Я тебя слышу

История охотников
три, четыре, пять, я иду кусать!
За фасадом: 1 2
Большая охота: 1 2 3 4


История ясновидящего
Коршун


История вампиров
Старый вампир: 1 2 3 4 5
__________________________________________________
Принцесса
Я всё могу объяснить
Домик бабушки Агафьи
Большая история маленькой вампирши
Тест Люшера
Посредственность
Подворотня
Чёрный вдовец и озеро мёртвых лебедей
__________________________________________________
Убегай
Элизабет
Секрет
Старый город
__________________________________________________
Кошмары снятся всем

Злой
Злые
Белка
Фея-крестная
__________________________________________________
Достоевский ищет любовь. Опять
Дурная малолетка: 1 2 3 4 5
Запасной вариант: 1 2
__________________________________________________
Только отцу не говори
Кабинет ректора

​

 

Спасибо

не думаю, что кто-то из них разделяет твои мысли

Нет, Белла определённо погибла по злому умыслу

Которая? Про Белку? У меня когда-то была династия в двойке, которая успешно загнулась во втором поколении а потом я нашла вытащенную Беллу и сестру на флешки и сослала их в Обдолбаново - вот такая история

А вот

Спасибо, мне очень приятно

 

Они сделали перестановку в доме. Избавились от лишних кроватей.

У Лион вещей было - одна сумка с одеждой и лаками для ногтей и волос.

Вещи Инидуса в дом весь день таскали грузчики. Огромный котёл, в котором можно, не разделывая, сварить человека. Орган. Сломаете - сгорите заживо. Одиннадцать кадок с деревьями. Поаккуратнее. Кое-что ядовитое. А крик мандрагоры смертелен... Несколько коробок с мелким хламом: какие-то статуэтки, дипломы, свечи.

Он мог бы поднять это всё и сам, но старался не разбазаривать магию. Он жил, как обычный человек. Порой даже пугал своей миролюбивостью.



С Лион... Они с Лион не ладили.

Он не стал выгонять её из своего дома - он ведь получил этот пентхаус в том числе благодаря ей. Пусть остаётся - места достаточно.

Она не путалась у него под ногами. Он стал иным с тех пор, как ему вернули силы. Более... умиротворённым, что ли. Хозяином ситуации - вот кем он себя чувствовал. Лион предпочитала не действовать ему на нервы.



В городе ведь много людей? Не обязательно доставать того, с кем ты живёшь. Того, кто несмотря на некоторые твои выходки, позволяет тебе оставаться под одной с ним крышей.



Но иногда...

- Поверить не могу, что ты выкинул попкорницу!
- Лион, это не конец света. Меня уже тошнит от запаха масла.
- Нет, это конец света! Мне тоже многое не нравится, но я терплю! Что я есть, по-твоему, должна?!
- Там ещё омлет остался...

Она недоверчиво косилась на его тарелку. Что это вообще такое? Там травы больше, чем яиц... От запаха масла его тошнит, а от шпината - нет?

Надо радоваться, что он хотя бы не крыс с ящерицами ест! Могло ведь всякое быть...



- Я не буду есть то, что ты приготовил. Ещё отравишь меня.
- Да ради бога!

Ему было плевать, что она не доверяет. Инидусу вообще мало кто доверял. И правильно. За дело. Сам виноват.

- Так чем ты, говоришь, так разозлила вампиров? Что такого сделала, что теперь без защиты тебе никак?



Она призналась ему, что не хочет его любви, руки, сердца и других органов.

- У меня никого нет. Некуда пойти.

Ему было достаточно того, что она не пытается залезть к нему в койку.

Честная. Молодец. Честность он ценил, даже если та и граничила порой с грубостью.



Он никак не мог отвадить вампиров от своего дома - это было неприятно. Но он ведь пообещал ей. Пообещал, что защитит, что даст ей дом. Он подстроил её победу, конечно. Они даже не стали разыгрывать, что влюблены. От него отстали, ей тоже было спокойнее.



На слабых вампиров действовала общая защита. Тех, кто рангом повыше, приходилось выпроваживать лично. Но в конце концов ему казалось, что тут нет ничего особенно страшного.



- Я согласилась выйти за него замуж.
- Что, прости?
- Думала, он шутит. Кто угодно решил бы, что он шутит. Мы впервые встретились, и ты вообще его видел?

Инидус видел людей и пострашнее графа Штрауда.

Она надеялась на его снисхождение. Привыкла к тому, что чёрт оказался не так страшен, как его малевали. Не злой и вовсе не жестокий, а плюшевый и трагичный, поливающий свою мандрагору, вяжущий тёплые носки и поющий бархатным баритоном под гитару. Она не думала, что он осудит.

- А для тебя всё игра, да?
- Нет, не всё, но я же...



- Ты не считаешься с чужими чувствами, Лион.
- Я не знала... Думала он шутит, клянусь!
- Мне плевать, в общем-то. Зря спросил.

Ему не было плевать. Как иронично, правда? В молодую красивую девушку влюбляется немолодой и некрасивый мужчина, она играет с его чувствами - а в том, что она получила какую-то выгоду кроме собственного веселья, Инидус не сомневался - и вот уже бежит на всех парах к другому немолодому и некрасивому мужчине в надежде, что тот окажет милость взамен на её приятное общество.

Дрянь! Дурная малолетка! Хуже демона, честное слово! Угораздило же...



Угораздило же попросить помощи у колдуна! Идиот! Конченый человек! Всё в этом мире можно понять и простить, но покорницу-то за что?!

Лион демонстративно отказывалась есть то, что готовил Инидус. Он делал вид, что не слышит, как её желудок предательски урчит, и не уговаривал девчонку поесть. Если хочет, пусть ест - он же ей не запрещает.

Он делал вид, что не замечает запаха гари. Взмах палочкой. Aerem! Делал вид, что не слышит её ругани. Делал вид, что его не забавляет, как она мрачно по утрам хрустит своим сожжённым тостом. Прятал улыбку в чашке.



У Лион были проблемы с соблюдением личных границ. Сперва это не бросалось в глаза, но спустя месяц она уже входила в его спальню, как в свою собственную.

- Слушай, извини... Я там, кажется, твою сковородку любимую сожгла...

Ему не нравилось, что она садится на его кровать. Почему не прогонял?..



Она иногда и ложилась на неё - это Инидусу тоже не нравилось. Почему не прогонял?..



- А куда мне ещё сесть? У тебя тут всего один стул, и на нём уже сидишь ты.

Может, на самом деле нравилось?

Нет, она играет с твоими чувствами. Совсем как со Штраудом. Не сходи с ума. Обычная малолетка.

- Это спальня, она не предназначена для того, чтобы в ней сидеть.
- Ну извини. Мне скучно, а ты отсюда почти не выходишь.



- Выйдем.

Ему хотелось схватить её за плечо и грубо выволочь из комнаты следом за собой. Почему нет? Она же девушка, Инидус! Держи себя в руках!

- Слушай, я не нанимался тебе ни в няньки, ни в шуты. Если тебе скучно, решай эту проблему сама.
- Решай сама!.. Я думала ты классный, и с тобой будет интересно, а ты никого не сжигаешь, не колдуешь! Ты как бабка!



- Послушай.

Горло сдавливает тисками. Только и остаётся, что слушать.

- У тебя нет права повышать голос в этом доме.

Он тоже не кричит, говорит спокойно размеренно. Маньячина! Больной садист!

- Не забывай, где твоё место, девочка. Поняла?



Как будто полные лёгкие воды. Ни вдохнуть, ни выдохнуть - больно.

- Я поняла.

Собственный голос, невозможно жалкий, похожий на скрип старых дверных петель.

- Да я в жизни никого не душил!

- Я поняла, Инидус!

Пальцы беспомощно хватают воздух. Ослабить верёвку? Оцарапать руку обидчика? Под ногтями только собственная кожа.

- Отпусти!



Колени обожгло резкой болью. Отпустил. Вроде, ничего не сломано - только синяки останутся.

Нашла защитника, мать его! Да враги не нужны, когда есть такие защитники!

Идти ей больше было некуда.



Она не могла уйти далеко от его дома. Инидус не держал, но сразу предупредил:

- Я бегать за тобой не буду. Окажешься ночью у чёрта на рогах - твои проблемы.

Ночью Лион старалась держаться к нему поближе.

- Я таскаюсь за тобой, как собачонка на привязи!
- И это твоя проблема.
- Ты пообещал, что защитишь меня.
- Мы не договаривались, что я буду с тобой нянчиться. Не нравится жить, как я живу - можешь уходить.



- Как раз и Штрауд скоро оттает - он наверняка тебя проводит.

Он не хотел их убивать. Пакостливые заклинания, раздел территории, показать, кто хозяин - это одно, но всерьёз развязывать войну с вампирами, да ещё и из-за женщины - не его женщины! - Инидус не собирался.



Лион всё время боялась, что он велит ей проваливать из его дома. А то и сам убьёт. Ну что она могла сделать ему?

- Прости, Инидус!
- Иди к чёрту, Лион.
- Я сказала, не подумав...
- А ты вообще всегда сначала говоришь, а потом думаешь, да и то не обязательно.

Он не гнал её прочь, но и оттаивать не собирался. А с чего бы? Обычная девица. Грубая. Дурная малолетка.



