Чёрный вдовец и озеро мёртвых лебедей

Перенапряжение (Гита) - 3 балла
Истерика (Агата) - 6 баллов
Голод (Настасья) - 3 балла
Избыточный заряд (Эмилия) - 3 балла
Старость (Минерва) - 3 балла
Солнце (Беатриче) - 3 балла
Утопление (Кенди) - 3 балла
Гипотермия (Мойра) - 3 балла
Съедение жвачным растением (Шивон) - 3 балла
Падение со скалы (Ева) - 3 балла
Смущение (Джемма) - 6 баллов
Гнев (Юки) - 6 баллов
Промежуточный итог - 43

Дочь Леопольда пострадала, пора страдать сыну. Как и говорила, со смертью Свиридовы играют полным составом
Важный момент: сюжетно Генка не на всех этих женщинах будет жениться ardon
Я постараюсь в этот раз принести не только грязь и чернуху, но и что-нибудь красивое и интересное)[/URL]

vBulletin [media]

The Nutcracker, Op. 71, Act II: No. 14a, Pas de deux. Andante maestoso​

 

Дети - это чудо, лучшее, что есть в жизни. Так ему казалось. Такой пример ему подал отец, каким-то образом как будто без особенных трудностей вырастивший детей в одиночку.

Держа Лизу на руках, он вдруг понял, что не знает, что с ней делать. С ней, с Севой и со своей жизнью, в которой больше ни на что не оставалось времени.



- Я пригласила няню, - сказала ему Джемма, - она присматривала за нами с Дареллом, когда мы била маленькими. Ну... если она тебе не понравится, найдём другую.

Он впервые видел её такой, сострадающей, думающей о ком-то кроме себя самой. Может, она и вправду была такой впервые, и оттого голос её звучал неуверенно.

- Да, - ответил Гена невпопад, - спасибо.



Вернуться в театр было странно. Его восстановили, в точности, каким он был до пожара.

Когда он проходил мимо оркестровой ямы, взгляд сам собой упал на дно: но там не было никого, ни живых, ни призраков, в которых верит Джемма. В голову сами собой полезли мысли о том, кто и когда теперь будет дирижировать.



Ему не нравился старый репертуар, не нравился новый премьер.

- Выше! Выше, мать твою! - то и дело хотелось крикнуть ему. Но пообещал себе сдерживаться, просто молча посмотреть, чтобы точно знать, что исправить.

Пересчитать скачущую по сцене толпу было делом непростым, но кого-то явно не хватало.



- Простите! Подождите!..

Тонкий голосок и торопливые шаги настигли его в коридоре. В планах было выпить кофе в квартале отсюда, а потом домой - отпустить замученную няню. Но он остановился, подождал.



- Простите, я опоздала, и...
- На три часа.

Бер. Безалаберная, безответственная. Так и скажите, что взяли её, потому что больше никого не было: по-настоящему талантливые люди передислоцировались после пожара!

- Да, но я...
- Ты можешь зайти в отдел кадров за расчётом. Ты тут больше не служишь.



У него не было права выгонять её из театра, но было право не допускать её до постановок, он этим правом собирался в полной мере воспользоваться, а потом всё одёргивал себя: "Ты упиваешься сейчас властью? Пользуешься положением?" Он не мог ответить себе сам.

- Дайте мне шанс! - упрашивала Кенди Бер.

И у него не было решительно никого, у кого можно было бы попросить совета, чьему мнению можно было бы довериться. Кругом сплошные подхалимы!

- Я что угодно сделаю, только не увольняйте меня!

Он уже успел проклясть тот день, когда согласился на эту должность.

- Что угодно?

В ту минуту это было милосердие? Упоение властью?

- Что угодно.



- Тогда заведи будильник на пораньше и являйся на репетиции вовремя.



Ему нравилось, как вела себя Джемма. Как в сказках поцелуи превращают лягушек в прекрасных царевн, так и Джемма из вздорной девицы с ветром в голове вдруг стала услужливой и удобной. Правой рукой, готовой разделить горе и радость.

Она лишь раз спросила:

- Почему ты пришёл ко мне вот так сразу?

Он не хотел говорить, что хотел, чтобы она, Джемма, заглушила его страх перед будущим и ненависть к самому себе, потому что такое не слоит слышать никогда и никому. Но она и сама догадывалась.

- Я тебя не оставлю, - пообещала она.



Когда-то он любил торжественные мероприятия. Когда-то... Когда чествовали его самого. Красивого-талантливого-длинноногого.

