравшей музыке, а потом сбросил вызов Рене. Она позвонила еще раз, а я снова сбросил. У меня покраснели уши, и я почувствовал нечто, вроде угрызений совести, но так и не перезвонил. Молодая девчонка - официантка периодически подозрительно косилась на меня, а я, каждый раз ловя на себе этот взгляд, подносил к губам чашку и делал вид, что пью.

Так я просидел час, может, два - я не считал. Надежда на то, что дождь перестанет растаяла окончательно - настырные капли барабанили в оконное стекло, сливаясь в одну длинную усыпляющую мелодию, и не было слышно этой мелодии конца. Так что ждать дальше было бессмысленно. Тогда я засунул телефон в карман, высыпал мелочь на столик и вышел прочь. Провести вечер в преисподней я предпочел бы возвращению домой, а потому включил плеер и под что-то, вроде "Treat me like your mother" просто зашагал прямо.На одном из полумертвых перекрестков не работал светофор, он все время показывал зеленый, так, что редким пешеходам приходилось на свой страх и риск перебегать проезжую часть.

Я подошел к переходу, выжидая удобный момент, как вдруг увидел какую-то сумасшедшую, стоявшую посреди дороги и упорно игнорирующую приближающийся мусоровоз. Водитель засигналил ей, что есть мочи, а белобрысая девчонка, будто не понимала, что происходит. Она не двигалась, лишь нервно дергала молнию на куртке и глядела прямо перед собой с таким ужасом, будто путь к спасению ей преградил всадник без головы! Я подумал, что так смотрят перед тем, как потерять сознание. "Может, ей плохо?" - промелькнула мысль, но тут же была вытеснена другой : "Может, это самоубийство?" Не все же кидаются с мостов, некоторые предпочитают смерть под колесами автомобиля. Много крови, кишки наружу, переломанные кости...Если так, то она не сдвинется с места. Люди, проходившие мимо, останавливались, чтобы посмотреть, чем закончится дело, чего добивается эта девушка, но никто не спешил ей помогать. Что еще могло удерживать ее посреди этой чертовой дороги, если не желание покончить с собой? Она выглядела испуганной, но, черт возьми, не предпринимала никаких попыток спастись! Я знал это состояние, я сам испытывал нечто подобное. И сейчас, за какую - то долю секунды, я вновь ощутил себя на мосту. Я вспомнил, как ветер обдавал морозом кожу, в тот момент я словно стал воспринимать все вокруг в сотню раз сильнее, чем обычно. Мысли проносились в голове с невероятной скоростью и, несмотря на холод, ладони вспотели. Я отчетливо слышал о чем говорили люди, собравшиеся вокруг, слышал крик чаек и звуки проезжающих машин. Мое зрение обострилось настолько, что (готов поклясться!) я видел очертания камней в темной воде! Я не просто стоял на краю моста, я балансировал между двумя гранями - решимостью, сознательным выбором и животным страхом. Мне одновременно хотелось оттолкнуться и наконец, упасть и - почувствовать чью-то сильную руку на своем плече, руку, которая бы вернула меня назад, на землю, туда, где безопасно. И обе эти силы, оба желания, так яростно боровшиеся во мне в тот момент, тянули за собой. А я стоял на самом краю в решительном ужасе и мечтал лишь о том, чтобы все это поскорее закончилось...Это воспоминание было таким ярким, что я вновь почувствовал тот ледяной ветер и сердце, готовое в любой момент выскочить из грудной клетки. И сейчас, эта девушка напомнила пережитое, когда я был настолько уязвим, что даже не мог выбрать, чего хочу - жить или умереть. Она все так же стояла на месте, с ужасом глядя на дорогу и дергая свою гребанную молнию.

Легковушка объехала ее, недовольно засигналив, водитель мусоровоза пронесся мимо, успев перестроиться и обругать несчастную, на чем свет стоит. Она спасена? Почему же она до сих пор стоит? Неужели, она действительно хочет этого?! Из-за угла показался автобус!
- Беги! - заорал я во все горло, не сразу поняв, что мои мысли плавно перетекли в крик.
Девчонка дернулась и посмотрела на то место, где стоял я, при этом, не двинувшись ни на дюйм!

-Ты что, вообще?! - крикнул я опять, кинувшись на выручку. Дальше были ее перепуганные глаза очень близко от моих, истошный рык резко затормозившего автобуса, свободный полет и...падение в грязь.

Автобус с ужасающим громом и скрежетом остановился, из кабины выскочил водитель в кепке с логотипом "Ford", и его брови грозно нависли над мясистыми веками.
- Идиоты! Вам жить надоело?! - взвыл он. Я встал и подал руку девчонке, чтобы помочь подняться, но она отстранилась и лишь растерянно переводила глаза с меня на разъяренного водителя. У нее были очень странные глаза. Большие, льдистого цвета, испуганные. В какой - то момент мне даже показалось, что она слепая. Она будто не могла сфокусировать зрение ни на мне, ни на ком-то прохожих, а таращилась сквозь нас.
- Ты...ты что, идиот? Под колеса кидаешься! -не унимался мужчина, тыча пальцем мне в грудь. - А ты? Наркоманка? - теперь палец замаячил над лицом бедняжки, отчего она затряслась, как осиновый лист.

- Пожалуйста, не трогайте меня, - пискнула девушка, сощурившись.
- Слушайте, - прервал я его тираду, - все нормально, мы живы, вы никого не задавили, так что будет лучше, если вы сядете обратно в автобус и уедете отсюда! Вас это тоже касается - обратился я к собравшимся, - все живы, ничего интересного!
- Не указывай мне, парень! - прорычал он, злобно зыркнув, - первое, что я сделаю - это вызову полицию! А ты лучше научи свою девчонку правилам дорожного движения! - и палец почти коснулся ее вздернутого носика.

Девушка медленно попятилась назад, повторяя те же слова :
- Не трогайте меня, пожалуйста..
По ее щеке скользнула слезинка.
- Теперь рыдать будешь, дура? - не унимался он, - я чуть тебя не сбил!
- Потом будете выяснять отношения, вызовите врачей! - раздались возгласы в толпе.
- С ней все в порядке? Вызовите лучше скорую!
- Да, звоните в скорую!
- Ей нужен врач!
Кто-то выключил камеру и использовал телефон по назначению, набирая номер. Водитель тоже достал телефон для того, чтобы вызвать полицию. А я оглянулся на виновницу этого шабаша, она отошла к фонарному столбу и вцепилась в него обеими руками. По ее щекам ползли две крупные капли, она бормотала:
- Не надо, пожалуйста, оставьте...
Меж тем, в толпе доброжелателей развернулась бурная деятельность, несколько человек умудрились вызвать бригаду лекарей, женщина средних лет, обеспокоенно охая, искала в сумочке "какое-нибудь успокоительное", еще двое увлеченно беседовали о безответственности коммунальных служб, не починивших светофор, а белобрысой спасенной уже втюхивал визитки представитель центра помощи в кризисных ситуациях.

Но девушка его не слушала. Казалось, что она вообще выпала из реальности. Единственным связующим звеном ее с внешним миром был лихорадочный полушепот :
- Оставьте, пожалуйста, оставьте меня.
У меня возникло ощущение, что чем больше вокруг нее возни, тем ей хуже. И это было похоже на правду. Я осмотрел ее - на вид не больше двадцати, стрижка короткая, на кончиках волос - грязь, куртка великовата, джинсы потертые, худая. Она выглядела достаточно жалко для того, чтобы исполнить это желание и оставить-таки ее в покое. Девушка смотрела под ноги, стараясь не поднимать глаз на надоед с нашатырем, страховкой и визитками, но на меня она почему-то посмотрела. Или сквозь меня...не знаю, как выразить это правильнее. Потерянность. Страх на грани ужаса. Мольбы о помощи - все это было в ее взгляде. Я отвернулся, не выдержав его.

- Эй, парень, - окликнул меня водитель, - никуда не уходи, пока не приедут копы, ясно? Мне проблемы не нужны, тебе, думаю, тоже.
Я мысленно показал ему средний палец. Оставаться здесь мне совершенно не хотелось, не хотелось общаться с полицией, ничего им объяснять. В конце концов, я не преступник, и все, чего я хочу, чтобы меня оставили в покое.
-Видали? - обратился водитель уже к одному из "свидетелей преступления". - Наверняка, наркоманка. Посмотрите только, - он указал на девушку, - по ней психушка плачет!
- Как вы можете так говорить! - возмутилась женщина, стоявшая неподалеку от меня и слышавшая эту реплику, - она пострадала!
- Пострадала? - осклабился в ответ водитель, - может, она сломала руку или ногу? Может, она истекает кровью? Или, может быть, она ударилась головой? Хотя, так, наверное, и есть! Не тех врачей вы вызвали!

Я крепко стиснул кулаки. Какого черта этот грубиян осуждает других? Кто он такой, чтобы выносить вердикт или ставить диагноз? Откуда ему знать, что вынудило ее пойти на это? И уж, конечно, ему невдомек какого это - стоять в нерешительности между жизнью и смертью и ждать финала. Какого угодно. Почему какой-то паршивый реднек, едва не убивший человека, берет на себя роль судьи и бога? Пошел он. Пошли они все...
Я вновь повернулся к белобрысой, она больше не смотрела на меня, а принялась изучать шнурки на своей обуви. Представитель центра и женщина с аптечкой в сумке уже не лезли к ней. Я подошел ближе. Девушка тут же оживилась, она прижалась плотнее к столбу и вновь заладила свое :
- Не надо, пожалуйста...
- Эй, - шепнул я, заставив поднять глаза, - компания не очень, да?
Она ничего не ответила, лишь продолжала испуганно хлопать ресницами.
Тогда я снова шепнул ей:
- Хочешь...уйти отсюда? Давай руку, - и протянул свою.
На несколько секунд девушка замешкалась, с опаской оглядывая мою ладонь. И, очевидно, решив, что данный объект опасности не представляет, она положила свою ледяную маленькую ладонь на мою.

- Приготовься...На счет "три" бежим!
Ее прозрачно-голубые глаза выразили недоумение.
- Да? - спросил я, почти одними губами, - просто кивни...
Она кивнула сразу же и приготовилась ждать команду. Я сам не верил, что несу весь этот феерический бред и, можно сказать, собираюсь похитить потерпевшую с места преступления. Но, в тот момент я был на 100 процентов уверен, что так будет лучше. Ни мне, ни ей вся эта возня и суматоха, тем более, с участием полиции и "белых халатов" на пользу бы не пошла.
-Раз...
Кое-кому надоело смотреть"шоу", они выключили камеры.
- Два...
Кое-кто предпочел уйти, не дожидаясь второго акта.
- Три!
Я крепко сжал лапшеобразную ладонь белобрысой, и мы резко рванули с места, лихо обегая ошарашенных прохожих.
- Стоять! Куда! - заверещал водитель, - стойте! Стойте, наркоманы! Таким, как вы - самое место в психушке! Слышите? Вас нужно изолировать!
Я старался не думать о том, что совершаю неимоверную глупость или, что ее рука выскальзывает, а за нами, кажется, бегут! Оборачиваться я боялся, просто несся вниз по улице, стараясь быть быстрее ветра, летевшего с нами наперегонки. Белобрысая не отставала. Ее ладонь по-прежнему была в моей. Так мы пробежали три дома, затем свернули на углу у булочной, пробежали еще несколько метров, после чего я понял, что, если не остановлюсь сию же секунду, то умру от удушья. Мы свернули в подворотню и притормозили. Я выпустил ее ладонь и ухватился за мусорный бак. Дышать было очень тяжело и больно, будто легкие разрезали напополам, я закашлялся, пытаясь перевести дыхание, а моя спутница отбежала к дальней стене.