Лион честно старалась быть мягче. Идти на уступки. Посадить свою грубость на поводок.

Оказалось, что это не так уж страшно.

- Боже мой! Что это? Просто потрясающе!
- Это пирог.
- Волшебно!
- Обычный яблочный пирог. Не волшебный.



Если присмотреться повнимательнее, она оказывалась не менее удивительной, чем он сам. Что это за девушка такая, которая портит кровь вампирам и никогда не ела пирогов? Ему было приятно расспрашивать, кто она такая, откуда. Лион каждый раз густо краснела.



Если присмотреться повнимательнее, он оказывался ничуть не более страшным, чем она сама. Обычный человек. Может быть, не самый общительный и не самый открытый.

То заклинание... Да, не стал терпеть её криков, но будь на его месте другой, просто дал бы по морде - характер тяжёлый, мало ли. Не всякий такое стерпит.

Её забавляло смотреть, как он подрезает любимую яблоню, как подсчитывает петли вязания, как покрывает печенье глазурью. Он не краснел стыдливо, потому что не краснел никогда.



Днём Лион чувствовала себя свободной и не такой уж уязвимой. Она осматривала город. Не весь, только тот район, где они жили.

Ничего особенного: кирпичные дома, рекламные проспекты, кофейни и магазинчики на первых этажах.



Однажды, когда она вернулась с такой прогулки, чародей протянул Лион свёрток.

- Что это? - не поняла она.
- Свитер.
- Ты связал мне свитер?
- Мне больно видеть, как ты бегаешь в майке под снегом.



- И ты ещё называешь себя злым колдуном?
- Я называю себя Инидусом. Злым колдуном меня называют все остальные. И отойди от меня.
- Да ты же совсем плюшевый.
- Лион, скажи: "Спасибо" и отойди. Это просто свитер. Это не значит, что у нас с тобой всё здорово.

Она едва ли много знала об отношениях, но вполне понимала, что это не просто свитер. Может, колдун и сердится на неё сейчас, но однажды он простит её, а она - его. Мог бы позволить ей простыть и умереть, если она ничего не значит.

Так думала Лион.

​

 

а что? проклятие? ну я тогда тоже закругляюсь ахах

да, и в неё влюблён какой-то престарелый вампир ахаха совпадение? не думаю! смывай краску, Алисинья, тебя раскрыли

да вообще обопьются своей кокаколы и бесятся

вот за такое он её точно сожжёт, лёгким удушением не отделается
это было последнее шоу, в котором участвовала Лион

 

Это обязательно? Да ну! Нет, я... я не думаю, что мне станет легче, если я выскажусь.

Тебе-то, понятное дело, станет. Коллекционер, блин! Мнения, истории - вот, что ты коллекционируешь. Думаешь, яснее тебе станет? Истина откроется?



Ладно, шут с тобой!

Не будешь против, если я закурю? Нет, вообще-то нет... Я... Я не могу вот так запросто об этом говорить...

Спасибо.



Она приехала в город лет восемь или девять назад. Вивиан.

Нет, не сказать, чтобы писаная красавица - мне она не понравилась. Дело не во внешности, а... ты скорее улавливаешь это... некрасивое поведение. Вульгарное. Дешёвое.



Она очень любила мужское внимание. А мужчины...

Знаешь, не все на свете мужчины разборчивы в связях. И когда стоит вот такая, глазами томно хлопает и локон на палец мотает, они... Извини, я плохой рассказчик, я вообще говорю мало. Не привык... Я к тому, что девушка сама лезет, а они и рады.



Мы с ней почти сразу познакомились, и... Не задалось у нас общение. Просто... У нас с Вивиан были очень разные взгляды на ситуацию и на возможные исходы общения, и на границы дозволенного...

- Не хочешь зайти, выпить чаю?
- Нет, не хочу.
- Вина?
- Вивиан, нет.
- А может...



Я не знаю, как сказать прямее и при этом не выглядеть красующимся павлином.

Да ты смеёшься надо мной! Неужели неясно?.. Она... я... Я ей... по...нравился.

Ужасно звучит. Я начинаю ненавидеть тебя за то, что мне приходится произносить всё это.



Я серьёзно. Может, она просто не привыкла слышат отказы - я не знаю. Но это иногда доходило до абсурда.

- У меня уже есть девушка. Оставь меня в покое!
- Никуда твоя девушка не денется, мы же ей не скажем.

Она как-то раз меня поцеловать попыталась... Да нет, просто ушёл. Но согласись, тебе бы стало не по себе, если бы я решил тебе язык в рот засунуть, а тут надо было радоваться! Она же девушка, внимание ко мне проявляет. Пропади оно пропадом, это внимание...



Я тогда уже встречался с Беллой, и мне не нужна была другая. Ни Вивиан, ни кто-то ещё. Я же лю...

Нет, я... я не стесняюсь слова "любовь", мне просто... я...

У тебя не бывало такого, что тебе стыдно за свои чувства, потому что кажется, что ты не достоин любить кого-то или что-то... Вот у меня так с Беллой. Я не имею права испытывать это чувство и разбрасываться тут признаниями после того, что натворил.



В общем, я и рад бы был забыть о Вивиан, как о страшном сне и больше никогда не видеть её, но так получилось...

Я хорошо лажу с детьми. Это само получается. Нет, ну конечно, я к ним сам не лезу! Я же не совсем больной! Но некоторых детей как магнитом тянет. Не знаю, может, это потому что дети любят всё яркое и необычное, а у меня кожа зелёная?

У Вивиан было три дочери - все от разных отцов - Присцилла, Урсула и Долорес. Младшие ко мне особых симпатий не испытывали, а Присцилла всё время меня в гости зазывала.

Нет, ничего особенного. Кукол показывала, хвасталась, как умеет делать колесо, просила помочь с математикой. Думаю, ей просто не хватало отца... Ну мне-то откуда знать, кто её отец?!



Ну и естественно, Вивиан я тоже видел регулярно, и каждый раз она заводила одну и ту же песню:

- Инидус, сладкий, останься...
- Тебе самой от себя не тошно? "Сладкий"? Что за "сладкий"?
- А что такого?




- Ты замужем, Вивиан!
- Он такой лопух... Он ничего не узнает, вот увидишь!
- Да что с тобой не так? У меня есть невеста, я люблю её.
- Но я хочу...
- Я не хочу.



Мать ещё бизнесвумен... Лавку какого-то эзотерического хлама держит. "Зелья и эликсиры".

Предприятие моей матушки захирело, когда мы все выросли и разъехались. Но лавка существует и сейчас... Она просто продавала остатки и варила зелья на заказ. Не всем по карману, но если сильно надо...

Привороты - это подло. Разве это не насилие над личностью?



Я в этом не разбираюсь. Совсем.

Я начал практиковать магию ради защиты. Себя, в первую очередь. Потом ещё ради своих сестёр... Я хорошо владею боевой магией. Контратаками. Знаю, как отбиваться. И я чертовски хороший дуэлянт, но... Я ни черта не смыслю во всех остальных сферах, в любовной магии, в лечении...

И когда люди возмущаются: "Ну как это? Ты бы разве не заметил, что она подлила тебе приворотное зелье?" Нет, я бы не заметил.



Я просто не думал о Вивиан, когда её не было рядом. У меня была Белла - я думал о ней.

Я просто был счастлив, когда она согласилась стать моей женой... Шёл снег, у неё покраснели щёки и нос... Она... она была такой красивой...



Я понял, что что-то не так, когда мы ненадолго уехали после свадьбы. Свадебное путешествие - если хочешь.

У меня мысли стали путаться. Иногда я смотрел в её глаза и видел глаза Вивиан. Меня это пугало.

Я стал нервным - это все заметили. В той поездке я поджёг троих. Понятия не имею, кем они были или являются. Мне просто не понравилось, как они смотрели на Беллу.



Белла тоже нервничала из-за того, что происходило. Её можно понять. Но я... я не мог всё время видеть рядом Вивиан. Мне казалось, я с ума схожу.

Я уже говорил, я в этом не разбираюсь. Я понятия не имею, как снимать привороты, и мне не у кого было просит помощи, потому что. Кто вообще поверит, что меня бы приворожили? Даже ты сейчас наверняка думаешь: "Этот колдун рассказывает мне сказки, чтобы переложить с себя вину". Да, я в курсе, что далеко не красавец, что у меня скверный характер, а тогда ещё и денег не было, и вся эта история про приворот звучала бредом.



Я не знал, что мне ещё делать. Я бы просто свихнулся, если бы Вивиан не ушла из моей головы, так что я сделал то, что умел.



Я поджёг её.

Если бы ещё эта дрянь горела! Я не знаю, что она такое, но она не горела. Огонь был, она покрывалась сажей, но... никакого вреда. Не знаю, в ней было дело или в зелье, или...



Белла вернулась, и она... не обрадовалась, мягко говоря.

- Какого дьявола тут происходит?! Инидус! Потуши её! Немедленно!

Я не хотел ссориться с Беллой, и не хотел ей рассказывать. Между нами и так как будто кошка пробежала...



- Какого чёрта ты творишь?
- У нас с Вивиан свои проблемы.
- Такие проблемы, за которые сжигают заживо?
- Да.
- Нет. Инидус! Урегулируй их как все нормальные люди.