Он всё ещё чувствовал их благосклонность теперь, когда представлял попечителям и журналистам свою новую приму - Юки Бер.

- Спасибо! - щебетала Юки. - Я вас не подведу!

"Уж надеюсь", - думал Свиридов и всё смотрел на толпу: улыбаются ему, рукоплещут ей. И за всеми их улыбками сквозило сочувствие.



Сёстры Бер были непохожи друг на друга, как инь и янь, как день и ночь. Насколько Юки была старательной, сильной духом и целеустремлённой, настолько же всего этого не было в Кенди.

Старшая Бер подсела к нему у барной стойки.

- Это так здорово, что мы снова проводим мероприятия, правда? - щебетала она. - Как будто у нас всё в порядке, и ничего не случилось!
- Что с твоими волосами? - спросил он.
- Красочка, - стушевалась Кенди. - Праздник же...

Он знал всё, что скажет Ванесса, ещё до того, как она открыла рот. Ещё одна любительница ярких волос, с которой он без конца ссорился на съёмочной площадке.

- А какая тебе, собственно, разница, какого цвета её волосы?!
- Я тебя в таком виде на сцену не выпущу, - сказал он Кенди, совершенно игнорируя подругу.



- Не слушай его, - посоветовала Ванесса. - Он иногда такая задница.



Именно из-за общего сострадания, из-за жалости он и разлюбил общественные мероприятия.

"Какой кошмар! Потерял двух жён вот так, одну за одной!" Бесконечные объятия и похлопывания по плечу. Это не помогало, это раздражало, каждый раз в таких ситуациях хотелось накричать на сострадающего. Ему казалось, что это он убил Беатриче...

От дотошно участливых он обычно скрывался за барной стойкой и стаканом, ещё одним, и ещё... Когда там до него добрались Кенди и Ванесса, он ушёл из зала, не забыв прихватить бутылку.

Спустя полчаса Кенди нашла его снова.

- Да что тебе от меня надо?



Он, в принципе, и сам догадывался, что ей надо: Кенди наверняка хотела на сцену, куда, говоря откровенно, и без розовых волос путь ей был заказан. Он боялся, что она сорвёт спектакль, опоздает или выкинет чего-нибудь. Но она заговорила не про место на сцене.

- Мне показалось, что между вами и мной промелькнула искра, - сказала она.
- Тебе показалось, - буркнул он и приложился к бокалу.

Её ладонь легла на его ногу. Он не стал одергивать её.

- Мне нравится, что вы такой строгий, - хихикнула Кенди. Ему на мгновение показалось, что она собирается выхватить бокал из его руки. А может, она и правда собиралась.
- Ты по-детски надеешься, что я к тебе оттаю, или ты просто мазохистка?



Она не ответила, тогда он продолжил:

- У меня две мёртвых жены, двое маленьких детей и патологическая тяга к алкоголю. И я не дам тебе роль, пока ты её не заслужишь.

Прошла, казалось, целая вечность, пока он отставлял бокал, а Кенди всё молчала.

- Погасла твоя искра?

Она не ответила.

- А почему у тебя волосы мокрые?



У него никогда не было высоких моральных принципов, чтобы гордиться ими и отвергнуть её. Он её предупредил. Он был уверен, что Кенди всё равно получит какую-то выгоду из этой интрижки.



Он не был уверен в том, как объяснится с Джеммой, потому что почему-то думал, что объясняться не придётся.

- Я не понимаю...

Их ведь ничего, в общем-то, не связывало.

- Зачем ты притащил её в дом? У тебя есть я.

Это не были отношения - один поцелуй несколько недель назад. Это ни к чему не обязывает, разве нет?

- Это сложно объяснить...
- А ты постарайся!



И хотя сама Джемма с трудом понимала, что же и когда именно пошло не так, Кенди она с удовольствием рассказывала:

- Ты можешь думать, что этот дом и этот мужчина твои, но нифига не так! Завтра тебя заменит какая-нибудь другая длинноногая блондинка, а он даже разницы не заметит!
- А ты, вообще, кто?

О том, что Гене она... кузина первой жены, Джемма говорить не стала.



Кенди нравилось жить в этом доме, нравились большие ванные, которых было в достатке, и в которых можно лежать, сколько захочется. Нравились большие окна, тяжёлые шторы, натёртые до блеска периллы, полы и крышка белого рояля в гостиной.



Она понимала, что Джемма права, что её вышвырнуть из дома, как только она надоест хозяину. И чем дольше она оставалась в особняке, тем более убогой Кенди казалась её собственная квартирка.