Пожалуй, во время приступа ужасного кашля, я действительно пожалел о своей вредной никотиновой привычке. Впрочем, жалость эта продлилась ровно до того момента, когда я смог свободно вздохнуть. Тогда же я огляделся. Подворотня была сырой и темной, моя спутница прижалась к стене вплотную, пристально глядя на меня.
- Эй, обратился я к девушке, все еще тяжело дыша, - ты как?
Она посмотрела растерянно, но ничего не ответила.

-Пойдем, - продолжал я, протягивая ей руку, - надо уходить. Вдруг они ищут нас!
- Ищут нас...- повторила она, опустив глаза и не подав руки.
- Эй! - воскликнул я, - давай руку, надо уходить!
- Надо уходить...- вновь повторила она безучастно.
- Твою мать...- я негромко выругался. Кажется, кое в чем тот неотесанный идиот был прав - врачей, действительно вызвали не тех...
- Слушай, совсем недалеко отсюда копы и скорая. Они уже здесь, уже приехали, врубаешься?
Она недовольно поморщилась и даже не подняла на меня взгляд.
- Ты что, вернуться туда хочешь?! Какого черта? - я разозлился не на шутку, пытаясь расшевелить эту ненормальную, но она, словно отключилась от реальности, не смотрела на меня и не слушала. Почему я должен был рисковать своей жизнью и свободой, если ей плевать?

Какого черта?! - повторил я, с досады пнув ногой мусорный бак, отчего девушка едва ли не подпрыгнула на месте, - я вообще - то спас тебе жизнь!
Бесполезно. Она по-прежнему стояла, как провинившаяся школьница, опустив глаза.
Чокнутая девица!
Теперь, когда этот гребанный порыв то ли благородства, то ли дури прошел, я почувствовал себя полным кретином. Зачем я вообще ее увел? А вдруг она, правда, из психушки сбежала? Какое мне было дело до какой-то там сумасшедшей? Даже, если она самоубийца, мне не следовало поддаваться минутному порыву - это признак слабости. Не нужно было вспоминать прошлое. Опять. В очередной раз. Не нужно было думать, что ее терзают те же противоречия, что терзали меня. Судя по виду, ее вообще ничто не волнует. Что теперь мне следовало сделать? Вернуть ее назад и извиниться? Боже, это бред...Вести за собой силой? А, если она закричит и сделает что-нибудь безумное? Нет, я не хочу отвечать за жизнь совершенно незнакомой и не вполне адекватной девушки. Я не готов к этому, мне и своих проблем хватает. Пошла.Она.К.Черту.
- Ладно. Знаешь, что,- сказал я, - делай, что угодно. Я просто хотел помочь. И я помог (наверное). Но сейчас...я ухожу. И будет лучше, если ты обратишься ко врачу. Здесь недалеко есть больница. Серьезно, сходи туда.
Она так ничего и не сказала. И от этого мне было немного стыдно уходить, но что еще я мог сделать? Это не мои проблемы.
Я вышел из подворотни, стараясь не оборачиваться. Народу вокруг было мало, но это и к лучшему. Не хватало только попасться на глаза тем гребанным волонтерам с визитками. Только сейчас я заметил, что дождь наконец-то закончился. Непогода отступала, выпотрошенные начисто тучи разрывались по швам, пропуская последние робкие лучи света. Я шагал медленно, но не потому, что хотел прогуляться, просто мои ноги будто примагничивались к дороге, и каждый раз отрывать их от асфальта было очень трудно. На душе стало мерзко. Если бы я не вмешался, и тот автобус ее сбил, это хотя бы было честно. Теперь она осталась одна где-то в темной подворотне вечером, испуганная, слабая, совершенно безумная, а из-за чего? Из-за моего тупого порыва, который не имел ничего общего со смелостью! И что теперь? Что гнетет меня? Дайте-ка угадаю...На вкус, как чувство вины. Такой знакомый, такой привычный горький вкус, от которого я надеялся избавиться. Тщетно. Интересно, как она там? Интересно, ей хватило ума последовать моему совету и отправиться в больницу? Я остановился, чтобы закурить. Мне нужно было успокоиться, привести мысли в порядок, постараться забыть то, что произошло и не зацикливаться на этом. Я поднес сигарету к губам, предвкушая горьковатый никотиновый поцелуй, как вдруг кто-то дернул меня за рукав. От неожиданности я выронил свою табачную палочку-выручалочку прямо в лужу и резко обернулся.
Белобрысая девица стояла прямо передо мной, смотрела на меня, и этот ледяной взгляд будто разламывал меня на части.
Что это за дерьмо? Карма? Второй шанс? День сурка?!

- Твою мать! - воскликнул я и топнул ногой от негодования, но промахнулся и наступил в ту же лужу, куда упала моя сигарета.
- Дьявол! - выругался я опять, - посмотри, что ты наделала! Ведь это была последняя!
Девушка несколько секунд заворожено смотрела в лужу, как будто перед ней раскинулось целое море в мини-формате.
- А носок? - спросила она вдруг.
Я ошеломленно уставился на нее.
- Носок, - повторила она, - промок ли твой носок?
Ну вы видели это! Стоим на перекрестке, мимо люди проходят, холодно, а она спрашивает про носки...
-Так промок? - не унималась девушка.
- Конечно, промок! - воскликнул я и, после небольшой паузы, продолжил, - тебе точно нужно ко врачу! Давай я уже провожу тебя в больницу.
Она задумалась, а затем отрицательно затрясла головой.
-Я шла не в больницу.
- А куда ты шла? - мне стало трудно скрывать злость.
- В гости. - Ее голос звучал слабо, в полсилы, словно ей было трудно говорить громче и выразительнее, - к другу.
Нога в мокром носке начинала мерзнуть, я сдержался, чтобы не выругаться снова и решил как можно быстрее разрешить ситуацию - в конце концов, какое мне дело до нее? Чокнутая она, или самоубийца или черт знает кто еще - все, что я теперь хотел - это побыстрее сбагрить ее.
- Хорошо, дорогу покажешь?
- А ты будешь идти со мной?- спросила она после небольшой паузы.
Я обреченно кивнул.
- Но..., - она замялась на пару секунд, - ты же не знаешь моего друга, как ты можешь пойти к нему вместе со мной?
- Я просто провожу тебя!
Странная девица, кажется, хотела сказать что-то еще, она открыла было рот, но слова будто застряли где-то в горле, и она покорно замолчала.
- Тебя как зовут? - поинтересовался я.
Она не ответила.
- Хм...Ну, я - Фабиан., а ты?...
Ноль внимания.
- Ладно, - вздохнул я раздраженно, - не хочешь - не говори. Ты из тех, кто не знакомится с незнакомцами, да?
Она посмотрела на меня недоуменно, и я решил, что лучше будет заткнуться. Вдруг у нее, правда, не все дома. Мы двинулись в сторону заката, то есть, на запад. Вслед за нами начали зажигаться фонари, небо постепенно покрывалось чернильными разводами грядущей ночи, изо рта шел пар, похожий на дым от сигарет.

К слову сказать, обычно я хожу быстро, но в этот раз мне пришлось замедлить шаг, ибо девушка плелась со скоростью раненой улитки, ступала неуверенно, будто под ногами у нее был не асфальт, а раскаленная магма. Мы шли молча. Я не знал, о чем с ней можно разговаривать, если она даже имя свое назвать не может. Да и желания узнавать ее у меня совершенно не было. "Крепись, Фабиан", - говорил я сам себе, нужно было только проводить ее для успокоения совести, и этот кошмар закончится. Я даже поймал себя на мысли, что хотел бы сейчас оказаться дома с Рене...Я ведь никогда не был в подобной ситуации, никогда никого не спасал, и до сих пор не верил до конца, что способен на это. От роли героя у меня начиналась мигрень.
Ветер становился злее, мутно-желтые плафоны фонарей безучастно таращились на прохожих, то тут, то там зажигались вывески магазинов и баров, завлекая первых посетителей. Моя молчаливая спутница медленно прокладывала дорогу к дому своего друга, которая казалась мне знакомой. Я задумался над этим еще в тот момент, когда мы проходили "Розового Кролика", и чем дальше, тем более знакомым становился этот путь. Занимательно, что друг странной девчонки живет на той же улице, что и Крис. Еще более поразительно, что он, похоже, живет в том же доме...
- Эй, слушай, - я коснулся ее плеча в робкой попытке остановить, - а как зовут твоего друга?
Ее большие глаза льдистого цвета сощурились:
- Крис?- я опередил ее с ответом.
Теперь льдистые глаза удивленно расширились, но (уже по традиции) девушка не посчитала нужным ничего мне отвечать, она остановилась у подъезда и сообщила:
- Я пришла. Все, ты можешь уходить. - в ее голосе мне послышались угрожающие нотки.
- Эй! - возмутился я, - погоди минутку! Мне кажется, у нас с тобой...общий друг! - я ухмыльнулся и, прежде, чем она успела бы что-то возразить, ворвался в подъезд и побежал по лестнице вверх. Позади я услышал ее легкие шажки. Девчонка поднялась, когда я уже стоял напротив двери Криса.
- Здесь живет твой друг? - спросил я, улыбаясь.
Она недоуменно кивнула и сделала неуверенный шаг к стене, а я все так же ухмыляясь, с силой надавил на звонок...

​

 

Упс, как мне ловко удалось пропустить одну серию.
У меня такое ощущение, что леди с обложки и есть та самая "белобрысая". А значит, что с она и Фабиан определенно будут чем-то связанны. Чем-то, что заставит их вместе любоваться скопищем звезд над Лейпцигом. Или, все-таки, это Мари, она ведь тоже была блондинка...
Удивительная барышня. Ее поведение не может не заставить задуматься, проникнуться интересом к ее личности, желанием узнать ее историю. Она ведь явно не чокнутая, думаю. Да и удивительно, что ее другом оказался Крис.
И да, мне тоже жутко интересно, взяли ли Фабиана на работу али нет. Собеседование повеселило, как и параллель с лошадью ))))

 

Ух, потрясающе пишете! С нетерпением буду ждать продолжения

 

annelise, я, может, вижу связь там, где ее нет. Но белобрысая напоминает Мари не только внешне, но и характер Мари мне именно таким представлялся. Реинкарнация прям!
Если у белобрысой и правда не все в порядке с головой, дружба с Крисом вполне объяснима

 

ответы

Amelia,13whitemice, ШТАПИК,Mrs. Saberhagen, Спасибо большущее за отзывы!!!

интересные мысли...что-то в этом есть))

скоро все узнается)) через серию где-то)

Серия пятая​

Спойлер

- А я думал, мы друзья - сказал я Крису вместо приветствия.
Он вопросительно уставился на меня, затем перевел взгляд на безымянную девчонку за моей спиной, и глаза его округлились.

- Что?! - только и успел он произнести, кинувшись к девушке.
Я оглянулся и увидел белобрысую, беспомощно сползающую по стенке на пол.
Крис взял ее на руки и занес в квартиру, я последовал за ними.
- Что это с ней? - на меня накатывала паника. Сначала я сам едва не попал под автобус, спасая эту дуру, потом оказалось, что она знает Криса, а теперь что? Она двинет кони в прямом эфире?
Я мешался им в узком коридоре, друг кое-как протиснулся в комнату и положил ее на диван. Девчонка дышала. Она была без сознания, но дышала.
- Крис! - не унимался я, - что происходит?
Он метнулся на кухню за нашатырным спиртом.
- Эта девчонка больная, да?
- Фабиан! - огрызнулся он, щедро поливая спиртом марлевый бинт, - с тобой мы обязательно поговорим, но чуть позже. Ты не мог бы заткнуться и подождать, пока Ли придет в себя!
- Ли?
Недружественный взгляд Криса ясно дал понять, что этот вопрос прозвучал крайне не вовремя.