Думаю, если рай есть, и Белла смотрела оттуда на меня и всё, что случилось... думаю, она сожалеет, что не дала мне убить её.

Всё стало только хуже со временем. Было похоже на то, что я думаю все мысли разом. Мой разум был совершенно перегружен, я мало что понимал и мало что запоминал.



Помню, что она повадилась ходить в мой дом. Почти всё время была там, и как-то раз я не выдержал.

- Инидус, ты меня пугаешь!



- Опусти руку, пожалуйста! Давай поговорим. Успокойся.

Я подумал: "Если она не горит, то, может, замёрзнет?" Она замёрзла.

- Инидус...

Со слезами на глазах и моим именем на губах. Она замёрзла.



Мне казалось, что мысли мои пришли в порядок. Но как-то раз я был с Беллой, прошептал её имя, а она...



- Милый, тут нет никакой Беллы. Есть только ты и я.

...а она не была Беллой.



- Какого дьявола ты тут делаешь?
- Я тут живу. Мы с тобой женаты.

Я не помню, как женился на Вивиан. Не помню, как она переехала. Но по документам она была моей женой.

Слушай, я бы по доброй воле к ней пальцем не притронулся. Она же... сама скверна!

Но я... наверное, не был достоин и её, потому что... чьё сердце я превратил в кусок льда?



Да нет, я знаю, какую свою жену я убил. Обеих.

Я не решаю свои проблемы, я их устраняю. Я знаю, что я ужасен. Мне уже поздно меняться.

​

 

Он во многих вещах не шарит как и все в чём-то не шарят. Нельзя же прям все заклинания знать, чем-то приходится пожертвовать

Ну у него как бы кукуха отлетела как раз после этой истории с приворотом, до этого не такие уж большие проблемы с головой были

ахаха да, это странно, но это так он тоже к ним тянется, постоянно то в куклы играет, то снеговика лепит - очень злой колдун, куда деваться

не

 

Иногда он просыпался от собственного крика.

Побелевшие от холода пальцы, царапающие прогнившие доски пола. Старый дом. Старый город.

- Инидус...

Снежинки путаются в рыжих волосах. Не тают.

Осознавая, что сделал, он каждый раз кричал и открывал глаза. Снежный покров превращался в потолок. Тела Беллы на нём не было.



- Инидус?

Живая и прекрасная... Не подходи ко мне!

- Ты кричал.
- Плохой сон. Извини.

Странный тон, она обычно так не разговаривает. Всё упрёками, криками, претензиями... Так проще - считать её наглой дурной малолеткой.

Не трогай меня! Горячая рука ложится на плечо. Не трогай!



Голые плечи, голые ноги. Ходит по дому как ни в чём не бывало. Глазами своими красивыми хлопает. Столько раз ведь просил!



- Не ходи по дому в нижнем белье!
- Это не бельё, это пижама.
- Она довольно откровенная...
- То есть тебе можно ходить в пижамных штанах без майки, а мне вот так - нет?

Это же не одно и то же!

Одно и то же! Была бы разница, ты бы ей это всё высказывал, а не самому себе. Нравится?

Нет. Заткнись.



- Побыть с тобой?
- Что?

Слишком близко. Она слишком близко. Обеими руками касается...

Это объятия, придурок! Не бойся!

Инидус вскочил с постели, Лион поднялась следом.

- Ты в порядке? Какой-то нервный... Я спросила, побыть с тобой, пока ты опять не заснёшь?
- Я что, на ребёнка похож?!
- Похож на напуганного взрослого мужика...

Уходи или хотя бы прикройся чем-нибудь! Тоже мне, заботливая какая выискалась! Иди спи!

- Выйди из моей комнаты. Немедленно.



Как он вообще мог согласиться на эту сомнительную авантюру? С самого начала было ясно, что от Лион будут проблемы. Она выглядит как девушка, от которой бывают проблемы - с чего бы быть иному?

Она была задириста. Изо всех сил старалась не действовать на нервы Инидусу, а потому здорово доставала прохожих.

- Тебе не холодно без куртки? Зима всё-таки.
- Не холодно.
- Ну чего ты бурчишь? Давай, рассказывай, как докатилась до такой жизни, что уже и куртки нет?



Ещё у Лион была одна удивительная особенность...

- Я вампир, потому и не мёрзну! Согреюсь твоей горячей кровью!

Она постоянно находила вампиров. Честное слово, ей бы стоило стать охотником на кровопийц, потому что у неё было чутьё на них. Просто дар!



Увы... Лион была и вполовину не так храбра, как думала о себе...

- Вряд ли ты сегодня будешь пить чью-то кровь.

Но ей и не надо было быть храброй: Лион думала, что у неё есть рыцарь в сияющих доспехах... Ну... в джинсах и кожанке, но сапоги у него и правда сияли - это, наверное, тоже чего-то да стоит.



Ей было всего восемнадцать, когда они встретились. А когда тебе восемнадцать, весь мир враждебен, и вдруг кто-то ведёт себя с тобой, как с человеком, когда кто-то вдруг решает тебе помочь...

- Лион...

Порой ей казалось, что это какие-то чары, наваждение. Ну в самом деле, разве он так уж хорош? Злой, угрюмый...

- Скажи мне честно, что за чертовщина? Почему они слетаются к тебе, как мухи на варенье?

Свитер связал... заботливый, блин... Да и зелёный к тому же, фу! Точно наколдовал...



Они вместе отмечали новый год. Только вдвоём. С ума сойти, столько времени прошло! Уже несколько месяцев, и что между ними? Ледяная стена... Он и пальцем к ней не притронулся, не считая того раза, когда она его всё-таки довела... Ну и не пальцем ведь, да?

- Это надо перевесить...
- Оставь, нормально висит.
- А будет не нормально, будет великолепно!

Интересно, он наряжал ёлку, пока жил один? Наверное, нет... Спросить? Да ну, подумает ещё что-нибудь...

- Эта ёлка всё равно не будет самой красивой в этом доме...

Он правда это сказал? Не ослышалась? Красивая?



- Лион...

Она чувствовала, как заливается краской. Не то, чтобы Лион не знала о своей привлекательности - она знала, она часто слышала об этом, но иногда ты ждёшь, чтобы определённый человек произнёс определённые слова.

- Лион, ты слышишь вообще, о чём я тебе говорю?

Ей всегда казалось, что его кожа должна быть холодной и скользкой, как у лягушки. Может, потому никто особенно и не горел желанием к нему прикасаться?

- Да, ты сказал, что я самая красивая в этом доме.

Обычная человеческая кожа. Горячая.



- Нет. Я спросил, какого чёрта ты притащила в дом вампира?

Она не была рассеянной, вовсе нет, но у них на лбах не написано, что она вампиры, а всем соседям в зубы смотреть не станешь.

- Я понимаю, ты маленькая, наивная и всё время витаешь в облаках, но постарайся хотя бы сама не впускать их в дом.

Не кричал, спокойно говорил. Без агрессии. Без давления. Как взрослый терпеливо объясняет ребёнку, почему нельзя совать пальцы в розетку.



Всё равно обидно.

- Я не маленькая!

Не маленькая? Она не маленькая, это ты старый. Она могла бы быть твоей дочерью... А может стать женой...

Нет. Бред какой! Никаких больше жён!

- Мне плевать, маленькая ты или нет, Лион. Давай чтобы без этого.



Они иногда выбирались в город. Их видели вместе после шоу, думали, что это свидания. Лион старалась держать себя в руках, тем более, что это она всегда выбирала, куда пойти. Порой ей казалось, что если дать Инидусу волю, то он вообще никогда не станет выходить из дома.

- Тебе нравится бывать где-нибудь? - спросила она однажды.

Он понимал, что ей не хочется проводить всё время взаперти, и понимал, что выходить одной - небезопасно. Выгуливал её? Сторожил как Цербер...

- Мне нравится бывать в Комореби.

Не могло быть и речи о том, чтобы взять её с собой. Ему бы было не до того, чтобы смотреть за дурной малолеткой. Отпуск только тогда отпуск, когда он без детей.



Он никогда не спорил, не морщил лоб и не поджимал губы, когда она просила сходить куда-нибудь. Хочешь? Ладно, пойдём.

Со временем Лион стало казаться, что ему с нею скучно. Может, ему и было скучно... Она вытаскивала его в город поесть? Могли бы поесть и дома. Может, он бы опять испёк пирог или ещё что-нибудь? И его можно было бы есть вилкой. Или даже руками...



- А что там, в Комореби? Расскажи мне.

Она отодвинула тарелку и повернулась к нему.

- Горнолыжная трасса.

Она оказалась слишком близко. Опять. Понятно теперь, почему газетчики уверены, что это свидания...

Инидус всякий раз пытался от неё отодвинуться.

- Ты катаешься на лыжах?
- На сноуборде.



Надо было его послушать! "Не может быть и речи! Ты разве умеешь кататься? Лион, я не собираюсь тебя учить". Надо было... Он всегда говорил, что не собирается чего-то делать, а потом делал. Не собирался вытирать ей сопли, нянчиться? Именно этим и занимался последние месяцы...

