Челлендж "Полуночное солнце" - семейство Сван

От автора

Продолжительность жизни стандартная: 90 дней.

Поскольку основатель ведун, я разрешаю ему заниматься преобразованием предметов, но только 3 раза в день.

Наследником (наследницей) будет ребёнок, который унаследует бесцветность основателя.

Предыстория

С детства я любил уединение и одиночество. Мне было неуютно в толпе, казалось, что со всех сторон в меня впиваются любопытные взгляды. Да так оно и было, ведь меня, такого бледного до бесцветности, угораздило родиться в окружении смуглых до черноты островитян. Первые годы моей жизни мои темнокожие родители то и дело таскали меня по врачам, пытаясь узнать, что за болезнь во мне гнездится, но врачи не находили никаких аномалий, кроме чрезвычайной восприимчивости к фазам Луны. В полнолуние я становился неуправляемым лунатиком. В остальном же я был совершенно здоров. В юности я познакомился с местным шаманом и он открыл во мне магические способности, но мои родители были глубоко верующими людьми и от всякого намёка на магию шарахались, как от огня.

Так я дожил до совершеннолетия, дня, в который всё и случилось.

Рано ощутив свою инаковость, я страшился будущего. Если на острове, на котором все знали друг друга, как облупленных, мне было неуютно, то что же ждало меня за порогом родного дома, в большом городе, в котором меня уже ждало место в одном из крупных издательских домов? Толпы людей пугали меня больше, чем укусы скорпионов. Больше всего мне хотелось жить вдали от проторенных троп, в маленьком домике, чтобы писать книги и заниматься живописью в своё удовольствие, не опасаясь, что кто-то нарушит моё уединение. Я так ясно представлял себе эту хижину в зарослях дикой малины и ежевики посреди дремучего леса, что иногда явь казалась мне сном, который вот-вот закончится.

Накануне отъезда из дома я взял лодку и поплыл подальше от берега, чтобы напоследок остаться наедине с собой.

Стоило мне бросить якорь и втащить вёсла, как горизонт потемнел и, едва я успел понять, что надвигается неслыханной силы шторм, как моя лодка оказалась на гребне высокой волны. Меня бросало то вниз, то вверх, вёсла уже давно выпали из уключин и покоились где-то на дне океана, и я распластался на дне лодки, чтобы не отправиться на корм рыбам. От сильного толчка я ударился головой о борт лодки и потерял сознание.

Не знаю, сколько длилось моё забытьё, но когда я пришёл в себя, шторм утих, океан был спокоен, над головой нещадно палило солнце, а я валялся рядом с лодкой, у которой было пробито днище.

Меня выбросило на крошечный пустынный островок, единственным украшением которого была бесплодная пальма.

Отчёты

1 поколение - Эйнар

Неделя 1.
Китай.
Неделя 2.
Египет.
Неделя 3.
Франция.
Неделя 4.
Неделя 5.
Неделя 6. Конец 1-го поколения.

2 поколение - Хельга

Неделя 7.
Неделя 8.
Китай. Торвальд.
Китай. Хельга.
Неделя 9.
Франция. Хельга.
Неделя 10.
Неделя 11.
Неделя 12.
Неделя 13.
Неделя 14. Часть 1. Конец 2-го поколения.

3 поколение - Олаф

Неделя 14. Часть 2.
Неделя 15.
Египет.
Неделя 16.
Неделя 17.
Неделя 18.
Неделя 19.
Неделя 20. Конец 3-го поколения.

4 поколение - Бьорн

Китай.
Неделя 21.
Неделя 22.
Неделя 23.
Недели 24-25. Конец.

 

ШТАПИК, вообще ехали добывать дом для четвёртого поколения, чтобы последнему было, где развернуться, чтобы во всех странах были построены/куплены дома. Но у Сванов ничего не бывает по-человечески, они вечно всё повернут, как хотят



Египет.

Неожиданно для себя я оказался в Египте. Место, в которое я попал, больше напоминало поля сражений: обугленные деревья и палатки, рытвины, будто следы бомбёжек. Я знал, в чём тут дело: дед был свидетелем падения огромного метеорита, и я удивился, что за такое продолжительное время никто не взялся навести порядок.



Пришлось самому взяться за уборку.



Взмах волшебной палочки - и вот о случившемся здесь сотню лет назад напоминает только глубокая яма.



Но не восстановление палаток было моей главной целью. Я должен был найти источник распространения вредоносной магии и поспешил познакомиться с местными жителями. Восточные люди любят посплетничать и я был уверен, что они обязательно расскажут обо всех подозрительных вещах, творящихся в округе. Мои бездонные карманы были битком набиты всякой всячиной, но первым делом мне пригодилась картина, которую я написал перед отъездом.



Египтянин, купивший её, оказался неплохим осведомителем и направил меня в зеленную лавку. В последнее время в Египте участились неурожаи, а когда плоды всё же завязывались, то их качество год от года становилось всё хуже и хуже. Агрономы с ног сбились, пытаясь вернуть египетским фруктам и овощам былую славу, но казалось, что над плодородной землёй Дельты нависло проклятие.



Ходили слухи, что всему виной духи, поселившиеся в медном карьере. Никто не знал, откуда взялись эти духи, никто не знал, как с ними бороться, и я отправился на разведку, чтобы проверить достоверность слухов и, в случае их правдивости, принять меры к изгнанию незваных пришельцев.

Пробираться через завалы мне помог китайский волшебный топор, который давным-давно удалось раздобыть маме.



Я добрался до самого сердца карьера, но не обнаружил никаких следов духов. Ментально карьер был чист, в нём никогда не бывал ни один дух.



Не успел я покинуть карьер, как услышал крики о помощи. У местного жителя под домом обнаружилась тайная комната и этот житель подозревал, что там устроила свой штаб банда некромантов.



Не знаю, как там некроманты, но когда-то в подвале этого дома хранили свою добычу работорговцы, которые оснастили подвал ловушками, чтобы никто не смог их обокрасть, и было это лет пятьсот назад. Ничего сверхъестественного обнаружить не удалось: меня снова пустили по ложному следу.



Чтобы люди стали разговорчивее, мне пришлось применять захваченные с собой эликсиры. И, вроде бы, что-то начало проясняться. Правда, помимо эликсиров я ещё активно подкупал местных жителей. То совал им золотые слитки, то любимую ими бирюзу, а то и просто угощал едой из рыночной харчевни.





Под городком оказалась разветвлённая сеть подземных ходов, большая часть которых имела выходы прямо в жилых домах. Почти каждый египтянин считал, что именно под его домом проводятся тайные сходки нечисти, и я тщательно проверял каждый поступивший сигнал.







В конце концов поиски завели меня в гробницу "Океан пустыни". Я блуждал там около суток, подкрепляя себя освежающими ваннами, заклинаниями и сном в дедовском спальном мешке.