Я вышел в коридор. Ли...Значит, белобрысую зовут Ли. Ну и что в этом такого? Почему она не захотела назвать мне свое имя? А почему ей стало плохо? Может, это от пережитого стресса? Ли... В этом есть что-то азиатское. Интересно, это полное имя или сокращение? Нет, стоп. Мне нет никакого дела до ее имени. Девчонка не должна сыграть в ящик. Я не хочу, чтобы меня опять все вокруг обвиняли в чьей-то смерти...И в первую очередь, я сам. Прошло еще несколько минут, и из комнаты показался Крис. В руке он держал склянку с нашатырем и марлю.
- Ну, как она? - спросил я, нервно сглотнув.
- Пришла в себя, ей нужно отдохнуть.
Крис был напуган не меньше моего, он старался держать себя в руках, но я чувствовал, что он очень взволнован. Он поджал губы, а его обычно спокойные, приветливые чайные глаза теперь лихорадочно блестели и выглядели какими-то сосредоточенно-потерянными. Проходя на кухню, Крис подал мне знак рукой, чтобы я шел следом. Он лил в оранжевую кружку кипяток, дабы заварить зеленый чай для гостьи и половину пролил на стол.
- Так, - сказал он, стараясь привести мысли в порядок, - я хочу объяснений.
- Вообще - то я тоже!
- Фабиан. - Крис остановил меня. - Говори, что все это, черт возьми, значит!
В его голосе мне послышались истеричные нотки, которые выдавали его с потрохами. Спорить и попадать под горячую руку я не хотел, а потому пришлось выкладывать все начистоту.

- Шел по улице, - забубнил я, - на перекрестке увидел ее, стоящую прямо посреди дороги, кинулся, чтобы помочь, потом мы сбежали от скорой, потом она сказала, что шла к другу, я предложил проводить, и вот - я здесь. А почему она потеряла сознание, я понятия не имею. Крис, - я посмотрел на него с надеждой на поддержку и понимание, - ну что мне оставалось делать?! Я не служба спасения! И я вовсе не хочу быть виноватым в ее...в том, что она...в том, что с ней.
- Сейчас я отнесу ей чай,- сказал он, - а потом вернусь, и мы все обсудим, идет?
Я кивнул. Тогда Крис взял кружку, кинул туда три здоровых куска сахара и скрылся в коридоре. А я остался наедине со своими мрачными мыслями, потому что во всем, произошедшем сегодня был виноват я. Из-за того, что я не сдержался и бросился к ней, заварилась эта каша и, сейчас, отвечая на вопрос : было лучше, если бы ее сбил автобус? Откуда-то из глубин моего подсознания, внутренний голос робко шептал : "Да". Мне было стыдно и тошно от этого, от самого себя, и я включил небольшой телевизор, чтобы отвлечься и скоротать время до возвращения Криса. Там показывали 28й сезон шоу про экстрасенсов, которые помогали полицейским расследовать жуткие преступления. Мари ненавидела эту передачу. В кадре постоянно мелькали легавые и трупы, трупы и легавые. Полицейские пили кофе из "Макавто", у трупов были перерезаны глотки или вспороты животы, а ясновидящие делали вид, что разговаривали с миром мертвых. Скучная передачка, многих уже после 10-го сезона перестала цеплять.

-Итак.
Я оглянулся. Крис стоял в дверном проеме.
- А теперь еще раз - с чувством, с толком, с расстановкой, что случилось? Какая скорая? Откуда ты вообще ее знаешь?
- Пффф! - я недовольно фыркнул, - а ты откуда?
- Фабиан. - и вновь сработало грозное предостережение. Я вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха и принялся пересказывать весь этот отвратительный, бесконечный день, начиная с того момента, как вышел из офиса после собеседования. Крис слушал очень внимательно, он даже ни разу не перебил и обошелся без замечаний и ремарок. Когда я закончил повествование, он тяжело вздохнул и спросил:
- Ты хоть понимаешь, ЧТО ты сделал?
- Опять облажался? Проявил преступную халатность, убежав от врачей и бросив ее в подворотне? Мне настолько стыдно и мерзко от всего этого, что на стены кидаться хочется.
- Безусловно,ты поступил довольно странно, - кивнул Крис, - но ты не должен винить себя за это. Ты спас человека, несмотря на то, что сам мог погибнуть или покалечиться. Никто, кроме тебя не решился помочь, ты совершил благородный поступок, ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти чужую.
- Плевать мне на чужую, Крис, - возразил я, - я сделал это не ради нее, а ради себя. Вспомнил тот вечер на мосту, свои чувства и руку. Твою руку, вернувшую меня обратно, в жизнь. И я подумал, что мог бы сейчас оказаться той самой спасительной ниточкой для нее. Ведь, означало бы это, что я еще чего-то стою? Я хотел доказать самому себе, что вернулся тогда не зря.
- И как, доказал?
- Нет. По-моему, стало только хуже.
- Оглянись, Фабиан. Просто оглянись, и ты увидишь, что вокруг, помимо твоей неприкосновенной персоны, есть другие люди, и ты спас одного из них, и у тебя нет повода винить себя за то, что ты помог ближнему. Да, ты повел себя, как полный придурок, сбежав вместе с ней от скорой, но ты спас ее. И это важнее тех ошибок, которые ты допустил и важнее твоего гребанного уязвленного самолюбия! Пойми это, наконец.

Мне нечего было ответить. Крис был прав, на весах правосудия одно хорошее дело всегда перевешивало несколько плохих. Мы замолчали. Крис выжидал драматическую паузу после своих слов, а я думал, как бы лучше перевести тему.
- Твоя очередь, - наконец, сказал я.
Крис вопросительно посмотрел на меня.
- Кто она? Откуда ты ее знаешь? Почему я не знаю, что ты ее знаешь? Что за гребанные тайны?
Крис опустил голову и устало потер шею.
- Фабиан, я не думаю, что это имеет такое значение...
-Имеет!. - перебил я, - теперь имеет. Ты же сам говорил, что я спас ей жизнь, так что я имею право знать, кто она такая.

- Ну хорошо, - согласился он, - Ли - моя подопечная. Мы знаем друг друга чуть больше полугода, и она...она помогает мне писать курсовой проект.
- Так она из этих...да? - я покрутил пальцем у виска, -ну, твоя потенциальная клиентура? Я имею в виду - жертва школьной травли, трудный подросток, поэтому "подопечная"? Потому, что су...
- Она не сумасшедшая, если ты это имел в виду, - остановил меня Крис, - впрочем, отличается от нас с тобой, от большинства людей, но это не означает, что она чокнутая, ясно?
- Ясно. - Я изобразил понимающий кивок, хотя, если честно, то начиная с момента спасения этой странной Ли, я уже ничего не понимал. Мыслительные процессы в моей голове напоминали тягучее желе, медленно сползающее с чайной ложки.
- Тогда, что с ней не так? - я не оставлял попыток разобраться в этой чертовщине.
- У нее Синдром Аспергера, - почти торжественно произнес Крис.
- Ас...
- Синдром Аспергера, - повторил он деловито.
- Надеюсь, это не заразно? А то я держал ее за руку и все такое...
- Аутизм не заразен, - Крис подошел к чайнику,- тебе налить?
- Да, но подожди...аутисты, они же вроде совсем неадекватны? А мне иногда даже казалось, что мы с ней понимаем друг друга...В самом начале.
- Фабиан, все, что тебе нужно знать о ней, раз уж ты влип в это дело - она не чокнутая, не полоумная и не сумасшедшая. Она все видит, все слышит и понимает, это не болезнь, которую можно вылечить, это лишь состояние, особенное состояние, в котором она вынуждена жить. Ее восприятие отличается от нашего. Она боится людей, потому что не знает, как вести себя с ними и чего ждать, вся ее жизнь подчинена строгому распорядку и, если этот распорядок нарушается, она очень страдает, поскольку не может перестроиться. Ли и таким, как она, приходится очень тяжело. Большинство социальных норм, традиций и обрядов, которые мы воспринимаем, как само собой разумеющееся - для нее непонятны. Я взялся изучать это еще в начале года, я пишу статью об этом, о ней, понимаешь?
Крис поставил на стол две чашки, доверху наполненные ароматным напитком.
- Так значит, она и есть твоя курсовая?
-Можно сказать и так.
Я отхлебнул немного чая и собирался спросить еще что-нибудь, но мне помешал внезапно раздавшийся звонок в дверь.
- А это еще кто? - спросил я. После всего пережитого сегодня, мне мерещилось, что копы и врачи до сих пор бегают по темным улицам и ищут меня во главе с тем водителем, чтобы предать анафеме.

- Это доктор - ответил Крис. Я чуть не поперхнулся чаем от его ответа!
- Эй, спокойно. - сказал он, - я вызвал доктора для Ли. Мне нужно удостовериться, что с ней все будет в порядке. Если ты так боишься врачей, можешь отсидеться здесь. - С этими словами он вышел в коридор. Я слышал, как щелкнул замок, как зашел этот самый доктор, он говорил тихо и не стал снимать обувь, а сразу прошел в комнату. Конечно, я прекрасно понимал, что он ничего не знает о сегодняшнем происшествии, и даже если бы и знал, что он мог сделать? Но приступ гребанной паранойи никак не хотел проходить. А вдруг, с ней что-то серьезное? получается, виноват я...Нет, глупости, нужно просто отвлечься. И я с остервенением впился в экран телевизора.

- Я вижу деревья, много деревьев, - вещала какая-то гадалка из передачи, закатив глаза и вознеся руки к небу, - это лес! Духи направляют меня, я вижу лес...
- Джимми, заводи машину, едем в северо-западном направлении...
Никогда бы не подумал, что вся эта сверхъестественная ахинея, действительно, поможет мне отвлечься. Я наблюдал за тем, как Джимми и напарник ехали по северо-западному шоссе прямиком в лес, как гадалка произносила жуткие заклинания на иврите или вроде того, как в этом самом лесу обнаружили труп молодой девушки, а затем уже другой колдун из древнего кельтского рода провидцев, родственник самого Мерилина в двадцатом поколении и самопровозглашенный магистр черной магии, угадывал, кто же убийца.
- Интересно?
Я вздрогнул от неожиданности и резко обернулся - в дверях стоял Крис.
- Ну что? Она в порядке?
- Да, доктор дал ей успокоительное. С ней все будет в порядке.
Я облегченно вздохнул.
Крис подошел к телевизору и выключил его, а затем сел напротив меня, сложив руки на груди.
- А как прошло твое собеседование? - спросил он, скептически оглядывая мой галстук.
- Завалил. - ответил я мрачно.
- Неудивительно, если ты ходил в таком виде. Тебе сразу отказали?
- Нет, сказали, что перезвонят.
- Но...они не перезвонят.
Я кивнул, а Крис продолжал:
- Из цирка бы перезвонили.
- Только не начинай, ладно?
К счастью, Крис не был настроен на чтение лекций, касаемо формы одежды, он лишь улыбнулся и заговорил кое о чем, похуже моего ужасного собеседования и глупого галстука.
- Рене звонила мне несколько раз, - начал он, - сказала, что ты сбрасывал ее вызовы. Почему?
- Я не хотел ни с кем говорить, - ответил я и после добавил, - особенно с ней.

- Ты хоть понимаешь, что поступил по-свински?
- Да, - я хлебнул еще немного остывшего чаю и ухмыльнулся, - но ведь то, что я спас человека перевешивает этот плохой поступок?
- То, что ты спас человека не спасет тебя от гнева Рене, - резонно заметил Крис, - и на твоем месте, я бы сейчас бегом бежал домой с цветами и конфетами наперевес.
- Это тонкий намек, что мне уже пора?
- Просто пытаюсь спасти твою задницу, - Крис развел руками, - что, черт возьми, с тобой? - спросил он, и его беспокойный взгляд скользил по моему лицу, как водомерки скользят по ровной, гладкой, как зеркало, поверхности озера, - что ты устроил вчера? Зачем ты провалил собеседование? Почему ты так поступаешь с Рене? Что, черт возьми, ты творишь? Не пора ли задуматься о будущем, ведь прошло уже два года!

