60 детей серебряной лисы

Арчибальд: 1 2 3 4 5
Владислаус: 1 2 3 4 5 6
Моргин: 1 2 3 4

Арчибальд
Владислаус

+1 за отселение Арчи и детей
+1 за отселение Влада и детей
+0.5 за двойню (Матьяс и Эстер)
+30 за исполненные ЖЦ (Исследователь джунглей, Независимый ботаник, Хороший сосед)
+10 за вершины карьер (Садовод:ботаник)

Завалив очередную попытку начать колонизацию, я признаю: единственное, что я умею в симс - экспериментировать с генетикой. Давно было пора завести свою королеву и плодить её.
На месте Дафны мог бы быть Игорь Обдолбанов, но он не захотел((
Да, хорошая и адекватная история у меня вряд ли получится, но там есть несколько красивых картинок. Точно

​

 

orsola, дратуте! Я наконец-то сюда добралась, поздравляю с началом генетических экспериментов
заверну

Че значит "не захотел"? Откуда у нас тут демократия взялась, а?

Вот тоже давно уже задумалась, что что-то с людскими телами не так

Они там молчаливые с выпученными глазами ахах

Так, только не говорите мне шо лиса не знает, что за одну эту лягушку можно получить целый мешок булочек! Что за эксплуатация лис?

Но что-то пошло не так и план вышел из-под контроля

-_- Ой, вот начинаются эти ваши неприличные толстые намеки.

Что значит плевать? Потер лапы древесными грибами и унял свой запах, сбил со следа тех, кто, например, преследовал. Грибы так-то не абы шо, грибы - жизнь, Леопольдыч подтвердит ахах

Наглядный пример и все дела.

Влезу вот тут!
Я на Арчи наезжать особо не хочу, потому что он ведет себя, как ведет и особо хорошим не прикидывается, не скрывается. Да, алчный, себе на уме, не супер-пупер муж-отец-мужик-лисовод Но и не такой уж плохой вариат - куртежку дал, в джунглях не кинул, пытается там вокруг Дафны крутиться.
Ну и ваще! Больной мужик, сжигающий жен - шо может быть лучше?

И куда наследство дел? Или всего богатства мало и надо больше-больше-больше золотых лягушек?

Дурень редкостный канеш, а сейчас бы пиво варил, потом пил, отдыхал

Мы так много говорим про уши, что мне хочется возмутиться! Порой кажется, что Дафна своими-то ушами не пользуется -_- Пытаются же чет объяснить по крупицам, этого недостаточно, да, но это хоть что-то для адаптации, также и с островами. Вот ей просто туда надо и все, а чего там? А может ей туда и не надо?

В человеческом теле она итак не свободна, а, считай, заперта, как в клетке.

Какие вы везучие, плодовитые

Лисята канеш попадут в лучшую семью. Все должно быть поровну: мама - лиса, батя - скелет ахаха

Ой, прочитала с таким удовольствием все, безумно интересно смотреть за тем как лиса не понимает, что тут вообще происходит и почему эти двуногие такие странные. Арчи - это да, я чет посмеялась с его повышения до воришки, после концовки второго отчета. Забавно.
Вот если Дафна всегда одна, порой бесхитростная и ничего непонимающая в человеческих вещах, даже не пытающаяся понять, кстати; и упертая, себе на уме, подмечающая многое, то Арчи будто туда-сюда мечется. То он Дафну забирает с собой, пытается помочь, адаптировать и т.д, то ведет себя как настоящая падла, простите. Алчность в его характере, да, но в конце уже пошел чистый эгоцентризм. А еще вспоминая его любовь к "приключениям" и влезаниям в непонятные опасные ситуации, я даже не представляю чего он дальше может наворотить. И вообще! Рожайте давайте лисят, возвращайтесь в родное тело и ну нафиг этого Арчи Вот!

 

Привет))

у нас есть льготы для многодетных отцов

ахаха я буду считать, что это одобрение всего страшного, что он еще сделает

Что это за жизнь, в которой пиво еще и варить надо? Арчи не хотел варить, он только кутить любит, а не вот это вот всё

Эти уши слышат только то, что хотят! Ты не лиса, тебе не понять это своими ушами
Решено, что надо стать человеком и пойти на острова. Вижу цель, не вижу препятствий

Знаю я один город, где им самое место

он мафло

Ну да. Он и до этого большим альтруистом не был. Он и Дафну рядом оставил только, чтобы она сокровища искала , а не из благородства и чувства долга.

 

Маленький город в Европе не похож на Сельвадору. Он шуршит покрышками проезжающих мимо машин, галдит захмелевшей молодёжью, звенит пивными стаканами и соловьиными трелями. Дожди в нём холоднее и по-другому пахнут.



В маленьком европейском городе, в отличие от Сельвадоры, запирают двери, и порой дверь оказывается вовсе не дверью, а глухой стеной. И сколько ни скули, сколько ни размахивай хвостом и ни царапай её когтями, стена останется стеной. Люди не пускают к себе лис.



- Девушка, это частная собственность!

И если ты лиса, то в первую очередь ты удивишься тому, что большие уши не услышали шагов. Во вторую очередь ты удивишься тому, сколь привычно стало обращение "девушка". "Женщина". "Мисс". Как будто всё это относится к тебе на самом деле. И наконец в третью очередь ты удивишься своему осознанию: быть может, ты больше вовсе и не лиса?

А потом, когда тяжёлая рука ляжет на плечо, на смену удивлению успеет прийти страх, воспоминания о потных, много куривших браконьерах, и ты вывернешься из хватки.

- Я ищу тут кое-кого...

Лапы, некогда мягкие, но успевшие порядком огрубеть от долгой беготни по лесу, застенчиво шаркают и путаются в хвосте.

- Это место как раз создано для того, чтобы тут можно было спрятаться, - снисходительно улыбается человек.
- Он такой высокий... Ксалард. Вы знаете?
- Мисс, это частная собственность, покиньте помещение.



Иногда может показаться, что люди злы, грубы и жестоки, что их мир совсем не такой, как твой. В твоём мире можно войти в любую нору, если ты в неё пролезаешь, а в их - всё совсем иначе. И пока ты приноравливаешься к миру людей, слишком сложному, чтобы понять его лисьим умом, люди огрызаются.

И порой даже кажется, что их злость не знает границ, что всё кончено для тебя. Ты оказываешься в месте со скользкими белыми стенами в клеточку, а вокруг тебя люди, большие и бородатые, пахнущие почти как браконьеры, сигаретами и спиртом. Они говорят, что всё будет хорошо, а ты им не веришь, потому что с людьми редко бывает так, чтобы всё было хорошо.

- Это твой первый ребёнок? - спрашивает человек как-то настороженно. Так в Сельвадоре спрашивали о том, не обижает ли её Ксалард.
- Это мой...

"Это обычные дети, Дафна. Не лисы".

- Третий.
- Ого, - усмехается человек. - Солидно.

Для людей - может быть. Но что такое три лисёнка? Когда ты рождаешься, и вместе с тобой рождаются ещё пять точно таких же лисят, с которыми ты делишь нору, и с которыми потом попадаешься в цепкие лапы браконьеров; когда ты точно знаешь, что кроме вас шестерых у матери-лисы есть где-то ещё другие лисята, трое - это вовсе не внушительно и не прилично. Но мир людей устроен по-другому.

- А сколько детей обычно заводят люди? - спрашивает Дафна.



***

Арчибальд Дэниелс не был идиотом. Он прекрасно знал, что магия - остаточная слабенькая магия - в мире имеется, она сохраняется в предметах - артефактах - и ею можно пользоваться, если только знаешь как. И если так, то и настоящая магия - тоже не сказка, вот только чародеев никто уже давным-давно не видел. Не тех, что на ярмарках сидят в пёстрых шатрах и обещают предсказать будущее за десятку, и не тех, которые продают амулеты и обереги собственного изготовления. Настоящих чародеев Арчибальд не видел никогда, и потому, когда к его дому однажды подходит странного вида женщина с розовыми волосами, Арчи только презрительно фыркает.