Но и в этой гробнице не нашлось даже намёка на магическую активность.



И вот, когда я уже решил, что мой магический шар что-то напутал, прозвенел первый звоночек. Я спокойно изучал древние кулинарные рецепты, способствующие любовному влечению, как вдруг из-под земли выкопался зомби.



Я так много слышал об этих существах от дяди Тора, что даже не удивился, а буднично достал из кармана склянку с лечебным зельем и полил исцеляющей жидкостью скрюченное пугало.



Но дальнейшие поиски снова не дали результата. Чем я только ни занимался, пытаясь разыскать источник угрозы. Снова и снова добывал драгоценности, обшаривал подвалы, встречался с самыми разными людьми.





Всё, что я делал, только отдаляло меня от цели. Дед предупреждал меня, что египтяне очень практичный и очень цепкий народ. Стоит один раз им помочь, и ты уже будешь опутан узами обязательств на двести лет вперёд. Кажется, именно это со мной и произошло. Мне нужен был тихий уголок, в котором я мог бы уединиться и сосредоточиться, но вокруг кишели толпы жаждущих озадачить меня очередной просьбой. В конце концов правительство страны сочло, что я достаточно много сделал для Египта и мне дали разрешение на покупку дома, чем я немедля воспользовался.



Первым делом я устроил себе магический кабинет и смог спокойно погрузиться в медитативный транс.



И тогда мне, наконец, открылось место, в котором назревал магический нарыв. Я окружил дом непроницаемой стеной и поспешил навстречу угрозе, источником которой оказалась древняя мумия. Мне удалось выманить мумию из саркофага с помощью блеска золотых монет.



А дальше в дело вступила моя боевая подготовка. Чтобы не вызвать всплеск негативной магической активности, одолеть мумию надлежало голыми руками, и я успешно с этим справился. Не зря дед был так настойчив, когда убеждал меня заниматься спортом.







Дело было сделано, и я мог возвращаться домой, но остров не пускал меня обратно. Я и так, и этак пытался пробиться на остров, но каждый раз меня отбрасывало в Египет. Тогда я решил, что заслужил небольшой отдых и начал предаваться лихачеству на собственном метлодроме.





Впрочем, мне быстро надоело это занятие. Я волновался о том, что происходит дома, вдруг остров решил воспользоваться моим отсутствием, чтобы развернуться в полную силу. Меня слишком долго не было дома, и за это время могло произойти всё, что угодно. Снова и снова я пытался пробиться домой, пока, наконец, не уловил слабый сигнал, который посылал мне дед.



Когда до меня дошёл смысл этого сигнала, я опешил. Остров не пустит меня домой, если я не привезу ему новую ведьму, которая родит мне сына-наследника. С поисками следовало поторопиться: если я не выполню это условие до следующего полнолуния, которое должно наступить ровно через сутки, то остров скроется под водой, чтобы очистить себя от следов нашей семьи, а затем снова появится, чтобы поймать в свои магические сети очередную жертву.

Я знал, я знал, что неспроста так долго торчу в этом Египте. Я пятой точкой чувствовал, что моё путешествие инициировано островом. Он всегда хотел, чтобы мы подпитывали его своей магией, ему всегда было мало, и вот, стоило мне отлучиться, он уже диктует свои условия.

Найти за сутки жену-ведьму, да ещё в Египте - задача не из простых, но я подошёл к делу основательно. Я не мог допустить, чтобы погибли все мои родные. то, что я погибну вместе с ними, беспокоило меня меньше всего. Я не мог представить, что остров сожрёт Сольвейг, дядю Тора, призрак дедушки, страдающую маму. Я должен был выполнить его условия, чтобы вернуться и вновь взять остров под контроль.

Во время беготни по просьбам трудящихся египтян, я встречал много женщин и девушек, но ни одна не заставила ёкнуть моё сердце. Или заставила, а я не заметил, будучи озадачен совсем другими проблемами? Я перебирал в памяти лица, как вдруг все их заслонило одно.



Тахия. Точно! Её зовут Тахия. Я говорил с ней, когда отправлялся на поиски в храм царицы Хатшепсут. Мне тогда было важно найти источник магической заразы, поэтому, когда сердце вдруг засбоило, я списал это на предчувствие завершения моих поисков. Только сейчас я понял, что всем сердцем полюбил Тахию, едва её увидел. Неужели я смог бы пройти мимо своей единственной любви, если бы остров не принудил меня задержаться? Неужели остров знает меня лучше, чем я сам?

Тахия не ведьма, я это точно знаю, Тахия меня не любит, это я тоже точно знаю. Но именно в Тахии моё спасение и спасение моей семьи. Смогу ли я убедить её покинуть свой дом? Смогу ли я убедить её стать моей женой и ведьмой? Рисковать я не мог. На карту были поставлены жизни моих близких. Ответы на все мои вопросы я нашёл в волшебной книге.





Ответы были просты, как дважды два. Мне на помощь должны были прийти алхимия и магия. Любовное заклинание навсегда привяжет Тахию ко мне, и эта любовь будет сильнее самой жизни. Эликсир волшебства сделает Тахию ведьмой, и она станет моей верной помощницей и единомышленницей. А уж сына мы как-нибудь родим. Дело оставалось за малым. Встретиться с Тахией. И мы встретились.



Тахия и опомниться не успела, как уже любила меня так же сильно, как я любил её.







Полдела было сделано. Тахия любила меня и была готова идти за мной на край света, лишь бы мы всегда были вместе.



Теперь я должен был обратить Тахию в ведьму. Маленький флакончик как бы случайно разбился у ног моей любимой, и у Тахии немедленно проявилась её магическая сущность.





Не успело магическое яблоко исчезнуть, как Тахия преобразилась. Её волосы побелели и сравнялись цветом с моими, её наряд утратил египетскую суровость и начал соответствовать духу нашего острова.





Ритуал, который проводил дядя Тор, когда обращал меня в колдуна, здесь был излишен, ведь Тахия при всём желании не могла стать Хранительницей, но я всё равно проделал несколько пассов и подарил Тахии настоящий ведьминский наряд, в котором она сможет помогать мне.



А потом довёл дело до логического завершения и торжественно вручил ей волшебную палочку, которой владел ещё мой дед.



Я выполнил все условия, которые поставил мне остров, но по-прежнему не мог вернуться домой. Что же ещё я должен сделать? Дед всегда говорил, что начало нашим бедам положила его свадьба во Франции, и что мы всегда должны устраивать церемонии дома, чтобы оказать уважение острову. Чего же ещё хочет остров? И я сделал Тахии официальное предложение. Может, это сподвигнет островок вернуть меня домой.