- О будущем? Думать о том самом будущем, которое ждет меня завтра, через месяц, год, десять лет? Я не хочу думать о будущем, Крис. Я боюсь. Я заглядываю вперед, и мне кажется, что там пустота. Можно я останусь в хоть сколько-нибудь понятном настоящем? Можно?
Крис не ответил. Не мог же он сказать : "Нельзя".Он выглядел очень загруженным и каким-то потерянным.
- Знаешь, мне, пожалуй, пора.
Я поднялся и направился к выходу, по пути заглянув в приоткрытую дверь, за которой находилась Ли. Крис не стал меня останавливать. Девушка лежала, свернувшись комком, на диване. У нее теперь все будет в порядке, она будет жить в своем странном, изолированном от окружающих интровертном мирке, как и раньше.

- Поговори с Рене. Она волнуется за тебя. - сказал мне друг уже у порога, пока я натягивал пальто.
- Дружище..., - я вспомнил про мокрый носок.
- Тебе не стоит игнорировать ее, она желает тебе добра...
- Крис...
- Как и я, мы стараемся помочь тебе, и было очень здорово, если бы ты сделал крошечное усилие над собой...
- Я хотел попросить, Крис...
- И принял эту помощь, а не отвергал ее...
- Эй! - из моего рта вырвался хриплый полупростуженный вскрик.
Крис неодобрительно сощурился, но замолчал.
- Это была шикарная речь, я проникся, я лишь хотел спросить, не мог бы ты одолжить мне свои кеды? Я верну их завтра.
- Ты издеваешься? - из его уст эта фраза больше походила на утверждение, чем на вопрос.
- Я наступил в лужу и промочил ноги, если ты и впрямь заботишься обо мне, то не дашь подхватить воспаление легких, ведь правда?
- Бери, - ответил он нехотя. И я надел его прекрасные новые мягкие и теплые кеды, которые, хоть и были мне немного велики, но в сравнении с моими, сырыми, казались манной небесной. Напоследок я оглядел свое отражение в небольшом зеркале, висевшем на стене, и попрощался с Крисом.
На улице окончательно потемнело и похолодало после дождя. Звезд не было видно, несмотря на отсутствие облаков. Вот она та самая чернота, как беззвездное, словно облысевшее, вымершее небо, какого я никогда не видел в Лейпциге или просто не обращал внимания. Я шел быстро и, вместо того, чтобы придумывать оправдания для разговора с Рене, я думал о Ли. Что бы там ни говорил Крис, ей нужен психотерапевт. Она выглядит, как человек, которому нужна помощь. Хотя, кому теперь она не нужна? Все мы, так или иначе ,чувствуем себя обделенными в чем-то. Доходит до забавного, как человеку хочется чувствовать себя обделенным! Ведь, если все у него хорошо, даже отлично, и жаловаться совершенно не на что, так непременно он будет ныть из-за отсутствия испытаний и трудностей, и будет их искать, иначе никак не сможет почувствовать себя живым. Ведь это так важно, правда? Чувствовать себя живым.

​

 

Бедняга Ли. За такой нужен постоянный присмотр, дабы она не угодила случайно еще куда-то. Ведь не везде окажется такой же, как Фабиан, который ее сможет спасти. Интересно, почему Крис раньше не сказал Фабиану о своей подопечной?


И, снова повторюсь, написано восхитительно! Каждая фраза, диалоги, какие-то подробности, не связанные с самой сутью истории, сливаются воедино и возникает ощущения настоящего произведения.

 

annelise,

ох, Дориан=) думаю, у вас еще есть шанс на спасение
Моя догадка по поводу Ли и Криса оказалась верной, хотя что еще могло в голову прийти? Крис мне нравится все больше.

жду с нетерпением эту картину)))

 

ШТАПИК, ой, я очень люблю этот фильм)) и кстати говоря, в первоначальной задумке, из которой потом вытек этот рассказ, главным героем был не Фабиан, а Крис и жил он в Рино, а это недалеко от Вегаса) Ли еще не раз появится, куда ж теперь без нее ;)
Amelia, спасибо))) я огромное внимание уделяю текстовой составляющей, так что если читать легко, понятно и приятно, то я счастлива Ли очень сложно взаимодействовать с социумом, поэтому поддержка ей нужна, а Фабиан в большинстве случаев и о себе то позаботиться не может, возможно поэтому Крис счел лучшим вариантом вообще его в это дело не впутывать, а то мало ли что)
Mrs. Saberhagen, У Криса тоже есть свои тараканы, просто пока о них речи не шло) у меня вообще все с тараканами, без них неинтересно))а Рене обязательно головомойку устроит, по крайней мере, попытается)

 

Серия шестая
The Dead Weather - Treat me like your mother
​

Спойлер

Рене ждала меня, скрестив руки на груди. Я и не обратил на это внимание, если бы пару недель назад Крис не прочитал мне лекцию на этот счет. Он сказал, что скрещенные руки - это своеобразный барьер, значит, человек чувствует опасность, нервничает и инстинктивно пытается отгородиться. Так и Рене. Она была вся какая-то прилизанная, строгая. Волосы зачесала в тугой хвост, надела домашний халат, замотав пояс морским узлом на животе, и скрестила руки. Она ждала меня в коридоре, неприступная и непроницаемая.

-Привет, - начал было я, а у самого глаза так и бегали туда-сюда, как у бакалейного воришки и голос подрагивал, - давно пришла?
- Час назад.
Я присмотрелся к ней, пытаясь найти какую-то подсказку, понять, что мне говорить дальше, в какую степь завести нить повествования. Рене казалась закаменевшей, как какая-нибудь древнегреческая богиня, вроде Геры. Я набрал в легкие больше воздуха и продолжил:
- Знаешь, у них там...такой...большой офис...
Она молчала и пристально смотрела на меня, очень крепко сцепив руки.
- Ну и как? - спросила Рене, чуть повысив голос, - тебе там понравилось?
- Ну, серенько...Сидят там за стеклом, как рыбешки... - ответил я, стягивая пальто и проходя в комнату. Рене последовала за мной.
- А ты, значит, не рыбешка, чтобы с ними сидеть, да? - в ее голосе прозвучала издевка.
Я ничего не ответил, а она продолжила, запаляясь еще больше:
-Конечно! Ты же у нас человек творческий, крупная рыба! Великий художник!

- Рене...- я попытался ее остановить, но было уже поздно.
- Только, где твои шедевры? Пылятся в застенке? Сколько лет ты не брал в руки кисть? В чем дело, тебе не нравится?! - она вела себя, как актриса одной из тех мелодрам, что постоянно крутят по телевизору! Я подозревал, что разговор скатится в эту колею - всегда так было. Я молча слушал ее резкие выпады, а она старалась ужалить побольнее. Это занятие очень заводит. Стоит лишь начать ругаться, и вскоре тот, у кого было преимущество - будь то правда или вина оппонента, или обида, быстро втягивается и начинает получать своеобразное удовольствие, выкрикивая все новые колкости. Так было и с ней.
- Ты ни на что не способен! Вырядился, как клоун! Это назло мне?! Что ты вообще о себе думаешь? Думаешь, если однажды с тобой приключилась плохая история, то ты можешь всю жизнь ей прикрываться?
Рене была права - выглядело все именно так, а может и стало таким спустя время. Я не хотел ей возражать, да и зачем? Преимущество на ее стороне. Единственное, что я могу предъявить - свою слабость. Что еще? Невезучесть? Неуверенность? Страх? Это все отговорки, главное - слабость.
- Я давно просила тебя покончить с прошлым, но ты не захотел этого делать! Фабиан, тебе нравится висеть на одной тонюсенькой, - и изобразила насколько, - ниточке. Что ты молчишь? Почему не ответил на звонок?
Я виновато пожал плечами.
- Я был на собеседовании.
-Три часа подряд?
Я замялся.
- Не смей мне врать, не будь таким жалким! Зачем ты позоришь меня? Как я буду объяснять все это Барту?!

Она подошла вплотную ко мне и яростно сжала ворот моего пиджака - Посмотри на себя!.. Что, молчишь?
Я смотрел куда-то вниз, изучал узел на ее халате:
- Ты права. - произнес я очень тихо так, чтобы ей пришлось напрячь слух, дабы расслышать. - Ты все верно говоришь, только в одном ошиблась.
Я поднял взгляд. Она ослабила хватку и внимательно смотрела на меня, ее глаза казались какими-то маслянисто-серыми. Так бывало, когда к ним подступали слезы.
- Мне вовсе не нравится висеть на ниточке.
Я чувствовал себя очень неуютно, мне захотелось выйти. Бывает, нападет нестерпимое желание сейчас, сию секунду бросить все и всех и вырваться, просто вдохнуть уличный воздух, пройтись - ходьба ведь всегда помогает в таких делах. Мне захотелось вырваться. Рефлекторно, инстинктивно я уже тянулся к ботинкам, или думал, что сейчас наброшу пальто и вылечу в подъезд, но я этого не сделал. Рене смотрела на меня, опустив руки. Она застыла. И лишь ее лицо. Оно всегда жило, ни на минуту не замирало. Мне вдруг подумалось, что я изобразил бы Рене, как море. Ее лицо напоминало море. Очень беспокойное, на котором никогда не воцарялся штиль, оно всегда жило- вздрагивала нижняя губа или ноздри недовольно раздувались или, как сейчас, брови сошлись домиком и одна из них - левая нервно подрагивала. И ее глаза налились слезами и по цвету стали маслянистыми. Меня посетило это идиотское чувство - провала во времени, когда кажется, что стрелки часов замирают и есть лишь ты, она и что-то вокруг, но это статично, и Земля не вращается, и вода замерзает, становится льдом, по цвету напоминающим глаза Ли. Абсолютный провал, только лишь два взгляда скрестились - мой, сухой и изморенный мятного цвета и ее - серый и глубокий, как воронка.

Она подошла к окну и спрятала лицо в ладонях. А я молча стоял и проклинал себя за то, что мне нечем ее утешить. Сердце гулко забилось в груди, я почувствовал, как в голове шумит кровь. Пронзительный приступ боли и чувства вины накрыл меня в очередной раз. Да, в каждой ее слезинке был виноват лишь я один. Я подошел к ней и обнял за плечи. Я чувствовал, как она дрожит всем телом - это, кажется, нервное. Мы стояли так минут десять, а может больше, пока Рене не успокоилась.

-Ладно, - она повернулась ко мне и улыбнулась сквозь слезы, - наверное, я что-то не так делаю...Но ведь все наладится, правда?- Она быстро отвела взгляд, на меня нельзя долго смотреть, это совершенно угнетает. Я ничего ей не ответил, только подошел к окну и выглянул. Чужой, холодный город жил своей жизнью, утопал в стекле и металле, упивался виски и текилой, накуривался марихуаной. А воздух...морской, наполненный солью, ядовитыми испарениями, дымом, наполнял мои легкие, проникал в кровь, одновременно отравляя и даря еще один вдох, еще одну секунду жизни.
-Фабиан?, - она больше не плакала, но теперь в ее взгляде отчетливо читалось беспокойство.
- Не переживай, - я крепко обнял ее, прижавшись щекой к гладким каштановым волосам, - я все понимаю...Прости меня, ради бога, Рене.
Должно быть, она заметила, как по моему телу пробежали мурашки, как нервно звучал мой шепот.
- Послушай, - я пристально посмотрел на нее, - я порой веду себя странно, но это ничего. Не думай обо мне плохо.
Ее глаза вновь наполнились слезами, плечи задрожали, а я почувствовал резкий укол в сердце.
- Два года! Пойми и меня...почти два года я пытаюсь тебе помочь, неужели я не заслуживаю...,- она то и дело сбивалась, хлюпала носом, жадно ловила воздух губами - точь-в-точь, как рыба, выброшенная на берег. Я обнял ее еще крепче. Мы стояли у окна, мертвой хваткой вцепившись друг в друга, а за стеклом гудела сигнализация, хор полупьяных голосов напевал знакомую, незатейливую мелодию, и где-то совсем близко выл пес...А потом вдруг все стихло. Рене подняла заплаканные красные глаза и, посмотрев, в мои, прошептала:
- Слышишь? Звенящая тишина.
Я кивнул. Рене не стала больше ничего говорить. Она очень устала. Устала от скандалов, непонимания и выяснений отношений. Я тоже устал придумывать оправдания и защищаться. Мы, не сговариваясь, решили взять тайм-аут. В остаток вечера разбрелись по углам и не сказали друг другу больше ни слова.