Она искренне старалась подружиться с его детьми...



Но откровенно говоря, Джемма ладила с близнецами намного лучше.



И хозяин дома как будто предпочитал её компанию.



Компанию странной, жуткой девушки, которая по ночам с кем-то разговаривала в холле первого этажа.

- Что мне с ней делать? Я серьёзно, Эмс! Я ведь была паинькой все эти годы! Неужели я не заслужила счастья?

Когда Кенди подсмотрела, что "Эмс" вовсе не на другом конце телефона, стало жутко.



Ей было не по себе в этом доме. Ей не нравилось быть во втором составе в спектакле. И она так и не смогла полюбить или хотя бы привыкнуть к этим детям. Девчонка была ещё ничего, но мальчишка таскался за ней хвостом.

- Отстань от меня! - когда отца не было дома, она позволяла себе даже повысить голос. - Сколько раз повторять: я не твоя мать!



Она не представляла, как будет растить своего ребёнка, но не могла придумать ничего лучше, чтобы остаться в этом доме.

Кенди нравилось, прогуливаясь по двору, представлять, как она снесёт оранжерею, где будет фонтан, а где - бассейн. Она была уверена, что Свиридов позволит ей, но перспектива разбираться с Джеммой не радовала.



- Ты тут не хозяйка! Не тебе распоряжаться, где что будет! - прикрикнула Джемма. - И не смей кричать на моих детей!
- Они не твои!

Джемма толкнула её. В искусственный пруд. Думала, что Кенди заболеет и разонравится ему. А если и нет, никто не захочет жить с врагом под одной крышей...



В тот день Кенди не опоздала на репетицию, а не явилась на неё вовсе.

- Ну и где твоя сестра? - спросил он у Юки, а она только пожала плечами:
- Она же с вами живёт, а не со мной.



Он собирался вышвырнуть её из театра, из своего дома и из своей жизни сразу по возвращении домой.

- Кенди!

Но в коридор вышла только Джемма.

- Её нет, - сказала Джемма уклончиво.
- А где она?
- Ну она... видишь ли..

Она не знала, что ей дальше делать, но знала, что не сможет скрыть содеянного. Он разбирался в лжи и в спектаклях, а она вовсе не была хорошей актриссой.

- Господи, Джемма, что ты натворила?!



Техничка

Потеряла скрин с чх Лизы, она "ангелочек"...

Типа бонус

Брать в челенджи знаменитость - худшее, что можно придумать.

​

 

Смотрю у тебя уже две консервы... Интересно какая смерть ждет их. И да, соглашусь что знаменитости в челленджах ЗЛО!

Еще раз позволь восхититься кадрами, удивительно ты умеешь подлавливать и выстраивать скрины. И конечно, текст. Местами болезненный, и нервирующий, но не оставляющий равнодушным. Герой вроде и иной раз кажется жестким и , но по том его становится жалко до слез.

 

Дамы, здравствуйте Здорово, что вы зашли))
manjaf

Будет красиво

Спасибо
А чего его жалеть? У него всё прекрасно: карьера, дом, две консервы, да и не было особых чувств к кому-то из усопших

Del

Да подожди боятся, этому ещё рано умирать

да

Ой да ладно, ему не привыкать, у него папка людей жрёт... К тому же Джемма ему доверяет, она не скрылась с места преступления и не заглядывает крипово в окна по ночам, дальше только шантаж и идиллия

Да, побила старый пресет, попыталась подобрать что-то похожее

О, а я и не подумала! Да, забавная деталька получилась

 

Мне показалось что к Минерве у него было искреннее отношение. сыновья любовь, ведь тоже любовь... Но и еще не так уж для него все это спокойно проходит, или это мои ощущения... Все же парень пусть и не любит своих женщин, но и назвать его бесчувственным нельзя, он искренне переживает их смерть. Не у всех конечно, но некоторые удостаиваются.

 

orsola, штошшшш... У черного вдовца появилась "птица секретарь", которая способна решать часть входящих вопросов самостоятельно =)))
Особо возникает вопрос, что в домашнем пруду делали акулы? Так? На всякий случай, вдруг что? Явно пригодились.
И улики можно не прятать тогда уж

 

Нет, он не бесчувственный, скорее просто привык все держать в себе. Я выскребла оттуда всю рефлексию по поводу смертей и самобичевание, чтобы текст не был совсем уж неподъёмно тяжёлым

Ну, у богатых свои причуды Мож, ребята фанаты Вектора из "Гадкого я", не знаю

Да, совершенно беспалевный кровавый пруд

 

Недалеко от нашего дома была река. Довольно холодная, довольно быстрая, полная порогов. Летом время от времени она проносила мимо резиновые лодки с повизгивающими любителями экстрима: они уже держали вёсла наготове и собирались грести к берегу. Чуть дальше - водопад.