- А ты зубы-то не скаль, уродец, - огрызается гостья, - я ж по делу. Слыхала, у вас есть кое-что из сельвадорских реликвий, а это большая редкость...
- Ну...

Арчи не было интересно разговаривать с хамоватой женщиной, он безо всякой утайки поглядывал в сторону собственного дома, намереваясь уйти.

- Если это так, то мы готовы купить, - говорит женщина.
- В очередь становись!
- Чародеи заплатят в четыре раза больше суммы, которую назовут оценщики, - пообещала женщина.



Арчибальд Дэниелс не был идиотом. Он видел, что Сельвадорские реликвии работают, но их работа гораздо больше похожа на шалости, нежели на серьёзную магию, да и потом... Магов уже много лет никто не видел. Стали бы они стекаться в Винденбург с кошелями, туго набитыми золотом, узнав, что девушка, которая думает, будто она лиса, колдует с помощью каких-то вещиц? Стали бы?

Арчибальд Дэниелс не был хорошим человеком и ему, в сущности, не было большой разницы, с кем вести торги. Будь это солидный бизнесмен, пропойца с окраины, глава государства или мнимая чародейка - неважно, если они и впрямь готовы платить четырёхкратно. Он был готов с ног до головы покрыться пылью и грязью, изучить всё, что только возможно, о реликвиях Сельвадоры и предоставить этой женщине её товар.



- Вот увидишь, - увещевал он, сидя в барчике вместе с Шивон, - скоро разбогатею, куплю нормальный дом, и заживём с тобой вместе!

Шивон не нравилось это место, слишком громкая музыка, слишком химозный запах от коктейлей. Ей хотелось видеться в Арчи в нормальных местах, как раньше, до того, как он встретил девчонку, до того, как получил шрамы. Шивон плевать, где видеться с ним, но ему - нет. Арчибальд Дэниелс был слишком самовлюблённым, чтобы позволить кому-то из прошлой жизни увидеть себя с неподобающей девушкой в неподобающей обстановке.

- А куда ты денешь свою лису? - спросила Шивон, и Арчибальд долго не мог найтись, что ответить.
- Попрошу эту ведьму - если только она и правда ведьма - превратить Дафну обратно в лису, раз уж ей так надо. И пусть себе идёт в лес.
- А если это не настоящая ведьма, что тогда?..



***

В маленьком европейском городке тоже есть выход к воде. Мосты тут не деревянные, не подвесные, они не поют канатами и не трещат досками, когда по ним проходишь. А вода в реке мутная и больше серая, чем прозрачная, и Арчи часто шутит, что рыбы из неё сами охотно цепляются на крючок, чтобы только больше не жить в реке. Он смеётся, а лиса никак не может понять, почему.

Всякий раз, когда идёшь на площадь, за спинами домов вокруг которой прячется набережная, когда ветер доносит до тебя странный, затхлый запах речной воды, вспоминаешь слова этого человека. Рыбы сами прыгают на крючок. Вспоминаешь его смех и улыбаешься тоже - хорошо, когда люди смеются по-доброму.



Лисья память наполнена запахами и звуками. Шумом сельвадорского дождя, голосами Ксаларда, Солаля и золотоволосой, ароматом мальвы и прелой травы, а из города - острой фасоли. В норе пахло молоком и грязной шерстью матери. Воспоминание о браконьерах дурно пахло и отдавалось в ушах утробным хохотом. В доме Ксаларда были книги - это лиса помнит отчётливо. Странные коробочки, в которые ничего не спрятать, пахнущие немного как мать - пылью.

- Надо научить тебя читать, - сказал как-то Ксалард, когда она, тощая белокожая девица, обнюхавала его книжный шкаф.
- Лисы такого не делают, - возразила лиса.
- Но ты ведь не обычная лиса. Даже когда вернёшься в прежнее тело, навсегда останешься особенной.

Золотоволосая, никогда этого не одобрявшая его развлечения глядела на лису мрачно:

- Учёная лиса. Вот потеха будет.

Лиса умеет читать и ещё с тех пор, как обитала на Сельвадоре, знает, что у людей бывают такие места, где они хранят свои книги. Книги обо всём на свете. Всё, что люди знают, они записывают в книги, чтобы не забыть.

Белые лапы пересчитывают корешок за корешком, перелистывают страницы - это совсем не то, что она пришла искать.



Люди бывают милыми и услужливыми. "В основном, когда им что-то от тебя нужно", - услужливо подсказывает Ксалард-воспоминание. В основном, но не всегда. Ещё так бывает, что люди обязаны быть с тобой милы, потому что получают за это золотые кругляши - так у людей заведено.

Когда человек подходит, неслышно и незаметно, сзади, шерсть на загривке встаёт дыбом. Потом возвращается на место. Этот человек мил, хотя руки его огромны, как у браконьера.

- Что-то конкретное ищешь? - спрашивает. - Могу посмотреть в каталоге.
- Про Чёрные Острова! - Лиса не привыкла скрывать радости, людей это обычно забавляет. - Я хочу узнать про Острова.

Милый человек смеётся, а лиса прижимает уши и пристыженно краснеет.

- Сказки в детской библиотеке, - говорит человек.



Ещё с тех пор, когда лиса ещё носила свою лисью шубу и пушистый хвост, она знает, что такое сказки. Ксалард рассказывал их сыну - истории про другие цивилизации, про другие миры, про людей-цветы, про пёсьеголовых, про божество, родившееся из погасшей звезды. Ксалард гладил мальчишку по голове, а Солаль обнимал лисицу и чесал её между ушами...

Лисье дело маленькое - помалкивать и слушать. Она садится на стул рядом с милым человеком, опускает голову, чтобы удобнее было чесать, и робко просит:

- Расскажи.
- Да что рассказывать? - усмехается человек. - Вроде как были когда-то на Земле чародеи, но люди боялись их силы и то на костре сжигали, то ещё чего... Чародеев, ясное дело, такой расклад не устраивал. Они сначала отстаивали себя, насылали то чуму на людей, то катаклизмы...



- Потом поняли, что их остаётся совсем немного, и силу надо бы беречь. Чародеи похватали самое ценное и пустились в бегство, нашли какие-то острова, один из них... Как же его? Что-то там с розами связанное... Неважно! Он, в общем, поднял эти острова в воздух ценой всей своей силы и жизни. Чародеи уничтожили все порталы в свой мир и живут там по своим собственным законам. Людям туда соваться, мягко говоря, не стоит. Ну, согласно легенде...



Рассказчик из человека неважный: лиса не успевает накинуть на себя немного сонного тумана и погрузиться в его историю целиком. Его голос выше и грубее, чем у Ксаларда, и идти за ним не хочется.

Но уши дёргаются сами по себе, услыхав важное.

- Порталы, говоришь? А как они выглядят? А где они?
- Нигде и никак, - человек откровенно смеётся. - Тебе что, пять лет, в такую ерунду верить?

Лиса хлопает большими винно-красными глазами и не понимает, что плохого в том, чтобы быть пятилетней.

- Мне три года и месяц, - говорит она, и человек решает, что она просто разыгрывает его.



***

Арчибальд Дэниелс не был хорошим человеком и нисколько не стеснялся этого. "Хороший человек, - говорил Арчи, - это тот, кто для других хороший. А я для себя самого живу".

