Династия Блейн

Принципы наследования:
1. Гендерный принцип - Матриархат - основательница династии – женщина, и титул наследницы переходит только по женской линии, исключение допустимо только, если так и не смогли родить девочку до окончания детородного возраста.
2. Принцип чистокровности - Современный - наследниками могут быть и естественно-рожденные в семье дети, и усыновленные.
3. Принцип выбора - Молодость - младший из живущих и могущих претендовать на титул наследника объявляется таковым. Старшинство определяется по порядку присоединения к семье.
4. Расовый принцип - Толерантность - раса ребенка не влияет на его право наследования. Наследником может стать как обычный сим, так и пришелец.

Ведется подсчет баллов:
отчет 2.7 - отселение побочных симов младше молодого возраста = -5 баллов*4 сима= -20 баллов
1 предупреждение за грубое нарушение правил (выселение детей) manjaf

Наполняется...

I: Кимберли

Отчет 1.1
Отчет 1.2
Отчёт 1.3
Отчет 1.4
Отчет 1.5
Отчет 1.6
Отчет 1.7 pt one
Отчет 1.7 pt two
Отчет 1.8
Отчет 1.9 pt one
Отчет 1.9 pt two
Отчет 1.10

II: Эвелин

Тетрадь первая
Тетрадь вторая
Тетрадь третья
Тетрадь четвертая
Тетрадь пятая. Протоколы допросов
Тетрадь пятая. Дневник
Тетрадь шестая
Тетрадь седьмая
Тетрадь восьмая
Тетрадь девятая
Тетрадь десятая
Тетрадь одиннадцатая
Тетрадь двенадцатая, часть первая
Тетрадь двенадцатая, часть вторая

​

 

Я тут немножечко пропусила довольно значимые события в жизни Кимберли. Бегу исправляться.
Поздравляю Ким и с замужеством, и с рождением Джерома, и с повышениями, и со второй беременностью!
Очень мне понравилось, как Ким ехала на встречу с Майклом и как он делал ей предложение.

Вот в этом месте особенно хохотала.
Вообще все отчёты читаются очень легко, от них не оторваться. Читаю и завидую тому, как тебе удаётся всё это так красочно и живо описывать.
Очень жаль Маркуса. Но я так понимаю, что технически он умер от старости? Ещё надо было этому Дереку промеж глаз хорошенько зарядить. Ну нельзя такие вещи говорить беременной женщине, даже если они и имеют под самой нехилую долю истины.
Теперь с нетерпением жду продолжения. Кто же, кто же там у Блейнов родился? И каким вырос Джером?

 

Dummy_z, вот как у тебя так получается, что читаешь словно бы и не про игру, а про реальных людей? И вполне игровые моменты так круто вписываются в общее повествование!
Здорово, что жизнь у Ким наладилась, и что пусть не сразу, но она нашла баланс между семьей и работой.
Жду подросших малышей)

 

Осень в Оазис-Спрингс разительно отличается от осени в Виллоу-Крик. Хотя города разделяет все пара часов пути на машине, Оазис четко дает понять, что граничит с пустыней: жаркое засушливое лето, долгая ветреная осень, совсем незаметная бесснежная зима и ранняя весна всегда были его визитной карточкой. И эта осень не стала исключением; разглядывая из окна машины прохожих, я понимала, как нелепо выгляжу в своем вязаном платье.

​

- Господи, ты только посмотри, как вырос этот дом! – воскликнул Майкл, указывая мне на величественный особняк по левую сторону дороги. – Когда мы были здесь в прошлый раз, он был вдвое меньше!
- Ты же знаешь, какой это район, - пожала плечами я. – Здесь один только участок земли стоит баснословные деньги, и я уже молчу о покупке готового дома.
- Летиция и Патрик знают толк в дорогих районах, - усмехнулся муж, а я поморщилась. – Конечно, после двухкомнатной квартиры на окраине Дублина это не шик, но…
- Брось эти свои шутки, Майкл, - резко оборвала его я. – Я надеюсь, тебе хватит такта не упоминать об этом в присутствии Летиции?
- Да что в этом такого? Патрик регулярно говорит о своей жизни в Ирландии, и ему не стыдно вспомнить о том, что когда-то он жил в квартире без горячей воды и канализации, так почему Летиция не может этого пережить? Тем более они жили там вместе!
Я махнула на мужа рукой и отвернулась.
Мы проехали еще пару кварталов, и Майкл свернул на подъездную дорожку одного из домов, миновав треугольную площадь. На дорожке у дома уже стоял кроссовер и черный спорткар, рядом с которым Майкл припарковал нашу машину.
- Смотри, и Изабель с Грегом уже здесь, и Йоргенсены.
- Ну, мы, как всегда, последние, - проворчала я, вылезая из машины и помогая Эвелин выбраться с заднего сиденья. – Джером, возьми сестру и отправляйтесь в дом. Мне надо поговорить с папой.

​

Джером послушно кивнул и, взяв Эвелин за руку, повел ее к входной двери. А я повернулась к Майклу:- На полном серьезе тебя прошу, не надо выводить Летицию из себя. Ты же знаешь, она председатель родительского комитета школы, с ней необходимо дружить! Ты ведь не хочешь разрушить будущее наших детей своими шуточками?
- Женщина, я не знаю, кто вы, но верните мою жену обратно, - отмахнулся Майкл. – Она уж точно не побоится защитить себя и своих детей, тем более от какой-то ирландской эмигрантки.
Он чмокнул меня в лоб и направился следом за детьми, правда, на ходу бросив мне:
- И да, хорошо, если ты просишь, я буду молчать, но это будет стоить тебе ночь любви.
Сокрушенно вздохнув, я развернулась на каблуках и пошла вслед за мужем. Просить Майкла молчать – все равно что стоять у реки и просить рыбу саму прыгать тебе в руки – бессмысленная трата времени.

В просторной гостиной, обставленной изысканной антикварной мебелью, уже находились несколько гостей и сам хозяин дома, Патрик Макфарленд. Широкоплечий, слегка полноватый рыжеволосый мужчина с приятной улыбкой, он сидел на низком диванчике и раскатисто смеялся какой-то шутке, когда мы вошли в комнату. Заметив нас, он резво поднялся и, пожав Майклу руку, крепко обнял меня.

​

- Давно не виделись, между прочим, - попенял он, когда я устроилась на софе рядом, а Майкл отошел к бару смешать нам напитки. – Летиция вынесла мне мозг с этим обедом, уж не знаю, как мне удалось это пережить, так что теперь ваша очередь терпеть мою жену.
Его реплике рассмеялась девушка, сидящая на диване напротив. Она окинула Патрика пристальным взглядом своих кошачьих глаз, дольше необходимого задержавшись на его лице, и повернулась к своему спутнику, сидевшему рядом, - красивому смуглому блондину, который сейчас прожигал ее таким же пристальным взглядом, - и широко улыбнулась.

​

- Как вы доб’гались, Кимбе’гли? – обратилась она ко мне, и я в очередной раз вздрогнула, услышав свое имя в таком варианте. – Я слышала, в Виллоу-К’гик сейчас отв’гатительная осень, не то, что здесь…
С этими словами она многозначительно оглядела мое платье снизу вверх, и я вдруг разозлилась. И без того чувствуя себя неуверенно, меньше всего я в этот момент нуждалась в посредственных замечаниях какой-то картавой пигалицы.
- Да нет, осень прекрасная, как раз такая, как и должна быть, - ответила я, мило улыбнувшись. – Честно говоря, климат в Оазисе мне никогда не нравился – вечная жара, засуха, пустыня на заднем дворе… Нет уж, Виллоу-Крик в этом плане куда лучше! Хотя, наверное, и он не сравнится с Парижем, да, Изабель? Кстати, как вы обживаетесь здесь, как процветает магазин?
- Все п’гек’гасно, - отрезала девушка и отвернулась. Я усмехнулась – разговоры о Париже и о переезде в Оазис-Спрингс всегда вводили ее в непонятное раздражение. Судя по тому, каким туманом покрыта история появления Изабель Ришар и ее возлюбленного Грегори в Оазисе, у этого раздражения есть вполне логичная причина, просто она еще никому не известна. Кроме, может быть, Летиции Макфарленд.
Сама хозяйка дома явилась к нам через полчаса. Стук ее каблуков был слышен еще со второго этажа, а затем за ним донесся высокий голос:
- Я уже не надеялась дождаться вас, Кимберли!
Она взяла с барной стойки бокал с приготовленным Майклом коктейлем и повернулась к нам. Ее цепкие карие глаза оглядели нас, сидящих на диванах, и Летиция вдруг улыбнулась чему-то своему.

​

Не дав мне ответить на ее фразу, она продолжила:
- Грегори! Изабель! Давно я вас не видела! Детка, да ты расцвела с нашей последней встречи! А я ведь говорила, что здешнее солнце будет тебе на пользу. Да и Грегу не мешало бы загореть, - и она так многозначительно посмотрела на парня, что покраснела даже я, а Изабель, казалось, готова была взорваться атомной бомбой и уничтожить все вокруг.
- Да, я в полном восто’гге, - сквозь зубы ответила она, но Летиция уже повернулась к своему мужу, и язвительность Изабель пропала даром.
- Ты проверил ужин? Все готово?
- Еще несколько минут, но Эмма уже сервировала стол.
- И почему мы еще здесь? – сварливо спросила Летиция. – Живо зови всех в столовую, Эмма будет копаться еще полчаса, а ты же знаешь, как я ненавижу, когда обед подают остывшим!
Патрик с удивительной резвостью подскочил с места, попытался поцеловать жену (она ловко увернулась и еле заметно поморщилась) и исчез в столовой, откуда тотчас же донесся звон колокольчика, приглашающий к столу.
- Детям накроют на втором этаже, я распорядилась, - сообщила Летиция, дождавшись, пока я поднимусь с дивана, и взяв меня под руку. – По-моему, им вообще нужно больше времени находиться без взрослых, так они крепче подружатся. Миранда и Джером, кажется, очень ладят.
- Да? – рассеянно переспросила я, впервые об этом услышав. – А, да-да. Джером как-то говорил мне об этом.
- Миранда хорошо отзывается о Джероме. Тебе нужно почаще привозить мальчика к нам. И Леонарду с Эвелин будет интересно, ведь они ровесники. Приходите поплавать в бассейне, детям будет весело.
- Спасибо, обязательно привезу их еще раз. У нас тоже есть бассейн, поэтому Миранда и Филипп могут приезжать и к нам... – ответила я, решив быть любезной, но Летиция вдруг резко оборвала меня:
- Не говори глупостей. Девочке незачем кататься в такую даль. К тому же и погода в Оазисе лучше, и наш дом больше. Дети не будут стеснены, а ты сможешь расслабиться. Привози их на следующей неделе… Только не во вторник и не в среду. Ах, да, и не в выходные – в субботу я везу Миранду и Леонарда в Гранит-Фоллз.
- А Филипп остается дома? – удивилась я, усаживаясь за стол.
- Нет, конечно, с чего ты взяла? – удивилась в свою очередь Летиция, но тут же отвернулась от меня, обратившись к остальным: - Эмма сейчас подаст аперитив… Эмма, ты что, умерла?

​

Вечер развивался по привычному сценарию: Эмма, немолодая горничная Макфарлендов, подала ужин только после третьего гневного окрика Летиции, за столом велась оживленная беседа, суть которой я потеряла почти сразу, и теперь, за неимением более достойного занятия, разглядывала остальных присутствующих. Почти со всеми я была знакома, впервые лично встретилась только с Фредериком Йоргенсеном – тучным светловолосым мужчиной с бледной кожей и большими серо-зелеными холодными глазами. Он редко вставлял слово в разговор, зато Оза, его жена, отличалась способностью говорить обо всем и без остановки. Эта миниатюрная блондинка с соломенными волосами и ярко-голубыми льдинками в глазах была хорошей подругой Летиции, а я познакомилась с ней в конце лета на детском празднике, куда привела Джерома и Эвелин по приглашению последней.
С дерзкой и молодой француженкой Изабель Ришар я встретилась также в доме Макфарлендов. Двадцатидвухлетняя девица появилась на одном из таких же ужинов Летиции вместе со своим бойфрендом Грегори, при одном взгляде на которого мы, взрослые матери семейств, живо вспомнили о прелестях молодости, но Изабель ревностно оберегала границы своей собственности, жестко пресекая любые, даже самые невинные, попытки сближения. Прорвать эту оборону удалось только Летиции, за что Изабель беспощадно мстила, по поводу и без припоминая той о ее возрасте, троих детях и муже. Летиция терпела, а потом возвращала Изабель ее удары, и не было видно конца этой войне. Патрик же снисходительно смотрел на попытки этих дам побольнее укусить друг друга, лишь изредка осекая жену. Подозреваю, он слишком любил супругу, чтобы до конца понять мотивы ее поступков.
С Макфарлендами жизнь свела меня через Джерома в прошлом году, когда он перешел в новую школу. Дочь Патрика и Летиции, Миранда, училась с моим сыном в одном классе и пару раз оказывалась у нас дома, выполняя с ним общие домашние задания. Летиция забирала дочь, и однажды я пригласила ее выпить кофе, пока дети заканчивали проект, а спустя неделю получила приглашение на ужин. С тех пор подобные ужины проходили регулярно, а Летиция даже именовала меня своей подругой.
Боюсь только, что у нас с ней были разные понятия о дружбе.

***​

- Почему твой брат никогда не играет с нами?
Миранда бросила резиновый мячик вглубь двора, и за ним с гулким топотом наперегонки унеслись две огромные собаки – золотистый ретривер и поджарый доберман.
- Не знаю, - наблюдая за собаками с террасы, ответила девочка. Медно-рыжие, доставшиеся ей и ее братьям от родителей, вьющиеся локоны, всколыхнулись, когда она повернулась к Джерому. – Мне иногда кажется, что Филипп – злой гений. Ну, знаешь, который целыми днями сидит в своем кабинете и изобретает супероружие, чтобы поработить мир.
- Воу, серьезно? – подпрыгнул мальчик. – А ты видела это супероружие? Хоть одним глазком?
- Нет. Он даже Сеньора и Джесс к себе не пускает. Мама говорит, что он нелюдимый. По-моему, она сама его немного боится.
- Я видел его несколько раз в школе после уроков. Кажется, ему невесело одному. С ним никто не общается.

​

- А кто будет общаться с таким чудиком? – Миранда усмехнулась, и если бы кто-то из взрослых видел в это мгновение ее лицо, то непременно поразился бы, как сильно она похожа на свою мать. – С ним неинтересно. Он только и твердит о своих компьютерных штуках… Это скучно. На следующей неделе мама везет нас всех в Гранит-Фоллз. Если она заберет у него планшет, Фил сойдет с ума и сведет нас всех.
Джером рассмеялся. По ступеням крыльца на террасу взбежал ретривер, сжимая в пасти обслюнявленный мяч; из глубины двора послышался плеск. Миранда повернулась на звук и прислушалась. В бассейне определенно кто-то плавал. В это время в окне гостиной мелькнуло несколько силуэтов – ужин в столовой закончился, и взрослые разбредались по дому: вот мама Джерома поднимается по лестнице на второй этаж, кто-то остался в столовой, а остальные направились через гостиную в кабинет.
- Бежим, - махнула девочка Джерому. – Если мама узнает, что Сеньор опять плавал в бассейне, то снова будет орать. Надо успеть выловить пёселя, пока она не заметила, - и, не дожидаясь друга, спустилась по ступенькам и побежала вглубь двора, где в огромном бассейне и вправду плескался доберман.

***​

Из кабинета, расположенного рядом с гостиной, доносились приглушенные голоса, а в кухне за столовой гремела посудой Эмма. Я спустилась со второго этажа и уже направилась к кабинету, когда заметила за пустым столом Вирджинию. Она сидела, сжимая в руке стакан, опустевший, видимо, уже давно, и смотрела в одну точку перед собой.

​

- Джини? – окликнула я ее, подходя ближе. Та встрепенулась от неожиданности и подняла на меня взгляд. – Почему ты сидишь тут одна?
- Так, - пожала плечами она, поднимаясь. – Задумалась о чем-то…
- Рядом с тобой можно было стрелять из танка, ты бы и ухом не повела, - хмыкнула я.
- Серьезно? Надо же…
- У тебя точно всё в порядке?
- Да. Наверное, - ответила она и сама же усмехнулась своему ответу – так нелепо он прозвучал.

​

Вирджинию Уокер я знала давно – пару лет назад пришлось срочно везти Тилли в ветеринарную клинику в Бриндлтоне, и пока кота осматривали в кабинете врача, я тряслась в приемной. Вирджиния была там же со своей кошкой и, увидев мое состояние, составила мне компанию за чашкой кофе в местном кафетерии. Мы разговорились, она оказалась прекрасным собеседником и вообще приятным человеком. Ее поддержка была нужна мне в те минуты, когда я думала, что Тилли умирает, и Вирджиния вовремя появилась рядом. Правда, через пару недель я узнала, что в тот день она была в клинике, потому что врач усыплял ее кошку, и долгое время испытывала жгучее чувство стыда, пока подруга не объяснила, что это я помогла ей не сойти с ума в эти часы – рано овдовев, Вирджиния жила в Бриндлтоне одна, и кошка стала единственным близким существом для нее. И тут очень кстати подвернулась я…
Умная, спокойная и рассудительная Вирджиния понравилась Летиции, когда однажды я привела ее с собой на обед, и с тех пор она стала частью нашей компании. Интеллигентный редактор местного издательства, Джини умела поддержать разговор, всегда была в курсе новостей культуры и искусства и – к вящему удовольствию Летиции и Изабель – была для мужчин скорее подругой, нежели женщиной. Наверное, именно этому факту она обязана тем, что никто из ее окружения не опасался ее тесной дружбы с чужими мужьями. Впрочем, сама Вирджиния никогда не претендовала на что-то большее, объясняя это еще не зажившей раной после самоубийства мужа.
- Я думала, ты вместе со всеми в кабинете. Летиция распорядилась подать там коктейли.
- Знаю, - кивнула Джини. – Но я устаю от шумных компаний быстрее, чем того позволяют правила приличия.
Она вскинула на меня взгляд и попыталась улыбнуться, совершенно выдав себя. Более фальшивой и неискренней улыбки я, наверное, не встречала ни до, ни после, и потому спросила в лоб:
- Что случилось, Вирджиния? Я могу чем-то помочь?

​

Понимаю, это выглядело некрасиво, но томление на лице Джини было слишком явственным и, кажется, даже проникало в молекулы пространства вокруг нас, бесповоротно его изменяя. Еще пару мгновений она боролась с искушением продолжать врать, но в конце концов сдалась:
- У Элены проблемы с Кристофером. Его опять выгнали с работы. Она нервничает, а я ума не приложу, чем ей помочь – она отказывается принимать от меня деньги…
Эленой звали сестру Вирджинии. Она была из той категории младших сестер, с которыми вечно приключаются какие-то неприятности: в пятнадцать лет, на пике юношеского максимализма, она попыталась сбежать из дома со странствующими байкерами; в шестнадцать ее едва не исключили из школы за систематические срывы занятий, а в восемнадцать Элена вдруг огорошила всю семью известием о своей свадьбе. Ее избранником стал Кристофер, молодой учитель математики, и молодожены довольно скоро начали жить отдельно в Бриджпорте. Поначалу все шло хорошо – Кристофер преподавал в школе, Элена нашла работу секретаря в крупной фирме, и ребята подумывали о ребенке. Но спустя полтора года после свадьбы вдруг выяснилось, что наряду с женой и математикой Кристофер любит хорошую выпивку, и в итоге эта любовь стоила ему работы в частной школе. Он устроился работать в государственную, где зарплата была ниже, и Элене пришлось искать подработку. Казалось, вопрос о ребенке был отложен, но через пару месяцев они объявили, что ждут пополнения. Пэдди, вдовый отец Элены и Вирджинии, скептически отнесся к этой новости, а Джини, с десяти лет заменившая для сестры мать, понимала, что ничего хорошего ждать не придется.
Так оно и вышло. Кристофер, несмотря на свой мирный нрав, оказался безответственный мужем, отцом и работником. Теряя работу в третий раз за последний год, он с глупым оптимизмом твердил, что неприятности временны, а Элена работала на двух работах и с большим трудом оплачивала счета, не взяв, тем не менее, даже симолеона от сестры.
- Она приняла только наследство отца, но положила все деньги на счет на имя Аниты, и с тех пор ни разу ими не воспользовалась, - покачав головой, закончила Вирджиния. – Я предлагала ей переехать ко мне и работать в издательстве, но у Аниты в Бриджпорте хороший детский сад, и она отказалась. И потом… мне кажется, она еще верит, что Крис возьмется за ум.
Я сочувственно вздохнула.
- Наверное, его оптимизм слишком заразителен.
- Элена несколько раз заикалась о разводе, но ее пугает будущее девочки. Какой она вырастет без отца? Мы с ней росли без матери, и я тебе рассказывала, во что это могло превратиться.
Я кивнула, припомнив свое собственное детство, но не став продолжать эту тему: о приютском прошлом я говорила всегда неохотно и старалась не распространяться, говоря, что мои родители умерли, когда я была подростком.
- По мне, лучше никакого отца, чем тот, что не может стать хорошим примером.
- Тебе повезло, - вдруг улыбнулась она. – Майкл любит детей, и я вообще удивлена, что у вас их только двое.
- Надеюсь, он не разделяет твоего удивления, - улыбнулась я в ответ. – Еще одного младенца в своем доме я смогу вытерпеть не раньше, чем лет через десять.
Вирджиния обняла меня.
- Я пойду. Извини, что вывалила на тебя свои проблемы, но я и вправду устала от этого вечера. С Летицией всегда сложно долго находиться в одной комнате… Извинишься перед ней за меня?

​

Мужчины восседали за квадратным столом, обитым зеленым сукном, и, кажется, играли в какую-то карточную игру: Фредди под столом тасовал колоду. Окинув их мимолетным взглядом, я повернулась вправо – там на элегантном диване с высокой спинкой устроились Изабель и Летиция; напротив, присев на подлокотник кресла, что-то увлеченно говорила им Оза. Увидев, что я вошла в кабинет, Летиция махнула мне рукой, прервав рассказ Озы:
- Кимберли! Куда ты пропала? Решила спрятаться от нас?
- О, да, - отозвалась я, усаживаясь в кресло. – Комната, полная ползающих младенцев, - идеальное место, чтобы спрятаться.
- Как дети? – вежливо улыбнувшись моему ответу, осведомилась Летиция.
- Играют, носятся по комнате… Ума не приложу, откуда у них столько энергии! Мне кажется, я бы давно выдохлась и упала без сил!
- Ну, не прибедняйся, милая, - беря со столика бокал с коктейлем, отмахнулась хозяйка дома. – Целый вечер смотрю на тебя и недоумеваю: как тебе, работающей матери, удается так выглядеть?
- Да-да, мне тоже интересно, - вклинилась Оза.
- Серьезно, Кимберли! Давно хотела у тебя спросить: что такого ты делаешь со своей кожей? Мои дети утомляют меня за день, и при этом еще мне не нужно бывать каждый день на работе… Когда ты успеваешь ухаживать за собой? Клянусь богом, я выпытаю у тебя номер телефона твоего косметолога!
- Такое ощущение, что ты рекламируешь мой крем для кожи, Летиция…
- Ну, нет, все же, раскрой свой секрет!
Я многозначительно вздохнула, обвела их взглядом и наконец негромко произнесла:
- Ладно, хорошо… Полгода назад я была у одного отшельника в Гранит-Фоллз. Делает прекрасные омолаживающие зелья, вот я и прикупила один флакончик.
Воцарилось молчание. Три пары глаз изумленно смотрели на меня, силясь обнаружить в моем лице насмешку. Не найдя и ее тени, Летиция рассеянно и забавно моргнула.
- Зелье?
- Ну, да, такое колдовское варево, - кивнула я, изо всех сил стараясь не рассмеяться. – На вкус, конечно, редкостная гадость, но эффект, что называется, налицо.
- И… Э-э… Сколько длится действие? – с серьезным видом спросила Летиция, отставив разом осушенный стакан.
- Ну, несколько лет вечной молодости он мне гарантировал, а дальше уже как пойдет.
- А что нужно… В общем, сколько это стоит?
- Как мне говорили, для каждого своя цена. Я должна была собрать ему несколько ростков молодого львиного зева, корень валерианы и мандрагору. Ох, и пришлось же мне полазить за ней…
- Да она нас ду’гит! – выпалила Изабель.
Летиция и Оза вздрогнули, будто сбрасывая с себя оковы гипноза, и принялись переводить непонимающие взгляды с меня на Изабель и обратно.
- Конечно, я вас дурю, - расхохоталась я. – Видели бы вы свои лица! Ну какое зелье молодости, о чем вы? Никакого секрета, разумеется, нет: я хожу к косметологу дважды в неделю и делаю маски почти каждое утро. Из-за этого приходится вставать на час раньше, чем нужно.
- Господи, а я ведь почти поверила, подумать только! – проворчала Летиция, качая головой. Ее взгляд обежал кабинет и изменился: - Ох, кстати, а куда подевалась Вирджиния?
- О, я встретила ее в столовой. Она просила ее извинить – у нее разболелась голова, и ей пришлось уйти домой.
- М-да? – недоверчиво переспросила Летиция. – И это никак не связано с ее сестрой?
Я с трудом подавила изумленный возглас. И откуда ей всё может быть известно?!
- У Вирджинии есть сестра? – поинтересовалась Оза. – Никогда не знала об этом. Почему она нас еще не познакомила?

​

- Разумеется, потому, что ей нечего делать в нашей компании, Оза, - тут же отозвалась Летиция. Слова ее были пропитаны презрением, будто она говорила не о сестре своей приятельницы, а о каком-то отвратительном насекомом, залетевшем в открытое окно ее спальни и тут же ею убитом. – Необразованная девица, выскочившая замуж за первого, кто согласился, - с ее-то прошлым! Неудивительно, что он пытается спиться!
- А что не так с ее прошлым? – вдруг разозлилась я. – По-моему, она не сделала ничего предосудительного, и уж тем более ее нельзя винить за ошибки, допущенные в пятнадцать лет! У кого из нас в этом возрасте был мозг?
- В этом вся Кимберли, - усмехнулась в ответ Летиция, вскочила с дивана и, уперев руки в бока, сделав несколько нервных шагов. – Видит во всех только доброе и хорошее. Конечно, в пятнадцать лет ума у девчонок нет, но если Миранда через пару лет придет ко мне и скажет, что выходит замуж за какого-нибудь автомеханика или учителя, то получит хорошую порку, а не подвенечное платье! И Вирджинии следовало поступить точно так же, раз уж она решила играть в дочки-матери, а не принимать подростковую влюбленность за достойную пару для сестры!
- Ты несправедлива, - покачала я головой.
- Ты знаешь, как я отношусь к таким необдуманным решениям, дорогая, - примирительно понижая голос, сказала Летиция, но в ее глазах светили недобрые огоньки. – Скоро этому браку придет конец, и кто останется виноват? А Вирджинии придется делать работу над собственными ошибками, которые она допустила, решив заняться воспитанием!
- Так что случилось? – снова встряла Оза, не до конца понимающая смысла нашей перепалки. – Что не так с сестрой Вирджинии?
- Я думаю, нам стоит оставить эту тему, - начала было я, но Летиции уже пришла охота посплетничать:
- Молодой муж младшей сестры Вирджинии оказался алкоголиком. Будь мой муж таким, я бы непременно послала его ко всем чертям, но это не тот случай: девчонка терпит, содержит его и их ребенка, а Вирджиния безумно переживает по этому поводу. Я слышала, как она по телефону предлагала ей и девочке… Аните, кажется… переехать в Бриндлтон, но, видно, сестрица уж очень упрямая. Как по мне, после этого можно умывать руки – человек сам губит свою жизнь, но Вирджиния никак не может успокоиться.
- Не все такие, как ты, Летиция, - проговорила я негромко, но так, чтобы она услышала. Выражение ее лица тут же поменялось, она даже не пыталась скрыть, что рассержена. Мои слова не понравились ей, и она уже открыла рот, чтобы ответить мне, но в этот момент позади нас мужская компания взорвалась хохотом, перемешанным с ругательствами, и момент был упущен. Когда я вновь посмотрела на Летицию, она уже о чем-то переговаривалась с Изабель, не обращая на меня внимания. Будь я поглупее, то обрадовалась бы, что ссора миновала, но, к сожалению, я знала, что Летиция вернется к этому разговору – причем в самый неожиданный момент, и мысленно пообещала себе впредь быть начеку.
Что я там говорила – просить Майкла молчать – бессмысленная трата времени? Кажется, мы с ним созданы друг для друга.

***​

- По-моему, я напрасно повздорила с ней.
- Ты делаешь из нее какого-то несусветного монстра, детка, - отозвался глухо Майкл, садясь на свою сторону кровати. Я погасила свет в той части спальни, где стояла кроватка Эвелин, пару мгновений прислушивалась к мерному детскому дыханию, а затем полезла под теплое одеяло рядом с мужем. – Летиция такой же человек, как и мы с тобой. А ты просто защищала свою подругу. К тому же ты знаешь, что ее хлебом не корми, дай обсудить других, будто у нее самой нет грешков за душой.
- Кажется, она верит, что нет.
Майкл не ответил, по всей видимости, предлагая оставить Летицию Макфарленд в покое, но и продолжал молчать, сидя на краешке кровати, даже когда я укуталась в одеяло и всматривалась теперь в его спину. Муж вел себя как всегда, но я чувствовала, что его что-то беспокоит.
- Почему ты не ложишься?
- Видела утром счета? Цифры совсем непомерные!
- Ну, а чего ты хочешь? – пожала я плечами. – Мы стали чаще пользоваться термостатом, да и вообще - у нас двое детей. На одни только ночники сколько уходит электроэнергии!

​

- Может, нам начать экономить электричество? Или мне найти вторую работу? Ты ничего не говоришь, но если денег не хватает… - обиженно завел Майкл, и я прервала его, присев на кровати и поцеловав в шею.
- Я же тебе говорила – все нормально. Нам на все хватает денег, успокойся. Лучше ложись рядом и обними меня, тогда на термостате удастся сэкономить…
Майкл прижался ко мне и скоро засопел, а ко мне сон почему-то не шел. Выключив лампы, я лежала, вглядываясь в темноту за окном и вспоминая давний разговор с мужем, когда в нашем доме появился второй младенец.

​

- Нам теперь нужно больше комнат, - сообщил Майкл, сидя в кресле у стены. Я стояла рядом с детской колыбелью, в которой энергично била маленькими ножками наша дочь, - прошло всего два дня, как мы вернулись домой из клиники, а я даже минуты не могла представить без этого ворочающегося и кряхтящего комочка.
- Пока нет, - отозвалась я, строя рожицы малышке, которая даже и различала меня с трудом. – У Джерома есть отдельная комната, а Эви еще рано иметь собственную. Возможно, через пару лет…
- Тогда копить нам нужно уже сейчас. Может, мне пойти на другую работу? Пока ты в отпуске…
- Брось. Компания платит мне ту же зарплату, что и обычно, и нам на все хватает. Ремонт, конечно, обойдется нам в несколько тысяч симолеонов, но пока это не то, на что стоит тратить деньги. Или ты нервничаешь из-за того, что я зарабатываю больше? – кокетливо усмехнувшись, спросила я.
Майкл шутки не оценил.
- Нет, но, если честно, когда-то начну.
- Вот когда начнешь, тогда и поговорим. А пока успокойся и посмотри, какая сладкая у этого пряничка улыбка…

С тех пор прошло несколько лет. Мы так и не занялись ремонтом, откладывая его на потом все чаще и чаще. Майкл продолжал заниматься рыболовством и мастерить на своем верстаке резные фигурки, которые расходились по местным магазинчикам с сувенирами, а пойманная рыба отправлялась в рестораны. Беседы о том, что ему необходимо заняться чем-то серьезным, мы не возобновляли, хотя объективно то, что он выручал за свои поделки и улов, не покрывало и половины наших расходов.
Год после рождения Эвелин – нашей дочери – я провела в отпуске по уходу за ребенком, не думая ни о работе, ни о «Блейн Пизаз Консалтинг». Я еще живо помнила свой прошлый опыт, когда упустила все радости детства своего сына, и в этот раз даже не собиралась отказываться от этого.

​

Джером тем временем быстро взрослел; мы отметили его шестой день рождения и определили его в местную школу. Эвелин из беспомощного комочка превратилась в любознательного малыша, и пожилому уже Тилли пришлось вспоминать навыки маскировки и снова скрываться на шкафах, где Эви не могла его достать.

​

Помимо кота, дочь любила донимать отца, отрабатывая на нем зловещие взгляды за завтраком и не желая ложиться спать без ежевечерней сказки в его исполнении. Майкл безумно любил Эвелин, но при этом не забывал и о сыне, поощряя все его интересы, - от увлечения игрой на духовых инструментах до страсти к рисованию.

​

Пока Джером разучивал ноты на дудке, завтраки были совершенно невыносимы; к счастью, дудка быстро ему наскучила, Майкл купил ему столик для рисования, установив его в детской, и в доме воцарилась блаженная тишина. Но и в другое время мальчик был очень привязан к отцу, и иногда это вызывало у меня приступы ревности.

​

К сестре Джером относился спокойно, хотя его и пугали мои просьбы присмотреть за Эвелин, когда она была совсем маленькой. Позже он, конечно, безоговорочно оставался с ней, но мысль селить их в одной комнате казалась мне глупой. Оттого и ремонт дома, становившегося тесным для нашей семьи, был, возможно, далеким, но неизбежным, хоть я и продолжала сопротивляться.

***​

- Так не хочется зиму, - пожаловалась я, откидываясь на спинку деревянного стула у бассейна. Легкий ветер трепал мои волосы, но холода еще не наступили – случился последний ясный теплый день этой осени, и мы с Озой вышли на задний двор моего дома насладиться лучами солнца и заодно отдохнуть от орущих в гостиной детей. Я устроилась на шатком стульчике за круглым столиком под зонтом, Оза села напротив меня. Дети – Эвелин и двойняшки Йоргенсенов, Мартин и Лаура, - остались в доме.