- Её рано или поздно прибьёт к берегу... - неуверенно сказала Джемма.

Я знаю, как это выглядит... Тогда мне было всё равно, где найдут тело - лишь бы не у меня дома, тогда я думал, что подводные камни и долгое пребывание в реке спрячет оставленные Джеммой следы.

- Сделаем вид, что ничего не знаем, - сказал я ей. - Мало ли бывает несчастных случаев и самоубийц.



Я знал, что тревогой делу не поможешь, но никак не мог с ней справиться. Мне даже казалось, что я слышу голоса...

- Ты разве не хотел похоронить кого-нибудь под розовым кустом, когда будешь жить в огромном доме?

Это был голос Жени, но я открывал глаза: и никого не было.



Спустя несколько дней на нашем пороге появились двое.

- Офицер Розвелл, - представилась женщина, демонстрируя ксиву, - это офицер Ито. У нас есть несколько вопросов касаемо Кенди Бер, мы можем войти?

Она говорила совсем как коп из фильма, и как самые страшные маньяки из фильмов, мы, разумеется, пригласили их войти.

- А что случилось с Кенди? - спросил я.
- Она объявлена пропавшей без вести, - сообщила Розвелл. - Вы что, не заметили её отсутствия?



- Честно говоря, Кенди никогда не отличалась образцовой дисциплиной, - рассказал я. Как повезло, что она была безалаберной, даже врать не пришлось! - Постоянно срывала репетиции, опаздывала, прогуливала. В понедельник она не явилась, и мы просто разорвали с ней контракт в одностороннем порядке.

Я не врал - всё так и было на самом деле и не вызвало ни у кого вопросов.

- Её сестра сказала, ваши отношения выходили за рамки рабочих.
- Они не выходили, - заявила Джемма. Заявила до того яростно и нервно, что я понял: она сейчас всё испортит.



- Мы пригласили её один раз, - вещала меж тем Джемма, - третьей. Я уж не знаю, чего там она навыдумывала и нарассказывала, но...

Я и сам был в ужасе от того, что она несла. А ещё - от её тона, по которому сразу было понятно: Джемма нервничает.

- Слушай, хватит ревновать к каждому столбу, - попросил я её, надеясь, что это хоть немного смягчит острый угол.



***

- Над тобою прямо-таки тучи висят, - сказала мне Ванесса.

Тучи и правда висели. Разговаривать ни с кем не хотелось, но Ваня была не из тех, кто понимал намёки.

- Переживаешь из-за той девочки, да?
- Да.

Я не врал. Я переживал. Просто в той ситуации у нас с Ванессой были разные определения этого слова.



- Эй, а хочешь, поехали с нами? - предложила она вдруг. - Уик-энд на лыжах, развеешься, познакомишься с новыми людьми...
- Что-то я не уверен, - признался я, - что эскапизм в этой ситуации поможет.
- Как будто твоя кислая рожа делу сильно помогает! - надулась Ванесса.



Если честно, я не хотел расставаться с детьми. Боялся, что спокойных дней в остатке - по пальцам пересчитать. Хотя... беды ничего не предвещало.



И переживал как будто бы я один. Даже Юки вела себя как обычно: изводила себя репетициями. Даже поздним вечером её можно было найти в зале или на сцене. Она не была лебедем, она была коршуном, закрывающим крыльями солнце, чтобы воссиять в его ореоле.



- Тебе не обязательно тут торчать, - сказал я ей.
- Знаю, - ответила Юки. - Но если делать только то. что обязательно, никогда не взлетишь.
- Ты напоминаешь мне Агату Кларк. Её полёт был, знаешь...

Юки знала. Мы с ней вместе молчали какое-то время, вспоминая Агату.



- Про твою сестру ещё ничего неизвестно? - спросил я осторожно.

Юки только пожала плечами:

- Найдётся.

В голосе явственно слышалась злость, но я не понимал, адресована она мне или Кенди.

- Я люблю сестру, - сказала Юки, - но я же не слепая, я вижу, какая она. Может просто пропасть на неделю, потому что она, видите ли, не в ресурсе. Она сама разрушает свою жизнь!