Но и это не подействовало. До начала полнолуния оставалось всего несколько часов, и я начал волноваться, но сделать всё равно ничего не мог. Поэтому мы с Тахией пошли в новенькое джакузи, чтобы заняться вещами более приятными, чем гадание на кофейной гуще о конце света.





И, едва над нашими головами раздался перезвон невесть откуда взявшихся колокольчиков, как всё вокруг заволокло густым туманом, и остров притянул нас с Тахией к себе.

Выполненные квесты

Доставка картины
Ох уж эти гранаты
Всё для блага общества
Мой дом - ловушка? - виза 1 категории
Мнение населения
Прямо в пекло
Копнём глубже
Древняя библиотека
Бег в никуда
В обмен на медь
На стороне добра
Мумитомий для подкупа
Проникновение в штаб
Искусство взлома - в продолжение квеста отправили в гробницу "Океан пустыни" за реликвией Солнца и при входе в гробницу дали визу 2 категории
Шаурма в обмен на информацию
Египетская кухня
Медный век
Меди много не бывает
Разыскивается редкость
Тур по гробницам
Жажда золота
Златые горы
В поиске любви
Болтовня с другом
Драгоценности - оружие любви
Научите его готовить
Ключ от её сердца
Прислуга и любовь - виза 3 категории

 

Какой все-таки остров вредный и жадный
А Олаф не слишком хороший человек - привязывать девушку магией не хорошо

 

Тахия блондинка такая красавица.
Моя любимая часть истории началась^_^

 

Тильда, если вспомнить историю этой семьи, то Олаф не первый, кто использует магию в любовных делах. Первооткрывателем такого способа заполучить себе жену был Эйнар. А в любви, как на войне, все средства хороши ;)

Джавалька, да уж, дальше начнётся. Я сама не ожидала, что события так повернутся. Всё-таки, я представляла будущее этой семьи несколько иначе ;)

ШТАПИК, коварный Олаф сам себе яму вырыл. Тоже мне, великий маг. Великий глупец, я бы сказала


Неделя 16.

Едва над нашими головами прозвенели загадочные колокольчики, как всё вокруг заволокло густым туманом и мы телепортировались на остров.

Характер моей невесты оказался практически идеальным, и я сам себе не верил, что мне так повезло. Она оказалась первой, кому не надо было ничего исправлять, подправлять, приукрашивать и улучшать. Тахия оказалась совершенством. Даже наша разница в возрасте меня не расстроила. Кому это важно? Лично мне ни капельки.



Не успел я оглянуться, а дядя Тор уже распушил пёрышки и старался произвести на красавицу египтянку впечатление бывалого и всё повидавшего человека.



К моему удивлению вскоре к нам присоединилась Сольвейг, которая дружелюбно и с искренним радушием приняла нового члена нашей семьи.



Это было просто замечательно, но дело есть дело, и я увлёк Тахию в лабораторию, чтобы исполнить свой долг до конца и заключить официальный брак, как наказывал мне дед.





Гром не грянул, молния не ударила в наш дом, земля не разверзлась, всё прошло так, как полагается.

Тахия устала после стольких неожиданных событий, обрушившихся на неё, к тому же, день оказался слишком длинным по её меркам, поэтому я уложил жену в волшебную капсулу, чтобы она набралась сил и хорошенько выспалась.



А мне было не до сна. Я должен был провести все необходимые измерения и убедиться в том, что остров, наконец, утихомирился.



Наутро всё пошло по заведённому распорядку. Тахии пришлось учиться колдовству, на что у неё ушло много волшебных и физических сил. Но такова доля ведьмы: если хочешь что-то уметь, надо упорно учиться. Я сам через это прошёл и до сих пор каждый день упражняюсь, чтобы не утратить навык.



Когда жена окончательно выбилась из сил, она предпочла встать за мольберт. Не у всех есть такие мечты, которые исполняются сами по себе. Над исполнением некоторых заветных желаний тоже надо немало потрудиться.



Я наведался в будущее и выяснил, что впереди нас ждёт несколько спокойных лет без магических потрясений, изменений и катаклизмов.



Наша непростая семейка и со свадебными подарками не смогла поступить так, как поступают обычные люди. Подарки оказались невидимыми, но благодарность за них все хотели получить самую настоящую, на красивой почтовой бумаге и в не менее красивых конвертах. Пришлось садиться и писать всем "спасибо за то, не знаю, за что, но всё равно спасибо".



С выходом Шоу-бизнеса пропали свадебные подарки, зато осталась возможность писать благодарственные записки.

Затем я проверил, не растерял ли боевые навыки и убедился, что пока ещё нахожусь в отличной форме.



Дядя Тор и Сольвейг по обыкновению сидели в своих комнатах и смотрели в персональные волшебные ящики, мама, тоже не изменяя своим привычкам, с раннего утра прикладывалась к нектару, я пытался вырезать фигурки изо льда.



Казалось бы, ничто не предвещало... Но тут я услышал, то по лестнице кто-то идёт, а через мгновение передо мной стояла возбуждённая Тахия и, бурно жестикулируя, вываливала на меня список необходимых вещей: ползунки, подгузники, пелёнки, соски и прочая дребедень.



Так вот что означали эти загадочные колокольчики! Надо же, дед практически обо всём мне рассказал, а о колокольчиках не сказал ни слова.



И вот стоим мы с женой, обсуждаем, где устроим детскую, как назовём ребёнка, и вообще, кого мы хотим (а оба, как ни удивительно, страшно хотим сына), и тут на тебе - явление призраков народу. Прямо из пола вывинтился мой папаша, не к ночи будь помянут. Кыш, папа, кыш, не пугай беременную женщину, хоть она и ведьма, а такие зрелища в её положении совершенно ни к чему.



Тахия, чтобы лучше освоиться в роли ведьмы, поймала себе ручную черепашку. Вернее, это она думала, что черепашка окажется ручной, как мой ворон Сильвестр, но эта черепаха взяла моду убегать. Только Тахия её поймает и вернёт на место, как черепаха снова улепётывает. А ещё говорят, что они медлительные создания.



В конце концов, Тахия занялась чтением полезной литературы о внутриутробном воспитании подрастающего поколения.



А мама всё продолжала нанектариваться.



Живот у Тахии рос и рос, и чем больше он становился, тем большей популярностью пользовался у всех, кроме мамы. Редкий час проходил без того, чтобы Сольвейг, дядя Тор, да и я, что греха таить, не приставали к животу Тахии с разговорами.





Тахия пыталась поддерживать физическую форму, но спокойно поплавать ей удавалось редко, на берегу уже обязательно кто-то поджидал всё с теми же намерениями.





Чтобы держаться поближе к Тахии, дядя Тор и Соль взялись за активную спортивную рыбалку.





Но всё равно они упустили тот момент, когда у моей жены начались схватки.



А начались они, когда мы переделывали музыкальную комнату под детскую. Музыка музыкой, а детей на голую землю не положишь, им нужны условия.