​

- На побережье уже выпал снег, - сообщила Оза. – Зато еще чуть-чуть, и будем праздновать Праздник зимы. Я уже приглядела детям подарки, парочку даже купила и спрятала.
- Не слишком ли рано? Еще два месяца…
- Ты ведь знаешь, как я люблю это делать, - пожала плечами подруга.
Это было верно подмечено. Оза являла собой образец истинной домохозяйки и матери семейства: дети и муж были для нее всем в жизни, она могла часами рассказывать о том, что лопочет Лаура и сколько шагов вчера сделал Мартин, по несколько дней выбирать чашки и платяные салфетки для столовой и безропотно подчиняться своему мужу Фредерику. Празднование дней рождений и семейных годовщин она возводила в разряд чуть ли не священных праздников, и я иногда чувствовала себя никудышной женой и матерью, слушая ее рассказы.
- А я не могу решиться даже на ремонт в доме, - вздохнула я, обнажая терзавшую меня последние пару дней мысль. – Дети растут, да и дому нужно обновление, но как только я представлю все эти кучи мусора… Бр-р, сразу ничего не хочется делать!
- А что говорит Майкл? Он ведь любит работать руками.
- Он переживает о деньгах, хоть это и не проблема… Но в целом он прав – отдельные комнаты Эви и Джерому все равно необходимы. Ну, и еще я подозреваю, что поездка в Оазис-Спрингс к Макфарлендам в их «роскошный особняк» раззадорила его воображение.
- О, да, дом у Летиции и Патрика потрясающий! Но я бы не смогла жить в таком большом доме. Честно говоря, я и в нашем одноэтажном иногда боюсь оставаться одна… О, кстати! – Оза вдруг хлопнула себя по лбу. – И как я сразу не подумала? Я ведь могу поделиться с тобой архитектором, который строил наш дом на Острове! Сейчас-сейчас, я дам тебе номер телефона…
- Может быть, не стоит? – неуверенно пробормотала я, но Оза уже вынула из кармана телефон и теперь водила по экрану пальцем, отыскивая в телефонной книге нужный контакт.

​

- Вот! Записывай, - она продиктовала несколько цифр. – Ее зовут Флавия Харрис. Молодая, но талантливая. Живет в Ньюкресте. Я хотела заказать у нее дизайн гостиной, но в итоге она перепроектировала весь наш дом, и я безумно довольна. К слову, никакого бардака: ее рабочие все за собой прибрали. Обязательно ей позвони! Сейчас, конечно, не сезон для масштабных переделок, но не удивлюсь, если у нее все расписано на год вперед!
- Хорошо, - кивнула я, убирая мобильный телефон. – Все равно это придется рано или поздно сделать.
- Послушай, Ким… - помолчав пару секунд, произнесла Оза. – А что там за история с сестрой Вирджинии? После вашего ухода Летиция обронила пару фраз на эту тему, но ей явно не понравилось, что ты пререкалась с ней.
- Ничего особенного, - отмахнулась я. – У Летиции свой взгляд на семью и чужую репутацию. Ей кажется, что люди обязаны жить так, как предписано, и любое отступление от нормы должно караться по ее личным законам.
- Не совсем поняла…
- Ну, как бы это объяснить… У нее есть определенный свод правил или критериев, по которым она отбирает людей в свою компанию. Тех, кто не отвечает ее критериям, она считает людьми второго сорта, как, например, Элену, сестру Вирджинии. Девчонка по глупости вышла замуж не за того человека, и Летиция ясно дала понять, что она этого не одобряет. Хотя какое ей дело до человека, которого ни разу даже не видела? Можно подумать, сама Летиция ни разу не совершала ошибок!
- О чем ты?
- Ты не знаешь? – усмехнулась я, неожиданно для себя осознав, что испытываю некое удовольствие от сплетен, касающихся Летиции Макфарленд. – Она же спит с Грегори, женихом Изабель.

​

Оза охнула и прикрыла руками рот.
- Я узнала об этом не так давно, но Летиция даже не пытается это скрывать от других. Наверное, только муж ее останавливает, хотя и при нем она не слишком стесняется.
- Но ведь… У них же… А дети?
- А что дети? Она ведь не собирается разводиться с Патриком и забирать детей. К тому же сомневаюсь, что между ней и Грегори что-то серьезнее обычной интрижки.
- А Изабель? Она знает?
- Полагаю, да. Но что она сделает – выставит Грегори на улицу? К тому же это все не подтверждено фактами – только слухи и домыслы, вместе этих любовников еще никто не застал.
- Патрик так любит ее, - покачала головой Оза.
- Да, его мне жаль больше всех. Он любит ее и, по-моему, ничего не замечает. Но присмотрись к Летиции, Изабель и Грегори, когда мы снова будем все вместе, и сама все поймешь.
Оза хотела спросить что-то еще, но в этот миг из открытого окна гостиной послышался детский плач, и мы, подскочив со стульев, поспешили в дом к детям.

​

Добрый день всем, кто дочитал этот отчет до конца, большое спасибо)
Это всего лишь половинка отчета, который мне хотелось выложить в одном посте, но он получился ощутимо объемным по тексту и отказался влезать в одно сообщение. Здесь по правилам должна быть техничка, но из-за такого "разрыва" я помещу техническую часть вместе с публикацией второй половины отчета, так как он охватывает как раз события одной игровой недели.
В общем, to be continied...

 

Погода окончательно уступила осенней меланхолии и предвещающим зиму морозам. Окрасившиеся в разноцветные краски деревья теряли листву, и вскоре полянка позади дома оказалась устлана ковром из прелых листьев. Решив заняться уборкой заднего двора, однажды вечером я, прихватив грабли, отправилась на поляну и принялась сгребать пожухлую листву в кучи. За мной увязался Джером, которому нечего было делать в доме и, подозреваю, опасавшийся, что Майкл попросит его разучить дидактические карточки с Эви. Сын рассказывал мне о школе, о сценке, которую он и Эмили Корстон готовят к ежегодному школьному фестивалю талантов, о новом учителе литературы, а потом внезапно спросил:
- Мама, а можно мне завести собаку?

​

Я мягко улыбнулась и встала, опершись на черенок грабель.
- А чем тебе не нравится Тилли?
- Ма-ам, ну это же кот! – воскликнул Джером с таким видом, будто я сморозила какую-то глупость. – А я хочу собаку!
- Собака – это большая ответственность, Джером. Ты ведь понимаешь, что с ней нужно каждый день гулять, ухаживать за ней, лечить, если придется? И потом… какую собаку ты хочешь?
- Ретривера или овчарку, - мечтательно протянул сын, а я вздохнула.
- И где она будет спать? Для такой собаки нужно довольно много места, милый. К тому же я не уверена, что для Тилли это будет хорошее соседство.
- У Миранды Макфарленд целых две собаки, и они как-то уживаются, - упрямо гнул своё Джером.
- Ах, у Миранды Макфарленд! – воскликнула я. – А ты заметил, что ее дом в три раза больше нашего? Там можно открыть собачий приют, и всем хватит места, а нам придется спать с собакой на одной кровати!
- Я не против! – расцвел мальчишка, и я улыбнулась.

​

- Хорошо, милый, я подумаю над твоим предложением. Но ничего не обещаю.
- Спасибо, мам! – заорал Джером, чмокнул меня в щеку и с удвоенной силой принялся убирать листья. А я, глядя на него, задумалась.

- Это ты его надоумил – выпросить у меня собаку? – гневно вопросила я за завтраком на следующий день у Майкла, пока дети еще спали. Муж уплетал тосты с яичницей и воззрился на меня с недоумением.

​

- Нет, а что?
- Мне пришлось сказать, что я подумаю. Мои доводы на него не подействовали.
- Ну, так давай заведем пса, почему нет? Джером обрадуется, да и Эви тоже…
- Серьезно? – скривилась я. – Может, мы еще лошадь купим, а? Нам ведь только коня здесь не хватает, чтобы мы вообще друг у друга на головах спали…
- Кимберли, что с тобой? – изумился Майкл. – Это собака, а не семья из десяти человек! Нам всем хватит здесь места, не делай из этого трагедию!
Я обиженно надулась и покончила с завтраком в полном молчании.

​

Не знаю, почему на меня так действовали мысли о возможном ремонте или еще об одном живом существе в доме. Неужто я состарилась, и теперь любое изменение будет восприниматься мною в штыки? Раньше я с воодушевлением ждала, пока Майкл закончит пристройку комнаты или монтаж новых кухонных шкафчиков, а сейчас с содроганием представляла развороченные стены и строительный мусор повсюду. А может быть, я просто предчувствовала что-то нехорошее? Не исключен и такой вариант, хотя раньше не замечала за собой экстрасенсорных способностей.

​

Но, так или иначе, вернувшись однажды вечером с работы домой и застав всю семью в нашей крохотной гостиной-столовой-кухне, я поняла, что время пришло.

***​

​

Дом Флавии Харрис я нашла без труда: он выделялся на фоне псевдостаринных особняков, которыми в последнее десятилетие застраивался Ньюкрест. Двухэтажное здание причудливой формы из бетона и стекла располагалось неподалеку от центральной площади и само по себе являлось местной достопримечательностью. На небольшой подъездной дорожке около необычной живой изгороди, припорошенной выпавшим утром снегом, притулился смешной электрокар, а чуть поодаль журчали два фонтана, отчего-то не выключенные с наступлением холодов и теперь бьющие невысокими струями вверх. Я свернула на дорожку и осторожно припарковалась рядом с электрокаром, еще раз оглядывая дом. Встреча с архитектором была назначена на одиннадцать утра, часы показывали 10:50, и я решила еще посидеть в машине, тем более, что в доме, кажется, никого не было. Честно говоря, особняк почему-то меня отталкивал. Четкие прямые линии, огромные, от пола до потолка, окна, зелень и стекло – все это сочеталось между собой, но при этом производило впечатление нежилого, опустошенного здания. Помимо воли я вспомнила о своей тесной гостиной, которая каждый вечер наполнялась детскими голосами, смехом и бормотанием телевизора, и подумала, насколько не похож мой дом на вот такой холодно-белый, почти безжизненный, бетонный ангар.
Ровно в одиннадцать часов сквозь стекло я уловила в доме движение – кто-то спускался по лестнице со второго этажа. Ночью подморозило, и оконные стекла сейчас были затянуты игольчатыми узорами, поэтому разглядеть что-то четче не представлялось возможным. Я вылезла из машины и, осторожно шагая по корке льда на подъездной дорожке, добралась до входных дверей.
- Добрый день, - послышался глухой девичий голос, и высокая створка двери распахнулась. – Проходите, проходите.
Я вошла в ярко освещенный длинный холл, оказавшийся одновременно кухонной зоной, столовой и гостиной. В интерьере присутствовали только два цвета – черный и белый, отчего мне вдруг показалось, что я резко стала монохроматом. Отчаянно захотелось привести сюда Джерома и попросить его разбрызгать на пол и стены пару десятков баночек с краской.

​

Я сделала несколько шагов вперед. Дверь позади меня с легким щелчком закрылась, с улицы перестало дуть, но теплее не стало; казалось, будто сами белые стены источают холод. Хотелось поежиться и, взяв плед потеплее, укутаться в него перед камином, которого, однако, здесь не наблюдалось.
- Миссис Дьюли? – деловито осведомилась девушка у двери, впустившая меня внутрь. Если не считать двух растений в больших напольных горшках, она была единственным цветовым пятном в этой комнате. Я оглянулась на высокую блондинку позади себя и кивнула. «Она и вправду очень молода», - подумалось мне. – Проходите, пожалуйста. Чай, кофе, вода?
- Нет, спасибо, мисс…
- Флавия, - улыбнулась она уголками губ и жестом пригласила меня пройти дальше, через гостиную, в помещение, служившее ей, по-видимому, кабинетом.
Здесь цветов было гораздо больше: кирпичные стены украшали абстрактные картины, на полу лежал широкий ковер с узором, повторяющим рисунок на одной из картин, а рабочий стол и кожаные кресла для посетителей были выкрашены в ярко-красный цвет. Я опустилась в одно из кресел; Флавия села напротив.

​

- Насколько я поняла с ваших слов, вам хочется сделать масштабную перепланировку? – осведомилась она.
Я замялась.
- Ну, не то, чтобы масштабную… но, в целом, да. Видите ли, когда-то давно я строила дом для себя одной, а теперь нас уже четверо и, несмотря на то, что муж сделал небольшую пристройку, места все равно маловато. У сына есть своя комната, но скоро подрастет еще и дочь, поэтому хочется, чтобы у каждого была своя комната. При этом наша гостиная – это и столовая, и кухня, и, честно говоря, я уже отчаялась иметь отдельное помещение для готовки!
Флавия снова мягко улыбнулась. Удивительно, но по мере того, как я делилась с ней своими планами, она нравилась мне все больше. Мягкий спокойный голос, уточняющие вопросы, замечания и короткие заметки в блокноте, которые она делала, - все это говорило о ее опыте, хоть я и продолжала скептически взирать на ее возраст. Но Флавия, например, убедила меня отказаться от жутких розовых панелей, что я уже успела отобрать на сайте магазина для ремонта, заверила меня, что садик перед домом можно сохранить, и пообещала, что перепланировка не влетит мне в симолеон. За последнее обещание я была ей бескрайне благодарна, поскольку смета, которую я набросала накануне, повергла меня в уныние.
Наша первая встреча продлилась больше трех часов, но я уходила от Флавии воодушевленной, и предстоящий ремонт уже не казался мне катастрофой. Во всяком случае, материальной…

***​

Дальше перемены последовали одна за другой. Сначала, когда я за ужином делилась с Майклом своими впечатлениями от визита к Флавии Харрис, он, в свою очередь, огорошил меня известием, что решил профессионально заняться программированием. Сказать, что я удивилась, - не сказать ничего.
- Никогда не замечала за тобой склонности к компьютерам…
Муж пожал плечами.
- Изучаю язык пару недель. В целом, если разобраться, не так уж сложно. Да и потом, на том сайте, где я зарегистрировался, есть задания совсем для новичков, - вроде «создать электронную таблицу» или «дистанционно установить программу». Пару штук я уже сделал и даже заработал положительный отзыв! Короче, посмотрим. Если не получится, я всегда могу вернуться к своему хобби и зарабатывать на нем.

​

С этим спорить я не стала, хоть и не разделяла идеи Майкла. Но спустя еще пару недель он показал мне счет в своем личном кабинете, и я переменила свое мнение. Работа в сети приносила куда больше доходов, чем продажа рыбы местным ресторанчикам.
Вторым потрясением для меня стало заявление Пенни, которое она сделала в начале зимы. Зайдя ко мне в кабинет в конце рабочего дня, подруга присела в кресло и нерешительно улыбнулась. Предчувствуя неладное, я встала из-за компьютера и подошла ближе. Улыбка Пенни меня насторожила.
- Уходишь? – спросила я, глядя на нее сверху вниз.
Пенни кивнула и вдруг улыбнулась еще шире, будто с ее плеч упала скала. Должно быть, ей самой нелегко было начать разговор об уходе, и я, в общем-то, избавила ее от этой необходимости. Я посмотрела на подругу и тотчас же поняла, что не стану даже просить ее остаться: организация бесчисленных благотворительных вечеров, пресс-конференций и ужинов настолько осточертела ей, что последние полгода она и не пыталась скрывать свою усталость.
- Что будешь делать?
- Перееду в Сельвадораду, - мечтательно протянула Пенни. - Уже присмотрела там симпатичный домик в деревне.
- А как же Сан-Мишуно?
- Я устала, Ким. Кто бы мог подумать, что на старости лет я вдруг захочу быть поближе к природе и солнцу? – воскликнула она. – Но всё выходит так. И что удивительно – ни капли не жалею. На квартиру в городе мой риелтор уже нашла покупателя, так что все решено.

​

- Что ж… - вздохнула я, тем не менее улыбаясь. – Надеюсь, у меня получится держать все в руках. Жди в гости, подруга. Я не премину воспользоваться тем, что у меня теперь есть знакомые в теплых краях!
Пенни уехала в Сельвадораду через неделю, а я осталась один на один со своим агентством, пиар-отделом, который по-прежнему возглавляла, и внезапным появлением Флавии Харрис в моем доме.
Разумеется, внезапным оно оказалось только для меня, потому что Флавия пришла точно в назначенное мной же время, просто я напрочь об этом забыла. Мирно попивая чай однажды вечером и не ожидая подвоха, я открыла дверь и, увидев на крыльце девушку, не придумала ничего умнее, чем сказать:
- Добрый вечер. А что вы тут делаете?

​

Флавии хватило такта просто напомнить мне о назначенной встрече, но это не избавило меня от угрызений совести, и я извинилась за тот вечер примерно пятьсот восемьдесят шесть раз.
- По правде сказать, я пришла только своими глазами посмотреть на рабочий объект и снять некоторые мерки, - сообщила она, усаживаясь на диван. – У меня есть пара идей, я составила проект, но мне нужно было посмотреть все вживую. Да, Кимберли, вы правы, для такой большой семьи места и вправду маловато.
- А я о чем? – кивнула я, пиная носком туфли разбросанные детские кубики. – И еще сын просит у меня собаку.
Флавия понимающе улыбнулась, оглядывая комнату и записывая что-то в телефон.
- Да, все примерно так, как на фото, что вы прислали. Здесь можно вставить двери на террасу и…
- Кимберли, ты не видела, куда подевалась Эви? – послышался голос Майкла, и он сам тут же появился в гостиной. – Мы играем в прятки, и я никак не могу найти эту негодницу… О, у нас гости? Добрый вечер!
- Да, милый, познакомься – это наш дизайнер Флавия, я тебе рассказывала о ней. А это, - я повернулась к Флавии, - мой муж Майкл. Регулярно проигрывает моей дочери в прятки!
Флавия улыбнулась, пожимая протянутую Майклом руку.

​

- Ты не говорила, что у нас будет такой красивый дизайнер, - попенял мне муж.
- Другого я бы не наняла. А этот еще и убеждать умеет!
- О, вам удалось донести до моей жены, что ремонт – это не так страшно, как она всем рассказывает?
- Почти. Я уговорила ее делать его, несмотря на то, что это действительно страшно, - в такт Майклу ответила Флавия, чем вызвала его одобрительный смешок.
Она сделала еще несколько заметок в телефоне, прошлась по всему дому, задала пару вопросов и удалилась, пообещав прислать мне проект на электронную почту, а после согласования незамедлительно начать работу.

- Вы давно занимаетесь дизайном? – спросил Майкл, неслышно возникая на террасе.
Не ожидая его появления, девушка вздрогнула и обернулась на голос.

​

- Простите, не хотел напугать вас, - улыбнувшись, сказал он. – Просто сидел в гостиной, наблюдал за вами, как вы здесь что-то замеряете, смотрите, записываете… Всегда разговариваете сама с собой, когда работаете?
Флавия вдруг засмеялась и отвела глаза.
- Неужели так заметно? Я надеялась избавиться от этой дурацкой привычки, но, видимо, не удалось.
- Почему же дурацкой? Это выглядит очень мило. Я, например, могу даже поругаться сам с собой за компьютером. Потом приходится извиняться.
- Похоже на шизофрению, - рассмеялась Флавия. От мороза у нее раскраснелась кожа, и на щеках проступил румянец.
Или это не от мороза?
- Как идет работа над нашим будущим дворцом?
- Ну, я бы, конечно, многое здесь поменяла, хотя ваш дом – просто кладезь для дизайнера. Такое пространство, здесь можно сделать массу разных интересных штук… После того, как закончим этот проект, постараюсь уговорить вашу жену на новый задний двор и садик.
- О, боюсь, после этой стройки она еще долго не захочет что-то менять здесь. Кимберли слегка… консервативна.

​

Флавия вежливо улыбнулась; что-то говорить в ответ она посчитала ненужным, но Майкл продолжал стоять на террасе и смотреть на нее. Наконец, когда молчание затянулось, он поежился и, снова обратившись к девушке, предложил:
- Я только что заварил чай. На улице холодно, а вы и так тут уже долго торчите. Пойдемте, немного погреемся. Заодно и поделитесь со мной своими планами на наш дом, ведь Кимберли мне почти ничего не рассказывает…

***​

Этот Праздник зимы подкрался совершенно незаметно. Весь прошлый год мы провели в масштабной стройке – утвержденный мною проект Флавии требовал, тем не менее, новых корректировок. Строительного мусора, как она и обещала, действительно не было, но расходы на ремонт были значительно выше тех, что я изначально предполагала. Отделку второго этажа закончили только к концу ноября, и я, оплачивая очередной счет нашими с Майклом деньгами, поняла, что стоит приостановиться.
Но, так или иначе, очередной Праздник зимы мы встречали в полупустой гостиной, с пышной елкой, неуместно смотревшейся в огромной комнате, и несколькими коробочками подарков для детей под ней. Закатывать вечеринку и звать гостей у нас не было ни сил, ни средств, и потому мы ограничились семейным ужином.
Не было у нас всех и особого желания праздновать, за исключением, наверное, Эвелин: за пару недель до Праздника стало известно, что в Дель-Соль-Велли в своем особняке умерла Октавия, следом за этим я узнала от общих знакомых о смерти Джейсона Тредвелла, а еще через несколько дней, вернувшись вечером домой, мы обнаружили, что умер Тилли.

​

Это стало большим ударом для нас всех, хоть и ожидаемым, - в последние месяцы кот совсем сдал. Сил едва хватало ему для того, чтобы дойти от лежанки до миски с кормом, а потом обратно. В лоток его приходилось носить на руках, и вдобавок к этому он почти ослеп на оба глаза, так что смерть была для него своего рода избавлением.
Или это я себя так успокаивала?
Мы похоронили кота под раскидистым дубом неподалеку от дома, выкопав в промерзлой земле неглубокую ямку и положив его туда в картонной коробке, а на получившийся холмик водрузили плоский камень в качестве надгробия.
Желая хоть как-то избавиться от тягостных мыслей, после недолгих раздумий мы с Майклом вняли просьбам Джерома, и на следующее утро после Праздника зимы в нашем доме раздался писк, визг и щенячий лай – это сын и щенок золотистого ретривера по кличке Луи знакомились друг с другом. Джером пришел в восторг от собаки, и я чувствовала, что Луи станет отличным преемником Тилли.

​

***​

За зимними праздниками потянулись долгие будни. Ремонт в нашем доме продолжался; к середине лета закончилась основная строительная часть, и мы потихоньку обживали новые комнаты на втором этаже. Обе детские мы обустроили, а в спальню купили только кровать и туалетный столик для меня.

​

Денег катастрофически не хватало.
Уже не Майкл, а я задумывалась о поиске подработки или второй работы. Ограничения в тратах, полупустые комнаты, ставшая постоянной необходимость выбора между покупкой той или иной вещи – все это угнетало еще больше, и я постепенно становилась отвратительной стервой. На детях это не отражалось, но вот между мной и Майклом скандалы стали происходить чаще, чем необходимо.

​

Меня раздражало в нем абсолютно всё – походка, манера одеваться, разговаривать, даже привычка подходить ко мне сзади и пытаться поцеловать, когда я сижу за туалетным столиком. Я взрывалась подобно фейерверку, заливая все вокруг себя не поддающейся контролю агрессии.
К осени я нашла новый повод затеять ссору – Майкл почти все время проводил за ноутбуком. Его мастерство росло, заказы становились все более объемными, и он уже приобрел некую известность – к нему обращались крупные корпорации и соцсети, а прямо перед днем рождения Эвелин муж умчался на встречу с каким-то выгодным клиентом в Старлайт-Шорз, и мы праздновали день рождения вдвоем – Джером уехал вместе с отцом.

​

Для Эвелин это прошло почти незаметно, а во мне поселилась и стремительно росла еще одна причина для раздражения.
- То есть ты считаешь, что это нормально? – вопрошала я, сидя напротив Майкла за обеденным столом. Муж, по обыкновению, сидел перед открытым ноутбуком с какими-то переписками и графиками и слушал меня вполуха. – Майкл, это твоя дочь! Как можно было…

​

- Детка, я все понимаю, но техзадание было настолько бездарно составлено, что пришлось лететь туда самому и разбираться на месте, - оправдывался он. – Думаешь, мне хотелось пропустить день рождения Эви?
- Не знаю, хотелось или нет, но тебя здесь не было! – Я постепенно переходила на крик. – Еще и сына с собой утащил!
- А Джером-то здесь причем? Мальчик отдохнул, погрелся на солнце, в конце концов, посмотрел, как я работаю… Ему все понравилось!
- Это не понравилось мне! – все-таки заорала я. Майкл вздрогнул от неожиданности, а потом тоже не выдержал:
- Ах, не понравилось тебе?!Ну, так что ж, моя дорогая, думаю, тебе придется смириться с тем, что в этом доме иногда происходит что-то, что может тебе не понравиться! Напомню, я так же люблю наших детей, как и ты, и тоже имею право развлекать их и брать с собой туда, куда считаю нужным! Без твоего согласия, между прочим, ведь мы с тобой пока еще не в разводе!

​

- Конечно, - саркастично отозвалась я. – Только старайся хотя бы детям не показывать, кого из них ты любишь больше. Хорошо, что Эви пока еще маленькая, но очень скоро она вырастет и сообразит наконец, что ее брат значит для отца больше, чем…
- О, БОГИ, ЖЕНЩИНА! – крикнул Майкл, хватаясь за голову. – Ты вообще слышишь, какую ерунду несешь?! Что за бред в твоей голове?! Я всегда считал тебя умным и здравомыслящим человеком, но теперь всерьез начинаю в этом сомневаться! Может, тебе нужно реже общаться со своими подругами с их предрассудками?

​

- А, может, мне нужно реже общаться с тобой? – прищурилась я. – Хотя, подожди, куда еще реже? Видимо, очень скоро для того, чтобы что-то обсудить с собственным мужем, мне придется нанимать его починить компьютер, может, он тогда сообщит мне о своих планах? Или нет, он просто свалит из дома в Старлайт-Шорз, забрав с собой сына и даже не посоветовавшись со мной!
- Я лучше свалю из дома сейчас, чтобы не нервировать тебя, ведь тебе это не нравится! – проорал он в ответ и вскочил, опрокинув стул.
- Да уж, пожалуйста, сделай одолжение, - кивнула я.
Майкл стремительно развернулся и вышел из столовой. Я осталась сидеть за столом, слушая, как в холле резкими движениями он надевает свитер и накидывает поверх него куртку. Не сдвинулась я с места и после того, как хлопнула входная дверь, и после того, как на подъездной дорожке сверкнули фары и, взвизгнув, уехала машина.

​

На лестнице послышались шаги, и я, проведя рукой по лицу, попыталась улыбнуться спустившемуся Джерому. Не очень получилось, но на большее я была в тот момент не способна.

***​

«Что вообще с ней происходит?!» - прорычал про себя Майкл. Сейчас ему хотелось крушить все вокруг и выкрикивать этот вопрос в воздух в надежде, что хоть кто-нибудь даст ему ответ. Проблема заключалась – и он это понимал прекрасно – в том, что ответить на его вопрос могла только сама Кимберли, а ему не хотелось ни видеть ее, ни слышать.

​

- Двойной, со льдом, - буркнул он подошедшему бармену. Тот кивнул и потянулся к сверкающим натертым стаканам. Глядя на то, как ловко бармен управляется с бутылками, он продолжал прокручивать в голове недавний скандал с женой.
Точнее, он прокручивал и все предыдущие – сколько их было, сотни? За последние полгода Кимберли будто с цепи сорвалась: ей не нравилось решительно все, что он делал или говорил. Иной раз, смотря на нее, стоящую перед ним, Майкл видел не женщину, которую больше десяти лет назад полюбил, а незнакомую тетку, крикливую стерву, вызывающую отвращение одним только голосом. Если он не видел Кимберли в эти моменты своими глазами, он ни за что бы не поверил, что это его жена, добрая, милая, спокойная, умная… Неужели она так изменилась за все эти годы? Неужели жизнь в браке с ним настолько испортила ее характер, что она стала совершенно невыносима?
Бармен поставил перед ним бокал, наполненный янтарной жидкостью с медленно тающим кубиком льда. Рывком взяв бокал со стойки, Майкл в несколько глотков осушил его и, поставив обратно, сказал бармену:
- Еще один, с колой.
Тот едва заметно поднял бровь – ему редко доводилось видеть, чтобы этот напиток пили так, - затем кивнул и принялся готовить новый.
Майкла не мучила жажда, просто хотелось чем-то заполнить образовавшуюся после ссоры с женой пустоту. Напиток, вязкий и терпкий, обжег ему горло, но уже через несколько мгновений внутри стало тепло. Мышцы расслабились, и Майкл почувствовал, как напряжение немного ослабло.
Второй коктейль, сладкий и холодный, он пил уже медленнее и спокойнее. Мысли о Кимберли уже не причиняли такой острой боли, как десять минут назад, но все еще вызывали раздражение. «Я все делаю, чтобы ей было хорошо», - зло думал он. – «Ей и детям. Что еще ей не нравится? Какого черта ей нужно?».
В баре играла музыка, заглушая его мысли. У бара понемногу скапливались люди, весело и громко переговаривавшиеся друг с другом и перекидываясь словами с барменом. Майкл пил уже третий или четвертый по счету коктейль, когда рядом с ним на высокий стул опустилась какая-то женщина. Окинув его взглядом сверху донизу, она что-то заказала у бармена и снова посмотрела на Майкла, с отрешенным лицом скучающего над своим бокалом.
- У вас все в порядке?
Он встрепенулся, будто только сейчас осознав, что рядом кто-то появился. Глянув на женщину, он буркнул: «Да», и снова уставился в стену перед собой.
- А похоже, что нет, - не отставала женщина. – У вас такое лицо, будто вы думаете о чем-то очень плохом.
- И как вы только догадались, - хмыкнул он. - Так, мелкие неприятности.
- Ну, тогда это переживаемо, - улыбнулась она.
- Вы что, психолог?
- И как вы только догадались? – с усмешкой отозвалась собеседница.

​

Бармен поставил перед ней заказанный напиток и назвал его стоимость. Женщина полезла в сумку, и вдруг ее лицо вытянулось.
- Вот черт!
- Что такое? – отозвался Майкл.
- Забыла кошелек дома, представляете? Растяпа… Молодой человек, к сожалению, я… - обратилась она к бармену, но Майкл перебил ее с ухмылкой:
- Ну, надо же, какая неприятность! Сколько он стоит, давайте я заплачу…
Майкл расплатился за коктейль, а когда его собеседница открыла рот, чтобы поблагодарить, резко сказал:
- Не стоит благодарности. Думаю, это с лихвой окупило ваши услуги психолога, - и, не дожидаясь ответа, взял свой бокал и направился в соседний зал. Там, в отличие от бара, было тихо, пусто и спокойно. Из колонок лился джаз, а в камине у стены потрескивали поленья. Смех и голоса доносились из бара, но здесь было уютнее. Майкл устроился за одним из круглых столиков; раздражение и злость вернулись, эффект от виски куда-то исчез.
Хлопнула входная дверь, впуская холодный осенний ветер. Пламя в камине жалобно дрогнуло.
- Так-так-так, и кого я здесь вижу? – спустя минуту послышался знакомый голос над ухом. Майкл, которому меньше всего сегодня хотелось встречать знакомых, медленно поднял голову.

​

Над ним, лукаво усмехаясь, стояла Флавия Харрис.
- Коротаете вечер, Майкл? – спросила она. Говорила она чуть быстрее, чем обычно, и в голосе слышались какие-то незнакомые доселе нотки; Майкл решил, что она тоже выпила уже пару коктейлей где-то еще, и по непонятной причине это обрадовало его.
- Да и вы, я смотрю, тоже расслабляетесь, - хмыкнул он в ответ, жестом приглашая ее присесть за столик. Девушка, кивнув головой, опустилась на стул.
- Мои друзья бросили меня в ресторане, начав выяснять за столом отношения, - пожаловалась она. – Пришлось спешно оттуда бежать. Шла по улице и наткнулась на этот бар. Как здесь, а?
- С вашим появлением стало довольно сносно, - глянув на нее, проговорил Майкл. Флавия прищурилась, пристально вглядываясь в его лицо. Несколько секунд прошло будто в оглушительной тишине, а затем она произнесла:
- Ну, раз уж вы так его разрекламировали, полагаю, мне здесь нальют бокальчик «Граппа Бланко»?
- Сейчас организуем!

​

Майкл поднялся и направился к бару. Флавия, оставшись сидеть за столиком, смотрела ему вслед.
Кажется, сегодня она удачно выбрала бар.

Кимберли

​

Майкл

​

Джером

​

Эвелин

​

Дом и доходы

​

​

 

​

- Нет. Нет, это мне не подходит… Девушка, послушайте, какой из звуков вы не слышите? Я же четко вам говорю, что мне это не нужно, я просила совсем другое!
В трубке что-то невразумительно ответили, и я не выдержала:
- Послушайте, доставку должны были осуществить еще два дня назад. Сегодня пятница, я до сих пор не получила свой заказ, а это значит – ваша компания не выполнила своих обязательств. В понедельник я вполне могу связаться с Комиссией по обслуживанию покупателей и… Что? Правда? Так будьте любезны, постарайтесь, моя дорогая!
Я бросила трубку, стараясь держать себя в руках. Положив телефон на стол рядом с ноутбуком, я покосилась в сторону, где в кресле, поглядывая на меня из-за учебника, сидела Эвелин.

​

- Я сдерживалась изо всех сил, - сказала виновато, встретившись с дочерью взглядом. Та усмехнулась и отложила книгу.
- Ты даже не начинала ругаться, мам. Когда ты кричишь дома, слышат, по-моему, все в этом городе.
- Я что, так часто ругаюсь? – спросила я, поднимаясь из-за стола.
- Папа предпочел бы поменьше, - просто ответила девочка, и в который раз я ощутила укол совести.

​

- А ты чрезвычайно умный для своих лет ребенок, детка. Кстати, как твоё домашнее задание?
- Сделала еще в школе, а теперь просто читала журнал, - и Эви помахала передо мной каким-то пёстрым изданием, спрятанным под обложкой книги. – Ты всё равно ничего не заметила. Кстати, а ты чрезвычайно плохо умеешь менять темы. Стыдно, миссис Дьюли, при вашем-то красноречии!
- С тобой просто невозможно, Эвелин, - вздохнула я и закатила глаза. – Я безумно устала, а ещё эта вечеринка завтра вечером… Может, всё отменить?
- Конечно, ты ведь для этого звала всех своих друзей, чтобы накануне сообщить им, что всё отменяется.
Я внимательно посмотрела на дочь, внутри себя дивясь тому, насколько ее язвительность похожа на мою. Но в тот же момент поняла, что в этом нет ничего удивительного – иных примеров у нее немного, и даже почувствовала некую гордость.
- Очень смешно, несносный ребёнок. Ладно, я поняла твой намёк. Собирайся, нам еще нужно заехать в пару магазинов. Кстати, о несносных детях: где сегодня твой брат?
Эви пожала плечами, поднимаясь с кресла.
- Не знаю, кажется, у него дополнительные занятия по математике.
«Не слишком ли много дополнительных занятий на этой неделе?» - подумала я, кое-что припомнив, но вслух говорить ничего не стала. «Разберусь чуть позже. В конце концов, у Джерома есть отец, пусть он этим и занимается!».