- Ты обманываешь самого себя, - повторяла ему Шивон. - Тебе важно, что думают окружающие. Когда они думают о тебе хорошо, ты весь надуваешься, как индюк, а когда плохо - говоришь, что важно только твоё собственное мнение.
- И когда это ты стала такой злобной? - усмехался Арчи.
- Я не злобная, я честная. Всегда такой была. Только теперь правда в том, что тебе не нравится...



Арчибальд Дэниелс не был человеком честным и не ценил честность других людей, хоть и уверял их в обратном. Он любил лесть и подхалимаж и искренне полагал, что женщин это только красит.

- Что мне сделать, чтобы ты из честной Шивон снова стала доброй?
- Арчи, я всегда была честной...
- Разбогатеть?

Она усмехнулась, но по тому, как - мечтательно, пряча согласие во взгляде под ресницами - он понял, что попал в цель. Как мало нужно было в этом мире. Деньги!

Золотая молодёжь Винденбурга. Маленькая папина принцесса, умненькая, старательная, смелая, безнадёжно влюблённая в какого-то раздолбая - ну так и что, если у него есть наследство? Ах, наследства нет?.. Что ж, это осложняет дело...

Арчибальд вполне мог понять, почему для Шивон это важно - не деньги, нет - но желание видеть рядом кого-то серьёзного. Кого-то, кто не просто так слоняется по джунглям и тащит домой бездомных собак. Кого-то, у кого есть план.

- Я разбогатею, Шивон, - пообещал Арчи. - Та спятившая женщина и правда хорошо заплатила за кинжал. Дафна найдёт ещё безделушек, мы их толкнём задорого, и всё будет круто. Ты же можешь немного подождать?

Шивон пообещала ждать.



- Я не понимаю, - честно призналась Дафна. - У нас ведь ещё много неразобранных реликвий и блестяшек...

В доме Арчибальда Дэниелса - каким бы большим он ни казался снаружи - было всего два стола: обеденный и рабочий, и на обоих были заботливо расставлены облепленные грязью и пылью ещё не рассортированные ценности, добытые носом лисы и наглостью человека. То, в чём лиса не учуяла магии и золота, то, что человек счёл недостаточно ценным, сваливалось в коробки под столами. Ценное по словам человека складывалось в другие коробки аккуратно, хотя Дафна особенной разницы не видела.

Она и теперь глядела на все эти коробки, на столы, на которых не было свободного места, и с удивлением слышала, что Арчи нужно ещё.

- Ну, знаешь... - оправдывался человек, - надо нору обустраивать, лисят растить...
- Ты ведь в прошлый раз говорил то же самое.



За то недолгое время, что Дафна находилась рядом, Арчибальд Дэниелс успел привыкнуть к её простоте и легковерности, к тому, что Дафна, совершенно ничего не смыслящая в местных обычаях, принимает любое его слово за чистую монету. Надо так надо. Раз уж люди так делают.

Но Арчибальд Дэниелс в конце концов не был дураком и быстро подобрал аргумент в свою пользу:

- В прошлый раз у нас было меньше детей.



- К тому же близнецам скоро понадобятся отдельные комнаты...
- Зачем это?
- Люди так делают, - произнёс Арчибальд с нажимом. - Мальчики и девочки не спят в одной и той же спальне.
- Мы с тобой спим, - настаивала Дафна.

Она знала, что дело не только в физической близости. Она помнила, как все они, с братьями и сёстрами, с матерью-лисой обитали в одной норе. Она помнила, как будучи ещё лисёнком, боящимся сельвадорских гроз, прижималась к сонному Ксаларду, как часто, уже ставь человеком, сама гладила во сне маленького Солаля. Дело было вовсе не в похоти, а в чувстве общности и безопасности.

Теперь она чувствовала какую-то неправильность в словах Арчи, но не могла объяснить, что именно не так.



***

Сельвадора встречает приезжающих в неё дождём. Стуком капель по мясистым листьям, блестящими агатами глаз в норах. Из леса тянет сыростью и болотной гнилью - привычное дело там, где каждый день погибают сотни и тысячи растений; в их липкой, мажущей лапы плоти станут плодится насекомые, её будут пожирать улитки и ещё живые растения, и в конце концов останется только поразиться тому, как разросся папоротник, и сколько развелось комаров, потому что в джунглях больше ничего не останется.

С людьми всё так же, только они не ложатся на землю покорно с тем, чтобы умереть и быть включённым в круговорот жизни - они отвоёвывают у леса землю, шаг за шагом, и строят там свои дома. Там, где появляются люди, ещё долгое время ничего не растёт. Так говорил лисе Ксалард.



Но если ты лиса, совсем ещё юная и не имеющая сородичей в этом влажном лесу, если ты дружишь c не вполне человеком и умеешь читать его странные сундучки, если в твоём доме только и разговоров, что о людях, то в тебе непременно проснётся природное любопытство, желание посмотреть на них, понять их. Тогда ты просишь дать тебе человеческое тело и пробираешься в маленький затерянный в джунглях городок, где девушки поют голосами сладкими и звонкими, почти как у птиц, где усатый Хасинто продаёт булочек и отгоняет от своего прилавка молодняк - никак не старше Солаля - у которых нет твёрдой лягушки, чтобы обменять. Когда у тебя есть лягушка, тебе рады везде и всегда, тебя пускают погреться возле любого очага, а сладкоголосые певуньи приглашают присоединиться к ним. Лисы не поют - ты долго-долго объясняешь это Ксаларду, а он усмехается и достаёт пан-флейту - дом чародея тоже поёт.



- Мы тебе здесь больше не рады!

Не у всех людей голоса сладкие, даже певчие люди, когда они не поют, порой разговаривают дёргано и грубо. Как вороны - вороны, населяющие Винденбург наравне с соловьями. Амелия говорит именно так, будто каркает.

Люди всегда рады тем, у кого в складках юбки припрятана золотая лягушка или блестящий кругляш, и Дафна оглядывается, пытаясь найти того, кому же не рада Амелия.

- Я с тобой разговариваю, - каркает та. - Думаешь, можешь насылать на город проклятья, а потом расхаживать тут, как ни в чём не бывало?!
- Я не...



Подслеповатые красные глазки ощупывают рыночную площадь в поисках того, кто заступится. Потому что если ты лиса, то дети находят тебя совершенно очаровательной и упрашивают матерей не прогонять тебя, а они повизгивают, мол лисы вызывают бешенство. Когда ты лиса, у тебя есть нос и он чует золото, всякий рад тебя видеть и отогнать от тебя надоедливых. Если ты лиса, и дружишь с не вполне человеком, то вполне люди стараются не создавать тебе неприятностей, чтобы не быть насаженными на рога.

Подслеповатые красные глазки ощупывают рыночную площадь в поисках того, кто заступится, и находят Хасинто. Но только Хасинто не спешит влезать в разговор.

- А кто, если не ты? Ты у нас большая любительница с колдунами якшаться!
- Неправда...

Тонкий голосок Дафны тонет в карканье Амелии, музыке, доносящейся из бара, птичьих криках на границе города и леса.

- Как ты приедешь, у нас то люди в скелетов превращаются, то чума, то неурожай! Проваливай отсюда и не возвращайся!



И если ты лиса, и люди кидаются на тебя с палками и криками, то ты бросаешься прочь, стирая лапы в кровь, обдирая морду, цепляясь ушами за ветки. Бежишь, чтобы не догнали и не тронули. Потому что своя жизнь ценнее каких-то там булочек, доброго отношения и чужих очагов.