Она была такой искренней, что мне впервые по-настоящему стало жаль Кенди, я захотел ей помочь. На секунду я даже забыл, что помогать уже некому.



***


Мы сняли большой коттедж. На все выходные оказались наедине с сияющим снегом и разряженным воздухом.

Нас было шестеро: я взял с собой Джемму, Ванесса была со своим кхм... парнем этого мужика у меня язык не повернётся назвать. И ещё Фирсы.



Ванесса уверенно укатывала снег на сноуборде.



Я позорил память своего отца, то я дело падая и разбрасывая палки.



Джемма вставать на лыжи отказывалась наотрез.

- Спасибо большое, мне ещё нужны мои ноги! - бурчала она. - Тебе, я думала, тоже.
- Да брось, просто глупо приехать сюда и даже не попробовать, - говорил я.
- Давай я поверю тебе на слово, что это здорово, а ты не будешь меня заставлять?



Уже дома она призналась мне:

- Я просто не могу делать вид, что всё в порядке, и веселиться.



Тогда и я сказал ей:

- Я тоже не могу. Но будь всё в порядке, не будь всей этой истории с Кенди, я бы поехал и веселился. Поэтому улыбнись пошире, Джемма, и не привлекай к себе лишнего внимания.



Удержать своё собственное лицо мне тоже удавалось с трудом. Я проговаривал про себя как заклинание: "Никто ничего не узнает. Всё спишут на несчастный случай".



Говоря откровенно, если бы меня так сильно не занимали мысли о Кенди, я бы заметил, что никому вообще нет дела ни до меня, ни до Джеммы: все следят только за звёздным разводом.

Фирсы старались делать вид, что всё в порядке, но у них это получалось ещё хуже, чем у нас с Джеммой. Мало было просто появиться вместе на публике, надо было ещё и спрятать искрящее напряжение.



Порой и вовсе можно было услышать скандал:

- За каждой юбкой увиваешься, Дом! За каждой!

Чего она, интересно, ждала, выходя замуж за музыканта?

- Ты всё время пилишь меня, Мойра! Совсем обабилась!
- С тобой рядом любая обабится!



К ужину Доминик не спустился, а Мойра, тяжело вздыхая, поделилась с нами, хотя её никто не спрашивал:

- Мы разводимся. Адвокаты соберут документы к понедельнику.
- Очень жаль, - выдавила из себя Джемма, у которой на лице было написано, что плевать её на Мойру и этот развод.



Уж казалось бы, у Мойры Фирс, звезды ситкомов, в жизни должно быть всё. Дался ей какой-то мужик!

Доминик был неправ: она не обабилась. Вышагивая передо мной в купальнике, Мойра выглядела дёшево и вульгарно, наверняка похоже на многих его фанаток, только что не двадцатилетняя.



Когда её обнажённое бедро прижалось к моему, я не выдержал:

- Какого хрена ты делаешь?
- Мне одиноко, - призналась она, и не думая отстраниться. - Мой брак разрушен...
- И ты что, мой тоже решила развалить?



- Разве ты женат?



- Повенчан небесами, - ответил я. - Накрепко связан судьбой.

Несуразная женщина! Разве она ещё не поняла, что штамп в паспорте не имеет особенного значения?



Я не сомневался, что за её брачными играми у горячего источника сквозь окна наблюдала не одна пара глаз, и возможно, среди них были и глаза Доминика. Но на следующий день Мойра делала вид, что всё в порядке, что ночью ничего не было. За обедом на залпом опрокинула в себя стакан эля и ушла.



Я понимал её, прекрасно понимал. Я точно так же себя чувствовал и точно так же себя вёл после смерти Жени. Хотел утопить печаль в алкоголе - бедная моя печень! - и в женской ласке - бедная Джемма!



За тем обедом я видел Мойру Фирс в последний раз. Знал ли я, что она напьётся и натворит глупостей? Догадывался, да. Должен ли был пойти и остановить её? А кто я ей, в сущности, такой?

Возвращаясь домой, я был даже не в курсе, что Мойры в поезде нет. Как был не в курсе, должна ли она там быть.

Консервы множатся. Хоть погреб рядом с кладбищем выкапывай.

Отношения за рамками рабочих. Часть 2.


Проклятая Джемма пыталась починить ванну и устроила пожар. И нет, вода из текущего крана его не потушила.

​

 

Ахах да отправлю мелких упырей облагораживать дачку и жрать молодух по заветам деда, когда подрастут

Че за жесть... Можно мы просто про неё забудем?