***​

- Маме, в общем-то, плевать, ведь её обожаемый Леонард закончил младшую школу с отличием. Она теперь готова об этом трещать на всех углах.
Девушка мотнула головой, отчего её короткие высветленные локоны встрепенулись и спутались. Джером любил эту её привычку – такая прическа делала Миранду дерзкой бунтаркой, так непохожей на её степенную мать, - и в эти моменты был готов ради подруги на всё. Миранда же как будто видела в нем эту готовность, и можно было заметить, как её взгляд становится пристальным, изучающим.

​

- А ты? Ты ведь тоже хорошо училась.
- Хорошо – это ничего не значит, Джером, - отозвалась Миранда. – Мама всегда говорила, что нужно либо быть первым, либо не быть вообще. Но из всех нас только Лео удостоился ее внимания. Даже Филу не повезло – он провалил литературу, и она до сих пор ему это припоминает.
- Да, твоя мама явно помешана на перфекционизме.
- Ничего подобного, у нее просто есть любимчик, и мы все знаем, как его зовут. А уж Филиппа они никогда не любила, ты же знаешь.
Джером вздохнул. За те годы, что он знаком с семьёй Миранды, ему и впрямь ни разу не пришлось увидеть или услышать, чтобы Летиция хвалила Филиппа, старшего брата Миранды. Более того, иногда у него складывалось впечатление, что она просто-напросто забывает о том, что у нее есть еще один ребенок помимо Миранды и Леонарда. Джерому, который всегда мог подойти к отцу или матери за советом или просто поделиться чем-то важным, это было не понятно, и потому он ничего вразумительного выдать из себя не смог. Миранда же его вздох расценила по-своему и поспешила сменить тему.
- А какие планы у вас на лето, Джей Ди? Я слышала, мистер и миссис Дьюли собираются свозить вас с Эви в Сельвадораду?
- Не-а, уже не собираются. У мамы там жила подружка, Пенни, она уехала туда несколько лет назад, но не так давно с ней что-то случилось, и… В общем, мама сказала, что теперь мы туда не едем и не хватало ей ещё и детей лишиться из-за каких-то там ядовитых пчёл. Так что лето мы проведём дома. Такое себе удовольствие.

​

- Это точно. Зато, - и девушка придвинулась ближе к нему и понизила голос до шепота, - ты будешь у меня на виду всё время, Большой Джи. И никто не будет нам мешать. И удовольствие вернется…
Джером кивнул и тоже прошептал в ответ:
- Тут есть неподалёку одно местечко, где нам точно никто не помешает.
И, не сговариваясь, ребята поднялись со скамьи и направились в сторону высокого раскидистого дерева, чтобы скрыться в тени его веток от посторонних глаз.

​

***​

Вечеринка проходила как обычно: мы расположились в нашей гостиной, в камине потрескивало пламя, и кто-то рассказывал очередную увлекательную историю. На журнальном столике разместили поднос с лимонадом, но я заметила, что никто к нему не прикоснулся. «Всё из-за этой чёртовой соковыжималки!», - зло подумала я и, достав из кармана телефон, записала в заметки напоминание всё же позвонить в понедельник в Комиссию по обслуживанию покупателей и пожаловаться на эту дурацкую службу доставки. Едва я нажала кнопку "сохранить", как меня мягко взяла за локоть сидящая рядом Летиция, и я услышала её шепот:
- Неужели тебе с нами настолько неинтересно, что ты даже не стесняешься это демонстрировать?
- Я не… Срочное дело, по работе.

​

Летиция изобразила на лице улыбку, больше похожую на оскал, перевела взгляд на Майкла, прошедшего мимо нас, и снова наклонилась ко мне:
- А ты мудрая женщина, Кимберли. Если бы мне ставили рога в течение года, я не простила бы и через десять лет. Хвала твоему терпению, дорогая. Окажись я в такой ситуации, выставила Патрика за дверь в тот же час без права на амнистию!

​

Замерев с глупой улыбкой, я уставилась в одну точку перед собой. Об этой истории вслух давно никто не вспоминал, и я надеялась – напрасно, разумеется, - что уже и не вспомнит. Конечно, неудивительно, что эту святую обязанность взяла на себя Летиция Макфарленд, но я не ожидала удара от нее именно сейчас. Я знала, что она не упустит шанса выбить меня из колеи, но сделать это из-за того, что я якобы проявила неуважение к гостям? Это слишком даже для неё!
К счастью, меня спас Патрик. Заметив, что мы шепчемся, он воскликнул:
- Нет, вы только посмотрите: у них тут свои разговоры! Тици, Кимберли, что у вас опять за секретики?
- Патрик, милый, секреты на то и секреты, чтобы о них знали только двое, - в своей манере ответила ему Летиция, но эта фраза показалась мне поразительно двусмысленной.

​

- Опять обсуждаете своих мужей?
- Дорогой, зачем обсуждать своих мужей, когда вокруг столько чужих? Но, если желаешь, можем обсудить и тебя. С чего начнём?
- Я бы начала с его шикарной прически, - подключилась Оза, оглядев Патрика сверху донизу. – Каждый раз смотрю и поражаюсь, какой красивый оттенок! И он передался всем вашим детям, как им повезло…

​

- Пойду проверю десерт, - пробормотала я и, чувствуя, как Летиция прожигает мне взглядом (безусловно, торжествующим) спину, ретировалась в кухню.

***​

- Эй! Это комната моей сестры, что ты тут делаешь?

​

Подросток обернулся на окрик, но уже замахнулся, и удар пришелся прямо по желтому шарику планеты, выкрашенному только сегодня утром. С треском вся недоделанная конструкция повалилась и рассыпалась, оставляя после себя кучку инструментов, пыли и осколков. Филипп выпрямился и посмотрел на Джерома, в недоумении и гневе стоящего у двери.
- У неё был неправильный макет. Сатурн нужно было поставить сюда, а Юпитер туда…
- А сказать об этом было нельзя? – нахмурился Джером. Филипп приблизился, расстояние между парнями сократилось, а в воздухе повисло такое ощутимое напряжение, что его можно было ломать на кусочки. – Зачем было рушить?
- Его все равно переделывать, - буркнул Фил. Брови его сошлись на переносице, а взгляд сфокусировался на глазах Джерома. У того мелькнула мысль, что сейчас Филипп его ударит, краем глаза заметив, как у него руки сжались в кулаки. Но удара не последовало: посверлив Джерома недовольным взглядом, он произнес: - Спустись вниз. Тебя ждут на заднем дворе.
- Кто?
- Сюрприз.

​

Джером нахмурился еще сильнее.
- Выходи из комнаты, приятель.
Филипп повиновался, лишь у двери обернулся, бросив взгляд на разрушенный школьный проект Эвелин. Джером, глядя в спину спускающемуся мальчику, кажется, начинал понимать, почему миссис Макфарленд не особенно любит своего старшего сына. И определенно понял, почему она его боится.
Дождавшись, пока Филипп скроется в столовой на первом этаже, Джером подошел к окну комнаты Эвелин, выходящему на задний двор с бассейном. Освещение было выключено, и он смог различить только неясный силуэт, расположившийся на одном из шезлонгов. Но тут силуэт мотнул головой, и Джером против воли улыбнулся.
- Если ты будешь грабить банк, обязательно поменяй стрижку, Миранда, иначе она тебя выдаст, - сообщил он через две минуты, когда спустился вниз и, миновав гостиную, вышел на террасу.
- Я буду в маске мышонка, никто всё равно не узнает.

​

Миранда в темноте сидела в шезлонге у бассейна, улыбаясь.
- Твои родители и брат здесь, в столовой. Он действительно сумасшедший?
- Ага, как доктор Ву. Иногда сам с собой разговаривает, - Миранда поднялась и подошла ближе к другу. – Говоришь, все сейчас в столовой? А на втором этаже никого нет?
Она заметила, как сверкнули глаза Джерома, и провела рукой по его щеке.
- Идём, - прошептал он, и, взявшись за руки, они проникли в дом и неслышно поднялись на второй этаж, к спальне родителей Джерома и Эви.

​

Звуки стихли, не было слышно даже голосов с первого этажа. Комната, небольшая и уютная, с мягким светом ночников и настольных ламп, будто окружала их, защищала от внешнего мира, предоставляя только самим себе. Джером, повинуясь моменту, сделал к девушке шаг и дотронулся рукой до ее щеки, бархатной и теплой. Миранда закрыла глаза, прижав свою ладонь к его руке.

​

- Мы ведь… Мы ведь уже взрослые, правда?
Её голос дрожал. Джером кивнул, обнимая Миранду, прижимая ее хрупкое тело к своему и прикасаясь к ее губам своими. Это был не первый их поцелуй, они целовались и раньше, но он чувствовал, что сегодня они переходят границы, выходят за рамки и переступают на новый уровень своих отношений. Они знают друг друга уже столько лет, но лишь последние несколько недель он смотрел на Миранду другими глазами, и она тоже. Этот поцелуй, теплый и чувственный, ознаменовывал собой нечто новое, чего доселе ни он, ни она не испытывали. Ощущая себя в объятиях Миранды, Джером с каждым мгновением в этом убеждался.
Его рубашка упала на пол вслед за её курткой. Стянув через голову футболку, Джером повиновался Миранде и упал на кровать, откинув одеяло. Они избавились от его штанов и ее шорт, оставшись теперь друг перед другом в нижнем белье. Одним движением Джером накинул на них одеяло, окончательно отрезав от них окружающий мир.
От горячего дыхания становилось жарко; движения становились всё более интенсивными, объятия – всё крепче и крепче, и в отдельные секунды Джерому казалось, что он готов взорваться – так сильно ему хотелось раствориться в Миранде, обвивавшей его шею, касающейся своей кожей его, целующей его обнажённое тело. Вожделение будто заполнило собой пространство вокруг них, между ними, в комнате, в целом мире. Их было только двое на этой планете, и никто больше им не был нужен…
- КАКОГО ЧЕРТА ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!
В комнату разом вернулись все звуки, одеяло слетело с кровати со скоростью света, и над влюбленной парочкой нависло разъяренное лицо Кимберли Блейн.

​

***​

Дом был пуст: Майкл уехал на встречу с заказчиком, Джером и Эвелин еще утром отправились в школу, а я решила поработать дома. Но день с самого утра выдался удивительно теплым и солнечным, и вместо того, чтобы редактировать тексты постов своих подчиненных, я направилась к бассейну – понежиться в лучах почти летнего солнца.
На небе не было ни облачка. Я с удобством расположилась на надувном шезлонге в воде и, приняв подходящую позу, приготовилась наслаждаться легким ветерком, солнечными ваннами и прохладой воды. Свежий воздух, тишина и спокойствие – что еще необходимо человеку для счастья?

​

Спокойствие было мне необходимо, потому что минувшие выходные оказались слишком нервными. Против воли мои мысли то и дело возвращались к дурацким репликам Летиции и обнаруженным мною в собственной кровати детям. Кто знает, до чего они уже успели дойти? То, что я застала, определённо не было детскими шалостями или игрой. Нет, там всё было серьёзно. Я вытащила их из постели в одном белье, и они явно не собирались останавливаться. Кто бы мог подумать? Друзья детства…
Джером и Миранда крепко сдружились лет пять-шесть назад, когда мы только начали посещать званые ужины Летиции и Патрика. Филипп, старший брат Миранды, в общих играх не участвовал, а Лео был совсем мал для их компании, как и Эвелин. Очень скоро мой сын и Миранда стали не разлей вода, и никто уже не удивлялся, видя их вместе где-то еще помимо школы. Честно говоря, я и сама не представляла Джерома без его лучшей подруги, но даже в мыслях моих не было, что это может так далеко зайти… Впрочем, чему удивляться? Из маленького мальчика мой сын вырос в красивого юношу, а Миранда еще с детства считалась миловидной девочкой. Может, и правда, всё закономерно…
Мысли мои текли мерно, по кругу, и в конце концов с детей, которых я развела по разные комнаты и удостоверилась, что контакт между ними невозможен (Максис, как же двусмысленно звучит!), перетекли на Летицию Макфарленд. Воистину, вот уж семейство: что мать, что дочь! Но если Миранда пока еще ничего не делает назло, а только повинуется инстинктам, то с ее матерью по-прежнему нужно держать ухо востро. Долгие месяцы о моей семейной драме никто не вспоминал, и теперь, когда я решила, что всё это в прошлом, Летиция принялась ворошить этот улей. Уверена, что она язвит на этот счет не только в моем присутствии!
Я уставилась невидящим взглядом на мерцающую поверхность воды, на которой играли солнечные блики, и в какой-то момент мне показалось, что я увидела на водной глади отблески своих воспоминаний: тот зимний вечер, украшенный к Празднику зимы парк в Ньюкресте, и я, на свою беду решившая срезать путь до машины через этот парк.
И Флавия Харрис.
И мой муж.

Я узнала обо всём, как и водится в таких ситуациях, случайно. Оказалась не в том месте в неподходящее время, и всё…
Разумеется, иногда, в минуты просветления и совестливости, я понимала, что за последние месяцы стала беспросветной мегерой и стервой, но это были мимолетные мысли, и задумываться больше мне не хотелось. А так как я не задумывалась об этом, то не думала и о другом: а как, собственно, это воспринимает мой муж? Жарко ли, холодно ли ему, обидно ему или просто плевать на моих тараканов в голове, как мне – на его? Очень давно уже я не беспокоилась о его чувствах, привыкла так жить, и мне казалось, что это правильно.
Но в этот ветреный зимний вечер, шагая по занесенной снегом аллее парка, я вдруг услышала то, от чего давно уже отвыкла, - смех своего мужа.

​

Он донесся до меня из-за высокой живой изгороди, отделяющей одну аллею от другой. На мгновение я замерла, решив, что мне показалось и я просто спутала его с чьим-то еще, но тут, отсмеявшись, он что-то сказал, и мое сердце пропустило удар: по ту сторону изгороди действительно находился мой муж.
Нас разделяла тонкая полоска вечнозеленых веточек, мы не могли друг друга видеть, но я слышала его голос, и внутри у меня всё переполнялось обидой и горечью. Он рассказывал что-то о своей жизни, делился каким-то воспоминанием, и к двум чувствам прибавилось еще и возмущение. С кем еще Майкл мог обсуждать что-то сокровенное, кроме своей жены? Стараясь не шуметь и не выдать себя, я сделала два шага вперед, почти вплотную приблизилась к изгороди и увидела несколько заснеженных столиков, за одним из которых устроились Майкл и светловолосая девушка, в которой я, к своему удивлению, узнала Флавию Харрис.

​

Пока их разговор напоминал дружескую беседу, и подозрение, змеей поселившееся в моей груди, не слишком себя проявляло, но через несколько минут они поднялись и, взявшись за руки, направились куда-то по аллее.
Кажется, я была холоднее льда, коркой покрывавшего местные прудики. Весь воздух словно вышибли из моих легких, оставив там только гулкую пустоту. Я молча наблюдала за двумя удаляющимися фигурами, а потом, будто опомнившись, пошла за ними.
Они ушли недалеко – я обнаружила их чуть поодаль от фонтанов и цветочных клумб, на небольшой лужайке. Не замечая никого вокруг, они принялись бросать друг в друга снежки, а потом начали лепить снеговиков, каждый своего. Не дыша и не произнося ни звука, я стояла метрах в двадцати от них, рискуя – и, наверное, даже желая, - быть обнаруженной. Но все напрасно: эти двое никого вокруг не видели.

​

А потом он поцеловал её.
Поцеловал так же, как когда-то целовал меня.
И я не выдержала.
Я сбежала оттуда, как избитая собака, поджав хвост и пытаясь сохранить остатки самообладания.
Жалкая, слабая и никчёмная.

Мы орали друг на друга так самозабвенно, как целуются влюбленные – позабыв об окружающем мире и не видя ничего вокруг.

​

Майкл явился домой спустя два часа после моего побега из парка, улыбающийся, в каком-то лиричном настроении. Зашел к сыну – я слышала это по голосам в комнате Джерома, потом заглянул к дочери – Эви делала домашнее задание, - а потом вошел в нашу спальню.
Эти два часа показались мне вечностью. Я мчалась по автостраде, превышая все разрешенные пределы скорости, втайне надеясь, что сейчас навстречу мне выскочит какой-нибудь грузовик, или дикая собака, из-за которых я сверну в сторону, вылечу в кювет, и всё закончится. Вся эта боль, что скапливалась во мне в те минуты, казалось, искала выхода, металась во мне, превращаясь во что-то темное и захватывая меня изнутри.
Но едва я добралась до дома, как все изменилось. Боль больше не казалась мне черной, разъедающей меня, она внезапно трансформировалась в разрушительную энергию, которая четко знала, на что направлена. Я спокойно поднялась наверх, проверила детей, приняла душ и стала ждать.

​

Он пытался оправдываться, пытался убедить меня, что я ошиблась и перепутала его с кем-то другим, пытался успокоить и перевести разговор в более мирное русло, но ярость, бушевавшая во мне, не оставляла ему и шанса. Я взрывалась всё новыми и новыми фонтанами злости, проклиная, обзывая его и его подружку, высказывая ему всё, чего не говорила раньше, и не думала останавливаться. Все попытки Майкла урезонить меня разбивались о мое стойкое нежелание слушать и слышать его, и в конце концов он не выдержал:
- Послушай! Кимберли, послушай меня хоть минуту! Но нет же, ты даже сейчас не желаешь выслушать меня, чертова стерва, потому что тебе плевать на всех, кроме себя: на меня, на детей, на всё, потому что ты хренова эгоистка, а на то, что чувствуют другие, ты чихать хотела! И тебе не понять, что есть люди, которым не всё равно…

​

- Ах, мне не понять?! Конечно, куда же мне, эгоистке, которой ни до кого нет дела! Зато твоей обожаемой подруге есть дело до всех и вся! Что, она решила помочь тебе исправить отношения со стервой-женой? Подставила дружеское плечо? А ты и рад! Какое ты ничтожество, Майкл! Мерзкий, отвратительный… Я завтра же подам на развод! Я не позволю тебе и минуты оставаться в этом доме, слышишь? Не хватало еще, чтобы дети узнали обо всём этом!
- А ты еще громче об этом ори! Это и мой дом тоже, дорогая, так что я буду оставаться здесь столько, сколько пожелаю, ясно тебе? И развода так просто ты не получишь!

​

Он развернулся и вышел, со всей силы хлопнув дверью. Всё еще полная ярости, я рухнула на кровать, прожигая взглядом дверь. Если бы силой мысли можно было убивать, Майкл Дьюли тотчас же был мертв.

​

Наутро, за завтраком, я объявила детям, что мы втроем на неделю до Нового года уезжаем на Сулани. Я лежала без сна до двух часов ночи, и эта мысль – простая и ясная - пришла в мою голову, заставив действовать. Билеты и отель на побережье в эти праздничные дни стоили немало, но я чувствовала, что это единственно верный выход – уехать сейчас на какое-то время. Я бы улетела одна, но слова Майкла занозой сидели в моей душе, и мне не хотелось давать ему повод думать, что он прав и я действительно эгоистка. Хотя, как сказала бы Пенни, в этой ситуации побыть эгоисткой не грех.

​

Майкл, сидевший с ноутбуком вместе с нами за столом, молча выслушал эту новость, а вот дети восприняли ее по-разному: Эви радостно улыбалась, но Джером заартачился, заявив, что без отца никуда не поедет. Я бросила на Майкла многозначительный взгляд, который он проигнорировал, однако вслух сказал сыну:
- У меня несколько встреч по работе, Джером. Я бы поработал в тишине, а тебе не советую спорить с мамой.
Джером, конечно, остался при своем мнении, но возражать и впрямь не стал. Я хотела взглядом поблагодарить Майкла, но он старательно пялился в экран ноутбука, и я отбросила это желание.
Что ж, если ему так было угодно, я тоже могла играть в молчанку.

***​

​

Мы нежились под суланским солнцем целую неделю. Наше бунгало располагалось совсем рядом с морем, и я почти не уходила с пляжа, подолгу валяясь на бамбуковом лежаке у воды. Дети бегали по побережью, копались в песке или плескались в прозрачной воде в надежде увидеть дельфинов, и, казалось, все семейные неурядицы, плохие отношения и неприятности остались не просто в холодном снежном Виллоу Крик, но в далеком прошлом, откуда нет возврата.

​

За ту неделю мы насытились солнцем и морским воздухом, кажется, на всю оставшуюся жизнь. Мою кожу покрыл ровный слой золотистого загара, какой не удастся получить в нашем климате и за все лето, а в последние два дня я решилась и оседлала-таки гидроцикл, рассекая на нем зеркальную поверхность воды. Джерому все же удалось увидеть и даже совсем близко подплыть к дельфину, а Эвелин чуть поодаль от нашего бунгало обнаружила сделанные кем-то качели, и они с братом пропадали там.

​

Но помимо загара я обнаружила на этом острове еще кое-что – давно позабытые мною спокойствие и уравновешенность. За неделю безделья и лености я поняла, что многие месяцы прежде куда-то бежала, торопилась и не успевала, делала какие-то архиважные (читай: архибессмысленные и никому не нужные) дела и в итоге… потеряла, наверное, то единственное, что имела: саму себя. А без этого я не могла и надеяться на то, что кому-то будет удобно и хорошо быть со мною рядом, и кто теперь может винить Майкла за то, как он поступил?

​

Нет, конечно, я не оправдывала его, но и сваливать всю ответственность на него одного уже не спешила.

​

В последний вечер перед нашим возвращением я умиротворенно наслаждалась звуками моря и потрясающим закатом. Дети разбрелись по острову, и я, вдыхая полной грудью соленый морской воздух, вдруг замечталась о том, чтобы переехать на Сулани через несколько лет. Меня бесконечно привлекала мысль провести остаток жизни в каком-нибудь симпатичном бунгало на побережье, но появление Эви рядом с моим лежаком заставило вернуться из мира грез.
- Не хочу уезжать, - заявила дочь, устроившись на соседнем шезлонге.
- Мы можем остаться здесь насовсем, - пожала я плечами.
- Это потому, что ты больше не хочешь жить с папой? – спросила Эви, не глядя на меня, и я вдруг услышала в ее голосе прежнюю серьезность, которой не слышала с момента нашего приезда на остров.
- А ты? – мягко уточнила я.
- А разве это имеет значение? Вы все равно сделаете так, как хотите, не спросив нас.
- Ну, что ты, детка! Почему ты так решила?
- Ты ведь увезла нас сюда, не спросив. И папа… Почему он не поехал с нами?
- Эви, видишь ли... Мы с папой немного повздорили и решили, что ему следует побыть одному, пока я и вы будем здесь. Уже завтра мы вернемся домой, и всё будет как раньше.
- Мам, ты хочешь с ним развестись, - совсем тихо прервала меня Эвелин. Она не смотрела на меня, и я не могла разглядеть ее глаза сквозь затемненные стекла очков, но, как бы моя девочка не пыталась казаться спокойной, я чувствовала – она едва сдерживается, чтобы не заплакать. И я знала, что она вряд ли поверит хоть одному моему слову, однако не винила ее – я сама себе не верила. – Я не подслушивала, но вы слишком громко кричали. И папа спал в гостиной.

​

- Мы поссорились, потому что… Потому что у папы появилась другая женщина. Знаю, я не должна говорить тебе это, но толку скрывать? Я не знаю, как долго это продолжается, не знаю, насколько серьезно, и не знаю, что делать, Эвелин. Я попросту спряталась от всего этого здесь, и, пусть это не самый смелый мой поступок, это показалось мне подходящим выходом... пока. Завтра мы вернемся в Виллоу Крик, и эту проблему придется решать. Я не хочу причинять боль ни тебе, ни твоему брату, но твоего папу я все еще не хочу видеть.
- Он звонит нам каждый день и о тебе тоже спрашивает. Он любит тебя, мама.
- А ты, детка?
- Я люблю вас обоих. И не хочу, чтобы вам было плохо.
Я с благодарностью посмотрела на дочь. Эви по-прежнему смотрела на море, отсветы закатного солнца бликовали на воде и на стеклах ее очков, но былого напряжения в дочери я больше не чувствовала. Кажется, она была не меньше меня благодарна за то, что я рассказала ей правду. И, несмотря на это, продолжала любить отца.
Мы еще посидели на пляже в наступивших сумерках в молчании, потом поднялись и побрели к нашему бунгало – еще нужно было уложить чемоданы.

​

Виллоу Крик встретил загорелых нас заснеженными дворами и беспрестанно сыплющимися с неба белыми хлопьями. Везде вокруг чувствовалось приближение Нового года – светящиеся гирлянды на фасадах домов и оградках, прохожие, несущие в руках бутылки шампанского, хлопки петард, - невольно это настроение овладевало и нами. При виде занесенных сугробами лужаек воспоминания о недельном отпуске на солнечном острове, кажется, даже немного поблекли.

​

Уютно горел камин, когда мы с детьми устроились перед телевизором в гостиной, на экране шли какие-то праздничные программы, и всё было по-прежнему, если бы с нами был Майкл. Дети будто старались не замечать его отсутствия, но пустующее место слишком бросалось в глаза. Когда на экране появился отсчет последнего часа старого года, я бессильно закрыла глаза и просила только об одном – чтобы Майкл был в эти минуты с нами.
Он явился за пятнадцать минут до конца года. Запорошенные снегом, Майкл и Луи вернулись с прогулки и бросились к нам встречать новый год. Часы на экране отсчитывали последние минуты, мы дружно хором повторяли за диктором, и казалось, что все наши разногласия канули в небытие. Когда картинка на экране телевизора взорвалась многочисленными яркими фейерверками, а улицу за окном озарили залпы салютов, дети радостно закричали и кинулись обнимать друг друга, то даже я не удержалась и, мягко улыбнувшись, посмотрела на Майкла.

​

Он улыбнулся в ответ и наклонил голову, будто признавая, что был самым последним ослом. Я улыбнулась еще шире.
Первую ночь этого нового года мы встретили в одной постели.

​

***​

​

С тех пор прошло больше шести лет. История постепенно забылась, - во всяком случае, я так думала, - и наша жизнь вернулась на круги своя. Флавию Харрис я с тех пор больше не встречала, Майкл прекратил с ней всякое общение, а ремонт мы доделали собственными силами.
Джером перешел в старшую школу и вступил в скаутский клуб, а Луи стал его верным другом еще с детства. Они с Майклом разделили заботы о псе, но Джером занялся дрессировкой собаки, и они определенно имели успехи.
Эви всерьез увлеклась шахматами и – что нравилось мне больше всего – полюбила читать. Мы проводили с ней целые вечера, сидя у горящего камина и читая друг другу вслух. Дочь очень подружилась с дочерью Йоргенсенов Лаурой, и та часто приезжала к нам в гости.

​

Как-то за ужином Майкл предложил переименовать наши владения в «Оукенстед-Мэнор», и вскоре это название закрепилось за участком. Глядя теперь на новенькую табличку на почтовом ящике, я чувствовала прилив гордости, вспоминая, каким был этот участок, когда я оказалась на нем впервые. Двухэтажный особняк, который теперь возвышался на месте утлого домишки, названного когда-то Гейбом Торресом «сарайчиком», станет домом не только для меня и Майкла, но для наших детей, внуков и их детей – в этом я отчего-то была уверена.
В доме послышался шум, и на террасу из гостиной вырвались Майкл и Джером, оба в купальных плавках. Крича, словно оглашенные, они с разбегу прыгнули в бассейн, перевернув мой матрас.

​

Откашлявшись, я вылезла из воды, накинув на себя полотенце, гневно посмотрела на своих плавающих наперегонки мужчин, покачала головой и направилась в дом: пора было готовить ужин.

​

Майкл
Кимберли
Джером
Эвелин
Дом и бюджет
​

 

Когда заходишь в тему перед сном, и думаешь: "О, всего 2 странички, как раз за чашкой чая прочту", а через полчаса встаешь и берешь еще и йогурт, чтобы подкрепиться и продолжить читать. Ну и ладно, спать все равно не очень-то и хотелось. х)
Очень импонирует язык автора, юмор, а главное то, что герои выглядят живыми людьми, со своими плюсами и недостатками. Ким крутая, настоящая, сильная, с интересом буду ждать продолжения истории ее семьи.

 

Спасибо)) На самом деле удается очень сложно, особенно когда не получается даже диалог высосать из пальца) Но я рад, что нравится))
Маркус - да, умер от старости, причем это стало известно только из информационного сообщения. С Пенни вообще ничего не было ясно, она лишь стала призраком, и всё

Не знаю)) Но приятно, что так получается)

На самом деле мне тоже, правда, хотелось больше жести, но стало жаль героев...)

Хааа, знакомая ситуация, со мной такое на работе случается))) Спасибо большое, очень приятно) Ким крутая, но бывает дурой, даа)

 

Dummy_z, я обещала заглянуть к тебе с парой-тройкой впечатлений? Я заглядываю

Во-первых, ты круто пишешь, правда. Слог разнообразный и наполненный. Тебя очень приятно читать, правда. Причём писать можешь о чём угодно, а впечатление остаётся всё равно. Это скилл, я щитаю.

Во-вторых, я в восторге от Ким и её рефлексии. Во всяком случае, так было до того, пока она не стала слишком тягучей. Но это сейчас период такой для ребят, видимо, и я жду камбеков той искры, которая горела в ней до появления детей и супруга.

Мне нравится твоя манера, жизненность описанного: встречи с друзьями, семейные неурядицы, несовершенство и шероховатости героев, а ещё то, что Ким не перестаёт всё анализировать. Я люблю эту черту в людях.

Тут главное не увязнуть слишком глубоко, увлекая за собой окружающих. Верю, что у неё получится выбраться на поверхность. По-другому быть не может.

 

- Кимберли!
Я обернулась и тут же пожалела, что не оглохла в детстве. Меньше всего мне сейчас хотелось тратить свой перерыв на бессмысленные и праздные разговоры. Может, сделать вид, что не услышала? Но поздно, ведь я уже встретилась с ней взглядом.
- Кимберли! – помахала мне рукой от дверей кофейни Летиция и направилась в моем направлении. Кассир протянул картонный стаканчик с латте на вынос и сочувственно взглянул на меня: должно быть, вся скорбь от встречи с матерью семейства Макфарлендов ясно читалась на моем лице. Я кивнула в знак благодарности за кофе и шагнула навстречу семенящей по кафе Летиции. Она расплылась в улыбке и попеняла мне: - Ты что же, не слышала, как я тебя зову?
- Здесь шумно, - пожала я плечами, отхлебнув из стаканчика кофе и жалея, что теперь мне не насладиться им в одиночестве на свежем воздухе. – Если не возражаешь, пойдем на улицу? На площади есть столики, можем посидеть там. Ничего не закажешь? Тут вкусный кофе и весьма неплохая выпечка.
- Нет, спасибо, дорогая, - обводя взглядом помещение кофейни, ответила Летиция. – Я не пью кофе, а выпечку можешь позволить себе только ты, с твоей-то фигурой!
- Неприкрытая лесть, - констатировала я.
- Это обычная зависть, ничего особенного, - выходя на улицу, поправила меня она. – О, вот там есть замечательное местечко!

/​

Мы направились к одному из нескольких столиков под круглыми тентами. Площадь перед центром, где я по-прежнему снимала офис, была пустынна: к десяти часам утра на работе появлялась только я и бариста кофейни на первом этаже, остальные обитатели приходили к полудню. Я любила, взяв с собой кофе, несколько минут посидеть за столиком на пустой площади или с другой стороны здания на небольшой набережной, наслаждаясь легким ветерком и пока еще никем не нарушенным спокойствием, чтобы потом вернуться в свой офис и настроиться на рабочий лад.
Не сегодня, Кимберли.
Летиция деловито устроилась напротив меня за столом и улыбнулась своей фирменной улыбкой, призванной обвораживать и завлекать. Уж что-что, но быть обаятельной она умела.
Я же опять глотнула кофе, гадая, чем обязана появлению Летиции здесь, да еще и в такую рань.
- Прекрасно выглядишь, Кимберли! – сказала наконец она, не стирая с лица улыбки.
- Ты тоже. Я бы даже подралась с тобой за эту блузку в магазине.
Летиция издала смешок, призванный продемонстрировать, что она оценила мою шутку, и я поняла, что процесс обмена любезностями окончен.
- А я к тебе по делу.
- Вся внимание.

​

Летиция пристально посмотрела на меня, словно пытаясь проникнуть в мои мысли, и начала:
- Видишь ли… Дело касается наших детей. Тебе, я полагаю, известно о тесной дружбе моей дочери и твоего сына? – Я кивнула настороженно, стараясь не выдать холодка, пробравшего меня изнутри. – Ну, еще бы, ведь все знают, что наши дети не разлей вода с начальной школы! Но, Кимберли, на днях я вдруг выяснила, что дружба могла быть куда теснее, чем мы себе можем представить…
Я с трудом подавила глубокий вздох. Подсознательно я ждала этого последние две недели, с того вечера, как застала Миранду и Джерома в собственной постели, и – вот, пожалуйста! Что они еще могли вытворить? Улечься в постель родителей Миранды? Запереться в чулане? Заняться сексом прямо в бассейне? Или…
Догадка пронзила меня стрелой. Ну, конечно! Эта негодная девица все же забеременела от моего сына и пришла с покаянием к матери! Чертовы подростки! Их что, не учат в школе, как пользоваться презервативами?!