Но если ты уже не вполне лиса, если тебе всего три года, и два из них ты носишь человеческое тело, то ты понимаешь, что дело вовсе не в сладко пахнущих булочках и не в тепле приручённого огня, дело в тебе самой, в твоём уязвлённом самолюбии, в гордости, в злобе, в понимании, что ты сильнее обидчика, и желании укусить побольнее. Дафна не может даже понять, человеческие ли это чувства, или они были у неё и раньше. Это ровно то же самое, что она чувствовала в первый раз, доставая тотем - тогда, в Винденбурге. В тотеме была сила, как у Ксаларда - сила, способная защищать, поддерживающая бережно и аккуратно. Вот, чем была магия, вовсе не злом.



Эта сила сквозь кончики пальцев просачивается в маленькое и тощее больше не лисье тело. Эта сила наполняет подслеповатые винно-красные глазки надменным холодом, совсем таким, как у золотоволосой. И если бы Дафна увидела себя в то мгновение, она бы непременно удивилась и испугалась, но она себя не видит.



***

Сельвадора - это сотрясаемое рыданиями небо и барабанная дробь по листьям финиковых пальм, стрекот цикад и кваканье лягушек где-то в траве. Это скользкая земля, уходящая из-под ног, стоит неосторожно ступить, клубящиеся водопады и притворно сонные аллигаторы, клацающие зубами.



Это девушка и юноша, разграбляющие сокровищницы.

Девушка достаточно бесстрашна, чтобы годить там, где нет троп, и удивительно сильна для своей хрупкой комплекции. Она злится на весь мир, и эта злоба ею движет.

Мальчишка всего на полголовы выше, с разодранным лицом, ловкий манипулятор, заставивший девчонку делать за него всю грязную работу. Он злится на самого себя.



Сельвадора - это взмахи мачете и сочное чавканье разрубаемых стеблей. Это колючки, хватающие путников за волосы, одежду и голые лодыжки, это комары, пчёлы и летучие мыши. Это грязь и камни и ни единого портала на Чёрные Острова.



- Сколько ещё? - восклицает девица. Весь подол её юбки коричневый от грязи, на белых руках тонкие красные полосы царапин. - Сколько ещё золота тебе нужно?!

Люди говорят, что чем дальше в джунгли, тем больше там оставлено сокровищ. Это правда, но не совсем: то, что было на границе давным-давно растащили, то, что лежало возле троп - тоже. Там и искать бесполезно. И конечно, если заберёшься туда, куда уже давно никто не забирался, там что-нибудь да найдётся, чтобы утолить твою жадность. Но даже в лисьем обличии Дафна так далеко в лес не уходила.

Человек отшатывается от неё, не понимая такой перемены в настроении. Некогда милая Дафна пугает его.

- В чём дело? - спрашивает он. - Я думал, тебе нравится искать блестящие бляшки и пользоваться носом...
- Теперь все меня здесь ненавидят, - отвечает она. - Меня прогоняют из города, на что мне теперь твои бляшки?



Несмотря на свою леность, алчность, склонность к бунтарству, авантюризму и изменам, Арчибальд Дэниелс - вовсе не глупый человек. В противном случае всё давно пошло бы прахом, а он цветёт и богатеет.

В неглупой голове Арчибальда Дэниелса быстро созревает план, как всё вывернуть в свою сторону: успокоить девицу и заставить её продолжить искать, получить самому не только золото, но и вещицы и знания поценнее, авторитет и власть. Он наклоняется к полупрозрачному красноватому уху

Дафны и шепчет:

- Я знаю, как всё поправить и сделать так, чтобы в деревне тебя простили. Но надо будет найти ещё кое-что.



Стоит неосторожно ступить на отсыревшую доску, и мост начинает ходить ходуном, раскачиваться и пытаться сбросить с себя человека, будто норовистая кобыла. Но если ты почти всю свою жизнь обитаешь в этом лесу и почти каждый день ходить по этому мосту, то однажды ты привыкаешь к его повадкам, а он привыкает к тебе и только скрипит своими досками и поёт канатами, и стервятники уже расправляют свои воротники, ожидая скорый пир, а ты снова и снова доходишь до конца.



Техничка

​

 

orsola, привет, ривет! Глянула на техничку и чего то при шла странная мысль что арчи где-то явно складирует семейное баблло вне технички. в Сельву постоянно мотаетесь, лугух опять же находите, а денег лиса наплакала...
Соглашусь Del, Арчи мог бы и чуть получше относиться к лисичке, ну или хотя бы не спать с ней, раз уж пользует ее как добытчицу добра. а то и на елку влез и рыбку съел, а все нос воротит. Фу! Странное чувство, когда козел лучше к ней относился, чем человек... Ждем еще троечку пушистиков и дальнейшего развития событий.

 

прувет-прувет!

Они порой и людей-то не пускают ахаха

Ну если подумать, то и к людям в любую нору можно пролезть, если знаешь как и когда Форточники так и делают.

И вам добрый день

А чем им еще заниматься? Делов-то нет, скучно ахах Так хоть приключение!

Логичный вопрос, я чет тоже не всекла откуда тут Шивон и куда денется Лисица наша. И вообще, Шивон норм, что там лисята плодятся? Ее ничего не смущает?

Собссссна ахах

Во во! Где ж тут злоба? Или правду слышать неприятно просто?

У него там какой-то локальный мирок

Удивительно все это, я бы хотела сказать, что вот уже человеческие чувства у нее перевешивают, но раз все это было с самого начала, то не понимаю. Или это она так "кусает" за обиду, как укусила бы будь лисой? Че она тогда Арчи не прибьет руками или магией? Он ведь тоже себя ведет с ней не самым лучший образом и она чувствует, что что-то не так.

Кстати! Когда там золото Сельвадорады кончится? Оно ж не бесконечное.

Ой козлина, пользуется ее доверчивостью

Название клуба топовое

 

Как здорово, что вы зашли, дамы Del

найдёт вот найдёт, и узнаешь

ахах не, такого улья у нас точно не будет. Во-первых, он генетически отец Дафны, так что бессмысленно их гены мешать, а во-вторых, сюжетно он ей скорее как старший брат или наставник. Ну и потом, он, может, и любвеобильный, но пассий себе выбирает тщательно, и зоофилией не страдает

Персонажи передач Малахова с тобой не согласятся

Ну, да

Будет у неё ещё две незаконченных миссии там, но Дафна пока об этом не знает

manjaf

да епрст, вот у тебя каждый раз один и тот же вопрос, а у меня каждый раз один и тот же ответ: я строю дом, все деньги уходят в него

ну что с него взять? Арчи сполна расплатится за свои действия, воспитывая шестерых лисят

Меридит

ну, ну они ж гробницы грабят! Форточки эти ваши - не тот размах

Ну, может, она бесплодная, и готова воспитывать детей этой юродивой? Шивон всё норм. У богатых свои причуды.

примерно так, ага

ну, чувствовать, что что-то не так, потому что ты не до конца разбираешься в человеческом мире, и слушать крики и обвинения прямо в лицо - это всё-таки разные вещи. Если бы Арчи поднял на неё руку или голос, Дафна бы тоже ответила

Уже почти

просто, емко, легко запомнить

 

Вы там небоскреб строите в 500 этажей и все из золота????

 

нет, они за раз всего на 30-40к привозят. Столовую отремонтируешь - уже ничего не осталось

а? что? где?
не умею я деньгу в четверке зашибать, не умею я ж в шапке писала, что только плодить умею ахах больше ничего

 

Все, теперь заживут!