Лион не была трусихой или очень не хотела таковой показаться. Но это было опасно и страшно - катиться вниз с горы на маленькой досочке, балансируя и думая только о том, как бы не упасть и не свернуть шею. Что приятного может быть в таком отдыхе?



Он был просто великолепен. Но ведь он когда-то летал на метле - наверное, ему и не страшно...



А она... Она просто подвернула ногу и упала.



- Вот дьявол!

Не было понятно, злится Инидус потому что ему придётся всё-таки прервать выходной, или расстроен тем, что Лион плохо.

- Идти сможешь?
- Да...
- Да нихрена ты не сможешь!

Он даже не слушал её, и Лион решила, что он всё-таки злится.

А потом он поднял её на руки, и его губы оказались слишком близко... Зачем она это сделала? Злой, нелюдимый, да к тому же зелёный...

Первым его желанием было швырнуть её в ближайший сугроб, чтоб думала перед тем, как делать.



- Какого чёрта это было?

Нельзя было её там оставлять. Какой же сволочью надо быть, чтобы бросить раненую девушку в незнакомом месте на произвол судьбы. Так что сперва возвращение, покой и эластичные бинты, потом выяснение отношений.

Повысил голос... Прежде не кричал, а теперь... Злой, нелюдимый... Он не злой и не нелюдимый, он защищал тебя и исполнял твои прихоти.

- Это был поцелуй. Люди так делают, когда нравятся друг другу.
- Ты мне не нравишься.

Как ножом по сердцу. Он не злой и не нелюдимый, он... он... Она совсем не понимала, кто он, и что он думает.



Она тебе нравится.

Убирайся.

Сам чувствуешь, как сердце бешено стучит, когда она рядом, когда прикасается к тебе ненароком...

Она мне не нравится. Проведи с кем угодно месяц взаперти - с ума сходить начнёшь.

Боишься, что тебя ранят? Всегда боялся... Кому нужна такая жаба косоротая? Кому такое чудище понравится? Ей вот понравилось, чего ж убегаешь?

Мёртвенно-белые пальцы, под сломанными ногтями щепки. Гнилые половицы старой террасы. Он своей собственной рукой превратил её сердце в лёд.

Убирайся!



Ну и уберусь. Уйду отсюда. Как с ним теперь жить? Мне будет стыдно, ему будет меня жалко.

Горячие слёза предательски поползли по щекам - Лион не вытирала их: слишком занята была, скидывая свои скромные пожитки с полок в чемодан.

Он ей не нужен! Ну и уйдёт! Ну и выживет как-нибудь. А может, и не выживет - кому какое дело?



- Лион?..

Как вошёл сюда незамеченным в своих подбитых сапогах?

Так странно было видеть её плачущей. Она же всегда была бойкой и дерзкой - такая скорее по морде дала бы обидчику, чем заплакала. Такая только чужие слёзы проливает, не свои.

- Я не плачу! - выдавила она между всхлипами.



- То, что я сказал тебе...
- Это вообще не из-за тебя!

Не из-за него, как же! Она металась, как маленький ребёнок, прежде всегда находивший утешения у матери, обижается на неё и не знает, куда пойти. Он притянул её к себе, а Лион даже не стала вырываться.

- У меня просто нога болит.
- Ну само собой...



Зачем он пришёл? Собирался извиниться? За такое не извиняются. "Прости, что отверг тебя" и "Извини, что пытался задушить". Ну что она в нём нашла? Дурная малолетка...

Проревевшись, она уснула в его объятиях, он не стал тревожить её сон и остался в её спальне до утра. Было неудобно и физически, и морально. Но впервые за долгое время его не беспокоили кошмары.

​

 

да уж, могли бы уничтожить мир, но скорее всего уничтожат друг друга

 

ахаха о боже, как это жутко звучит, они ж не так совсем к нему тянутся
видел бы он в Лион ребенка на самом деле - быстро бы с ней поладил косички бы ей заплетал, сказочки перед сном рассказывал, заколдовывал бы всех, кто ее обижает, а ой это уже

блин, чет у меня так много Александров, что я уже сама путаюсь
да, это она

ну как же: мужик не пытается сожрать и всего раз попытался убить! отличный вариант, надо брать

всё может быть

 

vBulletin [media]

Wardruna - Kvitravn​

К чёрту Достоевского с его уважением и неуважением! Он его, Моргина, не уважает? "Ну а тот, кто с ним останется, сам себя не уважает! Урод моральный. Думает, если палочкой махать научился, то теперь всё можно?" - так думал Моргин Эмбер, покидая дом Инидуса Достоевского. Никому до него не было дела. Шоу продолжалось.

На улице Моргина дожидалось такси. Добродушный усатый, уже не молодой таксист помог чародею погрузить чемодан в багажник. Только ехать Моргину было некуда - в академии его больше не ждали. Там больше никого не ждали. "Долбанный Достоевский! Заморозил всех преподавателей! Хоть самому всё бросай и иди преподавать". Но это была глупая затея, конечно - Моргин и сам понимал, что чародейское сообщество пусть и толерантно, но явно недостаточно, чтобы позволить учить детей двадцатилетниму Моргину. И ладно б детей... Некоторые студенты ведь ещё и старше его самого будут...

- Что-то ты размечтался, Моргин, - напомнил он самому себе с улыбкой.

Усатый таксист докурил, отбросил бычок и сел в машину.



Моргин уже собирался присоединиться к нему, вернуться в Глиммербрук, чтобы уже на месте прикидывать варианты. И в тот момент жизнь его повернулась круто.

Последние три ночи граф Штрауд провёл в Сан Мишуно. Самолично выслеживал свою обидчицу - дело принципа. Женщины покидали и покидали этот дом, но не она. Не Лион. Он уже начал опасаться, что она вообще не выйдет, что сердобольный Достоевский проникнется к ней, оставит при себе. "Ой, дура! Нашла, где спрятаться! - подумал Штрауд. - Что изменилось-то? Чудище, может, ещё и похуже меня..."

В ту ночь она снова не вышла, и Штрауд собирался было уже вернуться домой, когда решил: хватит с него возвращаться с пустыми руками, как побитой собаке.



Было страшно, потом холодно - вот и всё, что Моргин мог бы сказать о той ночи. Он чувствовал, как к шее прикасается холодная рука, пытался её скинуть, но не мог и пальцем пошевелить. А укуса не чувствовал вовсе.



Ему не нужна была Лион. Ни в качестве еды, ни в качестве жены. Она не просто отвергла его, но оскорбила, опозорила. "Лион ждёт только смерть", - так рассудил граф Штрауд.

Он не любил проводить время на улице, а дома одному бывало скучно. Поэтому он взял мальчишку. Ничего личного. Его, такого живого и румяного должно хватить надолго, может даже, на пару недель. А Лион может и подождать.



Когда Моргин проснулся, солнце стояло уже высоко. Болела голова и воспалившаяся рана на шее. "И во рту как будто кошки нассали".



Это был не его дом. Точно не его.

- Что вчера было? - спросил он тихо у самого себя и не ответил себе.

Вокруг было тихо: никто не ходил за дверьми, не разговаривал, даже с улицы не доносились голоса и птичьи песни.



Второй этаж, окна не открываются. Он видел: это не Глиммербрук и не Сан Мишуно. Что за город? "Куда этот усач меня отвёз? Я, вообще, садился в его машину?" Моргин старался вспомнить, но прошлая ночь отзывалась лишь болью в голове - больше ничего.



Комната была просторной. Большая кровать, воняющий псиной диван, комод - не пустой! - грязное зеркало, два засиженных мухами витражных окна и две двери. Одна вела в ванную, другая была заперта.

- Эй? Кто-нибудь?! Эй!

Никто не отзывался. Никто не ходил за этой дверью и не разговаривал.



Моргин напрасно молотил по ней кулаками, кричал и обзывался: ему не отвечали. Дверь не поддавалась, и даже магия на неё не действовала.
В бессилии он опустился на пол и заплакал.



Шли часы, за ним никто не приходил. Коридор оставался мёртв, весь этот чёртов дом был мёртв. Один только Моргин в нём - жив.

В попытках успокоиться и отвлечься, он обшаривал всю комнату сантиметр за сантиметром: что-то же должно быть. Ключ? Может, телефон? Хоть что-нибудь... Ничего не было. На окнах стояли решётки.

"Инидус правильно делает, что не уважает меня, - думал Моргин. Кто бы вообще в такой момент думал об Инидусе? - Что я за чародей такой, если даже из комнаты выйти не могу?" Он был недоучкой. Потому что Достоевский лишил его учителей.



На закате Моргин впервые услышал скрежет старых дверных петель и испугался. Испугался того, что дом оказался не так уж мёртв. Испугался того, что сейчас должно было что-то случиться, что-то начаться.

"Хоть бы это был глупый розыгрыш", - надеялся Моргин и заранее знал: это не розыгрыш. У него просто не было друзей, которые могли бы такое устроить.



Хлопнула дверь где-то совсем рядом. В коридоре заскрипели половицы. Двойной поворот ключа. Сердце, казалось, готово было разорваться.

Наконец в комнату ворвался зверь.

"Тот, кого Лион боялась, - пронеслось в голове у Моргина. - Штрауд".

Он отшатнулся, но не закричал. Владу это понравилось.