​

- Ты ведь помнишь, я тогда страшно удивилась, почему Миранда оказалась на твоей вечеринке, хотя уверяла меня и отца, что там будет неинтересно и лучше ей остаться дома? Так вот, я уже с того момента заподозрила что-то неладное и всё это время пыталась вывести дочь на разговор. Конечно, кое-какие гипотезы у меня были, но я предпочла не делать поспешных выводов… И пару дней назад мне все же удалось поговорить с Мирандой. Кимберли, почему ты мне не сказала, что застала их в кровати?
Я мысленно чертыхнулась.
- Ну, не то, чтобы я их застала, просто…
- Ты видела, что они делали в твоей спальне?
- Да, - на выдохе ответила я, стараясь не смотреть на Летицию.
- И как это еще можно назвать? Кимберли, они ведь чуть не переспали! Миранда и Джером, ты только подумай!
- А чего ты хочешь, Летиция? Им давно уже не десять лет. Это нормально, что их отношения переходят в другую стадию, они были друзьями, а дальше, вполне вероятно, станут семьей…
- Любовниками, ты хочешь сказать, - сурово перебила меня она. – Каких мелодрам ты насмотрелась, милая? Для того, чтобы стать семьей, им нужно хотя бы повзрослеть, а так они только и умудрятся, что сделать нам внуков! Уж прости, конечно, но я не хочу становиться бабушкой в свои-то годы!
- И что ты предлагаешь? Устроить за ними тотальный контроль? Не давать приблизиться меньше, чем на сотню метров, друг к другу? Надеть на обоих огромные скафандры?
- Для начала нужно поговорить с ними. С Мирандой я уже поговорила и даже отправила ее к врачу. Не беспокойся, - усмехнулась она, заметив, как я вскинула на нее взгляд. – Обычный осмотр. Она не беременна и вообще, кажется, наши дети все еще дети. Но я должна была проверить… С Джеромом будет проще, разумеется. А уж после разговора я хотела бы понять, чего они оба ждут от жизни и, главное, - от самих себя.
- Считаешь, в семнадцать лет они это знают? – ухмыльнулась в свою очередь я.
- Должны, - отрезала Летиция. – Иначе за ошибки юности придется нести ответственность. И не только им самим.
Над столом вдруг повисла тишина, будто сверху на нас надели звуконепроницаемый прозрачный купол, и весь уличный шум перестал до нас доноситься. Я не отрываясь смотрела в темно-карие глаза Летиции, силясь понять, что она имеет в виду.
- Это угроза?
- А в этом есть необходимость? – улыбнулась она, но в глазах ее не было и тени доброжелательности. – Я просто предупреждаю о последствиях, если мы сейчас не предотвратим катастрофу.
- Какую катастрофу? Если дети любят друг друга, почему это должно стать катастрофой?
- Потому что они еще дети! И всему свое время! Ведь ты же сначала вышла замуж за Майкла, вы подготовились к рождению ребенка и только после этого забеременела, а не наоборот?
Я тактично промолчала, не став вспоминать свои объяснения с Майклом в том маленьком ресторанчике, - Летиции знать об этом определенно ни к чему.

​

- Я понимаю, если бы они были помолвлены, - продолжила она, не дождавшись от меня ответа на свой вопрос. – Это была бы… страховка для них обоих. И вполне ясный статус для общества. Не пойми меня неправильно, Кимберли, но я дорожу репутацией своей семьи, ты, я уверена, тоже, да и не мне тебе это объяснять, верно? В конце концов, общественное мнение - это твой хлеб!
- Так вот какое у тебя ко мне дело? Хочешь, чтобы я заставила Джерома сделать твоей дочери предложение?
- Заставила? Конечно же, нет! Здесь уместно другое слово – «предложила», «уговорила», «посоветовала», но не «заставила».
- Я думала, ты собираешься выпороть дочь, если она решит выйти замуж за кого-то неподобающего, - усмехнулась я, припомнив ее давний монолог.
- Пока я еще не исключила и такой вариант.
- Ничего не могу тебе обещать, Летиция, - я ответила, немного помолчав и посверлив ее взглядом.

​

- И все же – попытайся, дорогая. Иначе, - поднимаясь из-за столика, произнесла она, - я предупредила тебя: ответственность придется нести всем. Приятно было повидать тебя! В субботу собираю у себя друзей, рассчитываю на вас с Майклом! Обязательно приходите, будут только самые близкие.
- Обязательно, - отозвалась я, глядя, как Летиция твердой походкой направляется к своей машине. – Обязательно, стерва.

***​

Луи с разбега прыгнул в бассейн, подняв тучу брызг. Меня окатило водой, но я даже не заметила. Глубоко уйдя в свои мысли, я, кажется, не обратила бы внимания даже на ядерную войну поблизости, не говоря уже о плещущейся собаке. К вечеру похолодало, но я продолжала сидеть в шезлонге у бассейна с того момента, как вернулась из Ньюкреста.
Визит Летиции совершенно меня озадачил. Разумеется, я ждала какой-то развязки того, что произошло между детьми, но это могло быть чем угодно: скандалом, ссорой, возможно, враждой, однако все обернулось совсем не так. Зачем всё это Летиции? Хочет обезопасить себя и дочь в случае, например, незапланированной беременности? Можно подумать, что я позволила бы сыну избежать за это ответственности! Или есть еще какая-то причина?..

​

Последние несколько часов я недвижно сидела на одном месте и перебирала в голове различные варианты развития событий. Хуже всего было то, что я не понимала ни мотивов Летиции, ни своих, и не знала, как поступить. Поговорить с Джеромом и в самом деле посоветовать ему сделать Миранде предложение, чтобы они могли встречаться открыто? Посоветовать держаться от девчонки подальше? Послать Летицию Макфарленд ко всем чертям? Самой сбежать куда-нибудь на острова?
К последнему я отчего-то склонялась больше других вариантов.
Майкл неслышно приблизился с террасы и сел на соседний лежак. Впрочем, он мог изо всех сил топать по плитке, я все равно не обратила бы внимания – так сильно меня занимали планы побега.
- Салют.
Я встрепенулась и только сейчас поняла, что муж сидит рядом. Выдавив из себя слабую улыбку, кивнула в ответ и продолжила наблюдать за выбирающимся из воды псом.
- Думаешь о других мужчинах? – шутливо поинтересовался Майкл. – У тебя такое лицо, будто ты планируешь побег на Сулани с каким-нибудь симпатичным молоденьким инструктором по йоге.
- О, ты близок к истине! Да, думаю об одном мужчине…
- Я его знаю?
Вопрос вызывал у меня усмешку.
- Более чем. Наш с тобой сын занимает все мои мысли. И от них вполне хочется сбежать куда подальше.
- Он опять что-то натворил?
Я перевела взгляд с Луи на Майкла. Он сидел, облокотившись на колено, и смотрел на меня с интересом. Лицо его было освещено лучами предзакатного солнца и от того казалось еще старше и суровее. Я поймала себя на мысли, что уже давно не смотрела вот так, пристально, на мужа и только сейчас заметила, что он постарел. Действительно постарел: прошедшие годы, наши семейные неурядицы, растущие дети и постоянная работа за компьютером оставили на нем свой след. Вдруг подумалось: может, не стоит загружать Майкла еще и этой проблемой?
За последние четыре-пять лет наши отношения переросли в стадию партнерских: у меня так и не получилось до конца простить ему интрижку с Флавией Харрис. Мы по-прежнему делили спальню, расходы на детей, дом и прочее, но между нами не восстановилась та связь, что была прежде. Я любила Майкла, но скорее как друг, нежели жена. Он и сам это осознавал, но уже не предпринимал попыток вернуть отношения между нами на прежний уровень. Меня это устраивало, а Майкл, кажется, смирился.

​

Его ожидающий взгляд прожигал на мне дыру, и я после минутного колебания вкратце пересказала ему все события. Лицо его посуровело еще пуще, сделав его старше, и я даже пожалела, что решилась поделиться.
- Напомни, почему мы до сих пор с ними общаемся? – поинтересовался он, когда я закончила рассказ.
- Не знаю, - пожала я плечами. – Иногда с ними бывает весело, Патрик наш друг…
- Патрик – да, но Летиция… У меня складывается впечатление, что у нее вместо крови по венам течет яд.
- По-моему, так и есть. Мне и самой так кажется. Но я же не могу сказать ей: «Извини, Летиция, но мы не будем с тобой общаться, потому что ты мегера».
- Думаешь, не можешь? Должен же хоть кто-то ей это сказать!
- Майкл, сейчас дело не в Летиции. Хотя, конечно, она к этому приложила руку, но все же – надо решить, как быть дальше. В конце концов, ты отец! Кому, как не тебе, говорить на эту тему с сыном?
- А что я ему скажу? «Сын, не общайся с этой тетей и ее дочерью, потому что она стерва»? Запру его в комнате?
Я вздохнула. Разговор терял смысл, поскольку ходил, как и мои мысли, по кругу.
- Надо просто предупредить его. Пусть будет осторожен. И передай ему, что я не планирую становиться бабкой в ближайшие десять лет.
- Ну, а я не планирую становиться родственником Макфарлендам. Мне хватает их званых вечеров два раза в месяц.

​

- Я тоже не хочу позволять Летиции появляться в нашем доме чаще, чем это необходимо. Но… что делать с ребятами? Кажется, у них все серьезно, а она ясно дала мне понять, что в случае чего Джерому придется либо жениться на Миранде, либо…
- Но ведь до этого дело еще не дошло, верно? Я поговорю с Джеромом, вполне вероятно, что они давно уже знают обо всем больше нашего, и не наделают глупостей… раньше времени.
- И я не удивлюсь, если это все же произойдет, - негромко произнесла я, откидываясь на спинку шезлонга и глядя в безоблачное голубое небо.

Разговора так и не получилось, но в нем, кажется, и необходимость отпала: следующие несколько недель Джером проводил в школе или на заднем дворе у бассейна, где поставил купленный на гаражной распродаже деревянный мольберт. В этом семестре в его классе давали уроки живописи, и сын вспомнил, как любил рисовать в детстве. После пары занятий он получил похвалу от учителя и, кажется, всерьез заинтересовался рисованием. Во всяком случае, теперь вечерами его часто можно было увидеть во дворе с кистью в руке.

​

Миранда перестала появляться в нашем доме, и я почти успокоилась, решив, что ситуация разрешилась сама собой.
Майкл все же на всякий случай предпочитал находиться рядом с Джеромом и для этого купил сыну беговую дорожку, на которой тот теперь под наставничеством отца пробегал несколько километров по утрам.

​

Майклу, который уже давно никого не тренировал, пришлось по душе ежедневно на пару часов возвращаться в свое спортивное прошлое, хоть возвращение и заключалось в подбадривании и мотивации уставшего бегуна.

​

Жизнь наша текла привычным чередом: дети ходили в школу, я постоянно моталась в Ньюкрест или Сан-Мишуно, а Майкл в перерывах между работой на заказчиков занимался домашними делами.

​

К щепетильной теме отношений Джерома и Миранды мы больше не возвращались, ни Миранда, ни ее мать в нашем доме не появлялись, и так спокойно прошло несколько месяцев, пока как-то раз я не заглянула в календарь.
Точнее, об этом мне напомнила Оза Йоргенсен, когда однажды вечером после обеда мы удобно устроились в моей гостиной. Наши мужья отправились в местный бар, дети торчали в своих комнатах, и у нас выдалась свободная минутка, чтобы поделиться друг с другом последними новостями.
- Лаура решила поступать в Бритчестер, ей нравится археология. Честно говоря, не могу представить дочь, копающуюся в куче древностей, но ее это всерьез привлекает, и отцу, видимо, придется просто за это заплатить.
- А Мартин?
- Мартин хочет пойти в колледж. Кажется, ему обещали стипендию за участие в команде. Фредди рад, но я опасаюсь за будущее мальчика.
- Не беспокойся, спортсменам сейчас отлично платят, - отмахнулась я. – Отучится и выстроит дом шикарнее вашего на Острове.
- А Джером уже решил, куда поступит?

​

- Ох, Оза, ты же знаешь, от моего сына можно вечно ждать взвешенного решения и не дождаться, - я всплеснула руками. – Может, ему бы и удалось получить место в Фоксбери, но для этого ведь нужно хоть что-то делать, а Джером делает только то, что ему нравится. Это он мне заявил вчера днем, представляешь? По-моему, он совсем не заинтересован в своем будущем.
- Я видела его картины, некоторые из них очень неплохи!
- Да, он уже продал несколько. Но теперь ему кажется, что он гений, а профессоры в университетах, конечно же, остолопы и ничему его не научат.
Оза рассмеялась.
- Самоуверенность досталась ему от тебя, верно?
- Да уж, и я теперь даже не знаю, хорошо это или плохо.
- Хорошо. Если он собирается заниматься живописью, ему такая самоуверенность еще очень пригодится. Кстати, а ты слышала, что выкинула Миранда Макфарленд?
- Нет, - покачала я головой, насторожившись. – Я давно уже не общалась с Летицией.
- Тици договорилась с кем-то из Совета попечителей Академии Ля Тур, чтобы для Миранды там подготовили место на курсе переводчиков. Как она мне сказала, пришлось даже кому-то заплатить, а у них сейчас дела не слишком хорошо. Ну, в общем, это неважно, но Миранда, едва услышав о том, что ей придется уехать из Оазис-Спрингс, устроила скандал, заперлась в своей комнате на неделю и оттуда написала в Академию письмо, где попросила исключить ее из списка абитуриентов! Самого письма я не видела, но Лаура общается с ней и все мне пересказала. Летиция в бешенстве, деньги уже не вернуть, Миранда не разговаривает с матерью, а Патрик только посмеивается.
- Потрясающе, - пробормотала я, а сама подумала: «Кажется, Летиция сама себе воспитала достойную соперницу».
- Ну, это еще не самое потрясающее, - усмехнулась Оза, и я вдруг осознала: ей в удовольствие обсуждать промахи и неудачи Летиции. Что это – зависть или просто желание позлорадствовать? Интересно, а это желание направлено только на Летицию Макфарленд или я тоже побывала в ее роли?
Господи, столько лет живу на свете и все равно удивляюсь человеческой природе!
- Не получив от Патрика поддержки, Тици бросилась к Грегори.
- Они до сих пор встречаются? – вяло поинтересовалась я. Оза вдруг стала действовать на нервы, и мне захотелось от нее поскорее отделаться.

​

- Уже нет, - торжествующе сообщила она. – Магазин Изабель процветает, Греги снимается в рекламе, и… В общем, он дал Летиции от ворот поворот. Бедняжка вернулась в Оазис, и уже две недели от нее ни слуху, ни духу. Говорят, сидит в своей комнате с опущенными занавесками и не выходит оттуда.
- Совсем на нее не похоже. По-моему, Летиция вечеринками всегда пыталась избежать собственной депрессии.
- Возможно. Но, так или иначе, уже пару недель о ней вообще никто ничего не слышал.
- Неужели? Может, стоит ее навестить? Вдруг что-то случилось?
- Не думаю, Патрик бы давно уже рассказал. Он-то регулярно появляется на людях.
- Кажется, они поменялись ролями в светской жизни.
- Похоже на то. Кстати, о светской жизни, - прищурилась Оза. – Как ты планируешь отпраздновать свой юбилей?
Я скривилась.
- Я бы предпочла забыть о нем, но мне не дают. Сначала дети докучали вопросами, что подарить, потом Майкл, теперь ты… Такое ощущение, что все вокруг сговорились, и живут только ради того, чтобы напомнить мне о моем возрасте!
- Ох, Ким, никто яснее не напомнит женщине о возрасте, чем взрослые дети и постаревший муж!

​

- Пожалуй, я запишу твою сентенцию в блокнотик, - съязвила я. – И добавлю: если уж не дети и муж, то подруги точно не дадут забыть!
- Да ладно тебе, - отмахнулась необидчивая Оза. – Во-первых, это всего лишь цифра, а во-вторых, в следующем году это грозит и мне. Так что не заморачивайся, а подумай лучше над меню: что-то мне подсказывает, что твою вечеринку Летиция не пропустит.
Так, под давлением общественности, я против воли все же решила отпраздновать свой день рождения. Не стану врать – цифра в паспорте и морщины в зеркале совершенно не вызывали у меня радости, и потому подготовка к празднику с самого начала пошла наперекосяк. Платье, которое я купила специально для вечеринки, дома перестало мне нравиться и улетело в шкаф с глаз долой; парикмахер, у которого я собиралась делать укладку, вдруг решил, что ему непременно нужно отдохнуть на море; праздничное настроение и вовсе отказывалось появляться. Неделя, оставшаяся до дня рождения, казалась мне бесконечной и безрадостной.
- Ну, как, детка, ощущаешь себя на?.. – начал было Майкл, жуя омлет, и осекся, увидев мой взбешенный взгляд.

​

Мы сидели за завтраком в кухне, дети куда-то сбежали рано утром, и за свои необдуманные вопросы Майкл вполне всерьез рисковал оказаться расчлененным без свидетелей.
- Уверен, что хочешь закончить свой вопрос? – хмуро поинтересовалась я.
- У-у-у, кто-то злится? Милая, посмотри на меня, я старше тебя и ведь не разваливаюсь! Я еще на нашей золотой свадьбе тебя перетанцую!
Я оттаяла, но тон не сменила.
- Продолжишь говорить, и до золотой свадьбы не доживешь, поверь. Кстати, где дети? Почему в доме такая тишина?
- Не могу тебе ответить, ты запретила мне разговаривать, - прочавкал в ответ на мой вопросительный взгляд муж.

​

- Перестань паясничать. Ты же знаешь, я нервничаю. Куда подевалась мелочь?
- Кажется, готовят тебе сюрприз. Ким, милая, все будет в лучшем виде, расслабься. Повеселимся с нашими друзьями – ну, и не с друзьями тоже, - а потом запремся в спальне и устроим маленькую юбилейную брачную ночь.
- Маленькую? – переспросила я, усмехнувшись.

​

- Ну, хорошо, не буду скромничать – больше среднего, - ухмыльнулся в ответ Майкл. Я в шутку бросила в него салфетку, отодвинула тарелку с недоеденным омлетом и поднялась. В доме царил легкий творческий беспорядок, и до прихода гостей его следовало бы устранить. Чмокнув Майкла в макушку и подразнив его приподнятым выше колен полотенцем, я отправилась на войну с бардаком.
Могла ли я знать, что этот день был последним, когда я могла вот так просто поцеловать его и увидеть улыбку в ответ? И если бы знала – что бы это изменило? Что бы я сделала тогда? Провела бы с ним каждую отведенную нам минуту, моля время остановиться? Рассказала бы, как жалею обо всем сказанном в минуты раздражения и злости и не сказанном – в мгновения счастья? Сжала бы его в своих объятиях так сильно, что даже Смерти пришлось бы забрать сначала меня?
Но я ничего не знала. Как и все, я думала, что у нас еще много времени, а потому пошла делать уборку на первом этаже, привела в порядок детские комнаты и принялась обыскивать комод в поисках подходящей одежды вместо ненавистного платья.
Дети тем временем вернулись из города, где, как оказалось, забирали из кондитерской заказанный для меня торт и тучу воздушных шариков, которые с упоением сейчас размещали по всему первому этажу. Майкл ушел на прогулку с Луи, пообещав вернуться через полчаса, чтобы немного вздремнуть перед приходом гостей.
День выдался жаркий. Наши, как выразился Майкл, друзья и «не-друзья», приехали около семи часов вечера. Дети, закончив раскидывать повсюду воздушные шарики, скрылись наверху, в своих комнатах, а я, облачившись в тонкую майку и легкие брюки, на первом этаже встречала гостей.
Оза была права – Летиция не смогла не явиться на мой день рождения. С едва заметной улыбкой и высоко поднятой головой она возглавляла процессию; за ее спиной маячила Оза, Фредерик и Изабель. Патрика и Грегори я не видела, но отчего-то подозревала – сегодня все мужчины будут только около своих супруг.

​

- Мило, - улыбнулась Летиция, щелкнув пальцем по леске, привязанной к шарику. – Лишний повод напомнить себе, что в твоей душе всегда восемнадцать лет?
- Нет, это повод напомнить другим, что им самим уже давно не восемнадцать, - в тон ей ответила я. Ее глаза сверкнули, но тут же потухли, снова сделавшись темными и непроницаемыми. Но это были уже не та Летиция, какую я знала. «Стало быть, размолвка с Грегори не прошла для нее бесследно», - подумалось мне, но тотчас же меня отвлекла подошедшая Вирджиния, и я забыла о Летиции. После Вирджинии с поздравлениями ко мне бросилась Оза, и меня закружило в водовороте хлопот.
- С днем рожденья! С днем рожденья! – скандировали великовозрастные тети и дяди совсем как пятилетние дети, стоя перед тортом с зажженными свечами в моей кухне. Собственно, детям – Эвелин, двойняшкам Йоргенсенов и Лео – не хватало даже место в ставшем внезапно крохотным помещении. Слева и справа в уши мне дудели Оза и Фредди, Патрик накручивал в руке трещотку, а Грегори как сумасшедший хлопал в ладоши. Среди этой какофонии звуков я еще умудрялась расслышать мелодичные голоса, напевающие поздравительную песенку, и, повинуясь острому желанию покончить с этим поскорее, вдохнула побольше воздуха и задула все огоньки на торте.

​

Ничего не случилось. Я, как и прежде, ощущала себя все той же Кимберли, какой была сегодня утром, вчера вечером или на прошлый Праздник зимы. Морщины и седина и раньше потихоньку настигали меня, сейчас никто вдруг не выскочил из-за угла, не сунул мне в руки палку и не сказал, что отныне я – старуха. Я и не чувствовала себя старухой, хотя лет тридцать назад мне думалось, что в этот свой день рождения я только и смогу, что кряхтеть в инвалидном кресле, выплевывать вставную челюсть и проклинать молодежь. Но нет, всё вовсе не так. Кажется, Летиция оказалась права – в душе мне действительно всегда остается восемнадцать лет, а цифра пятьдесят в паспорте – только лишь цифра…
- И можете вы только представить выражение моего лица, когда я оказалась посреди этой ровной лужайки и поняла, что это теперь называется моим домом!? – воскликнула я, завершая свой рассказ. – И еще эта дамочка, что подсела ко мне в парке. Как же она сказала… «Ох, и хорошо, что эту яблоневую рощу вырубили!». Ау, женщина, тут вообще-то всё вырубили вплоть до моего дома, что ж тут хорошего?!

​

Ребята расхохотались, когда я очень живо изобразила свое возмущение. Мы сидели в нашей ярко освещенной гостиной, на столике стоял графин с мятным пуншем по рецепту Озы, летний зной понемногу спадал, а легкий ветерок проникал в комнату сквозь приоткрытые двери и окна. Дети, вдоволь наевшись праздничного торта, вновь поднялись наверх, а мы устроились на первом этаже и сейчас предавались воспоминаниям.
- И долго тут был пустырь? – поинтересовалась Оза.
- Ну, дай-ка вспомнить… - я принялась загибать пальцы. – Я провела весну, все лето в палатке и еще половину осени... Да, примерно к Празднику урожая я наконец-то закончила ремонт.
- В палатке? – Оза скривилась.
- А что такого? Место шикарное: бухточка, деревья, речка, свежий воздух…
- Комары, жуки и прочие радости любителя походов, - подхватил Патрик.
- Ну, без этого никуда, конечно, - согласилась я. – Зато можно честно сказать, что я почти бойскаут, только костер разжигать не умею.
- О-о, я помню, как однажды про твою индейку рассказывала Пенни, так что будем считать, что и костры ты тоже жгла!
- Черт возьми, эта жженая индейка была как раз на тот Праздник урожая! – засмеялась я и принялась вспоминать еще какие-то подробности из той, кажется, очень далекой и чужой жизни.
- А вы тогда еще не встречались с Майклом? – спросила негромко Летиция. Весь вечер она была удивительно тиха, старалась быть рядом с мужем, и я, признаться, даже забыла, что она находится в комнате.
- Ой, нет, мы тогда еще даже не были знакомы. Маркус Флекс, муж Пенни, был тогда тренером в клубе, куда позже пришел Майкл.
- Майкл как-то рассказывал мне об этой встрече, - растянул губы в улыбке Патрик. – Он тогда был новеньким в этом клубе, да и вообще в городе. Говорит, пришел в первый рабочий день, а его все называют Маркусом или ставят этого Маркуса ему в пример, мол, прошлый тренер говорил делать так, значит, я буду делать так, и никак иначе. Потом увидел девчонку на беговой дорожке, совсем молодую. Решил подойти, познакомиться, но и эта девица ему прожужжала все уши про Маркуса…
- Неправда, - возразила я. – Ничего я не жужжала…
- Жужжала-жужжала, - Патрик принялся меня подначивать, я открыла было рот, чтобы рассказать, как на самом деле мы начали встречаться, но в этот момент со второго этажа послышался женский крик:
- Кимберли! Ким, скорее сюда!
- О, Господи, ну что там такое? – скривилась я, поднимаясь с дивана и направляясь к лестнице. - Кто-нибудь выпускал Луи вечером на улицу? Джером! Твоя собака, почему ты не следишь за ней? Наверняка он наделал где-то лужу!

​

Я продолжала кричать Джерому, поднимаясь по лестнице и не сразу заметила, что у двери спальни собрались несколько человек. Подозревая, что Луи и вправду нагадил в комнате, я чертыхнулась и резко ворвалась в спальню, чтобы тут же в ужасе застыть, зажав себе ладонями рот.

​

Майкл лежал на ковре у комода, спиной ко входу. Стоило мне увидеть его тело, как я тотчас же поняла, что ничего поделать нельзя. Он лежал, не двигаясь, в неестественной и неудобной позе, и абсолютно точно не дышал. Из всех своих сил я старалась сдержаться, чтобы не закричать, но в следующее мгновение, будто со стороны, услышала собственный вой и рухнула на колени.

***​

Результаты аутопсии показали, что Майкл умер от обширного инфаркта. Вручая мне свидетельство о смерти, коронер, отвечая на мой невысказанный вопрос, заверил, что помочь мужу было нельзя: возраст, пошатнувшееся за последние годы здоровье и аномальная жара, стоявшая по меньшей мере две недели, сделали свое дело. Нельзя сказать, что он утешил меня, но после этих слов я хоть немного перестала себя корить за то, что даже не сумела ничего почувствовать в минуты, когда Майкл находился этажом выше и, возможно, пытался позвать нас на помощь.

​

Его смерть напрочь выбила меня из колеи. Конечно, я не была наивной идеалисткой и не верила, что мы проживем до ста лет, вместе встретим какой-нибудь потрясающий рассвет, а потом умрем в один день на супружеском ложе, держась за руки в окружении детей, внуков и правнуков. Это всё я оставила для романтически настроенных дам, но сама, как оказалось, питала большие надежды состариться вместе с мужем, вместе женить сына, плакать на свадьбе дочери, когда Майкл поведет ее к алтарю, нянчить внуков и опять наслаждаться тем, как умело он обходится с маленькими детьми… Разве я многого хотела? Еще всего лишь несколько лет, но и тех нам не досталось. Как там считается, существует пять стадий принятия? Даже если их столько, в эти дни я крепко застряла в гневе: злилась на несправедливую жизнь, на мир, в котором можно вот так безмолвно умереть, на Майкла, который не следил за своим здоровьем должным образом и вообще решил так рано меня покинуть, на себя, что не заставляла его ходить к врачам и не контролировала его каждую минуту, на жару, все еще знойным облаком стоящую над городом, даже на почтальона, когда он принес счет от похоронной компании. И переставать злиться на всех мне вовсе не хотелось.

​

Депрессия накрыла меня спустя пару недель. Силы вконец оставили меня, и я целыми днями валялась в разостланной кровати со скулящим Луи у подножья. Через неделю после похорон я отправила детей на каникулы в Гранит-Фоллз вместе с двойняшками Йоргенсенов, и теперь, кроме собаки, заботиться мне было не о ком. Иногда я вставала, что-то делала по дому, готовила себе еду из того, что находила в холодильнике, но, по большей части, вообще не покидала спальни. Мир для меня сузился до размеров небольшой комнаты, на полу которой мой муж сделал последний вдох, и, кажется, я вполне была готова последовать его примеру.

***​

​

- Ну, вот я и здесь, милый, - пробормотала я, смахивая пыль с надгробной плиты. Шероховатая ее поверхность была холодной, но это неудивительно: несмотря на полуденный зной, непривычный для августа, лучи солнца сюда не попадали из-за веток раскидистого дуба, у которого похоронили Майкла. Я не случайно выбрала это место: поодаль от тропинок у реки, оно все же находилось на территории Оукенстеда и, на мой взгляд, идеально подходило для того, чтобы когда-нибудь построить здесь семейную усыпальницу. Соседство с мертвецами меня отнюдь не пугало, и более того – я даже подготовила место подле могилы Майкла и для себя.
На всякий случай.

​

- Как видишь, опять жара, - продолжила я. – А у нас опять все по-старому. Дети вернулись из Гранит-Фоллз. Оза говорит, Эви почти не говорила о тебе, больше беспокоилась обо мне. А Джером, кажется, так не успокоился. Я видела его картины, Майкл. Они красивые, но очень мрачные. По-моему, он винит себя в твоей смерти, хоть я и разговаривала с ним об этом. Не поверишь, я даже попросила Миранду Макфарленд прийти и как-нибудь поговорить с ним. Может быть, ей удастся привести мальчика в чувство… Прости, что так долго не приходила. Не могла вернуться сюда с того дня, как… В общем, не могла. Мне казалось, стоит прийти сюда, и я снова увижу, как закрывают крышку… Валялась, как мешок, неделями в кровати, представляешь? – усмехнулась я сквозь слезы. Голос дрожал, но я продолжала говорить, чувствуя, как слова переливаются через край. – Вот уж ты, наверное, был бы недоволен! А я всё лежала и думала обо всем, что не сказала, не сделала, не простила, не извинилась… Я, вообще-то, сама та еще мегера, если ты не знал! Ох, Максис, сколько в тебе терпения, что ты не послал меня к чертям лет пятнадцать назад? На твоем месте любой бы давно уже ушел, а ты – нет, терпел всех моих тараканов. Я очень благодарна тебе, Майкл, за то, что у нас с тобой была такая долгая жизнь, что любили друг друга, что иногда не могли друг друга терпеть, что я тебя даже ненавидела какие-нибудь пять или десять минут в своей жизни! И без тебя у меня не появились бы Джером и Эвелин, и Луи, и вообще ничего бы не появилось… Почему я не говорила тебе всего этого раньше? - Я всхлипнула. – Как ты мог уйти, Майкл? Как ты мог оставить меня здесь совсем одну?
- Миссис Дьюли? Кимберли?

​

Сзади послышались легкие шаги, и длинная тень легла на траву. Я смахнула со щеки слезу и обернулась, не снимая солнцезащитных очков.
Передо мной, неловко улыбаясь, стояла Флавия Харрис собственной персоной.
- Что вы здесь забыли? – я спросила, нахмурившись.

​

- Я… Я шла мимо. Увидела вас, решила подойти. Мне очень жаль, Кимберли. Примите мои соболезнования.
- Разумеется, вам жаль, - выплевывая каждое слово, ядовито ответила я. – Еще бы вам не было жаль, милочка! Вот только отчего-то я не видела вас среди тех, кто пришел проститься с моим мужем?

​

- Я подумала, что это неуместно. - Флавия тоже нахмурилась.
- О, так вы все-таки можете думать? Честно говоря, мне казалось, вам это не дано. Во всяком случае, думать головой.
Улыбка окончательно исчезла с ее лица.

​

- Зачем вы так, Кимберли? Я ведь и вправду сочувствую вам. Майкл был хорошим человеком и хорошим мужем…
- Не смей. Произносить. Его. Имя! – вдруг сорвавшись, отчеканила я. Кажется, затаившаяся злость шестилетней давности все же нашла выход – и свою жертву, и теперь захлестывала меня, не давая возможности остановиться. – Как вообще можешь ты, наглая девчонка, являться сюда, в мой дом, на могилу моего мужа, и говорить, что ты сочувствуешь? Неужели? Нет, серьезно, ответь мне! У тебя совсем нет ни стыда, ни совести? Или ты думаешь, что столько лет прошло, и мы с тобой станем лучшими подружками только потому, что Майкл умер? Всерьез считаешь, что это возможно? Притащиться сюда, да еще в таком виде, - ты что, бежала кросс из Ньюкреста? Или у тебя новая работа? Еще чей-нибудь муж заказал себе «ремонт»? Уверена, ты его обязательно починишь! Господи, да как тебя вообще сюда занесло?!

​

И я что-то еще орала ей в лицо, и чувствовала, как ненависть к ней переполняет меня, и даже не думала заткнуться, совершенно не обращая внимания на то, что в паре сотен метров вдоль реки ходят люди, и мои крики долетают до них, рискуя собрать вокруг нас небольшую толпу. Флавия молча слушала меня, но в конце концов ей это надоело, и она примирительно подняла руки:
- Хорошо, хорошо, Кимберли, успокойтесь! Не нужно так распыляться, я сейчас уйду. Спасибо, конечно, за все проклятия, но с меня хватит!

​

И она поспешила уйти, не оглянувшись. Подозреваю, Флавия всерьез опасалась, что сумасшедшая я брошусь вслед и, чего доброго, огрею ее по затылку. А я, победно хмыкнув в ее сторону, повернулась к надгробной плите и выдала:
- И так, мой дорогой, будет с каждой твоей любвеобильной девицей!

Добрых дней, дорогие читатели! Спасибо, что прочли очередной отчет о жизни Ким, ей пришлось нелегко за эти недели, что я не выкладывал продолжение. Честно скажу, что отчет писался долго, нелегко и, вполне вероятно, читать его весьма скучно. Если что, прошу простить). На меня в очередной раз спустилось словоблудие, и отчет получился таким, что пришлось разбить его на две части. Поэтому в этой половине технички не будет, она будет в следующей, тем более, что события технически включают в себя одну игровую неделю.
Спасибо за внимание, продолжение следует!

 

​

«15 июля,
воскресенье​

…На этой неделе завершили ремонт в кабинете. Подумать только: это заняло почти полтора года! Интересно, как я на это решилась? А ведь на очереди еще столовая! Пару недель назад разговаривала с архитектором – утверждает, что основную часть строительства можно успеть закончить к середине ноября, чтобы не оставлять на зиму. Было бы неплохо, учитывая, что с кабинетом они возились целое лето!»
Я отложила ручку и окинула взглядом свой новый кабинет. Пристроить к первому этажу еще пару комнат было моей давней идеей – Майкл предлагал сделать это несколько лет назад, но тогда нам не хватило денег, и затея была отложена на неопределенный срок. После смерти Майкла я несколько недель пребывала в апатии, пока однажды утром не проснулась с мыслью, что мои дети потеряли отца и позволить им потерять еще и мать я просто не могу. Я вернулась на работу, а через пару месяцев получила приглашение стать вице-президентом по связям с общественностью в компании. «Блейн Пизаз Консалтинг» мне пришлось ликвидировать сразу после смерти Майкла – расходы на дом и семью легли на меня одну, и поддерживать на плаву еще и ставшую почти благотворительным фондом фирму оказалось нереально. Зато после повышения моя зарплата выросла, и я наконец решилась на новое строительство. Была, конечно, еще одна причина: так я отвлекалась от иногда обуревавших меня мыслей – и сожалений – о муже. Я насильно кидала себя в работу, в заботу о детях, в проблемы со стройкой – и чувствовала, как боль и тоска понемногу уходят, оставляя лишь теплые чувства и воспоминания. В этом помогала еще и йога, которой я занялась прошлым летом по совету одной из своих подчиненных. Летними теплыми вечерами я расстилала на нагретой солнцем плитке у бассейна коврик и несколько часов кряду уделяла внимание асанам, дыханию и медитации. Конечно, жизнь лучше не становилась, но сама я ощущала себя намного лучше, чем месяцы назад, когда от моего брака мне осталось только слово «вдова».
Кабинет получился небольшим и уютным: высокие окна, кремовые панели на стенах, белый наборный паркет и мягкий ковер, стеклянный стол, на который я водрузила лампу с зеленым абажуром (куда ж без нее?), огромный книжный шкаф и множество цветов. Я любила свой кабинет. Теперь у меня было место, где я могла скрыться от вездесущих детей, чересчур игривого пса, телефонных звонков и тихо-тихо сидеть, как мышка. Иногда я просиживала в кабинете почти весь день, если мне не нужно было ехать в офис, и часто засиживалась за полночь: читала книги или, как сейчас, писала в дневнике.
Вообще дневник попался мне на глаза случайно: однажды вечером я перебирала ящики туалетного столика и в одном обнаружила тетрадку в плотной коричневой обложке.