 

Спасибо))

И это самое большое сокровище
А вообще, нечего парня жалеть - эти шестеро детей не с неба на него упали

Это не баг, а фича Эпизоды с детьми будут, но немного позже

 

Магия пропитывает землю насквозь. Она будто стоячая вода в болоте, смешана с почвой и корнями травы, с червями, минералами, камнями и грунтовыми водами. Деревья, вырастая, впитывают её, она вместе с соками вытекает из листьев в наши зелья, вместе с древесиной переходит в наши палочки, в идолов. Глазом её не видно, но на кончиках пальцев она ощущается как что-то сухое и жёсткое, будто руки погружены в гальку, и ими трудно двигать. При должной сноровке её можно достать из земли, буквально взять руками. Там, где магии больше, у еды странный вкус, людям везёт больше, и часто случаются грозы. Там, где магии не осталось вовсе - выжженные пустоши. Что до людей, которых ты называешь обычными, не магами, то они прекрасно осведомлены о магии или по крайней мере были когда-то, но не захотели ею овладеть, подчинить её себе. Им это было не нужно, они не хотели - вот и всё. Так говорил Ксалард.

И если ты знаешь всё это, если перед тобой стоит человек, который говорит, будто он твой добрый друг и отец твоих лисят, который просит показать ему, как же брать эту силу, ты не откажешь. Потому что когда-то Ксалард не отказал в знаниях тебе самой.

- Снимай обувь, - велит лиса, и человек сомневается:
- Это обязательно?

Насколько жарок сельвадорский день, настолько же холодна ночь. Земля сыра и прохладна, полна змей и червей.

Будь лиса настоящей колдуньей, умей она превращать других лис в людей и обратно, воруй она чужих жён, умей она общаться с богами, знала бы наверняка. Но Дафна не знает, она лишь помнит, что обучая сына, Ксалард всегда заставлял мальчишку снять обувь, и говорит ровно те же слова:

- Магию земли легче почувствовать кожей, чем подошвами ботинок.



У людей - не волшебников - есть одна пренеприятная черта - жадность. Они жадны до всего, что только видят. Они берут больше золота, чем им нужно, больше еды, чем когда-нибудь смогут съесть, больше любви, чем способно вместить их сердце. Они как будто боятся, что завтра закончится всё-всё, что только есть в этом мире, что не будет больше солнца и тепла, еды и воды, что они никогда больше не будут любимы, не будут иметь возможности стать богатыми, быть может, не будет уже даже и самого мира. Только они сами, всё то, что они успели за свою жизнь награбить и потратить, и сожаление о том, что не успели взять больше.

Это и мешает им учиться магии. Те знания, которые мы накапливали тысячелетиями, те практики, которые мы оттачивали веками, они надеются освоить за миг. Так не бывает, маленькая лиса, цветы не распускаются раньше срока, а маги не сотворяют мощные заклинания, едва ощутив в руках силу. Так говорил Ксалард.



У магов и магических существ есть своя иерархия: вампиры, маги, низшие существа, деформированные магией, вроде гаргулий, фей и гномов, ведьмы пустошей, потом зачарованные животные, такие как ты, и в самом конце люди. По идее над всем этим стоят боги и полубоги, но ни тех, ни других а Чёрных Островах давно не видели. Из тех, кто остался, все выше тебя. Они не сильнее и не лучше, маленькая лиса, но они так думают и могут напакостить тебе и твоим близким просто из вредности. Не выясняй, в чём причина, покорись и проси прощения. Так Дафну учил Ксалард.



- Ты хочешь сказать, у нас завелись настоящие гномы? - Арчибальд Дэниелс не верит своим ушам, когда Дафна делится с ним своими соображениями.

Неопытные чародеи обязаны проходить обучение если не в школе, то хотя бы с наставником. Магия непредсказуема, и если ты возьмёшь слишком много, если не справишься, может что-нибудь и случиться. Так гибнут урожаи в целых поселениях, так открываются порталы в другие миры и времена, так можно ненароком создать тотем и переселить в него свою душу, так можно просто-напросто умереть.

Ксалард говорил много и о многом, но он говорил всё это своему сыну, обучая его во дворе дома. А если ты лиса, если у тебя большие уши, и эти уши многое слышат, то ты непременно отвлечёшься на болтовню ярких птиц, на топот жуков в блестящих панцирях, которых весело ловить и катать под палящим солнцем, на ворчание золотоволосой и пряные запахи с кухни. Ты отвлечёшься, потому что решишь, будто то, что говорит Ксалард, неважно для тебя и никогда тебе не пригодится. И ты нисколько не расстроишься, когда он станет уводить подросшего Солаля на тренировки к руинам храма, откуда ты не услышишь больше ничего.

- Мне кажется, ты лжёшь мне, Арчи, - говорит лиса невпопад.
- О чём?
- Гномы ведь как-то к нам попали... Значит, рядом есть портал. А ты упорно твердишь, что никаких порталов нет...
- Их нет, Дафни, и гномов никаких нет. Это садовые гномы, они не живые, понимаешь? Зачем мне врать тебе?



- Чтобы я не ушла. Чтобы искала для тебя золото.

В доме Ксаларда золота было куда меньше, чем в любом из сундуков, которые лиса отыскивает для Арчибальда. Не больше твёрдой и невкусной лягушки, если только, конечно, не считать голов Солаля и его матери. И может быть, если ты лиса, то дело с расчётами у тебя обстоит неважно, но если ты уже почти настоящий человек, а в волшебном мире считают, что ты даже и ценнее человека, тогда ты уже можешь сложить два и два и прийти к кое-каким выводам.

- Людям ведь не нужно столько золота, Арчи... Зачем оно тебе? Что ты собираешься делать?

Арчибальд собирается соврать ей, но в итоге просто молчит.



В конечном итоге его слова даже не оказываются ложью: видя, как Арчи заставляет древние тотемы парить и светится, местные оставляют в покое Дафну. Быть может, выгнать двоих чародеев разом из своей деревни им не под силу, и может, широкоплечая мужская фигура и лицо в шрамах вселяет в них больший ужас. Против щуплой, подслеповато щурящейся девчонки, у которой проблемы с головой и восприятием реальности, которая думает, что она лиса и готова менять гору золота на несчастную булочку, выступить легко, легко погнать её прочь метлой и грязными тряпками, будто чумную крысу.

А теперь Сельвадора тиха и спокойна, и если кто-то и против того, чтобы Дафна бродила по её улицам, то они сидят по домам и не смеют роптать. Так было, когда рядом был Ксалард. Сравнять этих двоих - такая нелепость!



Когда улицы тихи и пустынны, и твои большие уши улавливают только еле слышную музыку из бара, когда палатка Хасинто не источает запах сдобы, а полог её опущен, когда прилавки не пестрят глиняными фигурками, амулетами и зеркалами в рамке из ракушек, а продавцы не зазывают к себе туристов звонкими голосами, да и самой толпы туристов нет, ты непременно заметишь посреди площади женщину с голубыми волосами и подойдёшь к ней.

- Генезис?..

Ведьма обернётся, сразу вспомнит тебя тепло улыбнётся, как никогда не улыбались местные.

- А, проводник! Путешествуешь?
- Ищу портал, хоть вы и не велели...

Дафна краснеет резко и очень заметно, будто её ошпарили кипятком; прячет взгляд пристыженно. Как это странно и неправильно: Генезис настоящая ведьма, но этого как будто никто не видит, никто не гонит её прочь; Генезис точно знает, где портал, раз уж она оказалась здесь, но она упорно твердит, что самой Дафне, гонимой, знать об этом и к чему. Разве это справедливо?

- Хоть я и не велела... Неужели тебе так не нравится быть человеком?

Лиса молчит, застигнутая врасплох таким простым вопросом. Она никогда даже не думала об этом.

Сперва было неудобно, странно вести себя как человек, трудно ходить на лапах разной длины, но ей нравилось. А теперь это даже не странно, дело привычки.

- Что ты собираешься делать, когда станешь лисой?

Опустив голову ещё ниже, Дафна молчит. Лисы планов не строят, они просто живут в своих норах, охотятся и растят лисят...