- Как твоё имя? - спросил он.
- М-моргин.

Юноша судорожно прикрывал рукой свежую рану на шее, как будто это могло ему помочь.

"Убежать? - Дверь осталась незаперта. - Он же старик, он не догонит...Он вампир - догонит..."

- Моргин, - повторил Штрауд, смакуя. Дурацкое имя, он бы придумал что получше... - Послушай, Моргин, ты ведь не станешь устаивать сцен, правда? Будь паинькой, сядь.

Он кивнул в сторону дивана, и Моргин покорно опустился. "Может, если я буду паинькой, он меня отпустит?" На деле Моргин, конечно, понимал, что никто его не отпустит, но надеялся.

- Вы меня убьёте? - спросил он у Штрауда.
- Прямо сейчас? - переспросил он. - Нет.



Штрауд не стал перекладывать Моргина на кровать - оставил на диване.

Вообще-то, ему нравился этот мальчишка: нравилось, что он не стал отбиваться, не стал кричать. Штрауд ужасно не любил, когда его еда визжала и брыкалась - толку всё равно не было, только рана рвалась, и кровь пачкала всё вокруг.



Штрауд всё ещё был в комнате, когда Моргин проснулся.

"Он хотя бы оделся, - отметил про себя Моргин. - Некрасивое тело. Измождённое, костлявое. Такое надо прятать".

Шея горела огнём, во рту стоял кислый привкус крови, а голова, как ни странно, прошла.

- Мистер? - обратился Моргин к Штрауду. Тот зашипел:
- Ваша светлость!
- Как скажете, ваша светлость. Я есть хочу.



Это было наглостью? Да, пожалуй. Но что Штрауд мог сделать ему? Убить? Он в любом случае собирался убить Моргина, так какая разница?

Но граф неожиданно смилостивился:

- Кухня внизу, - сказал он. - Можешь выйти отсюда на ночь. В шесть вернёшься, и я снова тебя запру.

Моргин не стал спорить или язвить.

Дом был большим, но явно недостаточно, чтобы оказаться фамильным поместьем Штраудов, и тёмным. Было пыльно, влажно, тяжёлый цветочный дух, призванный скрыть запах крови, не справлялся со своей задачей.

- Чей это дом? - спросил Моргин.

Штрауд спустился вместе с ним, но за стол садиться не стал.

- Понятия не имею, - признался он. - Они умерли раньше, чем я как следует их расспросил.

Это была шутка, но Моргин не понял и не засмеялся.



- Не таращься попусту, - посоветовал Штрауд. - Двери здесь и вот там, но выйти тебе нельзя. Я догоню, поверь мне, и тогда ты и по ночам будешь сидеть в спальне голодным.

"Сколько человек тут было до меня? - гадал Моргин. - Сколько из них пыталось убежать от него?"



"Интересно, меня ищут?" Моргин понимал, что, скорее всего, нет. Он не имел привычки созваниваться с родными каждый выходные, а друзей у него и вовсе не было: в волшебном мире каждый сам за себя. "Если и ищут, - понимал Моргин, - я умру быстрее, чем найдут".

Он должен был что-то сделать. В конце концов у него была магия, пусть слабая и необузданная, но он должен был попытаться.



А потом оказалось, что и у Штрауда есть магия. Только не слабая и вполне себе отточенная.

- Кто-то решил мне зубы показать, а?

Он ударил. Ещё раз, сильнее. Моргин согнулся пополам и чуть не вывернул на пол свой ужин.

- Ну давай подерёмся с тобой, - усмехался Штрауд.



- Вставай!

Моргина швырнуло под стол.

- Вставай!

Выволокло из-под стола, встряхнуло и отпустило. Парнишка тряпкой распластался по полу.

- Поднимайся живо! Вставай!
- Я не могу, - выдавил из себя Моргин. Он не думал, что так бывает, чтобы кто-то был сразу и маг, и вампир. Он не был к такому готов. - Я больше не могу.



Наутро всё повторилось. Хотя, может быть, это даже не было утро: часов у Моргина не было.

Он очнулся в той же спальне, дверь была заперта.

"Я не позволю ему убить себя", - решил Моргин. Он не знал толком, что можно сделать и решил устроить пожар. Всё лучше, чем дожидаться, пока тебя съедят. Только приличного поджога у Моргина не вышло, он ведь был недоучкой. Долбанный Достоевский!..



- Не трогай меня! - заорал он, когда Штрауд наконец явился к нему.
- А я уж думал, мы с тобой обойдёмся без драмы и истерик, - признался тот раздосадовано. - Не плачь, Моргин...
- Пожалуйста...
- На меня это уже много лет не действует.



Он выглядел немощным, дряхлой развалиной, но на деле был намного сильнее физически. Моргин пострадал на дуэли - если это можно было так назвать - прошлой ночью, он терял кровь и почти ничего не ел.

"Это нечестно! - думал он. - Он же на Лион злится. Она где-то накосячила, а я расплачиваюсь? Это нечестно! Нечестно..."



Штрауд не был доволен его поведением. Но так временами случалось даже с самыми стойкими: они не хотели умирать и отчаянно боролись за свою жизнь.

- У тебя сердце льва, Моргин, - сказал Штрауд, перешагивая через свалившегося на пол юношу. - Я это уважаю. Но тебе не победить.

В ту ночь он не стал запирать дверь.

​

 

апхахаха какие у тебя широкие границы понятия "хот"

за кого он болел, интересно?

вот так всегда, стараешься быть хорошим человеком, не есть людей там, пироги печь, а все видят только бицепсы

у Моргина явно дэдди кинк и острая нехватка мужского внимания

я не знаю, но скорее нет. Я так сама в своих персонажах и их связях путаться начну так что лучше вы все путайтесь в моих вселенных
у меня уже как в комиксах марвелл лол: начало истории про Достоевского смотрите в Обдолбаново, конец истории Леопольда в ролевой ахаха

да

 

vBulletin [media]

Kovacs - 50 shades of black​

​

 

У меня родилось две каких-то непонятных истории-не истории без особого сюжета и смысла, потому что я построила универ и квартиру, а потом решила, что негоже добру пропадать

Они все с нетерпением ждали появления виновника. Изменится ли? Может, и вовсе уволится?.. Некоторые тыкали друг друга под рёбра ручками, подначивая:

- Попроси у него тоже грибов!
- Ну и попрошу.

Никто ничего не попросит - это всем было ясно. Кишка тонка.

А он делал вид, что ничего не произошло, что ничего не изменилось.

- Записывайте тему, - вот так, с порога. Ни приветствий, ни расспросов о том, как каникулы прошли. - "Иксодовые клещи".

В гробу он видал эти ваши каникулы. И у какой сволочи пасть открылась о произошедшем рассказать?



- Архипова?

Они утверждали, что заметили перемены, хоть он и старался скрывать и всё отрицал. Но они видели, они чувствовали. А может, только принимали желаемое за действительное?

- Халат где? Надевай.



Архипова хлопает длинными ресницами, не виновато и даже не пристыженно - безразлично.

- Забыла.

Перестал прятать, что выглядит моложе, чем есть на самом деле? Так все, кто с формалином работают, хорошо сохраняются.



Волосы? А что волосы? Так он никогда лысым не был, постригся просто неудачно...

- Ну, на выход, значит.

Клыки перестал прятать? Так никогда не прятал. Такая вот челюстно-лицевая аномалия... Потому вы, наверное, и решили, что он вампир.

- Я серьёзно, Архипова, ношение халата обязательно, при входе на кафедру даже табличка висит. Можешь быть свободна.



***

Нет, он не изменился. Каким был, таким и остался. Некоторым просто нравится выдумывать все эти сказки. То папа якобы со студентками спал, теперь он вампиром оказался - плавали, знаем. Я этого дерьма за последние три года вдоволь наслушалась, спасибо.

Да ничего особенного не было три года назад. Мне было семнадцать, я заканчивала школу.



Наше с отцом общение тогда состояло большей частью из дежурных фраз, типа "Как прошёл день?" "Будешь ужинать?" "А кофе?" ну и ответов. Односложных обычно.



Это... немного сложно объяснить. Не то, чтобы у нас были прямо таки проблемы в общении, нет, мы близки настолько, насколько вообще подросток может быть к кому-то близок. Да, думаю, отец хотел бы быть ближе, думаю, моя закрытость обижала его.



Нет, он обычно не ел дома. Нет, меня это как-то и не настораживало: ну на работе поел или ещё где... Он нормально выглядел, не худел, так что я и не переживала особенно.

Ну да, само собой это доказывает, что он вампир! Вампиры же как раз не едят, но литрами заливают в себя кофе - это все знают!



- С тобой точно всё хорошо, Любаш?

Мне тоже неприятно и обидно слышать все эти гадости про дорогого мне человека. Что он вроде как Лизавету Григорьну убил, только она почему-то живая ходит, мозги всем имеет. И студентки ещё эти...

- Может, я тебе помочь смогу? Скажи...
- Я собираюсь в твой университет поступать.
- Так...
- Ну и... вдруг мне баллов не хватит?



- Ну в этот не хватит - в другой хватит. Тебе свет клином сошёлся, что ли?



- Да, именно в этот хочу!