​

Тетрадь была пуста, и мне пришла в голову странная на тот момент мысль. Я взяла тетрадку с собой, когда пошла укладывать спать Эви. Прочитав дочери на ночь сказку и убедившись, что она спит, я уселась за ее письменный стол и долго гипнотизировала обложку, не решаясь сделать первую запись. Наконец собралась с силами, открыла первую страницу и начала писать.

​

Это было странное чувство. Я будто вела диалог с невидимым собеседником, причем слова сами выходили из-под моей руки, и чем дальше, тем всё больше я входила в раж. В конце концов, потратив на первую запись почти два часа, я закончила и поняла, что у меня появился новый друг, и этот друг – я сама. С тех пор записи в дневнике стали практически обязательным моим ежедневным ритуалом.
«…Отношения Джерома и Миранды стали более близкими. Кажется, было правильно тогда пригласить ее к нам, чтобы она поговорила с сыном. Ее участие пошло ему на пользу, и, честно сказать, вряд ли кто-то другой справился бы лучше. Ему нравится эта девочка, и они – настоящие друзья, что бы между ними не происходило…»

​

Миранда и Джером и вправду очень сблизились. После нескольких прогулок с ней мальчик снова стал улыбаться, я часто видела их на берегу бухты недалеко от нашего дома; в одной беседе Миранда рассказала мне, что он перестал думать о том, что мог бы спасти отца, если бы заглянул в его комнату или услышал бы какие-то подозрительные звуки. Да я и сама очень скоро в этом убедилась: Джером вернулся к урокам живописи, и теперь его картины не были пугающе-мрачными или угнетающими. Отношениям ребят я не противилась ни тогда, ни теперь, а Летиция, кажется, сама с этим смирилась.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла Эвелин. Я вскинула на нее взгляд, перестав писать и воззрившись на то, как дочь нетерпеливо прыгает на месте.

​

- Мам, уже всё готово! Идём! Джером даже достал торт! Ой, а что ты делаешь?
- Пишу дневник, солнышко.
- Да? А зачем?
- Мне это помогает собраться с мыслями.
- А я могу потом почитать?
- Позже, детка, когда подрастешь.
- Хорошо. Ты идешь? Мы ждем только тебя!
- Да, Эви, сейчас. Дай мне две минуты.
Дочь кивнула и вышла из кабинета, а я снова взяла ручку.
«…Сегодня у Эви день рождения. Она решила никого из своих одноклассников и друзей не приглашать, а остаться только со мной и Джеромом. К его чести сказать, он тоже согласился провести вечер воскресенья дома, за что я очень ему благодарна. Эвелин очень важна его поддержка; я вижу, как девочке не хватает отца, особенно сейчас, когда ей вот-вот исполнится четырнадцать. Кажется, сегодня они пекли вместе торт, во всяком случае, я видела, что они устроили на кухне. Нужно пойти проверить, пока этот локализованный хаос не распространился на весь дом».
Дети и впрямь испекли торт - когда я вошла в кухню, на столе уже стояло большое блюдо с бело-розовым великолепием, украшенным горящими свечами. На ходу я замахала руками и вынула из кармана спрятанную большую хлопушку.
- С днем рождения, детка! Будь счастлива!

​

Хлопушка бабахнула, рассыпав по кухне конфетти, а Эви в этот момент разом задула все свечи на торте. Я обняла ее и поцеловала в макушку, желая в эти объятия и поцелуй вместить всю свою любовь и нежность, которая меня переполняла.
И зачем время так торопится в те моменты, когда хочется, чтобы оно остановилось?

***
Год спустя​

Солнечные блики играли на растревоженной водной глади. Эви аккуратно опустилась на бортик бассейна, выложенный шероховатой плиткой, и плавно скользнула в воду. Мимо нее проплыла Миранда Макфарленд, двигаясь будто в танце, и Эви пристроилась за ней.
Над Оазис-Спрингс стояло знойное лето, столь же привычное для его жителей, сколь и мучительное для гостей. Эвелин, привыкшей к чередованию жарких дней с проливными дождями в Виллоу-Крик, казалось невероятным, что кто-то может выдержать на солнце больше четырех часов, а соседство с пустыней и вовсе приводило в ужас. Она провела в доме Миранды большую часть этого уик-энда и, по правде сказать, еще вчера вернулась бы в Виллоу, к его зеленым лужайкам, прохладному ветерку с залива и раскидистым тенистым деревьям. Но вчера у Миранды была вечеринка по случаю окончания очередного учебного года, и, хоть Эви только недавно исполнилось пятнадцать, брат нередко брал ее с собой на тусовки. Родителей Миранды ее мать знала хорошо, поэтому без проблем отпустила дочь в Оазис-Спрингс на все выходные.

​

- Всё плещетесь? – услышали девушки насмешливый мягкий баритон и повернулись на звук: от оранжереи к ним спустился Джером, лениво шагая по кафельной плитке, которой был выложен двор.
- Ну, не спать же нам весь день, как тебе, - отозвалась Миранда, остановившись у бортика. Ловким движением она оперлась на него и, подтянувшись на руках, села на край бассейна, продолжая болтать ногами в воде. – Подай мне сок, пожалуйста.
Мягким жестом она указала на маленький столик, на котором стоял стакан с апельсиновым соком. Джером кивнул и выполнил просьбу девушки, не сводя с нее пристального взгляда. Миранде было чем похвастать: помимо красивых медно-рыжих локонов природа одарила ее еще и точеной фигуркой, которую та умело подчеркивала. Не только Джером, но и многие другие мужчины иногда были не в силах отвести от нее глаз, особенно если она прилагала для этого известные усилия. Приняв из рук Джерома стакан, она послала ему воздушный поцелуй и предложила сесть в один из шезлонгов рядом с бассейном.

​

- Или, может, ты хочешь поплавать? Вода изумительная, - картинно отбросив волосы назад, продолжила Миранда. Джером отрицательно покачал головой.
- Нет уж, я лучше пройдусь по городу. Мне нравится Оазис, в нем есть что-то… вдохновляющее.
- А мама еще не приехала? – спросила Эви, притормозив рядом с Мирандой. – Она должна сегодня увезти меня домой, ведь ты не едешь в Виллоу?
- Нет, пока остаюсь здесь, - улыбнулся Джером, но вовсе не сестре, а Миранде. – А мама уже приехала, она в гостиной, болтает с твоими родителями, Ми.
- О, - закатила глаза Миранда. – То есть в дом можно еще не соваться по крайней мере часа полтора: опять мама начнет жаловаться, что я бросила колледж.
- Но ты на самом деле его бросила, - приподняла бровь Эви.
- Чтобы потом поступить в другой, - кивнула недовольно Миранда. – Она никак не может мне простить академию Ле Тур и те пятьдесят тысяч симолеонов, что папе пришлось заплатить. Зато это стало ей уроком – теперь она не рискует лезть в мою жизнь, знает, что я все равно сделаю по-своему.
- Да, думаю, тебе вообще сегодня не надо попадаться ей на глаза: моя мама привезла с собой какую-то новую подружку, так что твою историю тетя Тици расскажет с радостью и во всех подробностях, - хохотнул Джером.
- Что за новая подружка? – спросила Эви.
- Я толком не понял. Кажется, это сестра Вирджинии, ее зовут Элена или как-то так. Она недавно здесь, приехала откуда-то с запада вместе с дочерью.
- И вся семейка здесь? – насмешливо уточнила Миранда. – Обожаю Вирджинию. Весь этот ее томный вид и вечно страдающий взгляд… Я что-то слышала об этой Элене. Мама говорила, что ей жутко не повезло с мужем, ну, и ее дочери с папашей, соответственно.
- Кстати, я слышал, что ее дочь получила какую-то крутую премию по ботанике в этом году, – прищурился Джером. – Если это правда, то твоя мама будет неделю распыляться насчет того, как ей не повезло с дочерью.
- Ну, даже если у нее есть крутая премия, она все равно остается ботаничкой и никогда не сделает вот так, - парировала девушка и, не сводя взгляда с Джером, одним рывком сорвала с себя лиф купальника, а потом соскользнула в бассейн, повернувшись к парню лицом. Джером поперхнулся апельсиновым соком, Эви восторженно охнула, а Миранда победно подняла голову и, откинув назад намокшие волосы, принялась плавать на спине с максимально важным видом.

- И кого же я здесь вижу? – услышала я знакомый голос и обернулась. Летиция выплыла из столовой и теперь радушно распахнула объятия для приветствия. – Кимберли Блейн собственной персоной! Ты совсем забыла меня, милая, я вижу тебя в интернете чаще, чем у себя в гостях! Даже твои дети проводят здесь куда больше времени, чем ты!

​

- А что дети? Они легки на подъем, была б их воля – непременно бы умчались куда-нибудь на Сулани или в Старлайт-Шорз, а мне всё больше нравится проводить время дома. Так что не обижайся, Летиция, приехала к тебе при первой же возможности.
- Мало того, что она приехала сама, так еще привезла нам гостью! – воскликнул Патрик, сидевший на софе рядом со мной. – Садись, Тици, Элена сейчас придет, а я уже попросил сделать нам лимонад.

​

Летиция улыбнулась уголками губ, глянув на мужа, и прошествовала к своему креслу. Я давно не виделась с ней в таком узком кругу и неформальной обстановке, но уже видела различия с той Летицией, которую видела в прошлый раз: к ней вернулись прежние властность и надменность, померкнувшие было от разрыва с Грегори, и, боюсь, вернулись в многократном размере.
- Вообще-то я приехала только забрать дочь, - начала я. – Мы договаривались, что я заеду за ней в полдень, но пришлось выполнить одну просьбу Вирджинии и привезти в город ее сестру Элену.
- Элену? – переспросила Летиция. – Это ее младшая сестра из Бриджпорта?
- Да.
- Она приехала в Бриндлтон? У нее, кажется, еще был ребенок, верно?
- Да, дочь, ее зовут Анита.
- Как мило. И она сейчас здесь?
- Ну, мы приехали за Эвелин вместе, и Патрик любезно пригласил нас войти.
- Элена поднялась наверх, в туалет, - пояснил Патрик.
- Наверх, - эхом повторила Летиция, и я поняла, о чем она думает: наверху туалетные комнаты были за спальней хозяев и в противоположном конце коридора, где располагались комнаты детей. Ближе к лестнице была именно хозяйская спальня, и Элена, скорее всего, воспользовалась этой ванной. Честно говоря, присутствие чужого человека в моей спальне и меня бы взволновало, поэтому я даже посочувствовала Летиции.

​

– Вот что: пусть лимонад нам подадут в кабинет. Кимберли, пойдем, посидим там – недавно я купила туда кондиционер, и теперь там просто рай, особенно в такую жару. А ты куда? – удивилась она, заметив, как Патрик поднимается с софы. – Я давно не видела Кимберли, хочу немного с ней посплетничать, тебе с нами делать нечего. И… Элену тоже отправь в кабинет. Я столько о ней слышала, мне не терпится с ней познакомиться.
- Я тоже столько слышала о вас от Джини, - всплеснув руками, воскликнула Элена. Пять минут спустя мы втроем уже сидели в знакомом интерьере. В кабинете и впрямь было прохладно: даже в гостиной чувствовался зной, а здесь воздух был легок и свеж. Сразу захотелось остаться тут навсегда. Лимонад еще не принесли, но и острая необходимость в нем отпала.
- Да? И что же, интересно? – участливо полюбопытствовала Летиция, опустившись на диван. Элена, еще не привыкшая к общению с Летицией, не увидела в вопросе и доли сарказма, в отличие от меня.

​

- Ой, да много всего! И про ваши дома, и про приемы, которые вы тут устраиваете, и про благотворительные вечера… Словно я глянцевый журнал читаю! И Кимберли я сразу узнала, когда увидела: ее фотографий много в интернете. А ваш дом – ну, просто как с картинки, Летиция! У нас в Аппалуза-Плейнс таких домов не было.
- В Аппалуза-Плейнс? – переспросила Летиция. – Я думала, вы из Бриджпорта.
- Ой, что вы! – рассмеялась Элена, похлопав ее по плечу. Летиция перевела удивленный взгляд с меня на руку Элены, словно не понимая, что произошло. – Мы давно уже переехали из Бриджпорта. Сначала в Сансет-Велли, потом в Твинбрук, а уж после – в Аппалузу.
- Занятно, - отозвалась Летиция. – И с чем же связаны ваши переезды?
- Ну, Джини ведь рассказывала вам о Крисе? Мы развелись, когда Аните было семь. Я взяла дочь и уехала в Сансет-Велли. Там я встретила Джека. Мы прожили с ним два года…
- Два года? Интересно, - пробормотала Летиция и многозначительно посмотрела на меня. Я сделала вид, что внимательно слушаю Элену и ничего не замечаю.

​

- Да, но мы расстались, - улыбаясь, продолжила Элена. – Оказалось, у него, кроме меня, была еще женщина. И тогда я опять взяла Аниту, и мы направились в Твинбрук. В Сансет-Велли я работала в салоне красоты, а в Твинбруке устроилась в местную библиотеку. Хорошее место, спокойное. Нам с дочкой удалось снять милый домик недалеко от центра. А в местном баре познакомилась с Полом.
- Сколько вы прожили с ним?
Теперь уже я многозначительно посмотрела на Летицию, но она лишь с интересом уставилась на Элену, продолжавшую свой рассказ:
- Ой, больше пяти. Он перевез нас в Аппалузу, когда ему по наследству досталась там ферма.
- Так вы жили на ферме? – встрепенулась я, надеясь, что смена темы уведет нас от рассказа о мужчинах Элены.
- Ой, да! Небольшая, но нам там нравилось. Я даже научилась ухаживать за лошадьми: вместе с фермой Полу оставили конюшню. Небольшую, всего две кобылы, но и этого хватало. Да и для девочки полезно: свежий воздух, свои продукты, а какая там школа! Очень хорошие учителя! Школа Аппалузы даже получила награду в федеральном конкурсе! А природа? Вот вы не были в Аппалузе? Зря! Тут тебе и леса, и озера, и река, и горы. В любое время года есть чем заняться: то на коньках покататься, то на лыжах, летом обязательно в поход, осенью – порыбачить…
- Надо же, вы так рассказываете, что мне сейчас же захотелось переехать туда, - усмехнулась Летиция.
Наша собеседница с энтузиазмом закивала.
- Это вы правильно захотели! Обязательно надо там побывать!
- А этот ваш Пол – он тоже здесь? Вы приехали все вместе?
Элена вдруг заметно поникла и опустила глаза.
- Пол погиб три месяца назад. За месяц до этого мы взяли на ферму новую кобылу, а она оказалась очень строптивой. Пол пытался ее обкатать, но это плохо получалось. Я уже предлагала продать ее, но он отказывался. И в тот день тоже…
- Ох, простите, Элена, - похлопала ее по плечу Летиция, в голосе которой не было ни капли раскаяния или сочувствия. – Я не знала. Примите мои соболезнования.
- Спасибо, Летиция, вы очень добры. Я… я не смогла там жить, да и содержать ферму без мужчины сложно, сами понимаете. Неделю назад я всё продала, и мы приехали в Бриндлтон, к Джини. Я уже записала Аниту в местную школу.
- Так вы остаетесь здесь?
- Да, - всхлипнула Элена. – Уже хватит моей сестре жить одной, у нее ведь ни мужа, ни детей, а так мы все вместе.
- Какая сложная история, - выговорила Летиция, и тут я не выдержала:
- Пожалуй, нам пора. Летиция, можно попросить тебя позвать Эви? Не хочу возвращаться поздно - еще нужно заехать в пару мест.
- Да, конечно, сейчас я ее найду.
- Спасибо. Я воспользуюсь твоей ванной комнатой?
- Чувствуй себя как дома, дорогая.

​

Стоя перед зеркалом в роскошной ванной Летиции, я машинально намыливала руки ее французским мылом и размышляла о том, насколько можно быть лицемерной. Ради чего вообще она затеяла этот разговор с Эленой? Попытаться унизить ее, воспользовавшись простотой и доверчивостью? Слава Максис, Элена не услышала в словах Летиции подвоха, хотя, наверное, это и не очень хорошо. Нужно будет предупредить ее, чтобы поменьше общалась с матерью и дочерью Макфарлендов, а то и вовсе посоветовать держаться от них подальше…
С этими мыслями я вышла из ванной в спальню и столкнулась нос к носу со стоящей у дверей Летицией.

​

- О, Летиция, спасибо, я уже ухожу.
- Задержись, пожалуйста, - улыбнувшись, сказала Летиция и жестом пригласи меня пройти к креслам в эркере. Я удивилась, но не подала вида, проходя мимо нее к окну.
- Я передала Эвелин твою просьбу. Сейчас она в комнате Миранды, переодевается, - сообщила она, усаживаясь в кресло напротив меня. – Обещала быть готовой через десять минут.

​

- Ну, если моя дочь говорит: «Десять минут», можно смело ждать ее еще полчаса, - усмехнулась я в ответ.
- Как и любую из нас, так что не суди ее строго, - улыбнулась Летиция. – Я хотела с тобой поговорить насчет твоей новой знакомой.
- Ты имеешь в виду Элену?
- Да, именно Элену. Кимберли, я ценю твою отзывчивость и доброту, но… Ты ведь отдаешь себе отчет, что эта женщина – не нашего круга? Я очень люблю Вирджинию, она прекрасный человек, хороший друг, но ее сестра… Скольких мужчин она сменила после развода?
- А что такого, Летиция? – удивилась я. – Она незамужняя женщина, никого не обманывает, даже наоборот – ее саму однажды обманули. Она никого не уводила из семьи, насколько я поняла.
- Да, но у нее ребенок! Каково это для девочки – каждый раз видеть нового отчима? Это ведь недопустимо!
- По-моему, это не твое дело, Летиция. История действительно сложная, как ты выразилась, но это не значит, что Элена – плохой человек. К тому же мы обе знаем Вирджинию, и вряд ли сестры так сильно не похожи друг на друга. Я не вижу ничего плохого в Элене и ее дочери.
- А как она одета? Ты заметила, что она носит? Она ведь наша с тобой ровесница, а на ней какое-то детское платье с кошкой, да еще едва прикрывает бедра! Это немыслимо!
- Летиция, никогда не думала, что ты пуританка! – усмехнулась я. – В нашем возрасте тоже можно носить юбки выше колен, и этим никого не удивишь. Ну, кроме тебя, наверное.
- Прекрати юродствовать, я говорю серьезные вещи. А вот это её «Ой»? Она же разговаривает, как деревенская баба! Я не потерплю в своем доме…

​

- Послушай, Летиция, - не сдержалась я. – Я уже извинилась за то, что привела в твой дом незнакомого человека. Так вышло, это стечение обстоятельств. Если бы я знала, что ты так негативно воспримешь эту ситуацию, то позвонила бы Эви и попросила ее быть готовой к нашему появлению, но, увы, я этого не предвидела. Почему бы нам просто не забыть об этом? Я услышала тебя и приняла к сведению. Надеюсь, ты не станешь делать из мухи слона? Мне бы не хотелось ссориться…
Она поджала губы, но спустя секунду улыбнулась.

​

- Разумеется, нет. В конце концов, очень скоро мы станем родственниками, твой сын будет жить в этом доме, нам ни к чему ссоры. Но я могу быть уверенной, что эта женщина или ее дочь больше не появятся здесь без моего приглашения?
- Конечно, дорогая.
- Вот и славно, - еще шире улыбнулась Летиция, но я ни на секунду не поверила ее улыбке.

​

В том, что Летиция нанесет ответный удар, сомневаться не приходилось, оставалось только гадать, в какой момент и каким образом она это сделает. Я вновь попыталась свести к минимуму наше общение, однако в некоторых случаях встреч избегать не удалось.
С тех пор, как в музее «Будущее в прошлом» тогда еще «Блейн Пизаз Консалтинг» провели первый благотворительный вечер, прошло больше пятнадцати лет. В этом году я впервые проводила его от своего имени, не ссылаясь на фирму, и оттого очень волновалась. Оказалось, зря – мое имя уже имело в обществе неплохой вес, и почти все из приглашенных гостей почтили музей своим присутствием. Окидывая взглядом заполненный зал, я, признаться, испытывала за себя гордость.

​

Вот Эвелин болтает с Максом Виллареаль, наследником одной богатой винденбургской семьи; у бара меня остановила пышнотелая Клэр Эванс из Магнолия Променейд и завалила подробностями из жизни своего нового заведения; за ее спиной маячила известная светская журналистка Анна-Мэй Саднесс; и, конечно же, рядом с барной стойкой обретался Фредди Йоргенсен.

​

Без Йоргенсенов и Макфарлендов обойтись было нельзя: как бы мое имя ни было известно, их деньги тоже имели свою силу. И хотя слухи о скором банкротстве компании Патрика ходили в узких кругах, официально их никто не подтверждал, а связи Летиции помогали мне привлекать к благотворительности все больше знаменитостей.
Зал постепенно наполнялся, вместе с Вирджинией приехали Летиция и Миранда с Джеромом. Поприветствовав новоприбывших гостей, я поболтала с каким-то пижонистым и самовлюбленным актером (собственно, даже не запомнив его имени), оглядела зал, чтобы убедиться, что все чувствуют себя хорошо, и скрылась в туалетной комнате, потому что светская журналистка в очередной раз направилась ко мне с вопросами, а пижонистый актер, по-моему, увидел во мне лучшую подружку.

​

Дверь захлопнулась за мной, и я глубоко вздохнула. Здесь тоже было занято: у рукомойника стоял высокий мужчина в смокинге и – вы только подумайте! – монокле. Подавив смешок, я вежливо поздоровалась и удостоилась ответного кивка. Посторонившись, мужчина уступил мне дорогу к кабинке; я снова благодарно кивнула и про себя удивилась, что не припомню его имени, хотя лицо показалось знакомым. «Странно, - подумала я. – Я ведь сама занималась списком гостей. Неужели я такая старая, что забыла, кого приглашала?». Должно быть, мое лицо можно было читать, как книгу, потому что он протянул мне свою руку и произнес:
- Добрый вечер, Кимберли. Не помните меня? Мы с вами как-то встречались здесь. Мое имя Дерек Болтон.
Я пожала его руку, лихорадочно соображая, откуда мне знакома эта фамилия. В списке гостей ее не значилось, в этом я стопроцентно была уверена.
- Вы – журналист, - осенило меня секунду спустя.
- Причем хороший, смею вас заверить.

​

- Спорить не буду, - язвительно улыбнулась я, мгновенно вспоминая наш единственный разговор на самом первом благотворительном вечере, который устраивала Пенни. – Приятно было встретить вас, чувствуйте себя, как дома, мистер Болтон, - выпалила я и, не дав ему ответить, скрылась в туалетной кабинке. Ему ничего не оставалось, как вернуться в зал.

- Столько людей, - проворчала Вирджиния. Я нашла ее спустя десять минут после встречи с Болтоном: она бесцельно бродила вдоль столиков с бюстами принцессы Евгении со скучающим видом. – И как только тебе удается поддерживать связь со всеми ними?

​

- Деньги, моя дорогая, во всем виноваты деньги, - шутливо отозвалась я, приподнимая бокал. – Если бы мне от них ничего не было нужно, я тотчас бы забыла об их существовании.
- Ах, ты, меркантильная, продажная женщина! – в тон мне ответила Вирджиния, и мы обе рассмеялись.
- На самом деле я с трудом помню имена и половины этих людей. Вот, например, сейчас встретилась в туалете с одним журналистом. Точно помню, что не вносила его в список, но все равно подумала, что стала совсем старухой и все позабыла. Оказалось, нет, просто его кто-то пригласил, а я уже перепугалась.
- Ничего страшного. Если ты еще помнишь, как зовут тебя и твоих детей, всё хорошо. А что за журналист, кстати? В каком журнале можно будет потом искать себя?
- Он не из глянца. Это какой-то идейный журналист, я несколько раз читала его расследования. Дерек Болтон, не слышала?

​

Глаза Вирджинии, и без того кажущиеся огромными из-за количества подводки, расширились еще больше. От лица отхлынула кровь, Вирджиния заметно побледнела и сделала шаг назад, будто бы отпрянув.
- Ты сказала: «Дерек Болтон»? – переспросила она негромко. Я не узнала ее голоса: он вдруг сделался хриплым и глухим, словно у нее в один момент пересохло горло. Я всерьез испугалась.
- Джини, ты в порядке? Ты белая, как мел!
- Дерек Болтон? Он в этом зале?
- Да, говорю же, я столкнулась с ним в туалете. Ты знакома с ним?
- Как он попал сюда? Если ты его не приглашала?
- Не знаю, должно быть, пришел с кем-то, я ведь не запрещала приводить с собой гостей. В чем дело, можешь ты мне объяснить или нет?
- Это долгая история, но если вкратце, то Болтон виновен в том, мой муж покончил с собой. Эти журналистские расследования… Марк стал одним из тех, кого они разоблачили. Его обвиняли в получении взятки, хотя в статье Болтон назвал его лишь предполагаемым участником. Комиссии этого хватило, и Марку предъявили обвинения. Он пытался бороться, но ему не хватило сил. Это из-за Болтона умер мой муж, Кимберли. Что он делает здесь?
- Не знаю, - выдохнула я. – Выискивает новую жертву?
- Кажется, я знаю, у кого можно это выяснить. Если ты не знаешь, откуда он здесь взялся, то попробуем уточнить это у нее, - и Вирджиния, повернувшись, решительным шагом направилась к Летиции, стоящей у барной стойки. Я посеменила следом.

​

- Как вам прием? – осведомилась Летиция, когда Вирджиния приблизилась к ней. – Я встретила нескольких знакомых. Все прекрасно, Кимберли, но барменшу я бы заменила, - понизив голос, попеняла она мне. – Мне кажется, эта туповата и не доливает.
- Я учту, - с серьезным видом кивнула я.
- Я тоже встретила пару друзей, - начала Вирджиния. – Вот, например, Дерек Болтон. Знакома с ним, Летиция? Эти его разоблачающие статьи, наверное, читает вся страна…
- Конечно, знакома. Дерек – мой старый друг. Более того, у него скоро выходит книга, и презентация пройдет в библиотеке Виллоу Крик, я уже договорилась с муниципалитетом.
- Старый друг? – переспросила Вирджиния.
- Да, мы познакомились еще в Ирландии, в Тринити-колледже. Дерри – выдающийся журналист. Я знаю о ваших непростых отношениях, Вирджиния, но ты не можешь не отдать ему должное.
- Единственное, чего я сейчас не могу – это сдержаться и не ударить его.
- Спокойнее, дорогая, не нужно этого делать. Вряд ли твой муж бы это одобрил.
Вирджиния зло посмотрела на Летицию, но больше ничего не говорила.
- Может быть, ты видела, с кем он пришел? – подала я голос. – Я не посылала ему приглашения.

​

- Видела? – усмехнулась Летиция. – Это я его пригласила. Дерек приехал в поисках места для презентации книги, и я любезно предложила ему посетить этот банкет. Вы ведь не возражаете, нет? Надеюсь, никто не станет делать из мухи слона?
Я вздрогнула. Летиция прищурилась и чуть наклонила голову, ожидая моей реакции. Последняя фраза явно была обращена исключительно ко мне.

​

Кажется, только что мне была объявлена война.

Кимберли
Джером
Эвелин
Дом и бюджет​

Ну, и пара слов: еще раз спасибо тем, кому хватило интереса дойти до этого отчета). Мне порой очень жаль, что отчеты получаются редкими и такими обширными (слишкоммногабукф, я знаю)), поэтому впредь я постараюсь сократить их, тем более, что мне стало ясно - осилить полное описание жизни окружающих получается только ценой бессонных ночей с пятницы на субботу (ну или в новогодние каникулы, роняя салат в клавиатуру) в условиях тотальной занятости(. Так что дальше постараюсь делать отчеты поменьше (но не обещаю, что получится))

 

да будет утренний сумбур

Пока читала, многое хотелось отметить, но к концу отчета уже одна мысль превалировала над другими: ну зачем, зачеееем Ким продолжает общаться с этой Летицией? Вопрос все больше риторический, понятно, что сейчас, когда их дети так сблизились, было бы странно "хлопать дверью", да и опасно, т.к. под удар попал бы тот же Джером.
Но ведь давно ж было ясно, что она змеюка. Каких-то положительных сторон в общении с ней я вообще не заметила, но, может, это всего лишь мое восприятие, не знаю.

Тут, конечно, надо смотреть, как самому удобнее. Но все же хочу тебя заверить, что второе - не проблема. Я и сама считаю, что в династии стены текста ни к чему, но стена стене рознь - твои действительно легко и приятно читаются, и даже хочется еще; разве что насчет редкости отчетов - соглашусь. Но тут тоже такое: лучше реже, да лучше, не так ли? )

Жиза. Я забила на это, пожертвовав их жизнями в пользу скорости и удовольствия (мне все время хочется поиграть, а отчеты стопорят, собственно, игру), но в твоих отчетах мне это кажется изюминкой - настолько прописанное окружение восхищает. Опять же, тут надо думать, как оно тебе самому - надо ли?

Еще не могу не отметить, как Кимберли изменилась за все это время. Очень реалистично получается, как будто и правда прожила целую жизнь, не симскую, а человеческую. Я и про внешнее, и про характер. При этом есть в ней тот самый стержень из "молодого" возраста, но виден рост.

Буду ждать новых отчетов, теперь даже еще интереснее: будешь ты менять что-то или нет. Думаю, в любом случае получится годно: талант, как грится, не пропьешь. Ой, Летиция, ой!

 

to manjaf

Ну, Майкл и изначально не собирался извиняться, потому что виноватым себя не чувствовал. Он понимал, что сделал что-то неправильное, но и Ким не ждала от него раскаяния, просто решила закрыть на это глаза. А потом это вылилось в то, что они стали друг другу скорее друзьями, чем мужем и женой. Вообще, конечно, по моим задумкам Майкл должен был уйти из семьи и быть отцом выходного дня (и повлиять на то, как наследник строит свои отношения), но подложил свинью, состарившись раньше времени, потому что я затупил :-D. Не скажу, что Ким таила обиду на мужа, скорее, разочарование, и воздвигла между ним какую-то стену, за которую не пропускала его чувства.

Это нельзя в полной мере назвать дружбой... Дружила Ким с Пенни и Маркусом, а сейчас ее круг общения - скорее, приятельницы по общим интересам, причем с Летицией это только дети одного возраста. Сначала это было так, а потом Джером и Миранда решили встречаться. А в защиту Летиции хочу сказать, что она не ставит себе целью нагадить кому-то, она, наверное, даже не осознает, что делает/говорит что-то обидное. (Ну, за исключением приглашения Болтона, конечно, будучи в курсе его вклада в жизнь Вирджинии). Просто она - вот такой человек, властный и очень токсичный.

Да, мне хочется рассказать про Джерома побольше, чтобы потом не возвращаться к нему, и уделить остальное внимание Эвелин как наследнице. Планировалось вообще трое детей, но после Эви стало ясно, что времени мне не хватает. Но будут еще поколения)

А за сравнение с "Домохозяйками" спасибо, конечно

to Viburnum

Безмерно благодарствую)) Очень приятно слышать, тем более, от человека, чьими текстами, в частности, вдохновляешься)
По поводу искры: все-таки семейная жизнь изменила Ким, да и годы дают о себе знать. Ну, опять же репутация берет свое - есть что терять). Все-таки благосостояние и отношение окружающих накладывает свой отпечаток. Может, еще и по этой причине Ким не может к чертям послать Летицию...

to hessonite

Ну, тут всё правильно: положительных сторон и особо не выделено, за что спасибо мне, конечно же *сарказм*)) По моим первоначальным планам Летиция должна была получиться обаятельным антагонистом, но тут всё живет своей жизнью, и она оказалась стервой)

Приятно слышать) но и тут проблема: пишу настолько редко, что иногда даже забываю, ху из ху :-D пришлось набросать на бумажке отдельно, кто кем кому приходится и какие на кого у меня планы (теперь и у меня ассоциации с "Отчаянными домохозяйками"))

Вот я как раз на перепутье - на носу смена поколения, и вроде бы как-то можно поменяться, но вместо родителей приходят дети, и у них там жизнь тоже кипит и просит описания.
Вообще для меня стало сюрпризом, что, оказывается, НПС могут самостоятельно заключать браки причем предпосылок для этого не было, они просто жили в одном доме. Уверен, что это сюрприз только для меня)))

Вот за это прям отдельное спасибо) Наверное, в этом самый сок - когда ты пытаешься отразить это в тексте, и это видишь не только ты, но и читатели))

 

дорвалась

Слов нет, одни междометия. Серьезно, очень увлекательная и обширная история. Про каждого персонажа хочется узнать побольше, настолько живыми они выглядят.
Летиция изначально была, конечно, той ещё змеищей, но её последняя выходка уже через край. Надеюсь, её поставят на место по пути выщипав все волосы по одному
Отмечу, что для того, чтобы создать такого антагониста, нужно иметь недюжиный талант!
В общем, я безумно влюблена в вашу династию, с нетерпением и преданно буду ждать продолжения

 

Интересно, в какой момент я поняла, что сына надо спасать? Наверное, когда впервые застала его в постели с Мирандой. Или, быть может, когда увидела, как он смотрит на нее? Или когда увидела, как она на него смотрит? Не знаю точно, но сколько бы я об этом ни размышляла, найти точку невозврата мне так и не удавалось. Однако ясной и простой оставалась мысль – нельзя позволить Джерому связать жизнь с этой девушкой и ее семьей.
В ту пору моим информатором, сама того не ведая, стала Эвелин, хоть я вовсе не собиралась пытать ее и выуживать «ценную информацию»; просто девочка привыкла делиться со мной всем, а мне лишь оставалось задавать наводящие вопросы. Ох уж эта пора наивной юности!
В общем-то мне нравилась компания, которой окружили себя мои дети: каждого из их друзей (и их родителей, что немаловажно!) я знала лично, а потому не боялась, что Джером или Эви вляпаются в неприятности или свяжутся с плохими людьми. Лаура и Мартин, дети Фредди и Озы, вообще были на зависть спокойными и уравновешенными подростками, а Лео, младший сын Макфарлендов подавал достойный пример для своих же приятелей, поступив в университет Бритчестера. Его брат Филипп по-прежнему сторонился этой компании, но и ребята не горели желанием с ним общаться, поэтому проблем от него ждать не приходилось.
Эви очень сдружилась с Лаурой, девочки целые дни проводили вместе у нас дома или в окрестностях: на Винденбургском Острове делать было решительно нечего, к тому же у Фредерика обнаружилась аллергия на шерсть, и заводить домашних животных у Йоргенсенов было строжайше запрещено.