- Ты ведь не сможешь быть обычной лисой, проведя столько лет в человеческом теле в обществе людей, - напоминает Генезис. - Ты никогда не забудешь, как была человеком, ходила на двух ногах, колдовала... Подумай хорошенько, чего ты на самом деле хочешь?



О таких вещах можно думать долго, но если ты уже не вполне лиса, но ещё не совсем человек, если ты никогда и не думала о себе, как о человеке, то едва ли что-то само-собой придумается. И ты идёшь к тому единственному человеку, который тебе близок, к тому, что часто лжёт тебе, но кроме кого у тебя едва ли кто-то есть, чтобы совершенно наивно спросить:

- А что обычно делают люди, вроде меня?

Арчибальд задумывается, как будто тоже наверняка не знает, а Дафна впервые от всей души надеется, что он не скажет, будто люди вроде неё только тем и занимаются, что бегают по джунглям в поисках золота. Но он и не говорит этого.

- Не знаю даже, - признаётся Арчи. - Украшают детскую, готовят распашонки, придумывают имя будущему ребёнку... У тебя как, есть варианты?
- Ксалард, - не задумываясь, выпаливает Дафна. - Или Солаль.

Она говорит это до того быстро, будто слова давно уже рвались из неё, и даже краснеет от удовольствия. А Арчи смеётся.

- А может быть, что-то менее экзотичное?



***

Арчибальд Дэниелс не был глупым человеком. Он мог быть неосторожным, неосмотрительным, самонадеянным, но не мог найти в себе сил верить и дальше в то, что Дафна обычная сумасшедшая. Он видел, как она адаптируется в мире, видел, что она понимает цену деньгам и его словам, его лжи.
И иногда, глядя на ту, которая больше не говорила, что у неё есть нос и глаза, Арчибальд Дэниелс чувствовал себя самым большим идиотом на свете. Что он собирался с ней делать? Времена были уже не те, когда можно здоровую женщину отправить в дом скорби, да ему вовсе и не хотелось причинять ей вред. А Дафна, убеждённая синеволосой ведьмой в том, что доживать свой век ей придётся среди людей, уже и не рвалась уйти.



- Матиас! - будил его по утрам её звонки голосок. - Мы держим нашу нору в чистоте! Ты сделал это специально, я знаю!

Она не настаивала на том, чтобы дети спали все вместе, свернувшись в один клубок, как не настаивала никогда и ни на чём, всегда идя на поводу у Арчибальда. Ему нравилось, что она наделяет его авторитетом и властью.

А когда она называла это место норой... Что ж, он смотрел вокруг себя и видел, что это и есть самая что ни на есть настоящая нора.



Жить с ней рядом было уютно и комфортно, и положа руку на сердце, Арчибальд Дэниелс ни за что не смог бы сказать, будто хочет, чтобы она ушла.



Но как это часто бывает, идиллия не складывалась. Арчибальд Дэниелс, в сущности, довольно глупый человек, сам всё портил.



Его девушка, его настоящая девушка, Шивон Фирс, была во многих отношениях лучше Дафны. Выросшая в этом мире, в этом городе, она знала порядки и законы, она умела общаться с людьми и оплачивать счета. Красивая, образованная и воспитанная, готовая принять Арчибальда вместе со всеми его проблемами, с детьми, недостроенным домом и без официальной работы, Шивон казалась настоящим ангелом. Единственным её недостатком Арчи виделся вопрос, который Шивон задавала неизменно:

- Когда ты избавишься от неё?

Каждый раз, слыша этот вопрос, Арчибальд Дэниелс всё яснее осознавал, что избавляться от Дафны он не хочет никогда. Но и лишаться Шивон он не хочет тоже.

- У моего отца связи в администрации, - вещала Шивон, - там помогут пристроить девчонку без документов в сумасшедший дом. И детей заодно проверят...



Арчибальд Дэниелс не был хорошим человеком и уж точно не был честным. Чтобы быть честным нужна смелость, и одно дело быть храбрым ради хорошей наживы, и совсем другое - честно признать, что облажался, и смиренно ждать неприятных последствий. И он не нашёл в себе сил сказать Шивон, что просто не хочет расставаться с Дафной.

- Мы с ней попались магконтролю, - соврал Арчибальд сходу, даже не будучи уверенным, что такая организация всё ещё существует. - С кучей артефактов, у нас всё изъяли, потребовали сдать скупщиков...
- Сколько раз повторять, Арчи? - перебила его Шивон. - Мне не нужны ни деньги, ни артефакты...
- Да, но... А вдруг она кому-то попадётся? Вдруг узнают, что она заколдованная? Подождём, пока всё не уляжется...
- Когда это ты заделался защитником, Арчи? - усмехнулась Шивон.



***

Большие лисьи уши слушают шум большого города. Гул мостов, шелест шин проезжающих по нему машин, скрип тормозов, визги клаксонов. Шум толпы, топот тысяч ног, нестройный хор сотен голосов с солирующими криками дорожных рабочих. Перед подслеповатыми глазками город расплывается огромным серым пятном. Яркими заплатками а нём светящиеся окна и рекламные щиты.

Но если ты проведёшь в городе достаточно времени, если вглядишься и вслушаешься, то непременно заметишь, как в гомоне прячется чьё-то пение и жалобный плач скрипки, как по ночам во дворах щебечут птицы, как, разбивая асфальт, к свету витрин и фонарей пробиваются жёлтые цветы, а там, где ничего не растёт, люди сами украшают стены яркими росписями, а свои окна - геранями и ловцами света и снов. И когда ты заметишь всё это, тебе будет немного проще впустить это место в своё сердце, принять его и тот факт, что, возможно, ты навсегда останешься человеком. А оно взамен спрячет твой хвост в дорожной пыли.



И ты впервые задумаешься, как настоящий человек, в какой мир ты приведёшь своего лисёнка, как будешь оберегать его от серости города, как покажешь ему жёлтые цветы в трещинах асфальта. Всем им покажешь, и они все увидят и полюбят этот город, быть может, даже больше, чем ты сама, потому что они никогда не жили ни в лесах, ни в Сельвадоре.



Однажды ты перестанешь вспоминать дома Сельвадоры - с глинобитными стенами и распахнутыми настежь окнами, с занавесками из бусин и расшитыми вручную яркими подушками - и сравнивать их с тем домом, в котором живёшь теперь. Ты привыкнешь к этому месту, а оно - привыкнет к тебе. Оно впитает твой запах, спрячет твою шерсть между досками пола, а ты взамен выучишь все его больные половицы и ступени и приноровишься не наступать на них, не бегать, не задевать углы, не опрокидывать цветочные горшки. Ты поймёшь, что этот дом намного более твой, чем тот, что был в Сельвадоре, потому что в этот ты много принесла сама. Много-много Сельвадоры...

И однажды Арчи засмеётся и позволит тебе пересадить в бесценную омисканскую вазу финиковую пальму.

- Ты же нашла, - скажет он немного грустно, - она твоя. Всё твоё.



Всё твоё. Весь этот дом, все вещи в нём, все люди в нём - твои. Однажды ты посмотришь на своих лисят широко распахнутыми глазами, припомнишь, как Золотоволосая прижимала к сердцу Солаля, сделаешь точно то же самое, и не только поймёшь свои человеческим умом, что они - твои, но и почувствуешь это лисьим сердцем.



"Я буду им хорошей матерью, - решишь ты однажды. - Я не позволю ни одной большой волосатой лапе пробраться в мою нору и вытащить моих лисят".



***

Хотя случалось и так, что они ссорились, Дафна любила проводить время с Арчибальдом. Чувства к нему были особенными, родственными, как к Ксаларду. Рогатый дал ей человеческое тело, а Арчи - человеческий разум. Она не знала, все ли люди так могут, но догадывалась, что не все.

Но если Ксалард не давай ей разума и оттого относился как к ребёнку, до Арчи вёл себя с Дафной, как с равной.