Ну, врать не стану, думала, что мне там легче будет из-за отца. Почему я так думала, понятия не имею. Он в некоторых вопросах крайне принципиальный. И вот эта история, что он девчонку из-за халата выгнал... Ну так не первый раз, и не он один так делает. Я же говорю, цепляются ко всяким мелочам...

- Зачем, Любаш?
- Вы с мамой там учились...



- При чём тут мы с твоей мамой? Ты же свою жизнь строишь, она у тебя одна, а ты всё на других смотришь...



***

Он не видел дочь ни в медицине, ни в биологии. У Любы были другие таланты, другие интересы и другие сильные стороны. Она была ранимой и эмоциональной, и Леопольд прекрасно понимал, что она не сможет ковыряться в чьих-то внутренностях, что не сможет убить животное ради научных целей.

Забегая вперёд, он оказался совсем неправ. Она оказалась упрямой и исключительно из принципов не стала переводить из университета, где преподавал её отец, наркоман и вампир.

В скором времени она поняла, что никто даже не верит в это всерьёз, и что в белых халатах ходит слишком много "вампиров", хорошо законсервированных, воняющих формальдегидом. Про всех говорили, что они кто алкоголик, кто взяточник, кто домогается студенток, а кто подсиживает других преподавателей. И ничего из этого никто почему-то не подтверждал. Это успокаивало.



А тогда она отказывалась встать с постели и выйти из комнаты.

Он укорял себя: "Чё полез? Как будто она из дома сбежала или в подоле принесла... Высшее образование, вон, собирается, получать, а ты ей нотации читаешь!.."

Она понимала в глубине души, что отец желает ей лучшей жизни и просто хочет уберечь. А он понимал, что не сможет этого сделать, что не имеет права выбирать жизнь дочери вместо неё самой.

- Давай поговорим? Я был неправ, прости меня. Выйди.



- Поступишь, куда хочешь. Это я так ляпнул, не подумав... С чем у тебя проблемы?
- С химией...
- Найти тебе репетитора?



Леопольд не боялся, что она узнает о нём что-то неприятное. Он вообще не мог знать, что спустя пару лет о нём снова поползут слухи.

Он боялся, что они поссорятся. Боялся, что его маленькая принцесса, что его любимая дочь однажды заявится неготовой или без халата, и придётся поставить ей неуд или выпроводить за дверь. Он твёрдо знал, что не станет нарушать правила даже ради неё.

Она это тоже знала.



Но в конце концов она была достаточно упрямой, чтобы поступить и не вылететь за прогулы, чтобы просто доказать отцу, что она так может.



Университет встречал приходящих скучным фасадом и скорбной статуей основателя. На этом убранство заканчивалось.



Внутри это место разочаровывало ещё больше.

Даже в недавно отремонтированных аудиториях было уныло и неуютно. Всё бежево-серое. Пыль и пластилин.

В давно не ремонтированных классах к этому добавлялись ещё сквозняки.



Люба хорошо помнила тот день, новый предмет - гистологию - и нового преподавателя - Игоря Михалыча Пережуйко, неприятного человека, всего какого-то сального, неопрятного. Она помнила, как он зачитывал списки и дошёл до неё:

- Свиридова Л.Л.? Дочь, что ли?
- Да...
- Давай зачётку!

Он усмехнулся и принялся ощупывать её взглядом. Хотелось спрятаться или хотя бы отвернуться, а Игорь Михалыч тем временем вынес вердикт:

- Вообще непохожа.



Да уж как же, непохожа! Маму Люба помнила плохо, но что-то ей подсказывало, что не она наградила дочь ростом в метр восемьдесят два и сороковым размером ноги.

Сидящие поблизости заискивающе интересовались:

- А чья ты дочь?
- Да ничья! Неважно!

Уже в университете она поняла, что не хочет быть профессорской дочкой. Не хочет, чтобы от неё ждали чего-то особенного, выдающегося.



- Вот, что я вам скажу, товарищи первокурсницы, - вещал между тем Игорь Михалыч, - не вздумайте уходить в эти свои академы, пока не познакомитесь с Леопольдом Леопольдычем! Завидный мужик, между прочим!

Люба прятала глаза: от того, что никто не воспринял бы слова этого мужика всерьёз, легче не становилось.



Особенно нетерпеливые, не готовые ждать второго курса и введения паразитологии, уже искали на сайте университета, что же там за завидный мужик такой, и с кем придётся биться за сердца одногруппниц.



- Ты как, Свиридова, присмотрела уже себе будущую мачеху?

Заткнись, в конце-то концов!

- Я бы поставил на твою рыжую соседку. Леопольдыч благоволит к рыжим...



- А идите вы к чёрту! - заорала Люба и бросилась прочь из кабинета сама.

Она была новенькой в университете и ещё не знала, где его укромные уголки, в которых можно зажиматься с парнем или реветь в одиночестве. Впрочем, пока пара не кончится, почти любое местечко будет укромным...



Самый завидный Леопольдыч университета в то самое время принимал зачёт у должников. Целое лето было, чтобы выучить! Но они всё никак не учили.

Леопольд терпеть не мог ленивых студентов, которые даже списывать не умели. Ещё больше он не любил тех, в ком не было ни капли самоуважения, тех, кто не мог смириться с оценкой и не хотел идти на пересдачу, а только лил слёзы и мотал сопли на кулак.

- Возбудитель трихинеллёза?

Шмыг. Хлюп.

Леопольд передал студентке коробку носовых платков, специально припасённую на такие случаи, и спросил:

- Ты номенклатуру совсем не учила?



Девушка аккуратно промокала глаза, стараясь не размазать тушь. "Правильно приоритеты расставила", - усмехнулся про себя Леопольд.

- Я учила. Честное слово, учила, но просто...

"Как же ты так учила, если в итоге нихрена не знаешь?"



- Но мне просто сегодня кровь из носу надо сдать!

И девчонка снова разразилась рыданиями.

А Леопольд и сам видел, что ей надо. Явилась с таким вырезом, что её грудь могла вывалиться из топа при любом движении. К нему с таким уже приходили. И слёз лили немало. Но это было делом принципа: Леопольд не мог позволить неучам пойти потом в больницы людей лечить.



- Вот, как мы поступим, - сказал он должнице, - ты сейчас вытрешь слёзы и сядешь повторять, если ты и правда учила, и мы с тобой увидимся через час.

Возражений она не имела, и Леопольд уже собирался уйти, но остановился в дверях.

- И халат застегни, а то ещё простынешь.



Ну вот кой чёрт её сюда принёс? Ведь дура дурой! Выучилась бы ногти делать - или что там у молодёжи модно? - и жила бы счастливо. Нет, ходит слёзы льёт!



Он никак не ожидал найти в том же коридоре ещё одну льющую слёзы. И тем более не ожидал, что это будет его собственная дочь.

- Обидел кто?
- Нет... Ну так...



Ей не хотелось жаловаться отцу, пользоваться положением и слыть папиной дочкой. Но это и его тоже касалось, да? Так что она выложила всё как на духу.



- Ты на меня не злишься?
- Я?
- Ну... За то, что я прогульщица и позорю тебя.
- За прогулы сама на себя злиться будешь, когда перед сессией всё будешь отрабатывать.
- Ты ж не будешь правда бить морду Игорю Михалычу?
- Там видно будет...



- А вообще-то... Ты не думал и правда снова жениться?

​

 

Ну, раз уж мы все всё выяснили, я просто оставлю это здесь.

vBulletin [media]

Mr. Sandman - The Chordettes​

Мне жаль, что ты с нами не ездишь. Я знаю, ты любила это место намного больше, чем его когда-нибудь смогу полюбить я.



Ты бы, наверное, не пришла в восторг, узнав, что я не отгоняю Любу от поливалок, и она вечно ходит мокрая. Как намокнет, так и высохнет. Зато ей весело.



Может быть, я вообще наплевательски отношусь к слишком многим вещам здесь. Да, я совершенно забил на идею реанимировать огород, наследие твоей матери. У меня нет таланта садовода-огородника, да и желания заниматься этим нет.
Но будем честны, Варь, ты тоже никогда не любила ковыряться в земле. Не твоё это было, совсем.



Сын, вон, невесту притащил из Питера точно не за тем, чтобы она помидоры окучивала. Ясное дело, я его туда отпустил: что ж я, изверг какой, мечты ребёнка рушить?

Учатся они вместе. Балерина будущая, куда деваться... Тебе бы понравилась... А по мне тихая совсем, какая-то зашуганная. Ну не съедим же мы её в самом деле!







И вообще, где это видано, чтобы сын привёл домой девушку, а родили не засмущали его? Я до сих пор помню, как уши горели, когда тебя с родителями познакомил... А теперь смешно вспоминать.

Но я так не умею. У тебя бы лучше получилось.















Что ещё? Да, в общем-то, ничего нового. Годы быстро проходят...

Собаку вот завёл. Ты всегда была против, запрещала детям домой животных тащить, мол, от них много грязи и шерсть повсюду... Ну знаешь, Варь... Не так уж и много.



А наша животина оказалась ещё и добрейшей души.

Лабрадор крашенный, а не ротвейлер, честное слово!