Да у нас все 8 на заднем дворе правда вместо роз там людоедия

А вы придёте, ЛизГригорьна?

Это случайно вышло

Это тоже случайно вышло

 

orsola, хм... судя по техничке оставшиеся жертвы должны умирать от чего-то долгого... Но больше всего интригует смерть Джеммы. Волшебный заряд? Или что... ведь если прокачается им ее убить будет сложно.

 

Спасибо

ну нет, не совсем. Просто у меня есть, как мне кажется, интересная задумка для помирания Юки, и она должна умереть до Джеммы. Но Юки ещё подросток, поэтому вселили Шивон, чтобы... провести время ожидания с пользой

У нас уже есть волшебный заряд

 

Привет)

Это они на запах мертвячины летят

Да-да, это его

Ахах спасибо)) на самом деле даже не помню, с какой радости он стал танцором обычно я смотрю на сима и такая: "ты будешь врач"

Спасибо, нам приятно, но все-таки не надо так

Да, с ней прикольно получилось, я уже и сама привязалась, даже жалко её будет убить

...
Боюсь, петухи все равно плохо бы в сюжет вписались

Спасибо

 

orsola, и снова здравствуйте =))
Отличная глава! Впервые реальные переживашки за убийство.... и это после стольких смертей???? Вот что сюжет продуманный делает!!! В очередной раз круто обыграла новую жертву
Я отдельно поржала с заявления Джеммы про тройничок. Куда ее ваще понесло?
Пожар в ванной - это огонь! (каламбурчик))))

 

4aika_li, привет)

Спасибо)
Ахах ну предыдущие как бы сами по себе умерли, Гена просто рядом в белом платье стоял красивый а тут то ли сама, то ли не совсем? То ли правильно выбросили тело, то ли надо было полицию звать и обставить все как несчастный случай? Переживательно стало.

Да она всегда где-то примерно там

 

Ljubov134, привет)

ахахаха мне больно((
На самом деле я начала снимать даже, но чет пока нет

 

...тем временем прошёл год...

- Хотели меня видеть, капитан?

Не поднимая головы, Барнс кивает:

- Да, Хэкетт, заходи.

Фамилию Хэкетт - девичью фамилию матери - Шивон взяла ещё в старшей школе, чтобы не ассоциироваться с родителями. Не то, чтобы она не любила их, напротив, просто хотела спокойной жизни.



К несчастью, когда работаешь в полиции, такие вещи не остаются в секрете, и потому все знают, что ты - урождённая Фирс.

Ещё до того, как Шивон успевает сесть, капитан строго спрашивает:

- Что за ересь ты мне отправила?

От возмущения перехватывает дыхание. Вовсе не ересь!

- Это расследование... Там доказательства причастности...

Барнс тяжело вздыхает, тяжело смотрит на Шивон, тяжело роняет голову на руки и трёт пальцами виски.

- Твою мать не убивали, Хэкетт.
- Я знаю, что вы думаете, - перебивает она поспешно, - что я лично вовлечена, но передайте это расследование кому-то другому. Я буду только рада!
- Хэкетт!

Барнс ударяет кулаком по столу. Тяжело. Папки нервно подпрыгивают, море в кофейной чашке переживает короткий шторм.

- Твою мать не убивали. Это трагедия, но не преступление! Если ты слишком эмоционально вовлечена, тебе лучше взять отпуск.



Шивон встаёт, встряхивает головой. В отпуск ей нельзя, она докопается до правда. Должна докопаться.

- Нет, капитан. Спасибо, капитан, я в порядке. Могу идти?

Кивком он отпускает её прочь и запоздало думает, что Шивон всё-таки нужен отпуск. Она одержима бредовой идеей и некомпетентна.



***

Лиза Свиридова ненавидит балет. Ненавидит классическую музыку и этот дурацкий зал, пропитанный потом, с видом на пристань.

Садиться на шпагаты было больно. Вставать на пуанты было больно, падать с них тоже было больно. Повторять один и тот же прыжок, пока одурения и ненависти не станет больше, чем лёгкости и желания танцевать, было больно. Но больнее понимать, что пройдя через всё это, она так и осталась гадким утёнком, что ни её, ни Севу никогда не возьмут ни в одно училище, что они позорят имя отца, а потому, даже если захотят продолжить занятия, им не позволят.

- Ненавижу! - бормочет Лиза, в последний раз уходя из зала.



- Тебе не кажется, что не стоит на них так давить? - спрашивает Джемма.