Зато я оказался на месте и был свидетелем рождения своего первенца. Сынишки по имени Бьорн.





Пока я знакомился с белокожим Бьорном, у Тахии всё продолжались схватки.



Я был уверен, что у нас будут близнецы, мальчик и девочка, как были у моего деда, но Тахия преподнесла нам второго сына, такого же смугленького, как она сама, и мы дали ему имя Андерс.





И тут в детскую началось паломничество, прямо как в СимМекку.





Только я собрался разогнать всю эту толпу, чтобы дети смогли отдохнуть после трудного пути из утробы матери, как в детскую зашла мама. Она была тщательно причёсана, одета так, как и подобает женщине её возраста, без фейско-молодёжных замашек, от неё приятно пахло фиалковыми духами, а нектарного духа и след простыл. В детскую вошла не та измученная и страдающая нектароголизмом растрёпанная, еле стоящая на ногах старушка, какую я видел последние несколько лет, а элегантная пожилая дама, какой и должна быть бабушка моих детей.



Первым делом мама обратилась ко мне. Не знаю, как она с её гипертрофированной гордостью отважилась на это, но мама искренне попросила у меня прощения за неприятности, которые пыталась мне причинить. Думаю, ей не стоило заострять на этом внимание, ведь я прекрасно понимаю, каким ударом для мамы стала потеря крыльев и всех радостей, какие ей давал облик феи.



А потом, увидев, что я не держу на неё зла, мама бросилась к внукам и, конечно. задержала своё внимание на Бьорне, ведь Андерс при всех его нынешних и будущих достоинствах уже никак не сможет стать наследником и Хранителем острова, хотя он тоже родился магом, как и его брат.







Казалось, всё замечательно. Тахия родила двух прекрасных здоровеньких сынишек, мама очнулась от своего дурмана и начала принимать активное участие в жизни семьи, забыв о былых обидах и капризах. Остров притих и не делал попыток испортить нам жизнь. Да, казалось, всё идёт замечательно. Но кто же знал, что под крышей нашего дома притаилась змея. И змеёй этой оказался мой любимый дядя Тор, который заменил мне отца.

Наверное, если бы мама по-прежнему пребывала в нектарном бреду, всё могло закончиться куда хуже, но всё случилось именно так, как случилось.

А всё началось с того, что дядя Тор воспылал страстью к моей жене.



Ещё в первый день, когда она рассыпался перед Тахией в комплиментах и чуть не визжал от радости при виде того, какую невесту я привёз, можно было заподозрить неладное, но я списал поведение дяди на его обычную эмоциональность.

С тех пор как родились дети, мы с Тахией по очереди дежурили в детской, чтобы не заставлять сынишек ждать, если им что-то понадобится. И в одно из таких дежурств, когда Тахия осталась наедине с детьми, в детскую заявился дядя Тор в полной уверенности, что Тахия уже принадлежит ему, а со мной можно не считаться.



Возможно, ему бы удалось соблазнить Тахию, всё-таки за плечами у дяди Тора есть какой-никакой колдовской опыт и даже сейчас, когда он уже давно стал обычным человеком, Тахии до него далеко. Но тут вмешалась мама. Всё-таки мать всегда остаётся матерью. Какое-то шестое или седьмое, или двадцать девятое чувство подсказало маме, что моему благополучию угрожает опасность, и мама безошибочно определила источник этой угрозы.

Мама ворвалась в детскую, как фурия, и обрушила на дядю Тора такой поток гневных обвинений, что дядя не знал, куда деваться.

- Ты, старый распутник, мало тебе незаконной дочери, которая отца в глаза не видела, ты ещё моему сыну хочешь жизнь разбить? Да как у тебя только совести хватило, кобелина ты этакая? Да как эти мысли пришли в твою дурную голову? Ты совсем ополумел на старости лет? И ведь додумался приставать на глазах у детей! На глазах у невинных младенцев!



Но дядей Тором мама не ограничилась. Досталось и Тахии, которая всё это время стояла столбом и умильно улыбалась, глядя на то, как мама разносит дядю Тора в щепки.

- И ты хороша! Её приняли в приличную семью, не посмотрели ни на происхождение, ни на возраст, сделали ведьмой, а она от мужа нос воротит. Мало ей, видите ли, мужа! Так и сидела бы в своём Египте, там мужиков всяко побольше, чем у нас. Вертела бы хвостом перед тамошними мужиками. А я не позволю, чтобы моему мальчику наставляли рога! Не позволю!



Мама разогнала эту компанию и позвала меня для серьёзного разговора. Честно скажу, я был ни сном, ни духом. Я даже предположить не мог, что Тахия способна мне изменить. Но, как видно, я ошибался и только мамино своевременное появление спасло меня от позора. Наверное, я приготовил то любовное зелье из просроченных ингредиентов, раз его действие оказалось столь недолгим.

В общем, мама позвала меня для серьёзного разговора и изложила мне всё, как есть.



Сначала я ей не поверил. Думал, у мамы после долгих лет употребления нектаров началась нектарная горячка и ей мерещится всякая чушь. Но осмотрев комнату и мысленно вызвав картины последних событий, происшедших в ней, я понял, что мама даже смягчила краски.

Что мне оставалось делать? Я мог легко распылить на атомы и предателя дядю Тора, и неверную Тахию, но дело было в том, что я слишком сильно любил их обоих. Я не мог их убить, но и крутить за моей спиной шашни тоже позволить им не мог. Я привёз сюда Тахию, чтобы она стала моей женой, а не любовницей дяди. Я привёз сюда жену, чтобы она родила мне наследника и достойно его воспитала. Я привёз сюда жену просто потому, что полюбил её и хотел всегда быть с ней. И тогда я пошёл советоваться с островом.



Остров долго молчал, как будто происходящее его не касается, но потом я сумел выцарапать ответ. Мне и Тахии предстояло сразиться в магическом поединке. Проигравший должен был лишиться колдовской сущности, а победитель становился полновластным Хранителем и ему разрешалось применить к проигравшему любые заклинания, вплоть до аннигиляции.

И я вызвал жену на поединок. Я не был уверен в исходе, потому что не знал, на чьей стороне остров, а от его симпатии многое зависело, ведь не зря он спокойно наблюдал за тем, как дядя Тор соблазняет Тахию.



В ночь полнолуния мы с Тахией сошлись на магическом ринге.





Тахия сражалась достойно. Она насылала на меня одни чары за другими, и я чувствовал, что с каждой минутой моя жена становится всё более и более могущественной.



Полная Луна заливала остров зеленоватым светом, приглушая вспышки наших заклинаний.



Битва ожесточалась и передо мной уже стояла не моя любимая Тахия, а серьёзный противник, пытающийся оспорить моё право быть Хранителем, быть главой нашего рода. Противник, который пытается отнять у меня права, принадлежащие мне по праву рождения.