Знаешь, Варь, я не верю в бога, в душу, в рай и в ад, не верю на самом деле, что ты слышишь меня... А может, я просто на это это надеюсь... Ну, что ты не видишь всего этого. Потому что если ты вдруг и правда сидишь где-то на облаке и смотришь на нас...



















































... ты уж убереги от меня этих детей. Не позволь моим кошмарам стать реальностью.

​

 

Del, так ты возьми, не стесняйся) я не кусаюсь)

ахаха я вот тоже подумала, что ей очень пойдёт быть ведьмой, но обращать её мы, конечно, не будем

апахпхпхп ну да ну да, на гитаре бренчит, полные карманы дури, только что не обрюхатил никого в этом вашем походе

он понимает, что ему заниматься этим ВЕЧНО

ну так вы это... поставьте зачёт, раз вам приятно

ой ну съели и съели, че бубнить-то

где б он её взял, спортсменку эту?

Да, это она, спасибо) А где ваша соседская дача, Лизавета? Че в гости не приходите? ахахахпха Приходите, не бойтесь, мы ж вас не съедим, ну

 

Я не знаю, че началось, и что это за хроники СимГУ. Да, это скорее всего вообще никому не интересно, но мне было весело

- Да твою налево, Женя!

Голос матери гремел раскатами грома. Казалось, что его способны услышать все соседи, вся округа.

- Я же не специально...
- Конечно, не специально! У тебя всё не специально! Ты просто безответственная и ничего не ценишь! Думаешь, у меня денег много?

Нет, так Женька не думала. Было бы у них много денег, не жили бы они в деревне, в бабкином доме.



- Свалилась же на мою голову!

Дети - это ведь такое счастье, правда? Ты же и будешь в этом свою Женьку убеждать спустя лет двадцать.

- Я не просила меня рожать!

Женька так и не сумела отделаться от чувства беспомощности. От того, что обязана другим, должна быть благодарна за всё то, о чём не просила. Потому что иначе...

- Ты как с матерью разговариваешь?! Давно ремня не получала?



- Надя, уймись, - бабка - тогда Женька ещё называла её бабулей - иногда вмешивалась. Иногда. Женька никогда не могла понять, когда именно и почему. Сперва она была благодарна за это, потом злилась в те разы, когда её бросали на произвол судьбы, один на один с матерью. Потом её стало занимать слишком много других вещей, и для этих людей - её семьи - в голове попросту не осталось места. - Ну что ты всё время на неё кричишь?



- А как, мама?! Ну она же ничего не понимает!
- А так, ты думаешь, поймёт?

Мать ей не внимала.

Позже Женька часто станет задумываться, как же так вышло, что у такой якобы понимающей и спокойной бабули выросла такая нервная дочь, распускающая руки? Кто её такой сделал? Отец, которого Женька никогда не видела? Может быть, дед, которого Женька тоже никогда не видела?..



А делов-то было: джинсы порвала!

- Новые джинсы, месяца не проходила! Думаешь, на меня деньги с неба валятся?

Женька знала, что не валятся - ей об этом часто напоминали. И она бы и рада была отмотать время назад, чтобы не упасть и не испортить вещь, но увы, она этого не могла.

Может быть, больше вообще не выходить гулять? И сидеть целый день взаперти с ней?



Мимо проносились машины. Туда и обратно, туда и обратно. Женька смотрела на них с нескрываемой тоской. Она бы тоже уехала, если бы только смогла. Как только сможет.

Где они, все те дяди, зазывающие детей в свою машину и увозящие прочь? Женьке тогда казалось, что она непременно села бы в такую машину, уехала бы куда угодно и больше не вернулась бы.



- Ни один не будет допущен в операционную, пока не сдаст инструментарий и швы!

На преподавательском столе две кюветы: одна с тупыми скальпелями и старыми ретракторами, вторая - с аккуратными стежками по красному хлопку. Над всем этим - лицо Любаши Свиридовой, крапчатое как перепелиное яйцо. Должница, кто бы мог подумать...

- А это что? - палец с длинным коготком тыкает в кювету.
- Иглодержатель.
- Ладно, сдала. - Всё тот же длинный коготь отсчитывает клетки в журнале. - Хорошо.



- Почему? - возмущается Любаша. - Почему не пять?
- Потому что не вовремя. Есть правила...

Да, есть. Не сдаёшь вовремя - оценка на балл ниже. "Только оно нигде не записано, - думает Любаша. - Возьми да нарушь".

Аспирантку, ведущую практики по хирургии, Евгению Витальевну, никто не уважает и не воспринимает всерьёз. Тихая и невнятная. Про неё все знают, что они никогда не вела медицинской практики, а ещё - что пишет курсовые за студентов. "А строит из себя принципиальную", - со злостью думает Любаша.



- Но я болела, - говорит она в своё оправдание.
- Не имеет значения. Тема вовремя не сдана.



Любаше хочется кричать на неё, обвинять в лицемерии, но увы... Ведь завалит на экзамене, ведь не примет отчёт по практике - и прощай, образование.

- Это несправедливо. У меня уважительная причина.
- Любовь, расскажите мне, где применяется этот шов, - коготь снова тычет в кювету, - или идите на своё место.

Пытается выглядеть строгой, а голос подрагивает. "Жалкая, - думает про неё Любаша. - Попроси ещё отцу не рассказывать". Но Евгения Витальевна не просит.

- Я принимаю долги сегодня до четвёртой пары.
- У нас другие занятия есть...
- Я принимаю только сегодня.



- Будешь так себя вести - сдам тебя в детдом!

"Сдам, сдам, сдам" - всё детство Женьки состояло из этого "сдам". Иногда - изредка - мать даже делала вид, что набирает телефонный номер. "Угрожать собственному ребёнку - додумалась же!" Предполагалось, что Женька испугается, прибежит просить прощения и станет паинькой. Хотя бы на время. Так и было. Какое-то время.

Со временем в каждом "сдам" всё отчётливее начало проступать "ты мне не нужна", а с каждым ударом Женька всё отчётливее понимала, что не так уж это будет и страшно.

- И куда это ты ушла посреди разговора?



Женька выворачивала ящики тумбочки и заботливо перекладывала их содержимое в дорожную сумку.

- Вещи собираю, - сообщила она матери. - Сама ж велела.

Чего ещё она, интересно, ожидала после слов "За тобой сейчас приедут. Иди собирайся".



- Ты мне тут не умничай!

Мать свирепела по поводу и без. Чаще, как казалось Женьке, без. Тяжёлый день на работе - она срывалась на дочери. Не удался суп на ужин - она срывалась на дочери. Вспомнила что-то нехорошее из прошлого, закрыли любимый сериал, не уродилась капуста - за всё это как будто бы была в ответе маленькая Женька.

Она поймёт, что мать любила её, что не спала ночами, потому что Женьке срочно надо было поделку в школу или вязанные носки, что во многом отказывала себе самой, чтобы купить дочери новые злополучные джинсы. Она поймёт, но не простит...



- Леопольд Леопольдович, - она сладко скалится, приветствуя паразитолога. - А вы раньше не ходили в буфет.

Он уныло демонстрирует ей одноразовый стаканчик с кофе и объясняет:

- Чайник на кафедре сломался.



Она всё гадает, нажаловалась ли Люба на такую несправедливость. Жалуется ли она вообще отцу? Знает ли он, кто на самом деле пишет за студентов курсовые по патанатомии? Евгении Витальевне кажется, что если он узнает, она на месте сгорит со стыда.

- А что у вас только кофе один? Не едите?

Вопросы с намёками. Леопольд слышит между строк: "Это потому что вы упырь, да?"

- Поешь тут! Каждый в зубы мне смотрит, аж тошно.

Кафетерий почти пуст: в рот Леопольду безо всякого стеснений заглядывать только сама аспирантка.

- А пойдёмте к нам? У нас в преподавательской и кофеварка новая. Почти... И печенье есть.



- И куда это ты собралась?
- В душ.

Пальцы матери капканом впились в плечо. Синяк останется. Только матери, конечно, наплевать: она так показывает, что главная здесь. Метит территорию. Так думала Женька.

- В какой тебе душ? Садись уроки учи, экзамены на носу!
- Я выучила...

Женька давно уже перестала протестовать и брыкаться - блеяла овцой. В ней пустили корни тревога и потерянность, страх. Она старалась лишний раз не выходить из комнаты, не попадаться матери на глаза. У неё появилась привычка спешно прятать телефон под подушку и хвататься за учебник, едва заслышав в коридоре шаги. Но мать всё равно находила, к чему придраться.

- Выучила? Ты хоть знаешь, что тебе задано? Мне из школы звонили, говорят, ты опять прогуливаешь!..
- Только физру, она неважная...
- Тебя послушать, так всё неважное!
- Да оставь ты меня в покое!



- Как ты с матерью разговариваешь? - вклинивалась бабка. - Вырастили хамку...

"Вот именно, - думала Женька, - сами вырастили". И старалась молча выслушивать все их упрёки. Чтобы лишний раз не ударили.

Она понимала, что уже достаточно взрослая, чтобы ударить в ответ, но боялась оказаться на улице.

- Думаешь, тебя такую кто-то будет любить?

"Да подавитесь вы своей любовью!" - и всё не вслух, про себя.



Она не просила приводить себя в этот мир, не просила любить её, кормить, покупать ей вещи. Она чувствовала себя за всё обязанной и во всём виноватой. Она чувствовала, что не справляется с этим и с самой собой.