​

В нашем же доме Лауру всегда ждал Луи, которому только и дай, что побегать по лужайке на заднем дворе или среди деревьев в парке за рекой. Поэтому никого не удивляло, что после школы Лаура приезжает к нам и остается до позднего вечера. Ее родителей это не напрягало, меня – подавно, и такое положение вещей устраивало всех.

***​

​

- Ну, и что ты хочешь сказать в свое оправдание? – ковыряя вилкой кусок вчерашнего торта, недовольно спросила я.
- Шикарный омлет, мам! - прочавкала Эвелин с набитым ртом.
- Лесть не принимается, - покачала я головой и попеняла дочери: - Может, хотя бы начнешь прожевывать? Мне кажется, ты целыми кусками глотаешь еду.

​

- Ну правда вкусно!
- Твой брат до сих пор спит?
- А то ты не знаешь? Свободный художник, все дела…
- Художник – может быть, но насчет свободного придется поспорить. Пока он живет с матерью, ему придется смириться с несвободой.
- Ма-а-м, - протянула Эвелин и хихикнула. – Может, еще сделаешь ему распорядок дня и будешь отправлять спать в девять часов вечера?
- А что? И сделаю! И ему, и вам, юная леди! Ты вообще в курсе, во сколько вы вчера вернулись домой?
- Эм… В одиннадцать? – рискнула Эви.

​

- В четыре часа утра, - отчеканила я, надеясь, что это произведет на дочь устрашающее впечатление. Не произвело: Эвелин продолжала невозмутимо отправлять в рот кусочки омлета с ветчиной. – Вы заявились посреди ночи и так орали в гостиной, что, если б я спала, то непременно бы вызвала полицию, приняв вас за двух домушников!
- Но ты не спала, мам, а ждала нас. Кстати, зачем?
- Чтобы не пристрелить спросонья, - отрезала я и нахмурилась еще больше.
Дети и впрямь вернулись домой около половины пятого утра, хотя я отпускала их в ночной клуб с условием, что они вернутся не позже полуночи. Но Золушки из них оказались никудышными: их не было ни в полночь, ни в час ночи, ни позже. Разумеется, я не планировала дожидаться их прихода, но в мои планы вмешалась бессонница, и мне пришлось чем-то занимать себя почти всю ночь. Я протерла в доме все поверхности, рассортировала почту, до которой не доходили руки, и даже постригла бонсай в кабинете, чего давно уже не делала.

​

Именно с садовыми ножницами в руках я и пошла встречать загулявших детей. Эвелин скакала в холле, как припадочная, а Джером, явно расслабленный алкоголем, старался сохранить вертикальное положение и одновременно выглядывал из-за Эви, проверяя, нет ли меня в столовой.
- Джей, ну согласись, это было классно? Бар на первом этаже офигительно крутой, и музыка там явно лучше, чем от ди-джеев на втором этаже! Я вот вообще не удивлена, что там все время было пусто!
- Соглашусь, только не ори. Как по мне, ди-джейский пульт там в принципе лишний. Все равно играют голимое… Да перестань ты скакать, мама проснется от твоего топота!
Эви замерла на месте, повернув голову в мою сторону, и расплылась в глупой улыбке.
- Надо же, какая забота, - ласковым голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнесла я, подходя к детям. – А так сразу и не скажешь, что ты беспокоишься о маме, Джером.
- Да ладно тебе, мам, ты ведь все равно не спала, - начала Эви, но тут Джером чихнул, и нас обдало запахом крепкого перегара.
- Я отпускала вас до двенадцати. Вы вообще на часы смотрели? Как вы вернулись домой в такое время? Ты вел машину в таком состоянии?
- Да я выпил пару стаканов пива…
- По-твоему, я не отличу человека, выпившего немного пива, от человека, в котором, кажется, весь бар смешался?

​

- Ну, ма-ам, не начинай, - скривилась дочь.
- Эвелин, не играй с огнем, лучше помолчи. Еще раз спрашиваю, ты что, в таком виде садился за руль?
- Эви… Эви садилась… - пробормотал Джером, которого, кажется, силы оставили окончательно, и он привалился к стенке.
- О боги! – возопила я, вскинув руки к потолку. – И ты ей позволил? Сколько раз я говорила, что когда-нибудь вас остановит полиция? Неужели нельзя подождать полгода, пока она получит права? Потом хоть не выпускай ее из машины, а до тех пор!.. И это называется в нашей семье «старший брат»!

​

- Вообще-то это называется «трезвая младшая сестрёнка, которая неплохо водит тачку», - вставила Эви и совершенно меня разозлила.
- Я предупреждала, мисс Дьюли! Забирай своего братца и сейчас же поднимайтесь наверх, чтоб глаза мои вас не видели обоих! Поговорим утром, и даже не пытайтесь слинять. Клянусь, я достану вас из-под земли!
Эви хихикнула, толкнула задремавшего брата, и вдвоем они неровной походкой направились к лестнице.
Надо ли говорить, что я даже не смогла заснуть этой ночью, а дети спокойно провалялись в кроватях до полудня?
Кажется, воспитатель из меня никудышный.
- Ну, там хоть весело было? – поинтересовалась я, поняв, что от злости толку не будет: Эвелин по-прежнему строила из себя невинность, хлопая ресницами и увещевая меня, какой вкусный я приготовила завтрак.
- Сначала было тухленько. Народ в основном приходит после полуночи, а до этого там можно хоть спать. Кстати, мам, ну, вот о чем ты думала, разрешая нам тусоваться до двенадцати? Нет, конечно, я понимаю, что в твоей молодости бары и клубы работали до восьми вечера, но времена меняются…
- Моя молодость была не так уж давно, - усмехнулась я.
- Ладно, но ты мой месседж поняла, да? Самый движ начинается в час-два ночи, а мы, по твоей логике, должны уже давно спать под одеялом.
- Ты мне про клуб расскажешь или нет? Может, я проникнусь и стану отпускать тебя на всю ночь.
- Воу, было бы круто! Так вот, до двенадцати там делать было нечего, но в баре классная акция – два коктейля по цене одного, поэтому на полчаса там можно зависнуть. Ну, а потом, когда пришло побольше людей и включили нормальную музыку, стало совсем весело.
- Кто еще ходил?

​

- Ну, я встретила пару знакомых из школы, а еще молодую библиотекаршу, я тебе о ней рассказывала, такая с набитым рукавом, ты еще сказала, что она похожа на члена банды, помнишь? Еще парень с соседней улицы, его девушка в этом клубе работает барменом. Ну, и мы: Джером с Мирандой, Лаура, Мартин, Лео и я. Мы почти все время были вместе, только Лео куда-то подевался.
- Джером много пил? – уточнила я, вспомнив запах, после которого мне самой хотелось закусить.
- Да как и все, - пожала плечами дочь. – Сначала пиво, потом что-то еще, кажется.
- Зная, что ему придется везти тебя домой?
- А что? Я же хорошо вожу! К тому же он и Миранда опять поссорились, и она ушла. Он вообще после этого сидел на третьем этаже и пускал пузыри из этой штуковины, забыла, как называется. Так что ему можно было выпить.
Я приподняла бровь.
- Они так крепко поругались?
- Ты же знаешь, как они ругаются. Ми орет, что он никогда ее не слушает, Джером возмущается, что она на него орет, они вспоминают какие-то свои обиды и расходятся по углам. Джером потом дуется пару дней и приходит мириться.
- Не слишком ли часто они ругаются, чтобы из-за этого пить?
- Наверное, часто. Но разве без этого можно обойтись?
- Вообще-то можно, детка, - вздохнула я. Эвелин продолжила болтать о вчерашней ночи, но я уже не слушала ее, углубившись в свои мысли.
Наверное, это и был тот момент, когда я поняла, что сына нужно спасать.

Мой план был до безобразия прост: поговорить с Джеромом и, по возможности, дать ему понять, что он в эти минуты совершает, вероятно, одну из самых своих больших ошибок в жизни. В конце концов, ему уже не пятнадцать лет, и он мог подумать над тем, что делает и к чему это в конце концов его приведет.
И как же я глубоко заблуждалась!

​

Наш разговор в кабинете слышали, кажется, все соседи в округе. Едва сообразив, что я собираюсь – снова – «капать на мозги» по поводу Миранды, Джером принялся орать. Я продержалась не дольше пяти минут и тоже повысила голос.

​

Разразился грандиозный скандал, во время которого Луи спрятался в комнате Эвелин, а сама она старательно делала вид, что оглохла. В конце концов сын вскочил с кресла и, заявив, что женится на Миранде, хочу я того или нет, стремительно выбежал из кабинета.

​

Не знаю, как в тот момент не разбились стекла в дверях, но мои надежды образумить Джерома разлетелись на тысячу осколков.
Наверное, это и был тот момент, когда он понял, что ему нужно спасаться.

Следующие несколько дней мы с сыном соблюдали взаимный бойкот: молча завтракали, пожелав друг другу лишь доброго утра, старались не попадаться друг другу на глаза и вообще пытались забыть о нашем родстве.

​

Но близился день рождения Джерома, и я не могла это проигнорировать. Ссоры ссорами, но позволить Миранде Макфарленд воздвигнуть между мной и сыном стену означало проиграть во всей войне Летиции, а этого допустить никак было нельзя. (Ради справедливости стоит сказать, что вряд ли была какая-то война, просто я слишком впечатлительная). Поэтому я планировала устроить в его честь небольшой прием, пригласив всю ту же знакомую компанию – Йоргенсенов, Макфарлендов, Вирджинию с Эленой и Анитой и еще кого-нибудь из друзей Джерома. Помощницей в этом деле вызвалась быть Эвелин, на которую наша ссора имела самое негативное влияние, и поэтому в ближайшие выходные мы отправились в Магнолия Променейд, где в одном бутике я давно присмотрела красивую мужскую рубашку, а Эви обещала отыскать там для Джерома совершенно потрясающий парфюм.
В эти дни, на рубеже августа и сентября, погода особенно разошлась: третью неделю подряд солнце совсем по-летнему грело своими лучами землю, и мы не спеша прогуливались по улочкам Магнолия Променейд, прячась от зноя под зонтиком, когда я услышала за спиной:
- Кимберли!

​

Еще до того, как обернуться, я состроила недовольную физиономию – надо ведь было показать неизвестно откуда взявшемуся Дереку Болтону, насколько сильно я не рада его видеть.
- Приятно встретить вас здесь, - произнес он, приближаясь и оглядывая меня сверху вниз оценивающим взглядом. Я сделала тоже самое и усмехнулась, задержавшись на его ногах, облаченных в пляжные сандалии, при том, что одет он был в пиджак и брюки.
- Вряд ли скажу то же самое о себе.
- Ну, так не говорите, это и не важно, собственно, - ответил Дерек, и я с трудом сдержалась, чтобы не возмутиться. – Прекрасная погода, не правда ли?
- Отличная, особенно для того, чтобы вам гулять в другом месте… - начала было я, но тут меня окликнула Эви, успевшая отойти к витрине ближайшего магазина:
- Ма, смотри, какие рубашки! Надо срочно зайти посмотреть! – И дочь ураганом залетела в торговый зал, не дав мне даже ответить.
- О, а я знаю эту юную особу. Эвелин, кажется, да? Видел ее на вашем прошлом приеме, куда меня пригласила Летиция. Очаровательная девушка.
- Спасибо, - хмуро ответила я, отчего-то недовольная, что Болтон знает мою дочь. – Извините, мне надо идти.
Я спешно вошла в магазин следом за дочерью, но тут же с досадой обнаружила, что Болтон тоже зашел в зал.
В помещении работал кондиционер, было совсем не жарко – не то, что на улице. Я прохаживалась по торговому залу, изо всех сил стараясь не подать виду, что присутствие Болтона меня нервирует; а он, кажется, вовсе не ощущал никакого дискомфорта, рассматривая в витринах женские украшения и прогуливаясь между стеллажей с косметикой. Наконец я обнаружила Эвелин у примерочных, когда она вертелась в только что надетом платье и широкополой шляпе около зеркала.
- Мам, скажи, мне идет это платье? – с энтузиазмом завопила дочь, увидев меня. – А шляпу я точно куплю – буду расхаживать в ней у бассейна!

​

- Обязательно, - не сдержав смешок, ответила я. – А ты помнишь, что мы вообще-то за рубашкой для Джерома сюда пришли?
- Ну, я тебя обманула, прости-и, - протянула она. – Платье правда классное, я его еще в витрине заметила! А мужских рубашек здесь, по-моему, нет.
- Вот что, иди переодевайся, и будем выбирать подарок для брата. Я видела парочку в соседнем отделе. За платьем и этим сомбреро вернемся в другой раз.
Вздохнув, Эви направилась к примерочным, а я отошла к прилавку, где тут же наткнулась на Болтона.

​

- У меня складывается впечатление, что вы следите за нами, - пробурчала я.
- И у меня такое же, - усмехнулся он.
Я вздохнула, как человек, который устал бороться с назойливым насекомым и просто смирился с его присутствием. Болтона мое молчаливое смирение вполне устраивало; возникало ощущение, что он специально меня испытывает.
- Давно вы знакомы с Летицией? – спросил он.
- Лет пятнадцать уже, - ответила я и сама ужаснулась этой цифре. – Наши старшие дети ходили в один класс, а теперь и младшие дружат.
- И как вам она?
- Вы собираете материал для новой книги?
- Нет, просто интересуюсь. Летиция мало кому нравится.
- Вы в числе этих людей?
- Не буду врать, знакомство с этой женщиной – крайне любопытный опыт. Я знал еще родителей Патрика и помню появление Летиции в его семье. Знаете, ее можно считать стервой, мегерой, змеей, пригретой на груди, - но в том, что такие, как она, могут творить историю, сомневаться нельзя.
- О, да. Летиция из любого пустяка может сотворить историю, тут не поспоришь, - горько усмехнувшись, кивнула я. Болтон улыбнулся в ответ и собрался что-то сказать, как к нам подскочила Эвелин.
- Мама, я нашла офигительные свитеры, Джерому точно понравится, ты обязательно должна посмотреть!.. – тут ее взгляд переместился на моего собеседника и резко изменился с восторженного на удивленный. – Вы?!

​

- Я, - кивнул Болтон.
- Мама! И ты молчала?! Ты вообще в курсе, кто это? Ты знакома с Дереком Болтоном и никогда мне об этом не рассказывала?! – накинулась на меня дочь, хотя я не уловила ни капли смысла ее претензий. – Вот же… черт!
- Очаровательная девушка, - хохотнул Болтон.
- Так, значит, это правда? У вас и впрямь тут презентация? А я не верила. Я думала, вы не бываете в таких захолустьях, как наше.
- Я тоже так думал. Но все течет, все меняется, и вот я уже провожу презентацию своей новой книги в муниципальной библиотеке Виллоу Крик, в сотнях километров от Бриджпорта и Сим-Йорка…
- Ну, один читатель здесь у вас точно есть! – возвестила Эвелин. – Я уже заказала вашу книгу в интернете, так что на презентацию приду обязательно.
- Премного признателен, - отвесил Болтон низкий поклон.
- Ладно, мистер Болтон, нам пора, - взяв дочь под локоть, решила я. – Нам еще нужно выбрать подарок для сына и забрать заказ в цветочном магазине…
- Точно, мистер Болтон! – возопила Эвелин и подскочила так, что я чуть не выронила сумочку. – Приходите к нам на день рождения Джерома? Я расскажу о вас моей подруге Лауре, она просто в осадок выпадет!
- Эвелин, это невежливо…
- Почему же, Кимберли? – прервал меня Болтон с серьёзным выражением лица, но по его глазам я четко видела, как его забавляет моя дочь и мои попытки отказать ему. – Приглашение вполне уместно, тем более, мне необходимо заводить здесь полезные знакомства. Ну, и потом – будет приятно, если от моего присутствия ваша подруга Лаура… хм… выпадет в осадок.

​

- Класс! Мы живем в Оукенстед-Мэнор, это у самой бухты Виллоу.
- Буду рад прийти в гости к вам, очаровательная мисс Эвелин, вашему брату и вашей маме.
- Идем, - прошипела я, неловко улыбнулась Дереку и буквально вытащила дочь из магазина на улицу. – Что ты творишь? На кой черт нам нужен чужой человек на дне рождения Джерома?
- Мама, это самый классный журналист современности! Если ты не знала, у меня собрание всех его книг и публикаций, он пишет очень умные вещи о политике, о бизнесе, даже о пиар-акциях и репутационных агентствах! Странно, что ты не знаешь! Да я почку продала бы, если бы это было необходимо, чтобы он пришел к нам в гости! И вообще, если хочешь знать, я из-за него захотела стать журналисткой.
- Ты хочешь заниматься журналистикой?
- Ага. Поэтому не мешай мне строить будущее. Если в университет мне напишет рекомендацию сам Дерек Болтон…
И Эвелин провалилась в мечтания о том, какой крутой она будет в университете, если станет протеже Болтона, а у меня в голове вертелась фраза из диалога, произнесенная больше пятнадцати лет назад на самом первом приеме, устроенном «Блейн Пизаз Консалтинг»:
«…- Начните с себя, мисс Блейн. Можно ли назвать хорошей вас? И даже если сейчас да, то разве не было в вашем прошлом чего-то, за что вам стыдно? Или даже заглянем вперед: откуда вам знать, может быть, ребенок, которого вы ждете, впоследствии станет маньяком, или мошенником, или… политиком?
- Или журналистом, мистер Болтон».
Интересно может повернуться жизнь, если твои слова становятся пророческими, а дочь выбирает в кумиры циничного идейного журналиста.
Шах и мат, Кимберли.

Болтон и впрямь явился на день рождения Джерома, к моему вялому недовольству и безграничной радости Эвелин. Элена и Вирджиния демонстративно его не замечали, Эви крутилась рядом и постоянно что-то выспрашивала, а остальные гости проявили к нему лишь дежурный интерес. Чета Макфарлендов наш праздник не посетила, и по всему выходило, что Эвелин – единственная подходящая Дереку компания. Впрочем, его это нисколько не расстраивало: девочка постоянно его о чем-то расспрашивала, что-то ему рассказывала, и невольно у меня закралась мысль – может, Болтон не такой уж и плохой? Может, будь у него жена, дети, возможно, собака, у него не было бы охоты копаться в чужом белье и выискивать взяточников и коррупционеров?
Но Дерек Болтон был не единственным неудобством, которое случилось со мной в этот вечер.

​

Я сидела напротив Миранды Маркфарленд во время ужина и разглядывала ее, стараясь делать это незаметно. Сколько лет я знаю эту девушку? Почти столько же, сколько знаю собственных детей. Я видела, как она растет, как взрослеет, как из маленькой озорной девчонки превращается в статную красивую женщину, и почему-то видела в ней ее мать. Те же изящные, выверенные движения рук, такие же отточенные манеры, такой же взгляд темно-карих глаз. Может быть, поэтому она мне не нравится?

​

Заметив мой взгляд, Миранда приподняла бровь и улыбнулась уголками губ. Я вежливо улыбнулась в ответ, отсалютовала ей своим бокалом и повернулась к сидящему по правую руку от меня Болтону, задав ему какой-то совершенно глупый вопрос. Пристальный взгляд Миранды я ощущала на себе еще долгое время.
Ужин подходил к концу; самое время было выносить праздничный торт. Он отнял у меня все сегодняшнее утро, и поэтому забыть о нем было просто преступлением.

​

Я водрузила это деньрожденное кондитерское великолепие на стол перед именинником и, встав напротив него между Эви и Болтоном, начала:
- Ну, что ж, дорогие наши друзья! Прежде всего хочу сказать: если бы лет этак двадцать пять назад кто-нибудь сказал бы мне, что сегодня я буду поздравлять своего старшего сына с его двадцать первым днем рождения, я бы, наверное, расхохоталась и, естественно, назвала такого провидца шарлатаном. И что в итоге? Поверить не могу, но я действительно стою сейчас перед вами всеми и поздравляю его с двадцатиоднолетием! Подумать только, а ведь, по-моему, совсем недавно мы с Майклом принесли в этот дом маленький орущий комок, с которым, к слову, абсолютно не знали, что делать. И вот теперь этот комок вырос в красивого мужчину, который, вполне возможно, скоро и сам столкнется с маленьким орущим комочком, - я подмигнула Джерому. – Правда, сейчас толку от меня будет побольше, чем двадцать лет назад. Так вот, что бы я хотела в этот день пожелать тебе, сын? Наверное, главное, чтобы в твоей жизни было больше всего того, что ты считаешь своим и что по-настоящему тебе подходит. Чтобы ты нашел это «что-то свое», и это определило бы путь, которым ты пройдешь по своей жизни. Чтобы на этом длинном и интересном пути тебе повстречались верные друзья, любимые люди, мудрые учителя, которые расскажут тебе, что учиться никогда не поздно… Может быть, даже тролли, ведь Дороги из желтого кирпича не получится без парочки троллей, верно? Желаю еще, чтобы вдохновение, с которым ты уходишь в живопись, не покидало тебя ни на минуту, чтобы было желание писать, да и в принципе – чтобы было желание что-то желать. Ну, а все мы, твои друзья, позаботимся о том, чтобы эти желания исполнялись.
- Мама, ты все перепутала, - хихикнула Эвелин. – Троллей не было в этой сказке.
- Ну, и отдельное слово хочу сказать обоим своим детям, - усмехнулась я и мягко коснулась дочери. – Если бы не они, я бы не слышала к себе обращения «мама» и не стала бы такой чрезвычайно терпеливой, за что большое спасибо, в первую очередь, Джерому. Господи, я сейчас пущу слезу, задувай скорее свечи уже!
Под всеобщий одобрительный смех Джером встал с места и, набрав в легкие побольше воздуха, разом задул расставленные именинные свечи. Под град аплодисментов и поздравлений он разрезал торт, подав каждому из гостей по огромному куску, а когда со сладким было покончено, снова поднялся на ноги.
- Столько добрых слов я не слышал от тебя, мам, за всю свою долгую жизнь, спасибо тебе большое, - отвесил он мне шуточный поклон. – Вообще очень благодарен вам всем, но, помимо того, что сегодня я наконец-то стал совершеннолетним и могу теперь возвращаться домой когда вздумается, я хочу, чтобы этот день запомнился еще кое-чем. Все вы знаете Миранду, мою девушку. Я ее знаю почти столько же, сколько помню себя. Ми, выйди сюда, пожалуйста.

​

- Сначала мы просто дружили. У нее были две классные собаки и огромный бассейн около дома, поэтому мы быстро подружились. А уж когда выяснилось, что она любит, как и я, устраивать в школе переполох, то мы вовсе стали лучшими друзьями. Ну, а сейчас… Сейчас я уже не смыслю жизнь без нее. Она стала для меня настолько незаменимой, что, если ее у меня отнять, это будет все равно что отрезать мне руку. Поэтому хочу сегодня сделать так, чтобы ее никому и ни за что не удалось у меня отнять. – И под чье-то приглушенное оханье сын опустился перед Мирандой на колено и вынул из кармана маленькую бархатную коробочку.

​

– Миранда Макфарленд, выйдешь ли ты за меня замуж? Пожалуйста, не отказывай мне, здесь столько людей!
Кто-то засмеялся, а потом кто-то захлопал в ладоши, и лицо Миранды озарилось улыбкой. Она едва заметно кивнула и еле слышно прошептала: «Да». Джером надел на ее безымянный палец кольцо со сверкающим прозрачным камнем, и все принялись их поздравлять. Я подошла одной из последних.

​

А спустя два часа, когда все гости отправились по домам, а младшее поколение – в ночной клуб продолжать веселье, я без сил опустилась на стул и сжала виски руками. Голова болела беспощадно, и вряд ли причиной этого было выпитое шампанское…

​

***​

Мне бы и хотелось трагическим голосом заявить, что после этого вечера в нашей жизни все изменилось, но это было бы наглой ложью. Ничего такого не происходило – Джером по-прежнему занимался живописью, совершенствуя свои навыки, а в перерывах пропадал на свиданиях с Мирандой. Дату свадьбы, после недолгих переговоров и споров, назначили на конец апреля – подходящее время для проведения торжества на открытом воздухе, как хотела Летиция, и идеальное время для медового месяца на Сулани – как хотела Миранда. Джером соглашался со всеми предложениями, а я не противилась, понимая, что мое мнение мало что изменит.
Эвелин, как оказалось, затеяла переписку с Дереком Болтоном, который все еще находился в Оазис Спрингс. Я узнала об этом случайно, и хотела было разразиться скандалом и устроить Болтону разнос, как Эви показала мне распечатки его электронных писем. В них он давал ей дельные советы по тому, как правильно строить предложения в публицистических текстах, какую литературу следует использовать для оттачивания навыков и какие издания необходимо читать любому уважающему себя журналисту или писателю. Должна признаться, Болтон в самом деле сумел заинтересовать дочь писательством, и она регулярно отправляла ему свои наработки. Мне бы и хотелось сказать, что я рада за дочь, но материнская ревность говорила во мне куда громче.

- Мистер Болтон?
Он обернулся и, увидев Эвелин, заулыбался; закрученные усы его при этом смешно задвигались.

​

- О, юная мисс Дьюли! Какими судьбами? Я думал, у нас с Вами роман в эпистолярном жанре, без встреч, так сказать, в режиме оффлайн.
- Мама попросила посмотреть на этот ресторанчик, - девушка кивнула на здание за кованым забором слева от набережной. – У брата скоро свадьба, нужно подыскать место, где умудрились бы разместиться все гости.
- Ох уж эти традиционные условности! – притворно вздохнул Дерек. – Я был женат три раза, и все три раза пришлось соблюсти эти обычаи: клятва у свадебной арки, вместе разрезанный торт, первый танец… Когда танцуешь первый танец в третий раз, он немного теряет свое очарование, вот какой урок я для себя извлек. И не имеет никакого смысла в предыдущие два. Не согласны?
Эвелин мотнула головой.

​

- Я бы вообще отменила все эти правила приличия и устроила свадьбу где-нибудь на острове в океане: солнце, ветер, шум прибоя и коктейли в кокосах… И уж тем более не приглашала бы двести человек, как этого хочет миссис Макфарленд!
- Летиция всегда умеет перебарщивать, - раскатисто засмеялся Болтон, и Эви вдруг стало непривычно приятно слышать его смех – уже давно, с тех пор, как не стало отца, над ее шутками смеялись в основном подруги и брат. – А вы не хотите последовать примеру брата и выйти замуж?
- Пф-ф, - фыркнула девушка. – Я? Вы серьезно? Да со всеми парнями из округи можно говорить только про машины, новый клуб в Виллоу Крик и о прошлой вечеринке, где кто-то затащил Мелиссу Карнеги в кровать! Так сказать, «взял Карнеги-холл» - это шутка последней недели. Мне даже предлагали писать о ней на форуме, но я не стала.

​

Болтон с интересом посмотрел на нее.
- Да? Отчего же? Благодаря этому опусу Ваш форум мог бы обрести еще большую популярность.
- Я не играю так грязно, мистер Болтон, вы же сами меня этому учили.

​

Дерек удовлетворенно хмыкнул и жестом пригласил Эвелин переместиться в пустую беседку неподалеку от дорожки – над городом сгущались тучи, а где-то вдалеке слышались раскаты грома.
- Какие ваши планы на обучение после школы? – спросил он, опустившись на скамью под крышей.
- Я еще не думала об этом, - пожала плечами Эвелин.
- Напрасно. В Университете Бритчестера пристально следят за достижениями абитуриентов, и наличие публикации придаст вам больший вес для приемной комиссии.
- Вы тоже закончили Бритчестер?
- После обучения в Тринити-колледже. Филология и психология. Самые востребованные программы в моей работе, в этом можно не сомневаться.

​

- Почему вы вообще решили стать журналистом?
- Я смотрел на то, что происходит вокруг меня, детка, - вздохнул Дерек. – В детстве, конечно, я мало что понимал, но потом, примерно в вашем возрасте, до меня постепенно стала доходить абсурдность и несправедливость мироустройства. Печальным фактом было то, что из моего окружения лишь я один понимал это. Всем остальным, включая моих родителей, такое положение вещей казалось нормальным.
- Кто-то из ваших близких пострадал от этого?
- Кто-то пострадал от этого из-за моих близких, - негромко ответил Болтон, отвел взгляд и замолчал на несколько долгих мгновений. Когда же он продолжил говорить, Эвелин едва ли узнала его голос.

​

– У моего отца – тогда мы жили в Сим-Йорке – была строительная фирма. Мы не были богаты, но в ту пору даже собственное маленькое дело давало тебе возможность войти в мир роскоши и богатства – просто потому, что строительство было выгодно всем; все хотели иметь с нами дело. Отец завел несколько полезных знакомств в разных сферах – в префектуре, полиции, департаменте здравоохранения... У него даже была любовница в ратуше – можешь себе представить? Эти знакомства позволяли ему иногда – точнее, почти всегда, - преступать закон, например, не платить налоги за треть рабочих, не выплачивать им страховку, экономить на чем-нибудь еще. Взятки были в ходу в этом деле, и отец даже не думал что-то поменять, ведь всех все устраивало, а рабочих никто не спрашивал. Так было до того момента, пока отец не взял на работу моего одноклассника, Фила Бишопа. Его отец тоже имел свое дело, но проигрался в карты и застрелился, а семье пришлось сводить концы с концами. Летом, после выпускного, отец взял Фила к себе на стройку – шестиэтажный жилой дом, работы почти подходили к концу. В один из дней, когда в здании находились тридцать пять человек, четыре лестничных пролета сложились вместе с перекрытиями и погребли под собой десятерых из них. Фил тоже был там. После проведенного расследования выяснилось, что здание строилось с нарушениями, о технике безопасности никто не беспокоился, а из десяти погибших имя только одного человека числилось в бумагах фирмы. Отец решил свои проблемы через знакомых, дело замяли, но никто не увидел ни компенсаций, ни страховок – документов на этих людей просто не было. Мать Фила осталась одна с двумя детьми. И тогда я понял, что нужно делать. Хватило четырех статей в местной газете и одной – в федеральной, чтобы уничтожить фирму отца и карьеру тех, кто был с ним связан. Надо ли уточнять, что после этого моя семья от меня отвернулась, а мне пришлось переехать в Бриджпорт без гроша за душой?
Болтон горько усмехнулся и замолчал.
- Обо мне говорят, что я – монстр, что я разрушаю чужие жизни. Возможно, это так. Но быть монстром и разрушать жизнь тех, для кого чужая не имеет ценности, - это плохо?
- А муж Вирджинии? Мама рассказывала мне, что он покончил с собой после вашей статьи.

​

- Марк Уокер, - кивнул Болтон. – Его смерть стала для меня неожиданностью. Имя Уокера мелькнуло всего пару раз в моей статье, и то лишь потому, что он был просто связующим звеном. На паре приемов-собраний познакомил между собой тех или иных людей, а те уже без него нашли взаимовыгодные условия сотрудничества. Уокер был не при чем, но, видимо, чувствовал на себе вину – то дело касалось одной туристической фирмы, которая бросила своих клиентов на берегу Индийского океана. Двести шестнадцать человек не могли улететь домой после предупреждения о надвигающемся цунами – кого-то уговорили остаться, кто-то сам отказался, а кто-то, хоть и требовал вылета, был вынужден остаться. Тогда погибло больше двух тысяч человек. Гибель двухсот человек из Бриджпорта замяли. Но я уничтожил тех, кто был к этому причастен. Марка Уокера не должно было быть в этом списке, но это его выбор.
Вернувшись домой тем вечером, Эвелин перечитала все статьи Болтона, а заодно и условия поступления в университет Бритчестера.

Подготовка в свадьбе шла полным ходом. Всеми делами занималась Летиция, лишь изредка обращаясь ко мне с вопросами. Сначала я, конечно, пыталась лоббировать свое мнение, но со временем поняла – это бессмысленная затея, и прекратила тратить нервы. В конце концов, Джером не выказывал никакого недовольства и был лишь рад, что заботы о предстоящем торжестве его почти не касаются. По-моему, он был счастлив в своем текущем состоянии и ничего менять не хотел.
Однажды утром, в декабре, я вошла в свой кабинет и с недоумением обнаружила, что он превратился в цветочную лавку – повсюду стояли вазы и вазоны с цветами разных видов и размеров, а на моем письменном столе разложены венки и веточки. Запах от всего этого стоял неимоверный, и я начала чихать.

​

- Будь здорова, - услышала я откуда-то сбоку и от неожиданности подпрыгнула. Из-за возвышающихся лилий, калл, роз и неизвестно откуда взявшихся зимой тюльпанов виднелась ярко-рыжая шевелюра Летиции, восседавшей на софе.