Но вот волшебная палочка Тахии дала осечку, потом другую, потом заискрила и заклинание ударило прямо в голову Тахии.



Да, мне следовало учесть, что исход битвы может решить не только симпатия острова, но и симпатия первого владельца волшебной палочки Тахии. Мой дед не мог допустить, чтобы я проиграл и вступил в свою собственное сражение с островом, пока я вёл схватку с женой.

Тахия проиграла.



Поражение стало для неё шоком, почти таким же шоком, как в своё время стало для моей мамы расставание с сущностью феи.



Я не радовался победе. Во-первых, без помощи деда я вряд ли смог удержать свою власть, а во-вторых, я не знал, что мне делать с побеждённой женой. Да, остров сказал лишить её колдовства, но я не мог поднять руку на жену, чтобы отнять у неё то, что сам ей дал. Тахия решила этот вопрос за меня. Она со свойственным ей мужеством приняла антимагическое зелье.



Раздался лёгкий хлопок, и передо мной стояла обычная женщина средних лет, такая же темноволосая, какой была, когда мы впервые встретились, в обычной одежде, и было в её лице странное опустошение, какого я никогда ни у кого раньше не видел.



Теперь предстояло решить, что же делать дальше. Мама пришла на помощь и предложила не спешить с окончательным решением. Уж кто, кто, а мама знала, как тяжело даются подобные решения. Пока же мама переселилась в комнату дяди Тора, чтобы ни на минуту не выпускать его из поля зрения, а Тахии отошла мамина спальня, ведь в мою лабораторию, где моей жене так сладко спалось в волшебной капсуле, ей больше хода нет.



Мама переехала к дяде Тору, чтобы не дать ему окончательно съехать с катушек и уступила свою спальню Тахии, а я стал думать, что делать дальше.



По всему выходило, что моя магия и зелья оказались намного слабее дикарской натуры Тахии. А ещё я видел, какими глазами смотрела Тахия на дядю Тора и я решил поговорить с женой. В самом деле, не мог же решать вопрос, касающийся нас обоих и наших детей, без Тахии.



Я сказал Тахии всё, что она и без того слышала от меня раз сто. И то, как сильно я её люблю, и то, что не представляю своей жизни без неё, и то, что она вольна сделать любой выбор, я не стану мстить, а постараюсь принять его, ведь я действительно люблю свою жену и желаю ей только счастья.



Тахия внимательно меня выслушала и попросила немного времени, как она сказала, чтобы привести мысли в порядок.

Я вновь занялся обычными делами по проверке уровня островной магии, а заодно посмотрел свой лунный гороскоп. Увы, он не сулил мне ничего хорошего, но зато для острова обещал штиль ещё на пару лет.



Дети подрастали и, несмотря на то, что при рождении их характеры практически не различались, проявляли сынишки себя по-разному. Бьорн, на которого я возлагал немалые надежды и надеялся, что вместе с бледной кожей он унаследует и сванские глаза, оказался спокойным бутузом, который стойко и молча переносил все превратности жизни в виде мокрых подгузников.



Андерс, наоборот, начинал верещать при первой же возможности. Пролетит мимо окна птичка - истерика, колыхнётся штора - скандал, а уж если Андерс обмочил пелёнки, то весь дом начинал ходить ходуном.



Мама усиленно навёрстывала то, что упустила во время Великой Депрессии и то готовила свои любимые французские блюда, то пыталась выискать в книгах дяди Тора, откуда растут ноги у его, как она выражалась, "сволочизма".





Сольвейг размышляла о вечном.



Наступал тройной день рождения: близнецы готовились показать нам, на кого они похожи и вылезти из тесных пелёнок, а их тётка Сольвейг вступала в пору зрелости. И сегодня вечером Тахия должна была сообщить мне о своём решении.



Не скажу, что я был спокоен, но всё-таки старался держать себя в руках и продолжал методично выполнять обязанности Хранителя. Когда ежеутренний ритуал был завершён и я собирался заняться подготовкой праздничного стола, из комнаты дяди Тора раздался ужасающий мамин крик. "Тор! Торвальд! Не-е-ет!". Я рванул наверх, не зная, что и думать. И вдруг увидел тени возле мольберта. Дядя Тор воспользовался моментом и, пока мама спала, начал вовсю обхаживать Тахию.



И моя жена более чем благосклонно принимала ухаживания.



Через минуту вся семья, кроме самых младших, собралась на балконе и наблюдала, как мой родной дядя совращает мою любимую жену.



Когда эта парочка нас заметила, дядя Тор бросился в наступление.

- Олаф, пойми меня. Я никогда не видел женщины, прекраснее Тахии. Я уже стар, мне осталось совсем немного, а я так и не узнал, что такое счастье. Ты ещё молод, у тебя вся жизнь впереди, у тебя ещё будет любовь, ты найдёшь себе девушку, подходящую тебе по возрасту, которая даст тебе всё, о чём ты мечтаешь, а мы с Тахией так близки, у нас столько общего, мы любим друг друга. Дай мне насладиться последними днями жизни, не отнимай у меня мою любовь.



Я посмотрел на Тахию и она выдержала мой взгляд.

- Олаф, я старалась, я очень старалась быть тебе хорошей женой, но Торвальду я нужнее, чем тебе. У тебя есть всё: молодость, красота, ум, сыновья, о которых ты так мечтал, у тебя есть будущее, а у Торвальда есть только я.



И Тахия так на меня посмотрела, что я понял: Торвальд победил. Мой дядя Торвальд, мой второй отец предал меня и отнял у меня самое дорогое: мою жену.



Я не мог смириться с этим и в то же время не мог, вернее, не хотел магией удерживать Тахию рядом с собой, поэтому вынес свой вердикт.

Я дал Тахии развод, а комнату дяди Тора, в которой отныне предстояло жить двум влюблённым предателям, окружил магическим кольцом. Они ни в чём не будут нуждаться, еда и всё необходимое будет им немедленно доставлено, как только они пожелают, но покинуть место своего заточения они смогут только после смерти, а все воспоминания о них сейчас же сотрутся из памяти семьи.



Так я сказал. Так оно и будет.

Да, я так сказал, и мама вместе с Сольвейг тут же забыли о существовании дяди Тора и Тахии. Но я не мог выкинуть из сердца свою коварную красавицу жену и мама удивлялась, почему я так расстроен, ведь сегодня такой чудесный день, день рождения её дочери и двух внуков.





Настроение устраивать торжество пропало. Да и как ему было не пропасть, если я сам, своей волей, лишил собственных детей матери? Я не удержался и заглянул в комнату дяди. Если бы я увидел хоть тень раскаяния на лице Тахии, если бы я сумел уловить в её мыслях хоть мимолётное воспоминание о детях, я бы дрогнул, я бы приполз к ней на коленях, я бы унижался и рыдал, и умолял её вернуться. Но нет. Ни раскаяния, ни мыслей о сыновьях в душе Тахии не оказалось.