The Dandy Warhols - Sleep

Заснул я в тревожном расположении, мне всю ночь было холодно, казалось, что простынь, одеяло, подушка не нагреваются от тепла моего тела, словно и нет никакого тепла. Словно я умер. Я почти физически ощущал, как в душе что-то непрерывно загнивало, покрывалось струпьями и издавало зловоние... Мне было невыносимо жить, и каждый новый день давался все труднее. Иногда мне все еще безумно хотелось покончить с этим, чтобы избавиться от грязи, отравлявшей меня уже на протяжении трех лет. Но я не мог этого сделать, потому что рядом всегда были люди, которым я был нужен. Я был их рабом, я не мог даже распорядиться своей собственной жизнью, это кошмарно осознавать, и от этого порой мне лишь сильнее хотелось сдохнуть.

Было холодно босиком, но я не мог найти тапочки. До рассвета оставалось пару часов, когда я внезапно проснулся. На улице было очень тихо, я не слышал ни шороха. В эти часы город спал, спали звери, люди спали, Рене крепко спала. Я пересек холл, стараясь не наделать шума, даже не дышать, и вошел в комнатушку в конце коридора. Сквозь грязное окно просачивался желтый луч от фонаря. Он полоснул старый шкаф с левой стороны. Я залез в углубление между ним и стеной и вытянул холщовый сверток.

Зачем я это делаю?
Холодные пальцы не слушались, но мне все же удалось развязать тугой узелок на нем.
Завяжи обратно.
Тряпка полетела на пол, и я увидел ее глаза. Они не изменились, по-прежнему смотрели на меня, не потускневшие, живые. В этот раз я поймал в них тень лукавства, возможно, застывший смешок. Ничего не изменилось в ней, но почему тогда я уловил во взгляде что-то новое? Почему сегодня она смеялась надо мной?
Брось! Брось!
Полотно полетело на пол, приземлилось на отрез бурой мешковины, а я посмотрел наверх - не знаю зачем, просто вдруг подумалось, что потолок - это небо, а на небе облако, а на облаке она. И я обращался к ней, как раб к своей госпоже, а она взирала на меня сверху и смеялась. А взгляд ее был, каким мне теперь казался на картине - насмешливым.

-Чего ты хочешь?,- спросил я, кажется, вслух, - ты выжала из меня все соки! Тебе мало?! Оставь меня в покое! Теперь моя очередь говорить это тебе! Оставь меня в покое!, - и я упал на холодный пол, представив, что на землю. И как будто там, на воображаемом небе она меня услышала, а я почувствовал непреодолимое желание плакать. Разрыдаться, как девчонка, потому что не был в состоянии ее отпустить, даже сейчас. Я вновь взглянул наверх. Неба больше не было, и облака не было, и ее не было. Только белый ровный потолок с торчащей посередине люстрой, которую покупала Рене...

​

 

annelise, Да, вот мы и дождались явления Рене как-то так я себе это и представляла. Жизненно очень. Читаешь и веришь ощущениям этого несчастья-Фабиана и "железной леди".
Может, Фабиану стоит избавиться от портрета?

 

ШТАПИК, Mrs. Saberhagen, 4aika_li, спасибо большое за внимание, всегда с огромным удовольствием читаю и перечитываю ваши комментарии

Серия седьмая
Jack White - I Think I Found The Culprit
​

Спойлер

Я проснулся ближе к обеду следующего дня и чувствовал себя паршиво. Мир, окружавший меня, казался до тошноты и омерзения пресным - и погода за окном, и барабанящие по стеклу дождевые капли, и мокрый асфальт, цвет которого так любят все офисные работники. Я вспоминал вчерашний день, и у меня возникло такое ощущение, будто все это произошло не со мной, а я был только наблюдателем - прочитал об этом в утренней газете или увидел сюжет в новостях - про странную Ли с холодными трясущимися руками и диким взглядом, и про собеседование, и про Криса. Я нашел в столе незаконченную пачку сигарет, и это несколько повысило мое настроение, хотя дым, который, который я пускал в потолок, лежа на кровати, был таким же серым и безликим, как все вокруг. Его клубы растворялись, едва успев дотронуться да хрустальных кристаллов на люстре. Планы на день были предельно просты - курить и тренировать силу воли, не заглядывая в комнатушку в конце коридора, слушать музыку, допить остатки джина, распотрошить оставшиеся подарки. Вечером же я хотел зайти к Крису и вернуть ему обувь.
Сквозь размеренный шум дождя до меня донесся визг телефонного звонка. Мне редко звонят- обычно это либо Рене, либо Крис, либо что-то случилось, так что я косо глянул на телефон и, наскоро затушив сигарету, поднял трубку.
- Алло, - произнес вежливый женский голос. Я не мог понять, кто звонит, но голос казался очень знакомым.

- Да?, - прохрипел я в ответ и тут же откашлялся.
- Здравствуйте, я могу поговорить с Фабианом? - голос знал меня, голос хотел меня слышать. Мне это совсем не понравилось.
- А он...понимаете, он... - я принялся сочинять на ходу, - к сожалению, его сейчас нет здесь. Что я могу ему передать?
- Что ж, передайте ему, - ответил голос после небольшой заминки, - что он успешно прошел собеседование и с завтрашнего дня может приступать к работе! Мы ждем его завтра ровно в 9.00 в офисе.
-Прошел? - переспросил я недоуменно.
- Именно, - подтвердил голос, принадлежавший Ханне - вчерашней секретарше. Теперь я узнал ее.
- Эээ...Хорошо, спасибо, обязательно передам, - просипел я в ответ и поспешил положить трубку.

Бывают такие события, которых ну никак не ожидаешь, и если они случаются, то чувствуешь себя так, словно только что получил огромным пыльным мешком с кирпичами по темечку. То же самое испытывал я. Первая мысль, посетившая мою голову была связана с тем, что Рене будет в восторге, а я пропал! Да здравствует будильник, костюм оттенка мокрый асфальт и штатное расписание...
Спустя час после этой "радостной" новости я стоял перед дверью Криса, сжимая под мышкой коробку с кедами. Я понимал, что он может быть на лекциях или на работе, но все же не стал ждать вечера. Мне необходимо было проветриться, тем более, как выяснилось, это был последний день свободной жизни, завтра Барт и "ко" ожидали меня в своем офисе. Мне не хотелось больше сидеть дома. Дождь перестал, от земли поднимался густой грязно-белый туман, машины ехали с включенными фарами, несмотря на день. Я прошел вчерашней дорогой, хотя она была длиннее моего обычного пути до Криса. Но я снова завернул на серый перекресток, светофор на котором уже починили, и невольно вспомнил стеклянный, жуткий взгляд той девицы - Ли, ее ледяные руки и нервный шепот.
Я нажал на звонок, и лестничную площадку пронзило надрывное "Дзиииинь". На часах, которые подарила Рене, было около трех. Вполне возможно, Крис еще не вернулся. Я поставил коробку на пол и приложил ухо к двери, ничего не было слышно. Не знаю, какого черта и зачем, но я вновь нажал на звонок, и долгое "Дзииинь" не умолкало секунд тридцать. Мое ухо вдруг уловило какие-то звуки по ту сторону двери. Это были шаги. Будто короткая перебежка из одной комнаты в другую, и вновь тишина. Выходит, внутри кто-то находился.
- Крис? - произнес я вслух и нажал на звонок в третий раз.
И вновь короткая перебежка, но шаги теперь слышались отчетливее и ближе.
- Эй, Крис! - воскликнул я, - что за фокусы? Открывай!
Ни шороха. На несколько минут все стихло. Мне даже стало казаться, что я схожу с ума, и никаких шагов на самом деле не было. Я отлип от двери, взял в руки коробку и уже собрался уходить, но вдруг услышал звяканье открывающегося замка. Входная дверь передо мной приоткрылась, и на пороге я увидел...
- Ты?!
Ли стояла, прислонившись к двери всем телом и робко глядя на меня снизу вверх.
- А где Крис? - спросил я, но девушка не ответила, только опустила глаза.
- Я...я принес кеды. Можно пройти?
Ли замялась на несколько секунд, решая, стоит ли пускать меня внутрь, но я сделал шаг вперед, и она поддалась, отступив назад, в квартиру. Только сейчас я заметил, что в руке она держала какую-то книжку.

Что ни говори, но я никак не ожидал увидеть ее у Криса. Не знаю, почему. Мне казалось, что она должна была переночевать у него, а наутро сразу же отправиться домой. По крайней мере, я бы сделал именно так и считал это единственным верным вариантом, если только...они не вместе. От этой мысли меня передернуло. Крис и эта малахольная? Конечно, насколько мне было известно, последние полгода у Криса не было постоянной девушки, но чтобы он стал встречаться с такой, как она?.. И тем не менее, она осталась у него дома.
- Скажи, а где Крис? - я все же решил узнать, что за ерунда здесь происходит, - Ну тот парень, который вроде как наш общий...друг? Ты ведь помнишь его?
- Я помню, кто такой Крис, - ответила девушка с самым серьезным выражением лица, на которое только была способна.- Но его сейчас нет дома.
- Я...я...одолжил у него обувь вчера, мои-то ботинки промокли, помнишь? - со стороны, наверное, казалось, что я разговаривал с ней, как с умственно отсталой, но я ничего не мог с собой поделать, потому что не знал, как должен себя вести.
- Ты ступил левой ногой в лужу, так что у тебя промок ботинок и носок. - Ответила она, неизменно серьезно.
- Вот, - я указал на коробку с кедами, - я пришел вернуть их Крису. Поставлю здесь, - с этими словами я положил коробку на обувницу. Ли внимательно наблюдала за мной.
- Эм..., - как ты себя чувствуешь?, - надо было немного разрядить обстановку.
- Вчера мне было очень плохо и страшно, но сегодня намного лучше, - сказала она и, спустя несколько секунд раздумья добавила - спасибо.
Наверное, мне следовало сказать, : "Ну что ж, я очень рад, всего хорошего, до свидания!", но любопытство было сильнее меня :она что, прописалась у друга? Или у нее своего дома нет? Если спросить самого Криса, то он ни за что не скажет, так что выведать все у девушки - был мой единственный шанс. Я решил зайти издалека.
- Вижу, ты...читаешь? - я указал на книгу в ее руке. И Ли прижала книгу плотнее, будто я собирался ее отобрать.
- Да, - ответила она растерянно.
- И что это за книга? Джеффри...Что там написано? Джеффри Дамер? Не слышал о нем, что он пишет?
- Ничего он не пишет. - я заметил, что Ли еще сильнее вцепилась в книжку. Она была похожа на ощетинившегося котенка, который пытается выглядеть угрожающе перед лицом опасности.