​

– А у тебя здесь прохладно. К следующей зиме нужно будет везде установить термостаты – в конце концов сюда переедет моя дочь.
- Я думала, ты не собираешься отпускать ее сюда, и пока ребята поживут в Оазисе? – усаживаясь за стол, спросила я.
- Миранда передумала, - отмахнулась Летиция. – Ей это свойственно, не удивлюсь, если завтра она решит жить в Сан-Мишуно. Но термостаты все равно нужно установить.
Я промолчала, продолжая разглядывать цветочное разнообразие, превратившее мой лаконичный кабинет в магазин флориста.
- Я на распутье, - объявила Летиция, по-видимому, не дождавшись моего вопроса. – Ты ведь помнишь, что Миранда заказала свадьбу в голубых тонах? Так вот я голову сломала, где взять столько разных цветов этого оттенка для украшения! Фрезии и гортензии я уже заказала, но голубых лилий – можешь себе представить? – нет нигде! И для чего у нас только существует сельское хозяйство? В общем, я заставила своего флориста прислать сюда все возможные варианты цветов, какие можно будет сочетать в рамках нашего праздника. У меня голова уже голова кругом от этих цветов, так что подключайся; в конце концов, ты тоже причастна к этой свадьбе!
Подавив огромным усилием воли желание отправить цветы и Летицию ко всем чертям, я вместе с ней принялась обсуждать и отметать различные варианты комбинаций и украшений. Часть цветов сразу отодвигалась в сторону как непригодная, другая часть отставлялась в другой угол в качестве «потенциально возможной». Мы потратили на это бессмысленное на мой взгляд (но милое и увлекательное по факту, вынуждена признать) занятие все утро, и лишь в три часа дня Летиция подняла голову на часы и хмыкнула:
- Ким, представляешь, мы провозились шесть часов подряд! Пожалуй, нам стоит сделать перерыв – нельзя столько работать. Не возражаешь, если я выпью стакан воды?
- Чувствуй себя, как дома, - кивнула я. – Если поймаешь кого-то из детей – вели сделать нам сэндвичи.
- Хм, а я для этой цели завела домработницу. Глупо и неэкономно с моей стороны, имея троих детей!
Я усмехнулась.
- Домработницу не нужно рожать и воспитывать, так что ты поступила умно.

​

Летиция поднялась из кресла, покачнулась на своих высоких каблуках (будучи моей ровесницей, она по-прежнему носила туфли на шпильке повсюду) и бодро вышла из кабинета.
Едва дверь за ней закрылась, как в гостиной послышался странный шум – будто что-то грузно упало на пол. Решив, что это Луи в очередной раз опрокинул столик у стены, я выругалась и, поднявшись, неспешно подошла к двери и, к собственному удивлению, не смогла ее открыть.
Что-то мешало.
Спустя несколько секунд сквозь стекло двери мне удалось различить, что именно, и я принялась звать на помощь.
С той стороны двери на полу без сознания лежала Летиция.

​

Кимберли
Джером
Эвелин
Дом и бюджет​

 

28 октября
понедельник​

«Ну, как я и подозревала, мой брат и впрямь сошел с ума: он хочет жениться на Миранде. Нет, не то, чтобы я была против, но Миранда… Это же миссис Макфарленд, только во второй степени! Я, например, общаюсь с ней только потому, что иногда ее мама достает ей классную косметику. Ну, и еще с нами знакомятся классные парни, тут тоже не поспоришь… Но жениться на ней? Ужс. Я всегда знала, что моему старшему братцу не хватает мозгов, но тут, кажется, у него их и вовсе дефицит!
Мама, конечно, не в восторге. Еще бы! Ведь теперь миссис Макфарленд звонит ей по двести раз за день с какими-то странно-дурацкими вопросами, а потом все равно делает все по-своему. Представляю, каково ей думать о том, что они скоро станут родственницами! Одному Джерому хорошо – к нему никто не пристает с разговорами о работе, рисует себе картинки на мольберте

​

да обжимается с Мирандой в ресторанах.

​

Если б я не знала его, то удивилась бы, как ему это не надоедает, но при его природной лени даже странно, что он вообще выходит из дома погулять с Луи!
Я решила записывать все в тетрадку. Так посоветовал мне мистер Болтон: во-первых, оттачивается навык письма; во-вторых, у меня будет красивый почерк, чтобы подписывать мои книги; и, в-третих, когда я стану богатой и знаменитой и состарюсь, мой дневник можно будет продать за огромные деньги. Ну, или сначала написать мемуары, а потом уже продать. В любом случае, дневник – это полезная штука.
Мистер Болтон вообще умный дядька. Мне нравится, что он разговаривает со мной, как со взрослой: интересуется моим мнением, задает вопросы, которые наш дебильный учитель литературы даже под допингом не сформулировал бы, и советует мне классные книги по публицистике. Я прочла уже четыре, а еще две - на очереди. С мистером Болтоном мы переписываемся несколько раз в неделю по электронке, хотя он живет в отеле в Сан-Мишуно.

​

Мы могли бы встречаться лично, но он отказывается: говорит, что мама будет против. А мне кажется, он боится меня. Ну, точнее, не меня, а того, что я начну нравиться ему, как женщина. А что? Он ненамного меня старше и был три раза женат… Хотя нет, намного. Будь ему хотя бы тридцать пять, как нашему учителю физкультуры мистеру Карлайлу… Короче, с ним мы обмениваемся письмами. Я отправляла ему несколько своих эссе и небольшой рассказ. Рассказ ему понравился, он даже предложил его опубликовать где-нибудь в журнале, но я пока стесняюсь. Мало ли что? Отложу на потом…
Позавчера мама довольно странно себя вела. Еще утром я сказала, что собираюсь в субботу вечером пойти с Лаурой и ребятами в «Хэллоу Слафф». Джером с нами не пошел – Миранда не захотела, и я боялась, что мама не отпустит меня без него. Но она отпустила, только попросила выполнить одно условие: взять с собой племянницу Вирджинии, Аниту.

​

Честно говоря, я эту Аниту видела всего пару раз: когда мама забирала меня из Оазиса – она тогда привезла ее с ее мамой в город, и на дне рождения Джерома, и не сказать, чтобы мы особенно подружились. Да и зачем? У нас своя компания, и левые люди нам вообще-то не нужны.

​

В общем, я отнекивалась, но, естественно, мама выиграла, и пришлось идти вместе с Анитой. Вот скажите мне, какая ей радость?
Ну и конечно, не надо быть гением, чтобы понять: никто ей не был рад. Лео и Лаура смотрели на меня как на предательницу, когда я заявилась вместе с этой девчонкой в клуб. Лео вообще так морщился, что я пару раз вслух сравнила его с Мирандой, и он только после этого успокоился. Лаура, конечно, ничего не сказала, но по ней было видно: Анита ей вовсе не по душе.

​

А я что? Я могу лишь руками разводить: либо так, либо я вообще бы сидела дома по мамулиной воле. Хотя я бы обошлась без нее: Мартин, кажется, на эту Аниту запал. Я еще не выясняла, но он единственный из нас с ней нормально общался. Я, конечно, сделала так, чтобы рядом и духу ее не было, но кто знает? Надо будет уточнить у Лауры, что там говорил Мартин насчет Аниты.

​

И как, интересно, у этого пухляша мистера Йоргенсена получился такой милый сын? Глядя на него сейчас, я бы даже не подумала, что он когда-то был красивым. Хотя тетя Оза говорила, что раньше мистер Йоргенсен был очень даже ничего: стройный, подтянутый. Что ж с ним стало потом? Это его жизнь с ней так испортила?
Но, даже если Мартин и запал на Аниту, я все равно болталась рядом с ним на танцполе. Как он двигается!.. А какие у него глаза!..

​

Нет, ну правда, все говорят, что он похож на отца в молодости, но ведь это невозможно: его отец - пожилой толстячок и, наверное, всегда им был, да и вообще... Короче, не понимаю. Мартину бы пойти работать моделью, а он вместо этого прохлаждается в художественной мастерской. Кстати, и в клуб он пришел оттуда – весь перепачканный краской. И чего они находят в этой живописи?»

***​

10 ноября
воскресенье​

«Катастрофа! Нет, не так.
КА-ТАС-ТРО-ФА!!!
Полный эпикфэйл. Как обычно, я осталась в идиотках. Эвелин Дьюли, тебя официально возвели в это звание!
На будущее: больше никогда не признаваться подруге, что влюбилась в ее брата.
На будущее: больше никогда не влюбляться в брата подруги.
На будущее: больше никогда не влюбляться.
Но обо всем по порядку.
Начнем с того, что меня кинул мистер Болтон. Точнее, его самого кинули: презентации его книги в Виллоу Крик и окрестных городах не будет. Делать ему тут больше нечего, и через три дня он улетает обратно в Бриджпорт. Классно, правда? Это он рассказал мне, когда мы встретились около библиотеки. Говорит, что у муниципалитета сменилось руководство, и это самому руководству книги мистера Болтона не очень нравятся. В общем, наш провинциальный городок не оценил его таланта.

​

Я расстроена? Наверное. К тому же он намерен уехать на отдых, а это значит, что писать мне ответы на мои е-мейлы не будет. Жалко.
Но это всё ничего по сравнению с тем, что у меня получилось с Мартином.
Вернее, нифига не получилось.
На днях мама собралась в Винденбург к Йоргенсенам, и я, само собой, напросилась с ней: разве можно упустить шанс встретиться с Мартином и Лаурой? Мама, конечно, удивилась – она знает, как я терпеть не могу Винденбург, но сегодня взяла меня с собой.
Ну, мне везет, естественно, как трупу, - Мартина не было дома – уехал на какой-то вернисаж в Дель-Соль-Велли. Ладно хоть Лаура была, и я не так сильно скучала. Блин, лучше бы вообще сидела дома!

​

Пока мама трещала о всякой ерунде с тетей Озой и мистером Йоргенсеном, я торчала у них на кухне. Туда же пришла и Лаура после своих уроков музыки. И как она еще не задолбалась? По четыре часа, каждый день, стучать по этим клавишам… Хотя это ее дело. В общем, Лаура после занятия вышла ко мне, и я решила вскользь поинтересоваться у нее, общается ли сейчас Мартин с племянницей Вирджинии, Анитой. Ну, и заодно выяснить, говорил ли он что-нибудь обо мне.
Лаура расхохоталась. Заржала натурально, как лошадь, будто я рассказала ей какой-то анекдот! Минуты две я сидела и по-дурацки улыбалась и ждала, пока она мне объяснит, собственно, чего она ржет, а потом не выдержала и спросила, какого, блин, чёрта?!
Лаура перестала ржать, уставилась на меня и, кажется, сама офигела.
- Так ты не знаешь? Я думала, ты просто издеваешься, но теперь, кажется, начинаю понимать… Господи, да всем же известно, что Марти – гей! Он не посмотрел бы на Аниту, будь она последней девушкой на Земле и от них зависело бы будущее человечества! – Тут Лаура приглушила голос. – Думаешь, он сейчас на выставке в Дель-Соль-Велли? Конечно, нет! У него там парень, и он мотается туда каждые выходные, а родителям говорит, что ездит на всякие выставки и концерты. Он и мне раньше болтал этот бред, но я же не полная идиотка!

​

Я старалась, как говорит мама, «держать лицо», но получалось, по-моему, хуже некуда.
- Так что от этой Аниты ему ни жарко, ни холодно… Постой-ка, а почему ты вдруг спросила? Ты что… Эви, ты что, в Мартина влюбилась?!

​

И Лаура заржала еще громче, что даже ее мама спросила из гостиной, что такого смешного у нас происходит. Я бы тоже была не прочь узнать, что в этом смешного, но для себя сделала пометку в голове: Лауре следует знать чуть больше, чем ничего. Подруга называется! Могла бы и рассказать мне!
Короче, то, что мне показалось первой любовью, слилось в голубой унитаз. Так, где там мои розовые очки? Надо ступить еще в какую-нибудь лажу и упорно этого не замечать!»

***​

9 декабря
понедельник​

«Даже не знаю, как начать писать. Дома полнейший кошмар. Я теперь боюсь отходить от мамы, Джером с нами не разговаривает, и еще непонятно, что теперь будет с его свадьбой…
Два дня назад умерла миссис Макфарленд. Это случилось неожиданно, очень быстро и, как я поняла, Миранда и ее отец обвиняют в этом маму.
В пятницу миссис Макфарленд приехала к нам и привезла вместе с собой кучу всяких цветов, которые можно было бы использовать для декора на свадьбе. Мама, правда, от всего этого старается отойти, но тут ей пришлось участвовать. Когда я вернулась из школы, они вдвоем сидели в кабинете и перебирали эти букеты; я даже не стала заходить туда. Джером уехал куда-то в город с Мирандой еще утром, и их обоих до сих пор не было. Честно говоря, я не знаю, что случилось, но спустя какое-то время я услышала снизу мамин крик и побежала на первый этаж.
Миссис Макфарленд лежала в гостиной у двери в кабинет. Мама стояла над ней и говорила с кем-то по телефону, а миссис Макфарленд совсем не двигалась. Я так и не поняла, что именно с ней случилось, но вроде бы выяснилось, что это был обширный инфаркт. Мама вызвала «скорую», и врачи увезли очень быстро увезли миссис Макфарленд в больницу. Мама поехала следом, только попросила меня позвонить Джерому и Миранде и предупредить их, а мистеру Макфарленду она позвонит сама.
Не знаю, что произошло в больнице, но мама вернулась поздно вечером в плохом настроении. Она не стала отвечать на мои вопросы, сказала только, что миссис Макфарленд в реанимации, и заперлась в своей комнате. Джером и вовсе приехал после двенадцати, ничего мне не объяснил и тоже ушел в свою комнату.
Утром за завтраком мы сидели в тишине. На мои вопросы никто не отвечал, а между собой ни мама, ни Джером не разговаривали. Честно говоря, я уже собиралась начать орать на них обоих, потому что достали вести себя, как малолетки, но тут маме позвонил мистер Макфарленд и сообщил, что его жена умерла полчаса назад. Он еще долго что-то говорил, но мама только и отвечала, что это случайность. Когда она положила трубку, взбесился Джером будто: он начал кричать, что мама во всем виновата, якобы она что-то наговорила миссис Макфарленд, и ту хватил сердечный приступ, и вообще она сделала это из-за того, что против его свадьбы. На мой взгляд, чушь несусветная, но мама и Джером начали ругаться, а потом мама вдруг потеряла сознание.

​

Я впервые видела, чтобы человек падал на пол вот так, будто мешок. Это выглядит страшнее, чем в кино: никто не корчит гримасы и не хватается за сердце. Мама просто рухнула на паркет без предупреждения.

​

Второй раз за сутки к нам приезжал врач. Он осмотрел маму, а потом, когда мы уложили ее в спальне и провожали его, сказал, что, если бы нас не было рядом в ту минуту, мама была бы мертва. Я не бросилась на Джерома с кулаками в тот момент только потому, что потом точно села бы за его убийство в тюрьму.
Маме уже лучше, она уже выходит из комнаты, но Джером по-прежнему с ней не разговаривает, а я не желаю видеть его. Если его пока-еще-не-жена и свадьба дороже ему, чем мама, то я не собираюсь дальше считать его своим братом. Пусть катится подальше вместе со своей новой семейкой! Мама, правда, просит меня не говорить так, но если он придурок, то почему я должна молчать?!
Что будет теперь со свадьбой, неизвестно: всем ведь занималась миссис Макфарленд, а сейчас, наверное, всё придется делать маме. Во всяком случае, о переносе свадьбы никто не говорил, хотя, мне кажется, никто об этом не думает – на завтра назначены похороны миссис Макфарленд. Но мама, по-моему, что-то уже начала делать: вчера позвала к нам домой ту самую племянницу Вирджинии, Аниту.

​

Хоть теперь нам не за что воевать (спасибо голубой гвардии!), я все равно была не в восторге от ее появления в доме. А мама, оказывается, предложила ей поработать своей ассистенткой! Они долго о чем-то говорили в кабинете, и потом мама позвала туда Джерома. Я сидела в гостиной и не специально (ладно, если только чуть-чуть) подслушала их разговор.

​

Мама представила Джерому Аниту и сообщила, что та теперь будет помогать ей с планированием свадьбы, раз уж так получилось с миссис Макфарленд. Я бы не сказала, что Джером обрадовался: он ведь знает, как Миранда не любит Аниту и ее мать…
А потом мама еще и пригласила ее с нами выпить чаю.
- Эвелин, ты же помнишь Аниту, дочь Элены и племянницу Джини? Я попросила ее помогать мне по работе и по мере сил выручать меня со всеми предсвадебными хлопотами.

​

- Значит, она теперь будет часто у нас появляться?
- Конечно, и я бы попросила вас – обоих, - и она выразительно посмотрела на Джерома, - быть гостеприимнее.
- Это уж как получится, - буркнул братец.
Я фыркнула, а Анита будто ничего не заметила. Или вправду не услышала?

​

Перечитала сейчас эту запись и вдруг задала себе вопрос: а что, если мама что-то задумала? Надо будет это выяснить.»

***​

20 декабря
пятница​

«Сегодня не стало мамы.»

***​

22 декабря
воскресенье​

​

«Я так и не смогла дописать. Не могла заставить себя.
Еще не верю до конца.
Такое чувство, что это происходит не со мной, не с нами, а с кем-то другим, в каком-то фильме на экране, но точно не в моей жизни.
Почему мы не отправили ее на обследование после последнего приступа? Почему послушались ее, что у нее «всё хорошо»? Ведь было же очевидно, что не «хорошо»! Три обморока за последние две недели – какого хрена я не забеспокоилась раньше?!
Сегодня состоялись похороны. Всем занимался Джером – в пятницу и субботу я была под снотворным, только сегодня немного пришла в себя. Джером и сегодня предлагал мне уснуть после всего, но я решила, что хочу пережить этот кошмар до конца. С открытыми глазами.

​

Мы устроили ее рядом с отцом. Мама давно уже огородила там место, как она говорит, «для себя».
Говорила.
Хуже всего то, что это я нашла ее. Мы были дома вдвоем, и, может быть, если б я была не такой слепой идиоткой, то заметила бы, что ей плохо.
НО НЕТ!!!

​

Я торчала в своей комнате с этим дурацким проектом моста для мисс Кляйн до полуночи! Может быть, если бы я зашла к ней чуть раньше…

​

​

Что теперь толку спрашивать? Маму все равно не вернуть.
Наверное, ее довели все эти выяснения отношений с Макфарлендами. После похорон миссис Макфарленд ее муж долго о чем-то говорил с мамой, а она весь вечер потом одна сидела у себя в кабинете. Что он ей наговорил? Неужели опять обвинял ее в смерти своей жены? Лучше надо было следить за ее здоровьем, вот что я скажу! Может, он сам довел ее до сердечного приступа, а потом начал сваливать вину на других!
Я почти не плакала. Не знаю, отчего это – нет сил или я просто такая черствая, но не получается. Я бы и рада, но нет. Я просто сижу на кровати, смотрю в одну точку и молчу.
Иногда мне кажется, что мама знала. Чувствовала, что скоро… уйдет. Иначе как еще можно объяснить тот ее странный разговор как-то вечером, еще до всех этих событий с миссис Макфарленд? До сегодняшнего дня я даже не вспоминала об этом, а после похорон вдруг снова подумала о нем.
Мама тогда пришла ко мне пожелать спокойной ночи. Я возилась с кретинским мостом уже третий вечер подряд (вместо того, чтобы читать новый роман Беллы Джейкобс о вампирах и оборотнях или писать статью), когда она зашла ко мне в комнату.
- Может быть, тебе помочь? Когда строили этот дом, мне пришлось вникать во все эти дела с электричеством самой.
- Мам, это же было сто лет назад, - хихикнула я, но подвинулась.
- Опыт не растеряешь, детка, - сказала она и начала раскручивать болтики в блоке питания. – Как твои дела с эссе? Дерек так и не пишет?

​

- Он решил отойти от писательства. По-моему, ему нравится вести стариканскую жизнь.
Мы еще поболтали о школе, о моем поступлении в университет, о маминой работе, и я все ждала, когда же она затеет типичный разговор «мамы и дочки» о мальчиках и сексе (ха-ха, это было бы интересно, если б я давно не изучила это в сети!), но мама меня удивила.
- Эви, я давно хотела с тобой поговорить. Конечно, это надо обсуждать вместе с твоим братом, но он сейчас занят более… насущными проблемами, да и к тому же вопрос касается и его тоже. Я ведь уже не молода, и вам надо думать о будущем, если со мной что-то случится.
- Мам, ну что с тобой может случиться? Тебе даже шестидесяти нет! Помнишь, как нас приняли за сестер в супермаркете? У тебя тогда еще спрашивали удостоверение!
- Да, но потом, когда я обернулась, парень изменился в лице, а кассир, по-моему, вообще обращался к тебе!
- Да какая разница?! Всех твоих остальных подружек все равно уже давно все называют «миссис» или «старая леди», а тебе до этого еще далеко!

​

- Ладно, я это восприму за комплимент, но все равно прошу выслушать меня и отнестись к моим словам серьезно. Я долго думала и пришла к выводу, что ты уже достаточно взрослая, чтобы я обратилась к тебе с просьбой. Она касается и вашего с Джеромом будущего, и будущего этого дома.
Я так и не понимала, к чему мама клонит, а она продолжала свой странный монолог.
- Как ты понимаешь, на твоего брата сложно надеяться. Из вас двоих ты серьезнее и собраннее и, прямо скажем, во многом похожа на меня. Джером же больше напоминает мне отца и… В общем, я не уверена, что он со всей серьезностью воспримет мою просьбу.
- И в чем заключается твоя просьба?
- Все довольно просто: мне бы хотелось, чтобы ты оставалась в этом доме.
- Не поняла… Мама, я и так здесь, ау!
- Я хочу, чтобы ты оставалась здесь в с е г д а. Ты скоро уедешь в университет, Джером женится и тоже уедет со своей семьей в другое место, а я останусь здесь одна? Я не для того половину своей жизни отдала этому дому, чтобы через пять лет после моей смерти он обветшал и развалился. Или того хуже – чтобы сюда заехали какие-нибудь иностранцы и варварски его изувечили! Если уж с ним должно это произойти, то пусть это сделают мои внуки!
- Хорошо, хорошо, мам, согласна, - замахала я руками, лишь бы этот страннейший разговор прекратился. – Но и ты мне пообещай кое-что.

​

- Все, что угодно, милая.
- Не умирай в ближайшие лет тридцать, ладно?
- Конечно, детка.
Мама так и не сдержала обещания…»

***​

3 марта
вторник​

«Произошли грандиознейшие события! Я долго не писала, но это слишком умопомрачительно, чтобы не записать!
ДЖЕРОМ И МИРАНДА РАССТАЛИСЬ!
Само собой, к этому все шло давно. Я бы сказала, с самого начала. Удивительно, что этого не произошло раньше, ведь они совершенно друг другу не подходят.
Все это началось еще с того момента, как я попросила Миранду перенести свадьбу. Мы тогда поссорились с ней. Это случилось перед Праздником Зимы. Я поехала к ней поговорить о переносе, но она отказалась!
- Миранда, я думаю, так будет лучше для всех. Пока что. Я говорила с Джеромом, он не против перенести торжество на несколько месяцев вперед.
Она посмотрела на меня как на врага народа.
- Неужели? А я против.

​

- Миранда, но ведь, на самом деле, сейчас не лучшая обстановка, чтобы устраивать праздники. Ты сама недавно потеряла маму, и не мне объяснять тебе, как это тяжело…
- Почему Джером сам не говорит со мной об этом? Почему он подослал тебя ко мне?
- Это моя инициатива, Миранда. Я спросила его мнения об этом, и он согласен, что со всеми расходами на похороны и нашей семье, и твоей придется трудно, если мы продолжим придерживаться составленного расписания. Гораздо лучше будет отпраздновать вашу свадьбу в конце лета, чтобы…
- Послушай, Эви, - она перебила меня, встала из-за своего туалетного столика и пересела в кресло рядом со мной. – Я понимаю, твоя мать умерла, и вы с братом остались совсем одни. Я очень тебя понимаю, но и ты пойми меня: моей матери тоже не стало, но у меня остался отец, и я не знаю, сколько он еще продержится. Возможно, к концу лета не станет и его, а мне хочется, чтобы он побывал на моей свадьбе, чтобы порадовался за меня. Как думаешь, справедливо ли лишать его такого шанса ради какого-то обычая соблюдать траур? Люди умирают ежедневно, но ведь нельзя из-за этого вообще перестать радоваться жизни!

​

- Но ведь это не просто какие-то посторонние люди! Я думаю, что миссис Макфарленд сделала бы так же!
- Моя мать сделала бы так, как хотела сама. А я сделаю так, как хочу я. И я хочу выйти замуж в четко обозначенный срок. Это всё. Ах, да, передай, пожалуйста, Джерому, что я перенесла примерку костюма на начало января, и нам нужно будет съездить в ателье.

​

Этим она дала мне понять, что разговор наш окончен, но когда я поднялась и пошла к дверям, окликнула меня снова:
- И, Эвелин… Я надеюсь, твоя нынешняя прическа – только временная мера, и ты не станешь ходить так все время? Если нужно, я попрошу своего парикмахера принять тебя.
- Пошла ты ко всем чертям, Миранда, - ответила я, показала ей средний палец и вернулась к своей машине.
Нет, серьезно, она же офигела! Строит из себя собственную мать, держится так, будто изобрела лекарство от рака, а на самом деле – обычная стерва! Еще тогда надо было врезать ей по лицу, чтобы пришла в себя, но я слишком устала и не хотела ругаться.
После этого была еще пара случаев, когда Миранда перегибала палку.
Например, она устроила Джерому скандал, когда он сообщил, что будет отмечать Праздник зимы со мной. Честно говоря, я не ожидала, да и не очень хотела праздновать его в этом году, тем более так скоро после маминого ухода, но Джером запретил мне даже думать об этом. Он сам приготовил ужин, притащил в дом живую (!) елку, украсил дом, откопав в коробках гирлянды и елочные игрушки, а во дворе под окнами поставил непонятно откуда взявшиеся деревянные фигурки оленей из поленьев.

​

Я и впрямь повеселела, когда он растопил в гостиной камин и зажег на елке гирлянду. Наверное, я слишком грустила последние несколько недель, потому что один такой вечер показался мне бесконечно уютным и теплым.

​

Совсем как раньше.
У меня уже был приготовлен подарок для Джерома, и я положила его к коробкам, которые он приготовил для меня.

​

У нас был хороший вечер. Мы поужинали запеченной индейкой (которая оказалась неожиданно неплохо приготовлена), выпили и долго-долго разговаривали. Джером признался, что затеял этот праздник, потому что хотел, чтобы я хоть немного повеселела.

​

Наверное, мне и впрямь не хватало какого-то веселья, чтобы я наконец перестала хандрить.
Из-за того, что Джером провел Праздник зимы со мной, Миранда наорала на него по телефону. К нам как раз зашла в гости Анита, чтобы поздравить с наступающим Новым годом, и мы вдвоем слышали, как Миранда вопила в телефонную трубку.
Кстати, Анита оказалась не такой уж плохой, как я думала о ней раньше. С ней интересно; оказывается, она тоже читала все детективы Гельмута фон Глюка, а еще у нее нашлось переиздание «Жадных игр» Томаса Хинкля.
Та же Анита помогла нам с Джеромом в тот момент, когда я обнаружила у Луи собачью болезнь. Как я тогда испугалась! Если бы не стало еще и Луи… В общем, я позвонила Аните и попросила ее записать нас в Бриндлтонскую ветеринарную клинику, а сама заставила Джерома везти нас к врачу.

​

С псом всё хорошо: ему прописали дезодорирующий спрей, диету и еще какие-то таблетки, но все время, пока он был на приеме у ветеринара, я ныла в приемной на ухо Аните и литрами пила кофе из автомата, чтобы успокоиться.

​

Джером, выйдя из кабинета врача, удивленно смотрел на меня, без остановки болтающую с Анитой, а потом еще пристально глядел на нее, когда она улыбалась ему в ответ.

​

После этого мы пригласили Аниту к нам, и они долго болтали в столовой, пока я возилась с Луи наверху.

​

Из-за этого Миранда тоже устроила Джерому скандал.
Она узнала о том, что Анита была с нами в клинике, и затеяла ссору с Джеромом на небольшой вечеринке, которую он устроил перед моим днем рождения (опять же, без моего ведома!). Он позвал к нам моих друзей и несколько одноклассников, и Миранду тоже, хотя я бы обошлась и без нее. Анита тоже пришла, потому что за последние недели мы как-то сблизились.

​

Миранда орала на Джерома на весь дом, хотя они находились на втором этаже, и продолжала орать даже тогда, когда там оказалась (ирония судьбы) Анита.
- Я думаю, тебе лучше уйти, Миранда. Пожалуйста, не порти праздник моей сестре, - устало сказал ей брат, на что она опять разоралась:
- Вот, значит, как?! Твоя сестрица просила меня перенести свадьбу из-за траура по вашей матери, а теперь устраивает тусовки к своему дню рождения, и я порчу ей праздник?!

​

- Эту вечеринку устроил я, и я еще раз прошу тебя уйти.
И она действительно ушла.

​

Ни с кем не попрощавшись, она молча оделась и ушла в ночь, а Джером остался наверху с Анитой.
- Извини, что тебе пришлось это увидеть. Миранда иногда превращается в фурию.

​

- Ничего, мой бывший парень тоже та еще истеричка, - поулыбалась Анита в ответ.
Но самое грандиозное произошло позавчера, когда настало время принимать заказ в свадебном салоне. Я поехала вместе с Джеромом, а Миранда приехала с Лео и Мартином.
Для брата сшили шикарный костюм светло-синего цвета.

​

Он идет ему необыкновенно, и я даже позавидовала слегка его невесте. А вот платье для Миранды еще не готово, и это потому, что она постоянно звонила и просила внести изменения в эскиз (это я выяснила уже во время разговора в салоне). Брату, в конце концов, надоело нытье Миранды и ее угрозы дозвониться до владельца салона с жалобой, и он довольно резко ее осадил.
- Ми, давай ты прекратишь истерику и спокойно выслушаешь то, что тебе говорят? Ты ведь сама виновата в том, что платье не готово.

​

- Что значит: «сама виновата»?! – заорала она, и я поняла, что надо готовиться к очередной бойне. Сама я все время старательно обращала на нее минимум внимания. – Какие-то лентяи не смогли в срок выполнить свою работу, а виновата я? Почему ты постоянно не на моей стороне? Почему я обязана еще и с тобой выяснять отношения?

​

- Тебя никто не заставляет выяснять отношения, просто будь спокойна, черт возьми! – не выдержал Джером.
- То есть ты даже не поможешь мне? По-твоему, я должна сама выбивать себе свадебное платье?! Джером, я уже сомневаюсь, действительно ли ты…
- Как же ты меня достала! – рявкнул Джером, вскочил и, схватив пальто, вышел на улицу.

​

Я побежала за ним, но, когда оказалась на крыльце, он уже пересек улицу и был далеко. В салон он так и не вернулся, Миранда продолжила истерику, и я тоже ушла подобру-поздорову.

​

Они встретились с Мирандой сегодня днем. Он пригласил ее в какой-то бар, и она пришла, видимо, надеясь, что он извинится перед ней. НО НЕТ! ДЖЕРОМ ЗАЯВИЛ ЕЙ, ЧТО ОНИ ДОЛЖНЫ РАССТАТЬСЯ! Честно, я сама в шоке от него! Он сам сказал мне это полчаса назад по телефону и, по-моему, сам не до конца понял, что произошло.
- И как отреагировала мисс Принцесса?
- Прокляла меня и велела убираться из бара, - хохотнул Джером. – Ну, я не стал особенно задерживаться.
- Куда ты сейчас? Хочешь, приезжай домой, отметим твою свободу? У нас осталось немного виски и джина.
- Нет, Эви, у меня есть еще одно дело, которое давно уже следовало сделать.
- Что? Какое дело?
- Прости, Эвелин, мне пора. Нужно заехать в одно место. Отключаюсь, я за рулем.
- Что? Джером? Джером! – но братец уже бросил трубку.
И куда это, интересно, его понесло на этот раз?!"

​

Кимберли (на момент смерти)

Джером

Эвелин

Дом и бюджет​

​

​

​

​

​

 

Dummy_z, дратути.
Как же я радуюсь весточкам от семьи Блейн, и они никогда меня не разочаровывают! И свежий отчет не стал исключением. Во-первых, поздравляю с началом второго поколения.
Эвелин чудесная Мне очень понравилось, как ты пишешь от ее лица - и чувствуется в первой части отчета, что она действительно еще подросток, а во второй - уже взрослеющая девушка. Такой, казалось бы, едва заметный переход, очень плавный, и очень жизненный.
События, происходящие в ее жизни, конечно, способствуют быстрому взрослению. Жаль прощаться с Кимберли, она останется в нашей памяти яркой и запоминающейся основательницей.
В целом, несмотря даже на ее уход, от отчета остались довольно светлые впечатления, ну это и понятно - рубеж поколений - это не только уход основателя, но и начало для наследника, и оно мне видится довольно оптимистичным. Особенно радуют теплые отношения сестры и брата. Такой милый момент с праздником для нее, и позже с вечеринкой на д.р.
Миранда, конечно... Интересно, она насовсем ушла из жизни Джерома, или устроит еще какую подлянку? В какой-то момент я даже хотела написать, что понимаю ее с нежеланием переносить свадьбу - забота об отце, вот это все, но, блин... Ну какая ж стерва, а. Реально, маман во второй степени. ))
Буду ждать новых вестей. х)

 

manjaf

Вот уж да) Миранда с ее взглядом вообще иногда превосходила мамашу, но могла выдать и страдание))
когда все идет не так, как ты хочешь

когда все будет по-твоему, но ты поняла, что мужик тебя бросил

Hessonite

Спасибо Мне казалось, я до этого не доживу, с моей-то скоростью публикаций

Это ненадолго, хе-хе

еще вернется, на радость @manjaf ))

Да? а почему "блин"?)

 

Ахахах! Ждем, ждем! Ну хоть маман ее не вернется точно. х)

"Блин" к тому ее поведению, что было дальше. Желание порадовать живых родственников свадьбой еще понятно, а вот потом она уже просто необоснованно стервозила, потому что ей так хотелось.

 

«14 мая
четверг​

На улице становится все теплее и теплее. Я расчехлила свой старый велосипед, который не доставала уже лет пять. По правде сказать, кататься на нем по ухабам и кочкам – такое себе удовольствие, но мне нравится. И к тому же мои бока стали поменьше.
Надеюсь.

​

Вчера взвесилась, и оказалось, что за последние пару недель прибавила в весе три килограмма. И где это видано? Теперь таскаюсь с велосипедом повсюду, и выхожу по утрам на пробежку… А всё «спасибо» кому? Конечно же, Джерому!
Хотя… Я, наверное, преувеличиваю. С тех пор, как к нам переехала Анита, дома постоянно пахнет чем-то вкусненьким, а на обед и ужин она готовит нам не замороженную еду из пакета, а вполне себе съедобную пищу. Вчера, например, испекла пирожки с разными начинками; Джером уплетал за обе щеки, я даже не знала, что он такой обжора…

​

Стоп! Я же совсем забыла написать об этом: да, к нам переехала Анита Эдвардс! Честно говоря, я сама очень удивилась такому повороту событий, тем более, что ее мать осталась в Бриндлтоне, пока Анита мне все не рассказала…
Прошлую свою запись я закончила на том, что Джером поехал куда-то по делам, когда мы поговорили с ним о его расставании с Мирандой. Кстати, я была уверена, что через пару дней он передумает, вернется к ней, и они сыграют свадьбу, как и собирались. Джером не из тех людей, которые могут так легко поменять свою жизнь и послать к черту настырную стерву.
Во всяком случае, я так о нем думала. Недавно Анита рассказала мне, что произошло, когда Джером пропал куда-то на целых два дня.
Оказывается, он помчался на своей машине в Бриндлтон...»