Её полностью поглотила любовь к дяде Тору.



Сольвейг повзрослела и теперь стало заметно, как сильно изменили её постоянные размышления. Глубокие складки залегли на лице моей сестры, а глаза стали ещё серьёзнее.



Настало время повзрослеть и моим сынишкам, и больше всего я волновался за цвет глаз Бьорна. Если мальчуган унаследует карие глаза своей мамы, Хранителем ему не быть, и мне придётся поломать голову над тем, как оставить после себя наследника.

Как ни глодало меня любопытство, я начал с Андерса - с ним и так всё ясно, поэтому разочарования не будет.



Андерс и не разочаровал. Как он родился смугленьким, таким и вырос. Если бы не цвет глаз и волос, он бы оказался копией Тахии, но всё-таки сын решил кое-что унаследовать и от Сванов.

Настала очередь Бьорна, и я еле удержался, чтобы малодушно не сбежать. И Бьорн оправдал мои надежды. Маленький Хранитель лучезарно улыбался и казалось, что он затмил собой и Солнце, и Луну, неустанно освещающие наш островок.



Тут в дело вступили бабушка и тётка малышей. Бабушка вцепилась в Бьорна и так его защекотала, что я боялся, как бы с сыном не приключился родимчик.



Сольвейг подошла к своим обязанностям тётки ответственно и принялась усаживать Андерса на горшок. Андерс не очень сопротивлялся, видимо, поняв, что с Сольвейг лучше не шутить.



Тут и я спохватился, отнял Бьорна у мамы и тоже усадил сынишку на горшок. Даже в таком нежном возрасте Хранителю полагается учиться. Чем раньше он приобретёт привычку к обучению, тем легче ему будет осваивать жизненно необходимую магию.



Усаживание на горшок утомило малышей, и они разбрелись выбирать себе игрушки по душе. Андерс практически поселился в ящике для игрушек, а Бьорн выбрал головоломку, которая его очень увлекла.





О Тахии и дяде Торе никто не заикался, уж эта магия сработала без осечек, а я всё надеялся, что у Тахии было временное помрачение рассудка, что она скучает если не по мне, то по сыновьям. Я настроил на Тахию отдельный канал, чтобы не пропустить тот момент, когда она вспомнит о детях, когда её сердце дрогнет от воспоминания обо мне. Но я лишь растравливал себе душу, потому что Тахия была абсолютно счастлива с дядей Тором.



Я не так ревновал к физической стороне их отношений, как к тому, насколько близки они стали духовно. Тахия написала такой портрет дяди, что у меня захватило дух. Такой шедевр мог создать только без памяти влюблённый художник.



Но остров чихать хотел на мои семейные проблемы и я стал брать Бьорна с собой в лабораторию, чтобы сынишка с младых ногтей привыкал к своим будущим обязанностям.



И пока я читал необходимые заклинания, Бьорн осваивался в непривычной обстановке и играл со своим плюшевым мишкой.





Мама помогла мне научить детишек ходить, что далось ей намного легче, чем мне. Видимо, я ещё не совсем вошёл в роль отца.





Андерс по-прежнему не избавился от младенческой привычки причитать по любому поводу и частенько разражался слезами.



Бьорн, напротив, усердно осваивал всё новые и новые навыки и уже вовсю барабанил по ксилофону, извлекая из него самые неожиданные звуки.



Я же всё чаще и чаще задумывался, когда, в какой момент я допустил ошибку с Тахией. Что мне надо было сделать или чего не следовало творить, чтобы она осталась со мной?



Всю злость на себя, на остров, на дядю Тора, на Тахию и на свою нескладную судьбу я выплёскивал в тренировки и ваяние, но это мало помогало.





Как ни старался, я не мог забыть Тахию, как не мог разлюбить её.



Тогда я переключался на мысли о будущем Бьорна. Как бы я хотел, чтобы все несчастья, которые могут обрушиться на его голову, обрушились на меня. Как я мечтал, чтобы мой сын не смог даже отдалённо повторить мою судьбу.



Мне было чего опасаться. Если у меня смог увести жену престарелый дядя, то у Бьорна будет куда более сильный конкурент: его родной брат-близнец. И если Андерс вместе с внешностью унаследовал от Тахии хоть чуточку её натуры, он сможет подставить подножку Бьорну.

А пока я поймал для Бьорна птицу, которая станет сопровождать его так же, как меня сопровождает Сильвестр.




Итоги недели

 

Mashetta, а теперь в Китай за второй супругой;)
А я вот счаслива за Тора и Тахию. Я бы, говоря откровенно, или разрешила бы ненаследникам самим ездить, либо позволила бы наследникам привозить им супруга из путешествия.

 

Тильда, да пусть Тор и Тахия радуются жизни. Их даже убивать никто не стал, хотя имели полное право Главное, что наследник есть

Но в оригинале правил сказано, что за границу можно ездить для того, чтобы завести наследника или пару для его рождения, поэтому я и спохватилась, что ненаследникам там нечего делать, а то я уже видела, как кое-где разрешили ездить за границу даже супругам, хотя они вообще никакого права на поездки иметь не должны. Им-то пару уже искать не надо. Братья/сёстры наследника могут поехать за границу, если наследник погибнет и не оставит потомства, чтобы продолжать челлендж, а так пусть сидят на острове.

 

ШТАПИК, ага, Шоу-биз как-то сильно повредил и без того кривой МП, даже страшно было квесты брать на рыбу и плоды, вдруг не довезёшь.

Ладно Тахия, она хоть сама первой никаких шагов не предпринимала и желаний запретных у неё не возникало, а вот от Торвальда я такого не ожидала. Он так рвался к Тахии, так рвался, что я устала его останавливать. В конце концов, перестала отменять действия, вот он и дорвался. А у Тахии характер добрый, безотказный, ей что замуж за Олафа выйти, что к Тору переметнуться - лишь бы не отказать.

 

Угу, ага, конечно, загадочные
Мдяяяям, как всё у вас тут сложно завернулось... А Олаф ещё будет себе жену искать?
И вправду хорошо, что Хельга перестала нектар употреблять. Будет теперь с внучатами сидеть, Олафу помогать
Что ж, ждём продолжения!

 

Стал читателем. На одном духе прочитал всё. Всё вот так:

 

KateBekett, это у вас симы опытные, ещё с младенчества про колокольчики знают, а Олаф в первый раз с таким явлением столкнулся ;)

А насчёт остального - спойлерить не буду, скоро всё узнаете

Metiyu, ой, спасибо Очень рада, что понравилось



Неделя 17.