- Оу...- протянул я, засунув руки в карманы, - я думал, он писатель или вроде того?
- Нет, - ответила Ли, - он был серийным убийцей, расчленил и съел 17 человек. А это его биография, - и она указала на жуткую книжонку.
- Интересно...,- сказал я с фальшивым добродушием, а про себя только и думал :"Вот дерьмо! Она точно двинутая!" Интересно, Крис знает о том, что его...подопечная интересуется маньяками-убийцами? А может, и не только интересуется? Впрочем, эта мысль довольно быстро покинула мою больную голову. Для убийцы Ли была слишком хилой, и при всем желании вряд ли смогла бы завалить и ребенка. Мы стояли молча, она ничего не ответила, очевидно, решив не поддерживать беседу, а я и вовсе не знал, как помягче перейти к главному вопросу. Да и стоит ли делать этот переход...
-Ли, - вздохнул я, решив сразу говорить по делу, - а вы с Крисом...вместе?
- Вместе что? - она посмотрела на зеркало рядом со мной с искренним недоумением.
- Вы!
- Что мы?
- Вместе?!
- Вместе что?
Что за ерунда! Либо она действительно набитая дура, либо, напротив, невероятно умная и водит меня за нос...
- Рррр! - прохрипел я злобно, - ничего...
- Вчера мы вместе читали, - сказала она робко, по-прежнему обращаясь скорее к зеркалу, чем ко мне, - сегодня - пили кофе. Ты не уточнил, что именно вместе.
- Да. Я имел в виду чтение, - я усмехнулся. - Конечно же чтение!
Но Ли будто не поняла моей насмешки и сказала на полном серьезе:
- Сначала мы читали "Портрет Дориана Грея", а после Крис дал мне эту книгу, - она кивнула на зажатую мертвой хваткой биографию Дамера.
- Крис сам дал тебе это...эту..?!
- Да, - перебила она и для пущей убедительности несколько раз утвердительно кивнула.
Я не знал, что сказать. Странная девица, увлекающаяся серийными убийцами осталась у Криса, читала его книги, а он будто бы и вовсе не был против. Она не понимала, что значит быть вместе с кем-то или не хотела понимать или прекрасно все понимала, но не хотела отвечать. В первых двух случаях - выяснить ничего не получится, в третьем - тоже. А если учесть, что дипломат из меня никудышный, шансов вообще не оставалось. Я сказал еще что-то про погоду, даже сделал ей комплимент, сказав, что сегодня она выглядит не так дерьмово, как вчера. Она не оценила. То ли не поняла, то ли это, действительно, был не самый удачный комплимент. В общем, я распрощался с ней и выскочил на улицу. И на весь путь домой моими мыслями завладела Ли. Эта девица не понимала шуток и была такой серьезной, что становилось жутко. И что бы Крис не говорил про "особое состояние", она производила впечатление совершенно ненормальной. Должно быть, в детстве она была гадким утенком, забитой девочкой, у которой совсем не было друзей, одинокой и брошенной. Я представил себе, как Ли сидит на уроке на последнем ряду и у нее единственной нет соседа по парте, или как она тайком пробирается в школьную столовую, опасаясь издевок других ребят. Это было действительно несложно представить! Гораздо труднее вообразить ее, гуляющую с парнем по весеннему парку или готовящую утку вместе с мамой на ужин. Идиллические картины счастливой девчачьей жизни никак не вязались с ней, с ее образом. Но с другой стороны, она не была похожа и на агрессивную психопатку. Забитый зверек, смотревший кротко и со страхом. Я вспомнил ее лапшеобразные холодные пальцы и перепуганные глаза. Она никогда не смогла бы послать кого-то или поставить на место грубияна. Грохнулась бы в обморок, убежала, заплакала, но ни за что не рявкнула. Это мое богатое воображение начисто отказывалось представлять. Интересно, что Крис в ней нашел? Конечно, ее можно было бы назвать милой, симпатичной или даже хорошенькой, если бы не все вышеперечисленные странности. Не знаю, что именно с ней не так, но уверен в одном - болезнь не может быть привлекательной.
Рене вернулась без четверти семь, я курил, выпуская дым в улицу, в дождь. Я рассказал ей о сегодняшнем звонке, впрочем, без энтузиазма и, как и предполагалось, Рене была вне себя от радости. Я давно не видел ее такой довольной, такой воодушевленной и счастливой. Она даже разрешила мне курить в комнате.

Мне же было совсем не весело, но я старался изобразить, что тоже безумно рад своему трудоустройству. Пока она готовила ужин, подпевая радио, я наблюдал за ней. Рене взрывная, она сметает все на своем пути, когда сердится и готова обнять весь мир, если ей хорошо. Мари была совсем другой. И радовалась она другим вещам. Она ценила творчество, индивидуальность, безбашенность, а не практичность и расчетливость. Любая работа имеет смысл только, если она часть твоего предназначения, твой выбор и желание, а не чья-то указка. Не статус, а творческий процесс. В этом наши взгляды совпадали. Мы оба полагали, что человек идет в эту дурацкую коробку, именуемую офисом, надевает на шею галстук, как петлю, только от безысходности, если не находит своего истинного применения. Спросите любого "воротничка", и он скажет вам, что гордится тем, что работает в крутой компании, но он врет. Большинство из этих людей мечтает повеситься на собственном галстуке. Все это - навязанное благополучие. Люди забыли, что значит ощущать жизнь каждой клеточкой, они загнали себя в золотые клетки, наполненные подушками безопасности и страховками, заперли себя там, вместо того, чтобы задать себе один единственный вопрос : "Это ли то, что мне нужно?". Страшный вопрос, потому что в подавляющем большинстве случаев ответ будет отрицательным. Мы живем не ради положения в обществе, не ради классной тачки и счета в банке. Есть вещи на порядок выше, есть предназначение у человека, и не в деньгах заключается это предназначение. При всей своей легкомысленности, Мари это понимала, а Рене - нет. На всем, что она делала, был легкий налет показухи. Я ненавидел эту черту в ней. Еще мне никогда не нравилась ее прическа - волосы у нее были гладкие с прямым, как по линейке, пробором. Впрочем, неоспоримым преимуществом Рене в сравнении с Мари было то, что она ни за что не стала бы играть.
Мне вспомнилась одна нелицеприятная сцена, произошедшая, кажется, в самом конце августа три года назад в доме родителей Мари. Я, как обычно, пришел к ним на ужин, но получил холодный прием.
- Кто он?, - мы с ней стояли вдвоем на узкой лестнице, я вцепился в ее локоть и требовал ответа,- я спрашиваю, кто он?
- Отпусти меня! - и пышная копна волос на секунду скрыла от меня бесстыжие синие глаза.

Я продолжал крепко держать ее руку.
- Я закричу! Отпусти!, - она шипела и пыталась вырваться, - не смей так делать!, - отчаянный шепот срывался на хрип, но она не повышала голос.
Я стоял близко и чувствовал запах ее духов, свежих, она любила цитрусовые ноты. У меня кружилась голова от ощущения нереальности происходящего. На секунду показалось даже, что я вот-вот потеряю равновесие и упаду с лестницы. Она угрожала - я не слушал, лишь подошел почти вплотную, чтобы прикоснуться к ней. Она замерла. По спине бежали мурашки - я чувствовал их подушечками пальцев. Толпы маленьких гнусных мурашек, предательски выдававших ее волнение. Она молчала. Да, пыталась казаться невозмутимой, но я знал, что это лишь притворство. Когда мои губы едва коснулись ее обнаженного плеча, она вздрогнула и медленно выдохнула, чем вызвала у меня улыбку.
- К чему все это?, -спрашивая, я продолжал исследовать ее кожу губами, двигаясь выше - к шее.
- Фабиан..., - шумный выдох, - прекрати, пожалуйста...
Я заметил, что румянец на ее щеках все больше густел, но останавливаться я не собирался - хотел проверить на сколько хватит ее самообладания...Шея. Я знал, и это случилось - одного легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы она вздрогнула и выгнулась мне навстречу, подавляя нарастающий где-то в груди стон.
- Фабиан, так не может продолжаться, ты сам знаешь, - но ее шепот еще больше распалял меня. Мне нравилось, как она произносила мое имя. Быть может, это глупо, но я готов был слушать ее часами подряд. "Фабиан" - чувственно, с придыханием, как будто глоток свежего воздуха - и казалось, что, дотрагиваясь до нее, я обжигаю кончики пальцев, плавлю сердце и кипячу кровь на медленном огне.
- Не возвращайся к нему, пусть катится к черту, не возвращайся, - моя хватка становилась все сильнее. Стало невыносимо душно - я чувствовал, как поджаривался изнутри от разгорающейся ярости и ревности,
- Ты не вернешься к нему, - я повторял это бесконечное множество раз, оставляя следы на ее коже, зарываясь носом в густые волосы, вдыхая ее запах. Я хотел запомнить, как она пахнет, как она дышит, как она шепчет, как она смеется...Она ускользала от меня, а ее непостоянство и сомнения приводили в бешенство.
- Фабиан, послушай, - она смогла остановить меня лишь с третьего раза, положив руки мне на плечи и посмотрев в глаза. Сколько чувств сплелись неразделимым клубком в ее взгляде! Страх, отчаяние, гнев, страсть, ожидание..., - я не могу так, пойми. Ничего у нас не получается, все рушится.

На минуту мы замерли, точно время обошло нас стороной. Она смотрела на меня, я на нее, и мы были застывшим кадром из кинофильма. Я сделал шаг назад.
"Все рушится", "Ничего не получается" - в ушах гремел ее шепот. Я ощущал, как гнев и отчаяние разъедают сердце, будто кислота. Все лихорадочные попытки последних двух недель, все попытки залатать дыры, заполнить непонятно откуда взявшуюся пустоту, разделяющую нас, летели с лестницы. Летели вниз и разбивались на тысячи осколков с грандиозным оглушающим треском. Что я делал не так? Как мог я все исправить? И самое главное - почему это произошло? Почему в один момент вы счастливы, строите планы и веселитесь, но сменяется кадр, и вот между вами появляется кто-то третий, и этот третий - разрушительная сила, которая губит все, что когда -либо было дорого? Мне хотелось схватить ее, влепить отрезвляющую пощечину, чтобы пробудить от этого кошмарного, бредового сна, где "все рушится". Я не мог не спросить:
-А кто он? Тот, с кем получится? Расскажи, - она почувствовала ядовитую усмешку в моем голосе. Еще секунда, и мне показалось, что она вот-вот разрыдается... С видом провинившейся школьницы, она сообщила:
- Он...он из Рино, штат Невада. Американец...
-Американец, значит..., - мое дыхание сделалось тяжелым и шумным, а собственный голос казался чужим - ее это испугало. Теперь она не знала, как убежать. Боялась, что я нападу, считала меня психом и ненавидела себя за то, что так отчаянно краснела. Мы стояли в нерешительности совсем недолго. Она виновато опустила глаза, боясь даже пошевелиться.

- Пожалуйста, - взмолился я, - поедем в следующую субботу за город? Пока не наступил сентябрь, пока еще тепло...
Она смотрела в пол. Я снова схватился за ее руку, мне показалось, что я каменею, и мои пальцы теряют чувствительность.
- Извини. - ее взгляд скользил по перилам, по полу, по моей руке, - но я уже пообещала. Мы едем на пикник с...
- С кем? - я сжал ее руку так, что она застонала от боли, - с ним? Парнем из Рино?
- С родственниками, - наконец-то, васильковые глаза удосужились посмотреть на меня. Только вот во взгляде этом было нечто колючее, холодное. Если раньше он открывал мне целый мир, в котором не было никаких преград и секретов, то в тот раз я увидел отчужденность, я увидел виноватое равнодушие.

-Мари!, - послышался женский голос с кухни, он отрезвил нас, - Мари, спускайся, мне нужна твоя помощь!
Она облегченно вздохнула и улыбнулась. Дрянь.
- Уже иду, мам!, - девушка лихо сбежала с лестницы, прижимая к горящему лицу ладони, будто это могло помочь сбить красноту. Напоследок она наградила мои измученные рецепторы легким цитрусовым ароматом и, всего лишь на пару секунд застыв на последней ступеньке, сказала :
- Прости...
- Что ты молчишь? - Рене склонилась надо мной, выдернув из воспоминаний, которые за несколько лет, хоть немного и потускнели, но по-прежнему рубили по живому.
- Что? - я попытался улыбнуться.
- Я спрашиваю, будешь ли ты шпинат?
- Шпинат? Ты же знаешь, что я его ненавижу...- я постепенно возвращался к реальности.
Рене недовольно цокнула.
- Как ты можешь так говорить? Он очень полезен! В общем, я готовлю шпинат. - резюмировала она и, улыбнувшись, полетела к плите.
Зачем спрашивать, если все равно будет чертов шпинат? Это такая ловушка. Называется выбор без выбора, Крис говорил что-то об этом...