Едва ли Дафна когда-то задумывалась о том, есть ли у Арчи какая-то тайна, но если задумалась бы, наверняка пришла бы к выводу, что она есть. Тайны бывали у всех, у каждого - это Дафна поняла ещё тогда, на Сельвадоре, когда пыталась выяснять у Хасинто, где тот ловит булочек. Иногда он отмахивался, иногда пытался объяснить про дрожжи и печь, а иногда, будучи в хорошем настроении говаривал:

- Это большая тайна!
- Тайна это что-то, что ты прячешь, - пытался объяснить Ксалард, - ото всех или от кого-то конкретного. Чаще это что-то постыдное, но иногда - что-то дорогое тебе, важное.

А если ты ещё немного лиса, и у тебя есть нос, который чует драгоценности, и большие уши, которые слышат чужую болтовню, то ты непременно заметишь, как Ксалард прячет от жителей деревни свои рога, а золотоволосая - своё имя, как Хасинто воровато оглядывается, пряча за пазуху золотую лягушку, а некоторые женщины осматриваются точно так же, заходя в дома некоторых мужчин.



И разумеется, если у тебя есть нос, и этот нос хоть что-нибудь да чует, ты узнаешь, что Арчи видится с другой женщиной, но не рассердишься, не обидишься и даже не сочтёшь это тайной. На Сельвадоре так делали многие, слишком многие, чтобы считать это действо постыдным. И слишком уж плохо оберегал Арчибальд Дэниелс факт своих свиданий, чтобы считать их ценным сокровищем. "А потому, - рассудила Дафна, - никакая это не тайна".



И всё-таки она знала, верила, что у Арчи есть тайна. Потому что у самой Дафны таковая имелась.



Тайна Дафны заключалась в том, что лисица знала, где портал.

Она не без удовольствия слонялась по городу и окрестным лесам и, честное слово, она пыталась сделать так, как велела Генезис: не искать пути на Острова, но ноги будто бы сами привели её на ту поляну. А если повсюду уже лежит снег, а на поляне на опушке леса тепло, как в Сельвадоре, если цветы сами поют тебе сладкие песни, а грибы вырастают тебе по пояс, если посреди всего этого ты видишь, в конце концов, каменную арку, которая блестит и переливается, будто затянутая бензином лужа, то легко догадаться, что без магии тут не обошлось. Для этого даже не надо иметь нос.

Вёл ли тот портал на Чёрные Острова? Этого Дафна не знала. Впрочем, никто ведь никогда не говорил ей, будто бы в мире существуют какие-то другие порталы, ведущие куда-нибудь ещё.



Она бы проверила. Прямо там же, прямо тогда же, без особенных раздумий, совершенно отбросив все предостережения шагнула бы сквозь арку...

Впрочем, она шагнула. Портал не работал.



А после - это было похоже на детство, на бытность лисёнком, когда злые руки в толстых кожаных перчатках вытаскивали её из норы - такая же злая рука схватила Дафну за плечо и потащила прочь от портала, прочь из леса, обратно в город.

- Да что вам всем неймётся? - говорил он странно, как будто не привык. Быть может, язык не был ему родным, а может, этот человек только недавно стал человеком. - И я ещё понимаю, когда дети, но ты-то, взрослая кобыла, куда полезла?

Дафна опешила:

- Я не кобыла, я лиса.

Человек смотрел на неё долго, пытаясь понять, шутит ли девушка, стоящая перед ним, а после, как будто что-то увидев, изменился во взгляде. Тон его тоже стал другим, доверительным. Человек заговорил тише:

- Лис тоже пускать не велено. Это портал для нечистокровных детей, которые ещё не освоили трансгрессию, и у меня чёткие указания пускать только их. Так что не обижайся, лиса.
- А где-то есть порталы для лис?

Человек только пожал плечами.



Тайна Арчибальда Дэниелса заключалась в том, что он тоже ходил в зачарованный лес. Там, на опушке, можно было найти ещё не до конца разрушенный ведьмин круг. Мелкие камешки с процарапанными на них рунами давно растащили, но магия в этом месте ещё теплилась, и даже зимой тут росла трава. Снег здесь не лежал никогда.

Арчи приходил в этот круг и по наказу Дафны разувался. Там, в Сельвадоре, ему понравилось ощущение магии и возможность колдовать. Тогда он ещё не знал, что настоящие чародеи презирают вещественную магию, тотемы и куклы вуду как объедки с хозяйского стола предназначались ведьмам пустошей. Но даже если бы Арчибальд Дэниелс знал это, он едва ли расстроился бы сильно: даже такая примитивная магия несколько возвышала его над другими людьми. Теперь он мог больше, чем любой из них.



Дафна не знала о том, что Арчи ходит в лес, не знала о том, что Арчи практикует магию. Если бы лиса знала, она бы наверняка разозлилась и расцарапала Арчи лицо.

В их доме заканчивался ремонт, и Дафна с детьми проводила целые дни в окружении стен цвета жирных сливок. Дом был большим и просторным, и его легко было любить. Дети были улыбчивы и обожали обнимать маму, и их любить было ещё легче. У Дафны был сад, она выращивала в нём розы и лилии на продажу.

У Дафны был совет от Генезис, совет не искать порталы и не слоняться по лесам и по Сельвадоре. Дафна старалась ему следовать - в конце концов, у неё ведь было многое. Гораздо большее, чем когда-нибудь сможет иметь другая лиса.



По крайней мере в этом Дафна убеждала себя саму.



И всё же на душе было неспокойно.

Дафна знала, что стоит оказаться в лесу, и ноги сами понесут её на поляну к неработающему порталу. Арка манила её во снах ночами и неотступно преследовала в мыслях днями, и чем больше Дафна думала о ней, тем ярче светился портал и тем серее становилось всё вокруг него.



Техничка

​

 

Ахаха нет. Трутень для следующего улья в этой теме пока не светился

Никакой стерилизации до окончания улья!

Да нет. Я поднимаю стены, чтобы не слышать ор, и дети там как-то сами вместе с Арчи иногда заглядываю, конечно, но обычно он сам справляется

 

Привет)) Спасибо, мне очень приятно

В Сельвадору всех увезёт вдруг дети тоже золото чуют

Ну ей же все запрещают

 

Да, она идёт к тому, чтобы стать совсем вообще человеком))

Но сложнее

Ну как бы... Так себе это правильное направление У него всё-таки Шивон, планы на семью и пивоварню... Были... когда-то

 

Что-то я давно не обновляла лису, и уже и забыла, как писать про неё. А скрины вообще августовские, и я даже не помню, что собиралась из них собрать Так что финал улья короткий и какой-то скомканный получился, простите.

Арчибальд Дэниелс не был человеком глупым - он прекрасно понимал, что хотя полиция и пообещала ему безопасность в обмен на сотрудничество, что хотя они даже приняли его в свои ряды, это лишь формальность. На деле ему служить и служить, доказывая свою преданность этому месту, прежде чем его действительно сочтут своим. К нему даже приставили надсмотрщика.

- Капитан Дина Рамирес, - представилась она.

А Арчибальд Дэниелс - который, конечно, был человеком неглупым, но несдержанным, прыснул в кулак:

- Что, как в сериалах?
- Как в сериалах, - ответила капитан. - Понаберут всякой падали, которая дальше сериалов ничего не видела, а мне с вами мучайся...



И наверное, Арчи мог бы пережить такое отношение со стороны Дины и даже всех остальных сотрудников - потому что они-то были настоящими полицейскими, закончившими академию, а он - так... И он вполне заслуживал их пренебрежительного отношения.

Но оказалось, что Арчибальд Дэниелс был известной личностью не только среди новых коллег, но и среди преступников тоже.