По возвращении домой она чувствует себя лучше. Смерть Мойры, о которой Джемма узнала уже здесь, из телевизора, не особо встревожила её. Здесь никто посторонний её не видит, и это успокаивает само по себе.

В качестве сувенира она привезла несколько сортов чая и не без удовольствия заваривает их. Гене эти чаепития немного напоминают о поездке и много - о детстве, даче и мамином печенье с вареньем из чёрной смородины.

- Не похоже, чтобы из вас получилась династия артистов, ту же видишь, у них душа не лежит...

Гена усмехается, отнимает от губ сигарету, подносит к ним чашку.

- Наверняка в медицину пойдут...

Джемма не реагирует на его слова, будто не слышит. Предлагает:

- Могу найти им какую-нибудь другую секцию. Персонального наставника?



Ему удобно, очень удобно сложить весь быт на крепкие плечи Джеммы. Оправдать и простить себя за это легко - он творческий человек, к тому же мужчина, и не его это заботы - то того легко, что даже не требуется. Однако он далеко не всегда доволен решениями Джеммы.

Взять к примеру штат, который она собрала в доме! Та сотрудница клининга, те бармены, которых она нанимала для вечеринок, няня Севы и Лизы и эта новенькая садовница - все они как на подбор!



- Персональную наставницу, - поправляет он Джемму, затягиваясь и стряхивая пепел в пустую чашку. - Молоденькую и непременно хорошенькую. Ты почему-то всегда таких нанимаешь.
- Думала, тебе понравится...

Он мрачно качает головой.

- Молодость - это в первую очередь неопытность.
- Если отказывать им в работе, они никогда не станут опытными, - улыбается Джемма, стараясь не расстраиваться и не сердиться из-за пепла в чашке. - Порочный круг.



В патетике она всегда превосходила его, и он сдаётся и выкладывает всё как есть:

- Тебе не кажется, что со всеми нашими скелетами в шкафах нам не стоит приглашать в дом лишних людей?
- Мне кажется, что если мы будем затворничать, то только привлечём к себе больше подозрений, - отвечает Джемма. - Хочешь ещё чаю? У меня есть ромашковый, поможет тебе успокоиться...

Не дожидаясь его ответа, Джемма встаёт из-за стола и идёт к шкафу с разномастными баночками и расписными чашками. Понимая, что чая ему всё равно не миновать, Гена даже не спорит.

- Ты права... - бормочет он, туша о фарфор сигарету и доставая новую. - Но мне просто некомфортно от того, что кто-то ходит по нашему саду.
- Это не наш сад, это мамин сад, - парирует Джемма, - и я сама с ним не управлюсь.

Он, конечно, имеет в виду вовсе не сад, а кладбище в ближней его части - это беспокоит. А на сад плевать. Он лично готов по нему пройтись газонокосилкой, если только это поможет отвадить отсюда садовницу.

- А если я скажу тебе, что она явно время от времени просто стоит под окнами и подслушивает?
- Ты выдумываешь!



Никто не запрещает Шивон немного задерживаться после работы и изучать архивы, и бойкая девушка охотно пользуется этой возможностью. Барнс прав: смерть её матери не выглядит подозрительной и рукотворной, и может быть, все вокруг правы в том, что её просто злят эти сплетни в жёлтых газетёнках, что Мойра Фирс поехала на горнолыжный курорт с мужем, а ночи коротала с чикагским премьером. Это правда, но... Шивон помогала с поисками пропавшей без вести Кэнди Бер, которая до своего исчезновения была замечена с ним. Это наблюдение не может не настораживать Шивон, и она копает дальше и дальше.

Кто ты такой, Геннадий Свиридов? Обе жены мертвы. Девушки умирают с завидной регулярностью. Покровительница Гита Расойя мертва. И все по отдельности умерли как будто случайной ненасильственной смертью. Но разве такие совпадения бывают?

Шивон ищет дальше и находит его отца, тоже вдовца, замешанного в скандальной истории с наркотиками, напавшего на собственных студентов. Находит сестру, сошедшую с ума и покончившую с собой. Волосы встают дыбом и стремительно начинают седеть.

Но что самое ужасное - ничего из этого не доказывает его вину хоть в чём-нибудь!



Ей нетрудно пробраться в его дом: они слишком заняты своими творческими проектами и детьми, для них мало значения имеют наёмные работники. Так Шивон кажется, а спустя полчаса она встречает хозяина, и внутренности холодеют.

- Вы тут недавно? Кажется, я вас раньше не видел.
- Да, я...


У Шивон вовсе не такое высокое звание, как она порой воображает, она впервые так близко к тому, кого считает маньяком. Ладони предательски потеют.