Пока суд да дело, мы с мамой продолжали заниматься обучением малышей. Им оставалось научиться говорить и мы приложили все усилия, чтобы дети полностью подготовили себя к будущей взрослой жизни.

Андерс, конечно, по привычке сопротивлялся. Он и орал, будто его режут, чем страшно огорчал бабушку.





И делал вид, что ему до лампочки все бабушкины ухищрения, но в конце концов маме удалось его разговорить.



Бьорн с удивлением посматривал в сторону брата, недоумевая, что такого страшного в том, что тебя учат разговаривать. Сам Бьорн уже вовсю лопотал и щебетал без умолку.



Но, наконец, обучение закончилось, и дети дружно переместились к кукольному домику, где с энтузиазмом стали отгрызать головы куклам.



Сад давно захирел. Земля истощилась, несмотря на все мои старания удобрить её, и на месте некогда пышного сада зиял проплешинами пустырь. Видимо, остров в очередной раз решил проявить свой норов.



И точно. Беда пришла, откуда не ждали. Ясным погожим деньком — а иных у нас не бывает — скоропостижно скончалась мама. Она читала томик стихов Симбайрона и наслаждалась ароматом франжипани, когда Угрюмый Жнец заявился по её душу.





Как ни умоляла мама немного продлить её жизнь, чтобы поднять на ноги внуков, Жнец остался глух к её просьбам.



Мама упокоилась в фамильном склепе рядом со своими мамой и мужем.

Я не мог сдержать слёз.



Малыши были слишком малы, чтобы я мог поделиться с ними горем, а Сольвейг по врождённой привычке держалась отчуждённо, хотя я знал, что наедине с собой она тоже горюет о маме.





Дядя Торвальд ненамного пережил свою сестру-близняшку и ушёл в мир иной так, как и мечтал, прямо из жарких объятий Тахии.





Я хотел поместить урну с прахом дяди в склеп, но Тахия едва не выцарапала мне глаза и устроила в комнате, где провела последние годы, дядин мемориал.



Тахия погрузилась в глубокий траур и круглые сутки оплакивала своего любовника.



Я выждал некоторое время и снова пришёл к Тахии в надежде, что теперь, когда дяди нет, она вспомнит о детях, о том, что она мать. О том, что Тахия вернётся ко мне, я и не мечтал, но дети после смерти мамы остались без женской заботы, на Сольвейг в этом плане рассчитывать не приходилось.



Тахия гневно отвергла все мои попытки вернуть её в семью.

- Твоя мамочка прекрасно со всем справится. Умеет шпионить, научится и за внуками ухаживать!
- Тахия, мама умерла...
- И поэтому тебе понадобилась нянька?



Больше того. Она обвиняла меня в смерти дяди и требовала, чтобы я немедленно его воскресил.



Поняв, что Тахия навсегда потеряна для детей, я оставил её в покое.

Как мне был нужен совет дедушки, но дед так и не появлялся, зато вскоре я почувствовал, что в могиле не сидится моему дяде. Заглянув в комнату Тахии, я убедился в том, что дядя и после смерти не намерен забывать свою подружку.





Ах, как я завидовал ему! Ведь это у нас с Тахией должна быть такая любовь, чтобы и смерть не могла разлучить нас. Как я надеялся, что дядин уход смягчит мою неверную жену, что у нас ещё будет счастье, что наши дети узнают свою маму. Но увиденное не оставляло сомнений в том, что все мои мечты напрасны, и я закрыл тот единственный канал, что ещё связывал меня с Тахией.

Наступал очередной день рождения детей, а заодно с ними и я должен был стать старше.



И я начал с себя.



А затем наступила очередь Андерса и Бьорна. Как и ожидалось, дети выросли совершенно разными. Андерс не удержался и страшно меня расстроил. Не понимаю, как можно не любить природу? Кем надо быть, чтобы не любить всё живое, что нас окружает? А уж на нашем острове, где мы все зависим только от стихии, не любить её по меньшей мере недальновидно.



Бьорн в отличие от брата сразу проявил себя рьяным защитником природы, и я боюсь, что дружбы меду братьями не получится: слишком велика пропасть между ними.



Первое, что я сделал, когда дети вошли в сознательный возраст — лишил Андерса магической силы. Она совершенно не нужна тому, кому не суждено стать Хранителем, а уж дядя Торвальд всем показал, что сломать жизнь ближнего и от души напакостить ему можно и без магии, было бы желание.





Андерс предпочитает сидеть в помещении и предаваться развлечениям. На все мои попытки направить его в русло познания отвечает одно: "И на кой мне это сдалось?".





Бьорн предпочитает развлекаться на улице, где с удовольствием возится в песочнице, а в помещении занимается важными делами: что-то изобретает или готовит выпечку из натуральных продуктов, приучая всех к здоровому питанию.







И, конечно, будущий Хранитель много времени посвящает общению со своим талисманом. Бьорн и рад отпустить попугая на волю, но тот стал уже настолько ручным, что не выживет, если окажется на свободе, и сын страшно из-за этого переживает



Только один человек в доме полностью счастлив. Это Тахия. С тех пор как она поняла, что Торвальд даже мёртвый её не оставил, она исполнила мечту своей жизни и теперь живёт от встречи до встречи со своим призрачным возлюбленным.





Итоги недели

Что-то совсем забыла сделать скрины с навыками и баллами счастья умерших.

 

ШТАПИК, да, прощаемся с ними навсегда. И с Хельгой, и с Торвальдом.

Подожди, сейчас начнётся


Неделя 18.

Следующие несколько лет прошли относительно спокойно. Тахия наслаждалась жизнью, Сольвейг размышляла, я поддерживал магическое равновесие, а дети занимались, чем хотели. Андерса, к примеру, живо заинтересовала анатомия лошадок, набитых опилками, и он предавался её изучению дни напролёт.



Бьорну надоело изобретательство и он перебрался на балкон к мольберту, у которого дневал и ночевал.



Как я и ожидал, дружбы между братьями не случилось. Каждая их встреча заканчивалась плачевно и я радовался тому, что пока дело не дошло до драки. Ребята даже не пытались найти общий язык. Бьорна интересовала только защита природы, а Андерс откровенно скучал и не желал выслушивать брата. Он демонстративно отворачивался и дело заканчивалось тем, что оба оставались обиженными друг на друга.





Мне казалось, что если Андерс займётся рисованием или хотя бы возьмёт в руки книжку по логике, ему будет легче найти тему для разговора с Бьорном, и я не раз говорил об этом с сыном, но Андерс лишь мученически закатывал глаза или презрительно кривился и продолжал гонять балду.







Я не мог ни наказать мальчишку, ни силой заставить его заняться чем-то полезным для развития. У меня в мозгу засела мысль, что это я во всём виноват, что это из-за меня, из-за моих ошибок дети растут без матери, и потому я не вправе их упрекать. Даже когда Андерс своими шуточками едва не доводил меня до сердечного приступа, я сжимал зубы и терпел.