- Что, - усмехались они, - переметнулся?

Он старался игнорировать, но они и не ждали его реакции:

- Ты ж вчера ещё скупщиком краденного был, а? Ну, ты окажи услугу товарищу по криминальному цеху - помоги мне тоже вылезти отсюда.
- Я не скупщик, - не выдержал Арчибальд, - я продавец. Да и не краденное оно было...
- Так и у меня не краденное. Я ж просто запамятовал, что заплатить надо...



***


Не нужно на самом деле быть лисой, иметь уши и нос, уметь нюхать и слышать, чтобы понять, что что-то переменилось. Арчи переменился. Что больше он не думает и заговорить о Сельвадоре, что он теперь носит фуражку и странную синюю куртку, в которой кажется толще, чем на самом деле.

А ещё ведьмы! Ведьмы почти не заходят: только Генезис редко-редко появляется у порога.

А когда решаешься спросить у человека - у настоящего человека, который всегда жил в мире людей, который знает, что и как устроено - почему всё вдруг стало по-другому, он ответит лаконично:

- Потому что торговля с чародеями вне закона. Мы ей больше не занимаемся.



Однажды утром человек принесёт в дом дерево, пушистое и мягкое, пахнущее детством и укромной норой. У дерева не будет корней, и его нельзя будет пересадить в горшок, чтобы оно жило в доме так же, как живут финиковая пальма и лимонник.

- Это рождественское дерево, - объяснит человек, - оно нам только на неделю нужно.
- А что потом? Ты вернёшь его в лес, и оно снова срастётся со своими корнями?

Нет нужды слушать человека, потому что заранее знаешь, что если он скажет "Да", это будет ложью - деревья не срастаются с корнями. Когда на Сельвадоре шли сильные грозы, от которых приходилось прятаться в доме, часто бывало так, что стволы ломались. Ксалард старался не ходить после этого в лес, чтобы не расстраиваться - даже он не мог им помочь, что уж и говорить о людях!

Вместо ответа человек достанет коробку блестящих шариков и шуршащих лент, прогоняющих печали, и будет объяснять, что это такая традиция - вешать яркие вещи на мёртвое дерево.

Дерево над норой в воспоминаниях о детстве, живое, и украшено одним только снегом. Но он тоже блестит, особенно, когда день солнечный.



У человека много-много историй в запасе, совсем не таких историй, которыми делился Ксалард. Они по-своему интересны, но человек всё чаще отмахивается:

- Да ничего особенного!

Для неё особенное всё. И когда в тот день возле наряженного дерева он протягивает коробочку, завернутую в блестящую шуршащую, самую замечательную бумажку на свете - для него это тоже "ничего особенного".

- Подарок, - говорит Арчибальд, - так принято.

Лиса, даже когда она была ещё совсем лисой, не была дикаркой - она была вполне себе домашней, учёной лисой. Она видела, что золотоволосая часто дарит сыну подарки, а Ксалард - почти никогда, и он ворчит на золотоволосую:

- Ты его разбалуешь!

Но ни он, ни она никогда не делали подарков самой лисе. Ни когда она была ещё лисой, ни когда уже стала человеком. А потому для неё это особенная вещь.



Как для человека особенное рождение очередного лисёнка. Когда лисята рождаются всего по одному, ясное дело, что появление каждого из них - особенное. И человек тревожится, а лиса - нет. Лиса успевает привыкнуть.



Маленькие лисята ненадолго превращаются в шумную стайку говорливых тропических птиц: они снуют вокруг колыбели сестры, то и дело требуя отца поднять их на руки.

- Она мне не нравится, - заключает маленькая Кайя.

Когда уши слышат подобное, успеваешь даже удивиться. В норе такого не было: чтобы один лисёнок не нравился другому. Там не бывало так, чтобы кого-то кому-то показывали, спрашивали, нравится ли.



Кайя рыдает. И её не утешают ни подарки, ни разноцветный обёртки, ни конфеты.



***


Арчибальд Дэниелс никогда не был настоящим аристократом. Он не был великим пивоваром, не был искателем приключений. Он был приспособленцем. Хамелеоном. Подстраиваться под окружающую среду было тем единственным, чему Арчибальд успел научиться. Это было тем единственным, что позволяло ему выживать и в Винденбурге, и в Сельвадоре.

И он, конечно, сумел притереться к полицейскому участку и его обитателям.



- Откуда ты узнал, где будет сделка? - одни полицейские хмурились и смотрели на него недобро, другие - чуть ли не с восхищением.
- Просто знаю, как они мыслят...

Им не нравилось, что кто-то, мыслящий, как преступник, не за решёткой. Но нравилось, что он повышал раскрываемость. Арчи этого было достаточно. Он надеялся в скором времени получить настоящий жетон и табельное оружие.



Ещё он надеялся получить Шивон...

- Я как-то не хотел толкать тебя в пропасть отношений с преступником, - сказал он ей. - На раз уж я встал на путь исправления... Шивон Фирс, если ты готова связать свою жизнь с нищим полицейским, я буду счастлив оказаться тем самым полицейским.

Арчибальд Дэниелс никогда не был романтиком, но Шивон казалось, что ничего романтичнее она в своей жизни не слышала.



Ему оставалось только уладить проблему с Дафной. Это "только" было самой большой трудностью.

Дафна встретила его, радостно хлопоча на кухне:

- Я пеку булочек, - сообщила она. - Как Хасинто, ты помнишь?

Он помнил.

- Я нашла рецепт в книге...
- Не знал, что ты умеешь читать...
- Конечно, умею! - возмутилась Дафна. - Я учёная!



Надо было только собраться с силами. Собраться и сказать Дафне:

- Ты особенная, но к сожалению не очень хорошо приспосабливаешься к миру людей. А я не хочу положить жизнь на заботу о тебе.



Собраться и сказать ей:

- Правда в том, что ты не сможешь жить сама. И уж точно ты не сможешь сама заботиться об ораве детей.



Арчибальд Дэниелс не был человеком совестливым, он сказал бы ей это всё легко. Всё, но только не финал:

- Я нашёл тебе специализированное учреждение. Дети будут навещать тебя раз в месяц.

Это не он нашёл, это Шивон. Но про Шивон Дафне вообще знать не стоило.

Он собирался с силами. А потом оказалось, что этого не требуется.



Всё чёртова ведьма - синеволосая ведьма. Дьявол бы её забрал! О чём она только думала?!

Она явилась и кричала о том, что где-то рядом, в Винденбурге открыт портал. Что какой-то неуч балуется с магией, быть может, даже с тотемами - и уж не Дафна ли это? А она так устала ходить и закрывать их...

Это была не Дафна, нет...



Но маленькая любопытная лиса никак не могла удержаться от соблазна проверить. Найти портал и шагнуть в него.



Арчибальд Дэниелс не любил лису по имени Дафна, но он не был жестоким и не желал ей смерти. Конечно, он кинулся за ней следом к тому самому порталу, но её там уже и след простыл.



А его самого за воротник схватила рука Шивон.

- Сдурел? Куда собрался? Порталы опасные!
- Но она шагнула туда, - объяснял Арчи. Напрасно. Шивон не хотела понять, что он теперь нёс ответственность за лису. Это он привёл её в город. И это он взял один из её тотемов, пока лиса не видела.
- Их не просто так закрывают, Арчи, - отвечала Шивон. - Магия опасна, чародеи жестоки. Мне жаль твою Дафну, но ничего уже не поделаешь. Одной проблемой меньше.



Техничка

​

 

Мальчики получились интересными, девочки - так себе. И тех, и других охотно отдам

Матьяс лично мой любимчик





Рэйн переехал к новому демиургу. Мы будем с нетерпением ждать, как сложится его жизнь

​