- Я... Шивон. У вас прекрасный сад.

- У неё слишком опрятные руки для той, кто копается в земле, - говорит он Джемме.

Джемма тяжело вздыхает и ставит перед Геной чашку ромашкового чая.

- Ты про перчатки слышал когда-нибудь?
- Не видел у неё перчаток...
- Ладно! - усмехается Джемма. - Ты прав! Она не садовница и что-то тут вынюхивает. Хочешь, я её тоже спихну в пруд?


«Тоже?» Испуганная Шивон отшатывается от окна, оступается и падает в заросли аконита - главное украшение кладбища.



Телевизор Гена включает редко: у него нет на это времени, к тому же муть в этом плоском прямоугольнике ущемляет его эстетические чувства. Стоит ему на один вечер забыть о своём предвзятом отношении к телевизору и включить его, Гена тут же об этом жалеет.

- В Иллинойсе группа местных рыбаков выловила тело девушки. Тело отправлено на экспертизу...



Он сразу выключает телевизор: что, если это тело Кэнди? Какая там была река? А, чёрт! Чёрт! Чёрт!

Больно и страшно сейчас было даже думать. Может, сбежать? А дети? А может, всё обойдётся? Мало ли в мире самоубийц! Так он сказал Джемме, но теперь оказалось, что в этих словах гораздо меньше силы, чем ему казалось.



А во дворе его дома, ещё ненайденная в зарослях ядовитого аконита остывает, как и всё по вечерам, Шивон Хэкетт.

У меня тут типа реалистичный сеттинг, так что съедение коровой как-то не писалось. Так что будем считать, что Шивон просто ловила глюки от отравления, и коровка ей привиделась



Мои маленькие людоедии подружились

​

 

Спасибо))

Чёрт... Пока ты не сказала об этом, Джемма мне виделась вполне искренней. В смысле, конечно, она шибанутая, она же заранее желала смерти всем будущим Гениным жёнам, но она долго своего добивалась и теперь не хочет его потерять. Она определённо не в себе, но комфорт для него пытается создать искренне

ахаха забавно, но смерть для неё мне тоже ты подсказала ей уже недолго осталось, скоро увидишь)

Ну из неё и полицейский так себе хотя она наверняка получила какую-то лоховскую ачивку за то, что забравшись в логово маньяка, померла без участия случайно

Нет, портретики давно) Но всё равно спасибо))

 

Ну ничего себе на какую красоту я тут случайно наткнулась! А почему не было этой мини саморекламы, когда ты мне Севку отдавала (или она была, но память моя рыбья?... ахах). В любом случае, неожиданные открытия, но которые затянули меня с головой в горемычную судьбу-судьбинушку главного героя. Мне понравилось все! И удачно подобранные кадры, и обыгрывания свадеб и смертей, и сама история, и ее герои.

Больше всех как-то жалко стало беднягу Шивон. Детективный нюх ее не то чтобы и подвел в ее расследовании, хотя Генке с его любовными везениями можно только посочувствовать, конечно. Страх, что его могут раскрыть видно, что давит с каждым годом все сильнее, хотя, казалось бы, столько времени прошло, однако... Тут как бы с ума от такого не сойти. Впрочем, еще рановато. Оценила "консерв", есть над чем кем еще поработать.

Так, а эта Женька-Беатричче эта та самая Женя, что была влюблена в Леопольда что ли, и в итоге родила ему внуков? Я ничо не путаю в этих переплетениях Свиридовских женщин? ))

Поняла, что знаю один спойлер к смерти какой-то мачехи. Очень интересно под какую именно завязан этот сюжетный ход, и кто именно эта "счастливица"? Короче, вдохновения тебе побольше на скорейшие продолжения и сговорчивых жертв.

+++
А еще злая ирония судьбы какая-то, что вампиризм детям передался не от бати, а от мати. Сначала думала, что Генка сам вампир, а он оказывается очень даже человек.

 

ШТАПИК, привет))

ахах я почти уверена, что была

Спасибо-спасибо))

Ну у него частенько новые приключения, тут может, от одного и отойдёшь, так другое придавит

Да-да, это она, да. Я всё ещё собираюсь однажды ввести в сюжет Леопольда и дать ему знать

Та ты знаешь, под какую

Спасибо

Да ну ты что, в этот челлендж вампиров нельзя
По-настоящему злая ирония в том, что он очень рано свалил из дома, чтобы не жить под одной крышей с упырем, а теперь вот