За ужином Рене без умолку трещала о чем-то с восторженным выражением лица. Я не слушал, лишь изредка кивал и ковырялся вилкой в шпинате. Периодически до меня долетали слова : "Перспектива", "Как человек", "Повод гордиться" и что-то подобное. А после мне позвонил Крис. Рене успела и ему рассказать о моем счастливом трудорасстройстве, так что он спешил меня поздравить. Но разговора у нас в тот вечер не вышло, я не мог сосредоточиться на его подбадривающих словах, ибо оставалось менее 9 часов до "дебюта" в офисе Барта. Я даже уснуть не мог - не от волнения, конечно - с досады. Поэтому, по привычке ночь провел в маленькой комнатушке, разглядывая ее бесстыжие синие глаза. Я снова много курил. Я снова думал о Мари и о себе, и о том, как я три года существую в режиме зомби. Я не заводил никаких будильников и в один прекрасный момент просто вырубился.

​

 

Ох, добралась наконец. Чтобы читать историю Фабиана все же нужно настроиться... Вообще ощущение, что режим зомби у него начался задолго до смерти Мари... Он думает, что его предназначение - быть художником, но не прилагает усилий, чтобы идти к цели. По сути он не просто не хочет работать в офисе - он вообще ничего не хочет... Тот самый лежачий камень, обросший мхом.

 

Какие колоритные герои, а преимущественно дамы, окружают главного героя ныне и в воспоминаниях. Мари кажется такой хрупкой и милой, а Фабиан рядом с ней глупый влюбленный. (: Ли просто божий одуванчик, так и хочется защитить ее от этого жестокого мира. Мне почему-то думается, что Фабиан проникся к ней симпатией и возможно даже больше, но сам еще не понял этого. Может, именно это существо выведет его из положения зомби.
Не устану говорить какое легкое и интересное повествование, какое проникновенное изложение мыслей героя, какие разные образы персонажей - читать настолько интересно, что невозможно прерваться.

 

спасибы ^^

ШТАПИК, это такая новая система оповещений))) просто гг приходит во сне спасибо большущее)
13whitemice, спасибо, что не забываешь, про настрой согласна, мир Фабиана - это царство меланхоличного уныния хд и да, не могу не согласиться с твоим комментом, лежачий камень..
Amelia, мрррр, спасибо, люблю твои комменты, дам действительно, ооочень много, пора уже разбавить это женское царство хдд по поводу симпатии и чего то большего - пока наверное, рано делать такие выводы, но в чем я точно убеждена - единственный человек, который может вернуть тебе вкус к жизни - это ты сам)

Серия восьмая
30 Seconds To Mars - Hurricane

Спойлер

- О, боже! Боже, это никуда не годится! - сквозь пелену сна до меня доносились чьи-то причитания и вздохи. Нескольких секунд хватило, чтобы понять, что это была Рене. Я попытался подняться и обнаружил, что у меня ужасно болела спина и ломило ребро, все-таки, спать на полу совсем неудобно.

- Что за ужас! - восклицала Рене, - Как ты удосужился!
Она собирала мои эскизы и листочки по всей комнате и скидывала их бесформенной кучей на диване.
- Что ты вытворяешь?! Или ты каждую ночь проводишь вот с этим? - она произнесла это таким тоном, будто я заснул в куче дерьма, а не художественных принадлежностей.
- Который час? - спросил я, щурясь от света и собственного охрипшего голоса, скрипевшего, как несмазанная телега.
- Час?! - Рене покраснела от напряжения, - ты хоть понимаешь, что всю ночь провел здесь, на чертовом полу вот с этим, - она брезгливо указала на портрет Мари.
- Понимаю, дальше что? - я тер глаза, слипшиеся от гноя, и пытался откашляться, мне совершенно не хотелось выслушивать очередную истерику. Но стоит ли говорить, какой нагоняй я получил за эту маленькую провинность? Она грозилась выбросить весь мой драгоценный хлам, если я не возьмусь за ум. Возьмусь за ум. Возьмусь. За ум.
Впрочем, в этот раз пыл Рене охладила необходимость отправить меня на работу. Она могла злиться, ругаться и причитать, но если речь шла о столь серьезном мероприятии, как первый рабочий день, она готова была пожертвовать порцией свежих утренних недовольств ради меня. Должно быть, это и есть любовь. Уже десять минут спустя Рене, подобно курице-наседке, хлопотала около меня. Она погладила рубашку, брюки и пиджак, завязала галстук морским узлом и приколола запонки к манжетам, налила черный крепкий кофе со сливками, но без сахара и приготовила глазунью. Разумеется, вся эта мышиная возня сопровождалась полушутливыми упреками в мой адрес, поскольку я, конечно, полный придурок и с головой не дружу, но на работу все же устроился. Когда часы, подаренные Рене, показали половину девятого, я уже был готов выходить. Напялил лакированные ботинки, пальто и взял дипломат.
- Ты прекрасно выглядишь! - восторженно заметила Рене, взяв меня под руку и повернув к зеркалу.
Мне не хотелось на себя смотреть в этом дьявольском обмундировании, но я все же сделал усилие и взглянул на новый образ. Из зеркала на меня смотрел типичный офисный крысеныш, одетый слишком пафосно для своей должности, что могло постороннему человеку выдать в нем либо карьериста, либо павлина. Но сам я назвал бы этот этюд в отражении : "Барт Стёнен. Начало".

- Супер, - я искривил рот, изображая улыбку, - но мне надо идти, иначе опоздаю в первый же день!
- Да, конечно, - Рене оторвала завороженный взгляд от зеркала и обняла меня. Мне показалось, что она была взволнована гораздо больше меня. Я даже удивился, что она не предложила проводить меня до работы, как заботливые мамочки провожают в школу младшеклассников.
- Удачного дня! Передавай привет Барту! - крикнула она мне вслед, когда я уже сбегал по ступенькам вниз.
Привет Барту. Ага, как же. Конечно, передам. Я вылетел из подъезда в слякоть и мартовскую морось. Туч, как таковых, не было. Все небо заволокло нескончаемая белая пелена, она казалась непробиваемой, и если взглянуть на нее - как есть снизу вверх, даже возможным не представляется, что когда-нибудь сквозь ее плотный покров сможет пробиться солнечный луч или показаться островок синего неба...
Я нарочито медленно плелся до метро, не сбегал по эскалатору, как это делали все, сел в последний вагон и на своей станции вышел самым последним. Я старался как мог отодвинуть этот миг встречи с прекрасным, но время летело так быстро, и я сам был так быстр, что даже не опоздал. Появился в дверях вовремя, охранник пропустил меня, и я точно также, как и вчера, подошел к лифту и за считанную минуту поднялся на восьмой этаж. По коридору бегали люди. Все они были в костюмах, они прыгали из кабинета в кабинет, занося и унося какие-то бумаги, договора, счета, обмениваясь друг с другом утренними приветствиями. Людей было очень много. Офис стал похож на шумный бумажно-человечий улей. В холле я увидел Ханну и поздоровался с ней.

Она сказала, что меня уже ждут. "Надеюсь, не Барт" - подумал я тогда. Она провела меня по коридору дальше кабинета Мэнсо и открыла крайнюю справа дверь. Там находился достаточно большой кабинет, вдоль и поперек заставленный письменными столами офисного планктона. Сразу пять принтеров дружно шумели, перемешиваясь с шелестом бумаги, телефонными трелями и гулом голосов.
- Где Томас?- Ханна остановила какого-то паренька, проходившего мимо со здоровенной стопкой папок, - я привела новичка.
От последней фразы я напрягся так, что галстук на моей шее едва не лопнул.
- Он на планерке, сейчас будет, - ответил парень, зацепившись за меня взглядом.
- Отлично, спасибо, Адам. Кстати, познакомься, это Фабиан, - представила меня Ханна, - теперь вы будете работать в паре. Адам, пожалуйста, введи нашего нового сотрудника в курс дела и познакомь с Томасом - ваш непосредственный руководитель, - пояснила девушка, обращаясь уже ко мне.
- Конечно, Ханна, все сделаю. - и Адам улыбнулся, отчего на его по - детски пухлых щеках образовались ямочки.
- Вот и прекрасно. - Ханна явно с облегчением выдохнула и, пожелав нам хорошего дня, отправилась на свое рабочее место.
А мы с Адамом остались. Я окинул его быстрым взглядом - худощавый, русоволосый, улыбчивый, одним словом, ничего особенного. На вид этому обладателю чрезвычайно насмешливого и наглого взгляда было не больше двадцати лет. Он не понравился мне сразу. Производил впечатление сплетника и шута. Я опасался людей, подобных ему. Это не люди, а бомбы, от которых не знаешь чего ожидать, их поведение сложно предугадать.
- Привет, рад познакомиться. - И парень протянул левую руку для рукопожатия, стараясь правой удержать кипу папок. Нехотя, но я пожал ему руку.

- Тебе помочь? - нужно быть вежливым, ведь нам предстоит работать вместе.
Адам застыл в растерянности на пару секунд, будто не сразу понял мой вопрос, а потом утвердительно кивнул и улыбнулся. Ну просто божий одуванчик! Я взял часть папок и мы двинулись в подсобку - эдакий чулан, в котором хранились огромные короба с документами. Закуток этот был крошечным и темным. Горела одна слабая лампа, и свет, который она излучала, казался каким - то разбавленно-зеленым, грязноватым, как глаза Адама. Вдоль стен стояли полки, на которых в несколько рядов монументально покоились коробки, а посередине комнаты располагался низенький, но крепкий деревянный столик, куда мы и поставили наш груз.
Адам стоял напротив меня и его взгляд, как назойливая муха, скользил сначала по мне, потом по лампочке, потом снова вернулся ко мне, словно пытаясь расколоть меня надвое.
- Как работенка? - спросил я, плотно скрестив руки на груди.
- Сойдет, - он снова улыбнулся и захлопал светлыми длинными ресницами, как теленок.