От Виллоу-Крик до Бриндлтона – два часа езды на машине. Полтора – если у вас неплохой внедорожник или спорткар. Джером сидел за рулем обычного «форда», но каким-то невозможным образом домчался по федеральному шоссе до Бриндлтона чуть больше, чем за час.

​

У него была веская причина нарушать все мыслимые ограничения скорости, и больше всего на свете сейчас он боялся опоздать.
Когда ему в голову пришла эта мысль? Когда в ней поселилась Анита Эдвардс и не хотела оттуда уходить ни под каким предлогом? Это так и оставалось неясным, просто он в какой-то момент понял, что ему хочется видеть эту девушку рядом с собой настолько «всегда», насколько это возможно.
«Форд» немного занесло на повороте шоссе, и Джером сбавил скорость. На дорогу уже опускались сумерки, а окружение высоких заснеженных деревьев вряд ли способствовало улучшению видимости, поэтому следовало хоть чуть-чуть соблюдать правила. Впереди уже виднелся билборд «Добро пожаловать в Бриндлтон-Бэй!» и несколько жилых домов у въезда в город.
Может, это случилось, когда он ближе узнал ее? Джером с теплом вспоминал тот вечер, когда они все вместе вернулись из ветеринарной клиники с Луи, и они вдвоем с Анитой просидели в столовой всё время. О чем же они разговаривали тогда? Вряд ли теперь можно вспомнить, Джером запомнил только то, как Анита заразительно хохотала над его шутками, как внимательно слушала его рассказы о выставках, художниках и его собственных картинах, как мягко задавала наводящие вопросы и как смотрела на него…
Как никогда не смотрела на него Миранда.
Их сегодняшняя встреча была похожа на встречу двух абсолютно чужих друг другу людей. Миранда, как всегда, завела разговор о том, что он сделал «не так» в свадебном салоне, да еще и «на глазах у всех!», мимоходом раскритиковав место, куда он сейчас пригласил. Половину фраз Джером пропустил мимо ушей – последние несколько недель все слова Миранды превращались для него в белый шум и не имели смысла.

​

Так было и сейчас: сидя напротив, он вглядывался в ее лицо и силился вспомнить, какой она была раньше. Веселой? Доброй? Милой? Обворожительной? Л ю б и м о й? Куда делась та маленькая задорная девчонка с копной непослушных медно-рыжих волос, с хохотом бросавшаяся вслед за своими собаками в бассейн прямо в одежде, и почему вместо нее теперь сидит эта незнакомая молодая женщина? А главный вопрос – почему он до сих пор с ней?
- Нам надо расстаться, Ми.
- …и ты понимаешь, я должна была возмутиться, Джером! В конце концов, это моя свадьба, я их заказчица, и плачу не три симолеона, между прочим! Ты мог бы меня поддержать тогда! Потому что… Что?
Миранда замерла, глядя на него своими холодными карими глазами. Брови ее медленно сходились на переносице, а губы скривились в злой усмешке.
- Нам нужно расстаться, - терпеливо повторил Джером.
- Ты это серьезно?

​

Парень кивнул. Миранда издала приглушенный смешок.
- Это должна быть веская причина, я полагаю?
- Просто я не люблю тебя, Миранда. Нет больше причин.
Несколько секунд девушка сидела, молча вглядываясь в лицо Джерома, потом вдруг улыбнулась и отвела взгляд. Краем глаза он заметил, как напряглась ее рука, сжимавшая стакан, и в тот же момент Миранда снова повернулась к нему:
- Пошел вон, вонючий ублюдок. Даю тебе десять секунд, чтобы исчезнуть отсюда, а потом я размозжу тебе голову.
Выражение ее лица говорило о том, что лучше ему было повиноваться, и Джером, резво подскочив на ноги, покинул бар. В минуту, когда он подходил к выходу, в зале вдруг что-то со звоном разбилось, и Джером искренне понадеялся, что никто не пострадал.
Парень знал, что нужно было сделать все по-другому, но сейчас не было времени – в Бриндлтоне его ждала Анита.
Эдвардсы жили в небольшом двухэтажном домике неподалеку от автострады, в нескольких сотнях метров от дикого пляжа. Еще в детстве Джером бывал здесь вместе с матерью в гостях у Вирджинии, и всегда его удивлял этот уютный, украшенный зеленью коттедж – слишком уж игрушечным он казался. После смерти Вирджинии в прошлом году Элена и Анита остались жить здесь вдвоем, несмотря на то, что на целый километр в округе не было ни одного другого жилого строения.

​

Несколько минут Джером стоял в нерешительности около входной двери, не в силах постучать. «А что, если?..» Мотнув головой, он отогнал от себя непрошенную мысль и, вздохнув, несколько раз коснулся костяшками пальцев деревянной поверхности двери. Джером никогда раньше не назвал бы себя малодушным, но в эти мгновения ноги, кажется, сами были готовы унести его прочь отсюда, и он ни за что бы не стал им противиться.
- Джером? – удивленный и одновременно ласковый голос Аниты послышался по ту сторону двери. Ее лицо мелькнуло в дверном окне, и через секунду она отперла дверь. – Что-то случилось?
- Да… То есть, нет, - промямлил он. – Вот, проезжал мимо, вспомнил, что вы живете неподалеку… Решил зайти. Как ты? Как миссис Эдвардс?
- Все хорошо, - удивления в голосе девушки прибавилось. Она посторонилась, приглашая его войти в дом. – Проходи в гостиную, я сейчас принесу чай.

​

На негнущихся ногах Джером прошагал в гостиную Эдвардсов и уселся в кресло. Анита появилась в комнате минуту спустя, виновато улыбаясь:
- Мы пообедали полчаса назад, так что пришлось заварить чай заново. У тебя же есть время? – Анита опустилась на диван напротив Джерома и с интересом на него смотрела.
- Да, конечно, до пятницы я совершенно свободен, - нервно пошутил парень.
- Что ты делал в Бриндлтоне? Опять что-то с Луи?
- Нет, с ним все порядке. Просто… был тут по делам.
- М-м, - протянула Анита. Джерому показалось, что она обиделась. Решив исправить положение и перейти наконец к тому, зачем он сюда приехал, он пересел на диван к Аните.

​

- В общем-то, я сюда приехал специально. Дела у меня были в Виллоу-Крик. Но я их все закончил и приехал сюда…
- Понятно, - кивнула Анита. Было видно, что она ничего не понимает, но едва сдерживает улыбку – странное поведение Джерома, честно признаться, забавляло ее. – Кажется, вскипел чайник, я…
- Мы с Мирандой расстались.
- О! – воскликнула девушка и снова опустилась на диван. – Не скажу, что удивлена, но сочувствую, ведь вы так долго были вместе…
- Она невыносимая стерва, - отмахнулся Джером. – Жениться на ней – все равно что всю жизнь писать одной кистью и одним цветом – скучно и по-мазохистски. – Анита хихикнула, а Джером, внезапно набравшись сил, продолжил: - Анита, я ведь не просто так приехал, а именно к тебе. Мне столько нужно тебе сказать, и…
- Ой, а у нас гости? – послышалось откуда-то сверху, и в комнату вошла миссис Эдвардс. – Дочь, что же ты не предупредила, что к нам заедет мальчик Блейнов?
«Мальчик Блейнов» мысленно чертыхнулся, чувствуя, как теряет последние крохи выдержки. Глаза Аниты откровенно смеялись над происходящим, а миссис Эдвардс тем временем села в кресло напротив ребят.

​

- Я сама не знала, мама, что Джером заглянет в гости. У него были дела в Бриндлтоне, и он любезно решил нас проведать. Больше, конечно, тебя, - добавила она, уже не сдерживая улыбку.
- Ой, юный джентльмен! Я уже говорила, что родители хорошо воспитали вас с Эвелин, дорогой? Побольше бы таких вежливых мальчиков вашему поколению! Третьего дня стояла в очереди в супермаркете, и какой-то малолетний заср…
- Мама! – воскликнула Анита.
- Что? Ни за что не поверю, что от какого-то слова у Джерома уши свернутся в трубочку! Ну, в общем, вы меня поняли. Как вы живете с сестрой, дорогой? Если вам нужна какая-нибудь помощь по дому, мы с радостью поможем вам…
- Спасибо, миссис Эдвардс, все хорошо, - отозвался Джером, теряя последнюю надежду объясниться с Анитой.
- Ой, ваша мать, молодой человек, в свое время так нам помогла! Боюсь, Вирджиния не смогла бы противостоять натиску этой дамочки, Макфарленд! Она непременно выжила бы нас отсюда, уж поверьте мне! Мы ведь так ей не нравились, я и Анита. Ой, удивляюсь, как Кимберли позволила вам жениться на ее дочери?

​

- Они уже не женятся, мама. Джером расстался с Мирандой на днях, свадьбы не будет.
- Ой, да что вы?! Это же радостная новость! Ведь это же безумие – брать в жены такую су…
- МАМА!!!
- Да что не так-то?!
- Мне уже пора, - не выдержав, поднялся на ноги Джером. – Я вспомнил, что Эви просила меня вернуться пораньше домой, присмотреть за Луи.
- Ой, как жаль!.. Передавайте привет Эвелин, Джером!
- Обязательно. Всего доброго, миссис Эдвардс.
- Я провожу тебя, - поднялась следом за ним Анита. – Не сердись на мою мать, ей скучно, - произнесла она, когда они вышли за дверь.

​

- Ничего страшного, это даже забавно, - улыбнулся он.
- Джером, я…
И в этот момент он решился. Пока Анита пыталась сформулировать свою мысль, он сделал резкий шаг вперед и закрыл ей рот своим поцелуем. Сначала она удивилась, но на смену удивлению быстро пришло осознание, что так и должно быть: именно он должен сейчас стоять на ее крыльце и целовать ее впервые.

​

- Черт, прости, - оторвавшись от нее, прошептал Джером. – Это… это я не сдержался…
- Я думала, ты никогда этого не сделаешь, - улыбнулась она в ответ.

​

«…Анита переехала к нам через пару недель после этих событий. Насколько я знаю, Джером предлагал и миссис Эдвардс переехать в «Оукенстед-Мэнор», но она отказалась и осталась в Бриндлтоне.
Из Аниты выходит хорошая хозяйка, чего нельзя сказать про меня: едва перетащив к нам свои вещи, она затеяла грандиозную уборку (которой не было со времен мамы), а потом заявила, что нашему дому требуется ремонт (его тоже не было с тех пор, как мама пристроила к дому свой кабинет и столовую). Кстати, ей за короткий срок удалось переделать нашу гостиную – она продала старую мебель, заказала новые диваны и кресла и сама перекрасила стенные панели. Честно говоря, стало уютнее. Мы с Джеромом даже и не замечали, что наша гостиная захламлена, а она, вообще-то, очень просторная!

​

На прошлой неделе закончили облицовку дома – Анита нашла где-то непьющую бригаду рабочих, и те очень быстро сняли всю обшивку со стен и обложили все новыми кирпичиками. Вышло мило, а когда Анита осуществила еще один свой план и на каждом окне установила ящички с цветами – дом стал как новенький. Конечно, ремонт еще не закончен, и все комнаты тоже ждут своего часа, но это уже детали.
Кажется, мой брат сделал отличный выбор.
Анита, как ни странно, влилась в нашу семью очень быстро, будто всегда жила с нами. Даже Луи полюбил ее, хоть и недолго прожил при ней.

​

Его не стало через неделю после ее переезда – он сильно болел в последние дни. Мы похоронили его рядом с маминым котом Тилли под деревом заднем дворе. Всё больше могил…
Я по-прежнему работаю на фрилансе. После новогодних праздников устроилась на полставки внештатным редактором в местное издательство и теперь иногда беру заказы у них, а так – в интернете. Денег это много не приносит, но хоть что-то…

​

Картины Джерома продаются лучше, чем мои статьи, но в этом, кажется, ему помогает Анита – когда он работает, она постоянно рядом с ним.
Может, и мне завести парня? Глядя на брата и Аниту, начинаю верить в любовь. Они такие милые…»

***​

«16 июля
вторник​

МЕНЯ ПРИНЯЛИ В УНИВЕРСИТЕТ!!!
Я подала документы еще весной, но не думала, что ответ будет идти так долго! Не говорила никому, даже Джерому, пока сама не увидела письмо из Бритчестера! Максис, поверить не могу!
Выбрала филологию и сразу записалась на четыре курса. Буду посещать их четыре раза в неделю, но жить останусь дома – не хочется оставлять Аниту и Джерома, хотя, кажется, им и без меня хорошо.
Подумать только – я получу диплом и буду специалистом по филологии! Мама бы мной гордилась! И мистер Болтон тоже! Он же говорил, у него тоже, по-моему, есть диплом филолога…
На прошлой неделе вместе с Мартином ездила в Сан-Мишуно.

​

Там проходил какой-то УмниКон – фестиваль для таких гениев, как он, сходящих с ума по компьютерным играм и прочей фантастике. Хотя, должна признать, там было довольно весело, особенно когда я, стоя на каблуках, пыталась сложить какие-то электронные кубики в виртуальной реальности…

​

Наверное, я делала это очень забавно, потому что ко мне даже подошел какой-то парень.
- Ну, ставь туда, там же дырка! Вот так! А то все рухнет, и ты проиграешь!

​

Я старалась не слушать его комментариев и в итоге проиграла, но зато его можно было в этом безнаказанно обвинять.
- Если бы не твои советы, я бы выиграла!
- Да что ты? Ты играла, как пятилетка!
- Неужели? Можно подумать, ты играешь лучше!
- Я вообще-то… Проиграл второй раунд, - заржал он.
- Ну, вот, а еще советы раздаешь.

​

Кстати, он оказался смешным. И симпатичным. А зовут его (я сначала не поверила, но потом нашла его в Симстаграме) Кенго. КЕНГО, блин!
- В честь кенгуру, я так полагаю? – спросила я его, когда он представился.
- Да, моя мама очень любит кенгуру, поэтому я – Кенго, а моя сестра – Ру.
- Серьезно?
- Нет, конечно, совсем ку-ку, что ль? Я родом с Сулани, там мое имя означает «удачливый».
- С Сулани? И зачем ты тусуешься здесь, когда у тебя под боком океан?
Мы сидели за столиком в зоне фудкорта, в компании то ли Дарта Вейдера, то ли Смерти (я не очень в этом разбираюсь, если честно, они все равно похожи), и без умолку болтали.

​

- Там, кроме океана, и нет ничего. Да, это круто, когда ты утром просыпаешься и бежишь плавать, но за двадцать пять лет это наскучивает. К тому же там нечего делать, разве что развлекать туристов, а это не мое.
- И что же тогда твое?
- Организовывать вот такие штуки. УмниКон – это детище нескольких моих друзей, а я помогаю ребятам.
- Из чистого энтузиазма?
- Да конечно! Дружба дружбой, а кушать тоже хочется. – Тут ему на мобильный пришло сообщение, и он скривился: - Черт! Кризис в фотозоне, надо бежать. Развлекайся… Кстати, ты так и не представилась!
- Эви Блейн-Дьюли.
- Двойная фамилия, забавно… Ладно, найду тебя в соцсетях! Не скучай!
И он испарился так же быстро, как и появился.

​

- Где пропадала? – поинтересовался Мартин, когда я нашла его там же, где оставила два часа назад – в зоне компьютерных игр.
- Так, прошлась по фестивалю, наткнулась на пару интересных штук…
- Одна из них – это тот блондинчик?
- Ты же не вылазил из-за компьютера, как ты это заметил? – изумилась я.
- У меня есть глаза, и я умею ими пользоваться, - многозначительно ответил друг. – Так что за блонди?

​

- Просто познакомились… - Блин, я и сейчас чувствую, как покраснела тогда! А Мартин добил меня «всёпонимающим» взглядом, когда выглянул из-за монитора. – Ни слова больше!!!
Пока Кенго ничего не писал мне, но я уже сама нашла его в соцсетях. Жду, пока напишет мне… Чем-то он меня зацепил».

***​

«20 сентября
воскресенье​

​

Вчера отправили в печать первую рукопись. Редактор сказала, что после начала продаж я буду получать проценты от отчислений, так что теперь тоже буду вносить посильный вклад в наш бюджет.
Джером работает над картинами в мастерской, в которую Анита переделала его детскую комнату – комнатой все равно никто не пользуется, и еще рисует на электронном этюднике иллюстрации к компьютерным играм и книгам, и говорят, у него неплохо выходит.

​

Во всяком случае, от заказов отбоя нет. Анита работает по несколько часов в день в магазине в Магнолия Променейд: она устроилась туда еще в школе и до сих пор не бросила. Говорит, что это помогает ей чувствовать себя независимой хоть на каплю от денег Джерома. Ну, а теперь и я буду приносить в дом деньги, все-таки эти перестановки влетают нам в копеечку. Плюс еще плата за обучение…
В конце июля Джером сделал предложение Аните. Вышло так мило! Мы были в гостях у миссис Эдвардс, и он вдруг встал на одно колено и попросил стать его женой…

​

Конечно, она согласилась, ведь они так друг друга любят! Это видно невооруженным взглядом, и их любовь явно идет им обоим на пользу. Джером получает за свои картины большие гонорары, а Анита просто цветет и пахнет. Одна я сижу одинокая и никому не нужная… Ну, да ладно, нечего себя жалеть!
Свадьбы получилась просто загляденье! Гостей было совсем немного, только друзья Джерома, миссис Эдвардс, несколько Мартин и Лаура, и (вот кого я совсем не ждала!) Кенго. Его привела, кажется, Лаура – то ли они вместе учились в колледже, то ли ходили на какие-то курсы, не знаю, но он тоже был на церемонии. Мы обменивались взглядами и улыбались друг другу, но подходить к нему я не стала: он и так мне обещал написать, но не написал!

​

Ресторан, к слову, Анита выбрала один из тех, что я присмотрела для свадьбы Джерома и Миранды – небольшой уютный зал с баром и столиками в особнячке в парке Сан-Мишуно, а совсем рядом, в красивой аллее, установили стулья для гостей и свадебную арку.

​

Анита получилась самой красивой невестой, а Джером – завидным женихом. Перед церемонией я поднималась в комнату на втором этаже, где Анита ждала своего выхода. Святой Максис, какая она была милая в своем подвенечном платье! Кстати, ей очень идет косметика, я не знаю, почему она так редко наносит макияж. Я, кстати, на ее фоне выгляжу какой-то толстухой… Надо прекращать есть пончики и вообще садиться на диету. Велосипедные прогулки, судя по всему, вовсе не помогают, придется браться радикально за это дело!

​

Церемония тоже вышла замечательная, я даже прослезилась. Анита шла к арке по проходу такая красивая, такая воздушная… А когда Джером начал читать свою клятву и просить ее выйти за него замуж… Максис, вот тут уж я разрыдалась! Даже не подозревала, что я такая сентиментальная!!

​

Скоро ребята уедут в свой свадебный отпуск. Джером предлагал слетать на Сулани, но Анита попросила провести отпуск в Гранит-Фоллз – ей очень нравится быть среди деревьев на свежем воздухе. Честно говоря, я не понимаю, какое в этом удовольствие, если можно валяться на пляже под солнцем и ежедневно плескаться в океане, но это не мое дело, в конце концов, пусть едут, куда им хочется. Главное, что дом будет на это время только в моем распоряжении! Даже не верится… Я ведь никогда еще надолго не оставалась в доме одна: постоянно то мама, то Джером. А сейчас целых три недели я буду сама себе хозяйка… Потрясающе!»

***​

«23 сентября
среда​

Вчера, накануне отъезда Аниты и Джерома в Гранит-Фоллз к нам заявился никто иной, как Миранда Макфарленд собственной персоной!
Я так и не поняла, что ей понадобилось, да и сам момент, когда она пришла, не застала – как раз возвращалась из Бритчестера. Дома была только Анита – готовила свой сад к зиме и приводила в порядок оставшиеся посадки на время отпуска…»

​

Миранда дважды нажала на кнопку дверного звонка, но никто не торопился ей открывать. Несколько раз стукнув по дверному стеклу и убедившись, что никакого действия это не возымело, она хмыкнула и спустилась с крыльца, окинув взглядом обновленный дом Блейн-Дьюли. «Чувствуется женская рука, - подумала она, выискивая тропинку, ведущую на задний двор. – Вряд ли Эвелин стала так заботиться о своем доме».

​

Подтверждение тому, что похорошевший Оукенстед-Мэнор – и впрямь дело рук не Эвелин, обнаружилось на заднем дворике, который теперь был разделен на две части невысокой зеленой изгородью. В одной части располагался бассейн с шезлонгами, печью для барбекю и столиком под большим зонтом, а в другой – совершенно неожиданно – кто-то разбил небольшой садик, и сейчас с энтузиазмом его возделывала какая-то незнакомая девушка. На Эвелин она и близко не походила – с ее-то фигурой! Незнакомка была стройнее, да и Эви, какую знала Миранда, ни за что бы не надела эти уродские колхозные сапоги и жуткую фланелевую рубашку для дровосеков. Стараясь не шагнуть в кучку удобрений и не испачкать лаковые лодочки, Миранда сделала несколько шагов и окликнула незнакомку:
- Эй! Эй, добрый день! Я ищу Джерома Дьюли, вы не знаете, он дома? Можете позвать его?
Девушка, вздрогнув, выпрямилась и обернулась, испуганно взглянув на Миранду. Лицо ее показалось Миранде смутно знакомым, будто она уже неоднократно его встречала, но вспомнить, где именно, не могла.

​

- Эй! Вы слышите меня? Не могли бы вы позвать хозяина этого дома, Джерома?
Девушка отряхнула руки от земли и приблизилась.
- Джерома нет дома, он уехал в город. А в чем дело?
- Тогда я подожду его в гостиной. По-видимому, Эви тоже нет дома? Можете подать мне кофе? Как я понимаю, Джером и Эвелин наняли вас в помощь? – И в этот момент Миранда вспомнила: - О, точно! Я же знаю вас! Анна, кажется? Кимберли просила вас помогать с подготовкой к моей свадьбе, когда умерла моя мать.
- Меня зовут Анита, - поправила девушка. – Да, все верно, мы встречались раньше, Миранда.
- М-м, прелестно. Так что, подадите кофе в гостиную? Надеюсь, Джером скоро вернется? Кстати, вы тут все мило обустроили. Конечно, теперь участок больше похож на аппалузское ранчо, но это тоже неплохо. В конце концов, кто на что способен… Не хватает парочки лошадей. Джером вам хорошо платит? Насколько мне известно, у вашей семьи проблемы с деньгами?
- Джером мне не платит, - отозвалась Анита, и тон ее, совсем неподобающий прислуге, слегка возмутил Миранду. – И у моей семьи нет проблем с деньгами.
- Ах, ну да, разумеется. Но я бы платила вам неплохие деньги… Не хотите работать в Оазис-Спрингс?
- Даже если бы возникла такая необходимость, я не стала бы работать на вас, Миранда.
- Почему это?
- Потому что вы наглая стерва.

​

- Да как ты смеешь, дешёвка?! – взорвалась Миранда. – Ты можешь вылететь с работы прислугой в два счета, если я расскажу Джерому, как обращаешься с гостями! Неудивительно, что он тебе не платит!

​

- Я не прислуга здесь, Миранда, и никогда не была. Я жена Джерома и хозяйка этого дома. И прошу тебя уйти, пока я не вызвала полицию.
- Что-о?!

«…Я застала их орущими друг на друга и разве что комьями земли не швыряющими. И если стервозное выражение лица Миранды мне было знакомо, что Анита в гневе была для меня в диковинку. Надо сказать, что эти ее нахмуренные брови и злость на лице – весьма впечатляющее зрелище.

​

- Что здесь происходит?
- О, ты наконец-то явилась! – воскликнула Миранда, заметив меня. – Эта девица утверждает, что она – жена Джерома. По-моему, бред, но я должна проверить. Что за чушь она твердит?
- Это не чушь, - пожала я плечами. – Они женаты больше месяца. Я думала, ты знаешь.

​

Миранда побагровела.
- Откуда я могла знать?! По-твоему, я слежу за жизнью своих бывших? Делать мне больше нечего!
- Тогда зачем ты притащилась сюда? – встряла Анита.
- Не твое дело, закрой рот и копайся дальше в земле! Надеюсь, ты себя там заживо закопаешь!
- Успокойтесь! – я уже повысила голос, потому что Анита что-то собиралась ответить. – Что за идиотизм тут происходит? У тебя какое-то дело, Миранда?
- Когда они успели пожениться? Как это вообще произошло? Мы поссорились с Джеромом не так давно, и он уже завел интрижку с прислугой?..
- Я не прислуга!

​

- Вот видишь? – ткнула пальцем в Аниту Миранда. – Она и слова не дает сказать! Вы явно совершили ошибку, приютив эту сумасшедшую! Она еще вам покажет себя – вынесет все ваши вещи и перережет вам горло! От детей алкоголиков и наркоманов другого ждать не приходится.
- Если ты скажешь еще хоть слово…
- Анита, успокойся! Миранда, послушай, вы с Джеромом р а с с т а л и с ь полгода назад, и отменили свадьбу. Между вами все кончено. Во всяком случае, он мне так сказал.

​

- Я думала, это обычная ссора. Да, мы вроде бы расстались, но свадьбу никто и не думал отменять – я просто перенесла ее на октябрь. И приехала сейчас, чтобы все с ним обсудить. Я не думала, что всё… так запущено. – Она на несколько мгновений замолчала, обвела взглядом дом и задний двор, а потом снисходительно посмотрела на меня: - Что ж, думаю, мне здесь не место. Тут довольно мерзкая компания, знаешь ли, Эви. Очень не хочется наступить в дерьмо, тем более, что вы с братом это уже сделали.
И она, развернувшись, зашагала прочь. Шумно вздохнув, Анита покрутила пальцем у виска и спросила, обратившись ко мне:
- Она что, всерьез верила, что они еще вместе с Джеромом, если с момента их последней встречи прошло полгода? У нее что, не все дома?
- По-моему, в их семейке «не все дома» - это наследственная болезнь. Во всяком случае, по женской линии…»

***​

«15 октября
четверг​

Максис, какое блаженство быть дома одной! Развалиться в ванне с пеной, зная, что никому от тебя ничего не понадобится, заказывать пиццу себе и ТОЛЬКО СЕБЕ, слушать музыку на полную громкость, не боясь никого разбудить… Кажется, надо предложить Джерому и Аните съехать, когда они вернутся!

​

Я настолько привыкла быть единственной хозяйкой в доме, что мне даже не хочется ходить на работу в редакцию. Поэтому я теперь хожу туда шесть дней в неделю, потому что иначе вовсе перестану покидать дом, одеваться и приводить себя в порядок. Вот тебе и минус удаленной работы – в конце концов, тебе незачем наряжаться, краситься и держать форму, все равно никто не видит.

​

В редакции я завела нескольких приятелей. С Томаксом мы сидим за соседними столами – он ведет в местной газете колонку происшествий. Он довольно забавный парень, правда, со странностями. А еще наша секретарша Лизетта – совсем не любит фотографироваться, но с ней можно поболтать около кофемашины и узнать последние слухи.
С боссом, моей тезкой Эви Дельгато, я так и не подружилась. Кажется, она строит из себя Анну Винтур и не считает нужным даже пытаться наладить отношения с обычными сотрудниками. Даром что она всего лишь главный редактор! Впрочем, черт с ней. Получу диплом и открою собственную редакцию!
Кстати, о дипломе… По-моему, я выдыхаюсь. Работа и учеба одновременно тянут из меня все соки, а если учесть, что и там, и там есть дедлайны… Неудивительно, что вчера я заснула прямо на полу кухни!

​

Слава Максис, дома больше никого нет, а то Анита начала бы кудахтать надо мной, словно курица-наседка. Приходится литрами пить кофе, сидеть над домашними заданиями и по ночам еще умудряться доделывать проекты по работе. Ну, и закономерно, вчера мой ноутбук просто отказался работать!
- И ты представляешь, я его включаю, а он мне в ответ – синий экран смерти!
Я заедала горе офигенным ванильным кексиком, сидя за столиком в парке Виллоу Крик. Напротив меня устроился Томакс Колетт, поеживаясь от пронизывающего ветра и редких капель дождя.

​

- Отдала в ремонт?
- Сразу же позвонила в мастерскую, но готово будет только на следующей неделе, - вздохнула я. – Дельгато погладит меня по голове, когда я скажу, что не могу работать. Сколько там штраф, триста симолеонов?
- Расслабься, Эви не такая злюка, как о ней говорят. К тому же ты внештатник, ей на тебя, по большому счету, плевать.
- Да уж, приятно это услышать.
- Это я к тому, что не надо волноваться. Починишь ноут – вернешься в строй.
- Кто это у нас тут? – послышалось со стороны, и к нам подошла высокая темнокожая девушка. – Томакс! Не ожидала тебя тут встретить!
- Привет, детка, - Томакс поднялся и чмокнул девушку в щеку. – Эви, это Аиша, моя девушка, а это Эви – моя коллега.
- Привет, - кивнула я.
- Эви как раз ныла мне, что у нее полетел ноутбук, и ей нечем заняться.
- Правда? Может, пригласим ее сегодня с нами?
- А что? Можно!
- Что происходит? – полюбопытствовала я.

​

- Ну, мы сегодня отмечаем нашу маленькую годовщину – два года со дня знакомства, и заказали столик в ресторане в Ньюкресте. С нами будет еще друг Томакса, и ты присоединяйся. Можешь еще кого-нибудь позвать, мы будем рады новым людям.
- Заманчивое предложение…
Я долго раздумывала, идти или нет, но, когда ноутбук снова не включился, а на компьютере в мамином кабинете я не нашла нужных файлов, решение пришло само собой. Я пригласила с собой Лауру, и через пару часов мы вчетвером сидели за столиком на террасе нового ресторана в Ньюкресте. Аиша изучала меню, чтобы заказать только безглютеновые блюда, а мы втроем обсуждали какую-то последнюю звездную сплетню.

​

- Где же твой друг? Ты говорил, должен быть еще кто-то.
- Кен всегда опаздывает, это нормально, - отмахнулся Томакс. – Он даже на собственный день рождения опоздал, когда мы устроили ему вечеринку-сюрприз.
- Ага, на сутки, - добавила Аиша, не отрываясь от меню.
- Чувак просто завис в клубе, - закатил глаза Томакс, а потом заорал: - О, вот он идет!
Мы машинально повернули головы в указанном Томаксом направлении, и в приближавшемся парне я узнала того самого Кенго-с-Сулани-чье-имя-означает-«удачливый»! Он улыбался, подходя к нашему столику и, прищурив глаза, разглядывал меня и Лауру.

​

- Старые знакомые! – воскликнул он, усаживаясь за стол. – Я, оказывается, вас всех знаю! Привет, Лаура, привет, Игроманка!
Я скривила рожу.
- «Кен» - сокращение от «Кенго»? – спросила, обращаясь к Томаксу.
- Он терпеть не может свое полное имя, - хмыкнул тот, а я расплылась в улыбке:
- Здравствуй, Кенго! Приятно снова тебя встретить!
В целом, вечер прошел великолепно.

​

Мы смеялись, много шутили, ребята вспоминали какие-то свои истории из жизни, Лаура и Кенго рассказывали об учебе и о том, как они ее прогуливали, и в конце ужина мы расставались если не лучшими друзьями, то хорошими приятелями точно. Когда настал момент уходить, и я поднялась, чтобы попрощаться, выпитые за вечер несколько бокалов «Мелуар» сыграли со мной злую шутку. Я пошатнулась, но вовремя ухватилась за чью-то любезно подставленную руку, которая принадлежала Кенго.
- Так, этому столику больше не наливать!
- Я в порядке, можешь отпустить.
Парень ослабил хватку, и я выпрямилась.
- Позвольте вас проводить, юная леди?
- Да не за чем, я сама доберусь…
- Уверена? – прищурившись, спросил Томакс.

​

- Нет, - призналась я. – Тебе не трудно?..
- Если не придется тебя нести, то нет.
- Тогда идем.
Сердечно попрощавшись с Лаурой, Аишей и Томаксом, мы добрались до такси, которое доставило нас до Оукенстеда за двадцать минут. Кен галантно проводил меня до подъездной дорожки и замер, глядя на мой дом.
- Ты тут живешь?
- Ага.
- Одна?
- С братом и его женой. Сейчас они в отпуске, так что я – полноправная хозяйка.
- Понятно. Ну-у, - протянул он. – Я пойду? Надо еще такси ловить, а то наш таксист, кажется, боялся сюда ехать и быстренько слинял.
- Как хочешь, - пожала я плечами. – Можешь вызвать такси и подождать в гостиной. Как раз налью тебе кофе. И себе, чтобы хоть немного голова прояснилась. А можешь уехать утром, диван в гостиной все равно пустует.
- Добро, - кивнул Кенго, и мы направились к входной двери. На полпути он повернулся ко мне и спросил: - А ты уверена, что хочешь, чтобы голова прояснилась?

​

- Пока не знаю, - ответила я с усмешкой. – В конце концов, если я наделаю глупостей, всегда можно свалить все на затуманенный рассудок…»

Джером
Анита
Честно говоря, не знаю, правильно ли я сделал, но только при публикации отчета понял, что Анита - персонаж уже с навыками...
Эвелин
Дом и бюджет​

 

Dummy_z, привет!

Почему-то у меня перестали цитироваться скрины, так что скажу просто: они офигенны! И хорошо, что есть возможность увеличить их и как следует рассмотреть. Они все хороши, но отдельно меня заворожил тот, где машина на зимней дороге - эти сиреневые деревья - просто сказака.
Рада за Джерома, я ждала, что они с Анитой будут вместе. Маман у нее - просто огонь! Понравилось, как ты описал их встречу. Драма и эмоции это, конечно, хорошо, но я всегда радуюсь, когда образуются такие вот уютные семьи. Анита еще и в обиду себя не дает - вообще красотка! Про Миранду ничего не скажу. ))) Надеюсь, и она будет счастлива со временем, где-нибудь подальше от Блейнов.
И у Эви, смотрю, личная жизнь налаживается? Впрочем, вспоминая историю Ким, не удивлюсь, если это окажется простая (или непростая)) интрижка. А если нет - тем интереснее.