Под крики и ругань Женька убегала из дома в одной пижаме. Босые ноги тонули в успевшем остыть песке. День становился короче.

Она убегала, чтобы где-то на пляже упасть на колени и наконец разреветься. Чтобы никто её не трогал. Не ругал. Не упрекал.



Никто никогда не входил без особой нужды в преподавательскую на кафедре хирургии. Все свои, никаких любопытных студентов. И нелюбопытных тоже.

Немолодая уже лаборантка, Ксения Михайловна, медленно-медленно стучит по кнопкам старенького компьютера. Что-то вычитывает. Женя крутится у тумбы. Шумит чайник. Леопольду стало так тепло и уютно здесь, что он даже невольно начал сожалеть о том, что перебрался в отдельный кабинет. Конечно, никто не прогоняет его из лаборантской, но в воздухе как будто всегда висит напряжение и немой вопрос: "Что вы тут делаете? У вас же свой кабинет".

- Сахар кончился... - раздосадовано бормочет Женя. - У вас, Леопольд Леопольдович, нет на мёд аллергии?
- Нет.



- Барышня?

Женька подняла голову: было уже совсем темно, по пляжу вокруг неё рыскал ротвейлер, его хозяин держал смотанный поводок в руке и обращался к девушке:

- Что у тебя стряслось?
- Ничего.

Ей не хотелось его видеть. Никого не хотелось, а уж тем более каких-то незнакомых мужиков, которые всю душу могут вымотать.

Ему, откровенно говоря, не хотелось с ней возиться. Но совесть не позволила просто уйти. Совсем маленькая поздно вечером одна? Мало ли кому она на пути встретится...

- Ну ничего, так ничего. Проводить тебя домой? Поздно уже...

Ей так хотелось рявкнуть ему в ответ: "Ну и идите домой, раз вам поздно!", но... Она боялась быть грубой. Не только с матерью, со всеми. В ответ Леопольду Женька только помотала головой.

- Я бы себе места не находил, - признался Леопольд, - если бы моей дочери так поздно не было дома. Пойдём. О тебе же волнуются.
- Нет, - усмехнулась Женька, - моя семья обо мне уж точно не волнуется.

Её синяки он заметил сразу, хотя сперва принял за грязь. Все ноги и руки и лилово-жёлтых разводах, всё на виду. Не по погоде одетая... Сбежала?

- Это они тебя так?.. Родители?



Она жила в двухэтажном доме с покосившимся, а местами и отсутствующим забором. Краска на досках облупилась. Дому явно не хватало мужской руки.

Всю дорогу Женька молчала, хоть он и пытался её разговорить. "Ведёшь её, как осуждённую на эшафот", - думал Леопольд.

- Вы только не звоните в службу соцзащиты, - попросила она у самой двери. - Мне всего-ничего осталось, я в универ поступлю и перееду...

Он и не собирался никуда звонить, но на душе скребли кошки. "Хоть представляешь, что они с ней сделают за то, что поздно вернулась? Это же нелюди какие-то!"



Когда Ксения Михайловна заканчивает печатать и выключает компьютер, сразу становится намного тише.

- Оставлю я вас, молодых, - говорит она, усмехнувшись, и уходит, притворив за собой дверь.



Дома Любаша с порога кинулась ему на шею, как всегда делала, пока была маленькой.

- Где ты был?
- С Амадеем гулял, ты же знаешь.
- Так долго! Мы переживали...



- Я кое-кого встретил, - попытался объяснить Леопольд.

Он не знал, как аккуратно рассказать дочери, что не во всех семьях всё хорошо, что иногда так бывает, что детям совсем не хочется возвращаться домой. Ему не хотелось рассказывать о том, что соседскую девчонку избивают родители. Дети не умеют хранить секретов, а Женька - это он понял - не хотела, чтобы окружающие знали, откуда у неё синяки.



- Я снова уйду ненадолго, - сказал он, - а вы... Ну не знаю, выпейте чаю...

Если бы тогда кто-нибудь сказал маленькой Любаше, что вот эта девушка в синяках, с покрасневшими глазами и опухшим носом будет однажды сидеть перед ней с важным видом и выговаривать за невовремя сданную тему, она бы не поверила. Женька бы в это не поверила тоже.



- Да не давитесь вы печеньем, Леопольд Леопольдыч, - просит Женя, со скорбным видом отставляя чашку. - Раз уж она ушла...
- Вы это о чём?

Печенье вполне себе приличное, и Леопольд и не думает им давиться.

- Я же знаю, что вы его не едите...



С порога он слышал, как в доме работает телевизор. Ничьи силуэты за окнами не маячили. Леопольд позвонил, и ему ответили руганью:

- А, явилась наконец! Вот ты у меня получишь! - А потом виноватое и несколько испуганное: - Ой! Здравствуйте, - когда на пороге обнаружился Леопольд.
- Здравствуйте, - сказал он несколько мрачно. - Я ваш сосед.
- Вы уж извините, я дочку ждала...
- А я знаю.



- С чего бы мне не есть печенье?
- С того, что... вы, ну... вампир...

В воздухе повисает тишина. Леопольд долго пьёт свой чай, стук отставленной чашки кажется Жене оглушительным.

- И ты туда же? - спрашивает он разочарованно. - Ну ты ведь взрослая женщина, Жень.

Она мотает головой, хотя и несколько сникает:

- Не туда же. Я не из-за похода так думаю. Я давно знаю.



Вечер плавно перетекал в ночь, когда Леопольд возвратил Женьку домой. В окнах её дома всё ещё горел свет.

- А мне нельзя остаться с вами? - спросила она без особенной надежды.
- Нет, - сказал он, - нельзя. Завтра мы вернёмся в город, мне в понедельник на работу...

Она выглядела совсем подавленной, но он, увы, ничего больше не мог для неё сделать.

- Вы не представляете, с какими зверями я живу...
- Они не звери, они всего лишь люди, - сказал он, усилием воли удержавшись, чтобы не добавить: "Настоящий зверь тут я". Слишком это было бы вульгарно.



Леопольд благодарит девушку за чай и уже собирается уходить, когда она начинает тараторить:

- Я потому знаю, что я такая же. Как вы.

Это его не трогает. Может, врёт, а может, и нет - в белых халатах прячется много упырей. Это удобно. Всегда кровь рядом, и руку можно набить, чтобы аккуратно их кусать и штопать.

- И я подумала, может быть, мы вместе будем охотиться?

"Вместе? Ещё чего! Хватит с меня напарников!"

- Я один охочусь.

Дверные петли скрипят, впуская в преподавательскую коридорный шум. Женя говорит совсем упавшим голосом:

- Больше не сможете. Все теперь от вас шарахаться будут, вы же понимаете? Я вам нужна.
- Всего доброго, Женя.

Между слов ей слышится: "Нет, ты мне не нужна", и настроение совсем портится.



Может, из-за этого Тройнова никак не может сдать ей тему, а может, она просто не учила. Сидит и мычит, наматывая прядь на палец. Четвёртая пара медленно подползает к концу.



- Знаешь, Женя, до меня вдруг дошло, о чём ты говоришь, - с порога заявляет Леопольд Леопольдович.

Тройнова здоровается с ним, а он ей не отвечает.

- Уловка была не очень, да и актриса из тебя так себе...

Широким шагом он подходит к столу, хватает со стула несчастную студентку и впивается в её шею зубами. Она даже вскрикнуть не успевает. Женя
смотрит на происходящее молча.



Потерявшая сознание обмякшая девушка падает прямо на стол перед Евгенией Витальевной, курсовые расползаются, на пол летит несчастная кювета с зажимами и распаторами.

- Ешь, - велит девушке Леопольд, и она покорно и благодарно припадает к шее студентки. - Это тебе нужен напарник. Напарник и учитель. Охотиться ты не умеешь, собственных студентов боишься...



- И вы меня пожалели? - она улыбается, мечтательно и нежно, совсем не стыдясь своего положения младшей и слабой.
- Пожалел.
- Вы добрый человек, Леопольд Леопольдович...
- Да уж, конечно.



Он отчаянно пытается вытереть рот от крови, когда в кабинет входит очередная должница.



- Люба...

Она таращится на него осоловело и испуганно.

- Так это правда?

Её мир рушится в эту минуту. "Я бы поставил на твою рыжую соседку. Во вкусе Леопольдыча". Ну да... Во вкусе...

- Люба, я могу это объяснить...



Увы, объяснений отца Люба слушать не хочет.

​

 

Какая я бессовестная, отправила деда жопу морозить на мосту ради аватарки...







Мой пёсель тоже всё время с мячиком под кухонным столом лежит, так что меня это прям очень умилило :3



Что Любаша сделал первым делом в универе? Пошла делать селфи в зеркале в туалете. Молодец! Совсем не позорит отца!



- Люба, ну вот что ты делаешь?



У вас такое бывало, что препод вышел, вы решили по-тихому свалить, и столкнулись с ним в коридоре? У Леопольда бывало.



Когда вроде пошёл спасать девушку, а потом не удержался и съел её.





А тут во мне просто проснулся бешеный фетешист, который решил, что надо немного вампирской романтики с дохлой девахой на столе

​