. - А ты, похоже, другого ждал? - спросил Адам, искоса взглянул на мой галстук, затем он подошел к верхней полке, взял большой красный короб и принялся засовывать туда только что принесенные папки.
- Нет, - я вздохнул, - сортировка документов - это предел мечтаний.
Мой коллега ухмыльнулся, но ничего не ответил. Мы молча принялись сортировать папки по коробкам, и я был чертовски рад этому, потому как был избавлен от ползучего мутно-зеленого взгляда.
Когда все было сделано, он повел меня к боссу. Его звали Томас, но для нас просто "шеф", и он был именно таким, как я себе представлял. Возраст ближе к 35, полный, нервный, кучерявый с проявляющимися залысинами, носил широкий красный галстук, любил командовать и много курил. Когда церемония ознакомления состоялась, шеф поручил Адаму ввести меня в суть нашей работы. Суть оказалась простой. У далеко не самой большой компании очень большой документооборот. Нет, Очень большой. Все договора, протоколы, приказы, распоряжения, письма и прочая макулатура должны быть точно рассортированы по типам документов, датам и содержанию. Из документов нужно формировать папки отчетности, из папок - коробки. Каждый короб должен быть подписан, чтобы в случае проверки или других проблем, можно было без труда найти тот или иной документ. Наша с Адамом задача - сортировать документы, формировать папки и раскладывать это все по чудо-коробочкам. При этом, все документы необходимо расфасовывать от старых к новым, кроме того, на каждом из них указано 2 даты - дата подписания и дата приема, учитывать необходимо только первую дату. Стоит ошибиться пару раз, и, считай, всю папку придется укладывать по новой. Одним словом, мечта, а не работа. Это же, как щелкать орехи или лопать пупырчатый полиэтилен, что-то вроде медитации. И даже Адам достал меня не так сильно, как я предполагал. Мне казалось, что человек, вроде него должен быть чересчур любопытным, но, вопреки моим ожиданиям, за весь день мы перемолвились лишь парой-тройкой фраз, несвязанных с работой, из которых я узнал, что Адам был младше меня на 4 года, работал здесь всего 2 месяца и тоже по протекции. Он не выпытывал кто я есть, и как такой красивый попал к ним в офис, и за это я был очень ему благодарен. Мы просто перебирали бумажки, Адам напевал какую-то ересь, в результате я упрекнул его в отсутствии музыкального вкуса. Правда, одним упреком я не отделался - пришлось пообещать познакомить его с хорошей музыкой, но это что? Ерунда. Принесу ему завтра диск, и пусть приобщается к прекрасному и меня не дергает. В остальном же день прошел муторно и медитативно.
Под вечер я так утомился, что едва шевелил пальцами, у меня раскалывалась голова и хотелось поскорее убежать из гребанного офиса и больше никогда туда не возвращаться. Адам звал меня в бар, дабы набраться и отметить мою новую работу, но я послал его к чертям и двинул домой, где меня ждала Рене с сотней вопросов.
- Ну, как ты? Как все прошло? - засуетилась она, едва я переступил порог, - Чем ты сегодня занимался?
- Рене, я очень устал, - заскулил я, стягивая ботинки.
- Конечно, понимаю, пойдем скорее, я приготовила ужин! - и она потащила меня на кухню, где начался форменный допрос. Ее так и распирало от любопытства, но, клянусь, для полного сходства с кабинетом следователя ей не хватило лишь светить мне в глаза лампой.
-Будешь пюре? Ты видел Барта? Поблагодарил его? Бери овощи, - тараторила она, порхая от плиты к столу.
- Да. Нет. Нет. Спасибо.
- Не видел? Почему же? Кстати, курица не подгорела?
- Я был очень занят. Нет.
- Занят? Ох, - она заискрилась от радости, как электрогирлянда, я начал опасаться, как бы не закоротило мою благоверную. - И чем же ты занимался? В чем заключается твоя работа?
- Я занимаюсь документами, - ответил я, набивая рот отменно приготовленной курицей.
- Документами...- Рене мечтательно закатила глаза, - составляешь договора, готовишь отчеты?
- Сортирую архивы.
- Что? - спросила она тоном :"Я не ослышалась? Какого черта?"
И я пояснил ей всю сложную схему обработки документов в компании.
- Но...но...- заладила она после моего рассказа, - Барт говорил, что ты будешь заниматься административной работой, а не складывать какие-то там бумажки!
Я усмехнулся про себя. Ты слишком много ждешь от Барта, милочка.
- Подожди, - она поднялась и растерянно заходила по комнате, - я позвоню Барту, это должно быть какое-то недоразумение...

- Недоразумение, - ответил я, - это, что меня вообще взяли в эту компанию. Должно быть, Барт так сильно хотел меня унизить...
- Нет! - запротестовала Рене, - я знаю, что ты не очень любишь Барта, но он вовсе не думал тебя унижать!
- Я так не считаю.
- А я уверена, - настаивала Рене, - что произошло недоразумение! Ты не прыщавый школьник, чтобы ковыряться в мусоре!
- Барт так не считает... - буркнул я себе под нос, но Рене услышала.
- Ты можешь хотя бы один раз не руководствоваться чертовой ревностью и трезво оценить ситуацию?! - воскликнула она.
Я чуть не подавился от ее последней фразы.
- Руководствоваться...чем? Ревностью? Что за бред?
- Думаешь, я не вижу? - возмутилась она, - ты ревнуешь меня, иначе как объяснить твою неприязнь к Барту?
Не знаю, что за дерьмо на меня нашло, может, накопившаяся усталость сыграла свою роль или что еще, но я захохотал.
Рене так и застыла на месте от изумления.
- Что смешного? Эй! - она пыталась привести меня в чувство, но приступ истерического хохота закончился лишь спустя минуту.
- Рене, послушай, Барт мне не нравится, потому что он кретин, а не из-за ревности. И мне искренне жаль, что ты не видишь, какой он. И сейчас не я, а ты несешь бред, пытаясь оправдать его поведение.
Но, естественно, объясняться было поздно, ведь Рене уже изобразила глубокое оскорбление на лице.
- Вот, значит, как...- протянула она.
Я уставился в тарелку, пытаясь придумать те самые подходящие слова, которые смогли бы ее успокоить, а Рене смотрела на меня глазами, полными театральной скорби.
- Нет, а на что ты сейчас злишься? На то, что я посмеялся над твоей абсурдной догадкой?
- Абсурдной, значит... - она поджала губы.
- Ох, перестань, ты опять начинаешь высасывать из пальца повод для ссоры! Что опять не так? Я устроился на долбанную работу, как ты и хотела!
- Я?! - перебила она, и ее глаза лихорадочно заблестели, - как Я хотела?
Поняв, как сильно облажался, сказав эту фразу, я повержено опустил голову.
Я не поднимал глаз на Рене, но чувствовал на себе ее испытывающий напряженный взгляд, словно она ждала, как я на этот раз буду оправдываться. А мне совершенно не хотелось этого делать, да и что толку? Вечер уже был безнадежно испорчен.
- Всю жизнь будешь действовать по чужой указке? - процедила она, наконец, с напускным презрением.
Мне нечего было возразить. Все, чего мне хотелось - это провести вечер спокойно, и я был уверен, что сделал для этого все, но она опять осталась недовольна.
- Молчишь...- она прикусила нижнюю губу. Я посмотрел на Рене. Она выглядела очень напряженной, словно внутри нее протекает какая-то невероятно мощная химическая реакция и еще чуть-чуть, и она рванет, как гребанная бомба. Она опустила голову, чтобы скрыть слезы, выступившие на глазах, впрочем, я и так их заметил.
- Твоя глупая гордость...ты хоть понимаешь, что никогда...никогда ничего не добьешься, если будешь плыть...вот так...по течению? - она словно вколачивала слова в воздух.
Откуда ты знаешь, что я хочу чего - то добиться?- подумал я тогда, но вслух ничего не сказал, лишь встал со стула и неуверенно подошел к ней. Я хотел было смахнуть слезинку с ее щеки, но опустил руку.
- Мне нужен мужчина, понимаешь? - продолжала Рене, и голос ее наполнился горечью, как от полыни, - почему ты не можешь вести себя, как мужчина?
И вот снова я не знал, что сказать в оправдание. Но мне показалось, что Рене задала, скорее риторический вопрос, она не ожидала от меня ответа. Что, конечно, было к лучшему. День выдался сложный, вечер тоже, я совершенно не был готов к серьезным разговорам или разборам полетов, а мой мозг, казалось, уже испарился через уши. Безумно хотелось спать, забыться и не думать ни о чем и ни о ком. Рене не вытерла слезинку на щеке, она застыла на месте и смотрела невидящим взглядом куда-то в окно. Но вряд ли она любовалась вечерним пейзажем. Это как смотреть в пропасть, как смотреть в себя. Знакомый был взгляд. Почти, как у Ли.
- Спасибо за ужин. - Шепнул я, но Рене никак не отреагировала. Я вздохнул и отправился в спальню, а она так и осталась стоять в оцепенении на кухне, утонувшая в своих мыслях.
Я медленно плелся по коридору, задевая плечом стену, и думал о том, что хочу рисовать. В последнее время муза посещала меня неприлично редко, но в этот вечер я ощутил острую необходимость в карандаше и бумаге, поэтому вместо спальни завернул в нашу гребанную третью комнату, из которой Рене однажды хотела сделать детскую. Я порылся в эскизах, пытаясь найти чистый листок, как вдруг услышал сильный грохот. Сначала мне показалось, что это с улицы - возможно, какой-нибудь пьяный идиот разбил бутылку, и потому продолжил поиски. Но вскоре грохот повторился снова. Две бутылки? Я выглянул в окно - никого не было. Фонарь освещал клочок голой брусчатки. Значит, источник шума находился в нашей квартире. Я немедленно выскочил из комнаты и побежал на кухню, готовясь увидеть что угодно, но не это...

Когда я вошел, то увидел Рене сидевшую на полу, плотно прижавшую колени к подбородку. Ее правая рука была окровавлена, а вокруг были разбросаны белые блестящие осколки, на некоторых из них алели капельки ее крови. Рене не плакала, не обращала внимания на руку. Она, кажется, и меня не заметила, просто сидела и смотрела в одну точку.
- Твоя рука...- прошептал я.- Какого черта ты сделала?
Услышав голос, Рене резко повернула голову в мою сторону и, усмехнувшись сказала:
- Случайно разбилась.
Затем поднялась, небрежно швырнула ногой несколько осколков и достала из шкафчика бинт.
Я молча наблюдал за ней, не сказав больше не слова. Я просто не знал, что говорить, не знал что делать. По правде, мне было страшно, потому что я впервые видел Рене такой. Да, мы ругались, бывало, кричали. Но сейчас было нечто иное, я чувствовал. Она словно, взорвалась, как бомба замедленного действия. Теперь что-то в ней переменилось.
Наскоро замотав руку, она вышла из кухни, явно не собираясь ничего объяснять, точно так же, как я не мог заставить себя спросить или сказать что-то. Я просто молча пошел за ней в спальню. Но Рене и не думала ложиться, она распахнула шкаф и, придирчиво изогнув левую бровь, принялась изучать его содержимое.
В моей голове закрутилось множество вопросов, вроде "Что с тобой?", "Почему ты не ложишься?", "Зачем ты открыла шкаф?" Но все они были слишком идиотскими, чтобы их задать, поэтому я по-прежнему молчал. А Рене одним рывком стянула с вешалки платье и захлопнула шкаф.
- Зачем?! - не выдержал я.
- Надеть! - ответила Рене, и домашний халат соскользнул с ее плеч и упал на пол. Она нагнулась и подняла с ковра пару чулок, а я стоял и наблюдал, как она натягивает сначала левый и поправляет его по длине, потом правый, как она потягивается всем телом и берет в руки короткое атласное платье малахитового цвета, как легко она проскальзывает в него. Я подумал тогда, как идет ей зеленый при ее глазах и каштановых волосах, которые заиграли новыми рыжевато-золотистыми оттенками, отчего Рене казалась похожа на сказочное существо - фею или русалку.

- Помоги, - позвала Рене. И я, вновь ничего не сказав, подошел к ней и застегнул молнию на спине. Русалка рассеянно улыбнулась и подбежала к зеркалу, чтобы подправить макияж.
- Куда ты собираешься?
Она поднесла к губам помаду. Сначала полоска алого цвета прошлась по нижней губе, затем по верхней, после чего губы сомкнулись, размазывая помаду друг по другу. Рене взяла ватную палочку и убрала ей излишки.
- Так куда? - спросил я снова.
- Гулять. - Сказала она, улыбаясь. - Я иду гулять, Фабиан.
- Ночью?!
- Именно ночью.

И она схватила с кресла сумочку и выпорхнула в коридор, накинула пальто, надела кожаные сапоги с высоким голенищем, брызнула духами и готова была выскочить прочь, тогда я сделал дурацкую попытку ее остановить.
- А как же твоя рука? - сказал я.
- Ах, точно! - и окровавленный клочок марли полетел в мусорное ведро. - Пока, пока! - прошептала Рене и выскочила в подъезд.

​

 

Ох, Фабиан, этого следовало ожидать. Его меланхоличность и вечное предание унынию и воспоминаниям принесли свои плоды. А вдруг с Рене что-то случится? А Фабиан потом будет всю жизнь корить себя в этом. ))

И тоже интересен новый кадр.

 

Ох, не выдержала таки Железная Леди, довел ее Фабиан до состояния "Все, с меня хватит!". Пошла искать мужчину. А песня одна из моих любимых

 

ШТАПИК, Amelia, 4aika_li, 13whitemice, спасибо

ХД

но кто знает, может быть, еще не все потеряно?

конечно) ведь, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно

спасибо тебе за такие прекрасные слова ;)