Наверное, из-за того, что я никак не мог повлиять на детей, подружить их и сблизить, у меня начались страшные желудочные колики. Я даже начал опасаться, не заработал ли я себе язву.



Годы пролетели незаметно и наступил очередной день рождения близнецов. По уже укоренившейся традиции первым свечи на торте задувал Андерс. Я ничуть не удивился тому, что он вырос настоящим эмо. В нём всегда было что-то истерично-артистичное.



Но, конечно, больше всего меня беспокоил Бьорн. Какая черта проявится в нём? Чему мне предстоит радоваться или огорчаться? И Бьорн сумел меня неприятно удивить. Случилось то, чего я меньше всего ожидал. Мой наследник, будущий Хранитель острова вырос бунтарём.



И это бунтарство полезло из сына буквально с первых же минут. Пока Андерс пытался пробовать свои силы в спорте, Бьорн уже вовсю полоскал мне мозги.



Я помнил, как дядя Тор в день моего рождения привёл меня в лабораторию и посвятил в колдуны. С того дня я начал непростой путь от ничего не знающего и ничего не умеющего подростка к тому могуществу, каким обладаю сейчас. Конечно, я пока не собирался сдавать дела, но собирался начать приобщать сына к делу всей нашей жизни. Я попросил его надеть костюм, который я ему подарил, но Бьорн явился по моему зову в том же, в чём и был.

- Бьорн, это не шутки. Лаборатория священна, она не терпит безалаберности даже в мелочах. К этому месту надо относиться с уважением.



- Па, это всё каменный век. Мне плевать на дурацкие ритуалы. Неужели от того, что я не надел шорты в сердечках, что-то изменится?



- Бьорн, ты не понимаешь. Это не нами заведено и не нам отменять. Я прошу тебя быть учтивее, когда ты находишься здесь. Это — сердце нашего дома.



- Не нами заведено, но отменено может быть и нами. К чему вся эта мишура? Неужели отсюда нельзя вымести паутину, зажечь нормальные свечи, а не эту красноту, от которой глаза болят? Тебе самому не смешно? Или ты будешь вести себя, как нормальный человек, или на меня не рассчитывай. - с этими словами Бьорн развернулся и покинул лабораторию.

Я крепко призадумался. Мой наследник с ходу начал разрушать вековые устои. Паутину ему вымести! Да эта паутина видела ещё молодость моего деда! Свет ему не нравится. А какой он хотел свет в логове колдуна? Мишура, видите ли. Не мишура, а традиции. Я был в ужасе. Доверить такому разрушителю всех основ остров — значит, обречь нас на гибель. А Бьорн не унимался. Пока Андерс грохался в обмороки, Бьорн перебрался на улицу.



Я пулей вылетел вслед за сыном. Так и есть. Он уже вовсю размахивал волшебной палочкой.



- Бьорн, мы не колдуем на поверхности. Только в лаборатории, только за магической завесой!
- Это кто сказал?
- Так заведено. Остров очень чувствителен, нельзя его раздражать.
- Это почему же?
- Потому что мы все можем погибнуть!
- Па, а ты никогда не задумывался, что надо не спасать этот остров, а бежать с него? Три поколения посвятили себя сохранности этого клочка суши вместо того, чтобы пораскинуть мозгами, как отсюда выбраться.
- Думаешь, ты один такой умный? Пытались, пытались мы отсюда выбраться. Подрастёшь, сам убедишься, что это невозможно.

Сын только хмыкнул. Тогда я повёл его на крышу,. Но и лунный гороскоп, чутко отреагировавший на колдовство в неположенном месте, Бьорна не убедил.



Ох, Тахия, Тахия, кого ты мне родила? В моём доме завелась пятая колонна!



А Бьорн, словно услышав мои мысли, уже прорвался через магическое кольцо, которым я давным-давно окружил комнату Тахии.

- Так это ты моя мать? И что тебе не сиделось замужем за отцом? Он, что, совсем никудышный? А мы с Андерсом чем тебе не угодили?



- Да кто ты такой, чтобы меня судить? Какое ты имеешь право так со мной разговаривать? У тебя ещё молоко на губах не обсохло, чтобы ты так с родной матерью говорил! Ты хоть представляешь, что такое любовь, жалость, сострадание?



- Смотри, как запела! “Родная мать, жалость, сострадание!“. А где была родная мать, когда мы с Андерсом так в тебе нуждались? Когда отец сходил с ума от горя, когда умерла бабушка, когда ты нам была нужнее всех родных вместе взятых? А теперь она вспомнила и о любви, и о сострадании, и о том, что она мать!



Бьорн не на шутку разозлился, а я с замиранием сердца смотрел, что будет дальше. А дальше Бьорн увидел дядюшкин некрополь.

- О! Смотрю вы все тут помешаны на покойниках. Поклоняетесь им, как божествам. Вы бы лучше о живых так заботились, как беспокоитесь об усопших.

Тут Бьорн сделал неуловимое движение рукой и на месте урны с прахом дяди Тора, из которой он еженощно вылезал на свидание с Тахией, на месте этой урны уже гнусно ухмылялась какая-то мерзкая жёлтая рожа.



- Всё, мамуля, не будет тебе больше свиданий при Луне, привыкай любить живых. А это тебе от меня на память. Его зовут Спанч Боб. Любить его не прошу, но и обижать не советую.

И Бьорн испарился, оставив Тахию в недоумении.



Я еле поспевал за сыном. О том, чтобы посадить его под магический замок, я и не помышлял. Мальчишка уже сейчас был сильнее меня, раз сумел добраться до своей матери. А я-то считал, что запер Тахию так надёжно, что никому, кроме меня, не под силу её разыскать и, тем более, добраться до неё.

А Бьорн продолжал своё разрушительное шествие по острову. Он извлёк из склепа все урны с нашими предками, присовокупил к ним памятник основателю нашего рода , взмахнул волшебной палочкой и... все они исчезли.



Бьорн весело на меня посмотрел и, подмигнув, сказал те слова, что я уже слышал: "Приучайтесь любить живых!".

Но мне было не до смеха.

- Бьорн, верни хотя бы дедушку на место. Это наш главный хранитель, он всегда приходит на помощь в трудную минуту, я всегда к нему обращаюсь, если мне нужен совет.
- Па-а-а-ап... Ну это не смешно. Ты взрослый человек, неужели до сих пор не научился думать своей головой? Ты посмотри на свою жизнь. Посмотри, до чего тебя довели эти советы. Сначала тебя разжаловали из фей, и твоя мать спилась. Если бы не родились мы с Андерсом, она бы так и не пришла в себя, и умерла бы в хмельном угаре. Тебя насильно сделали колдуном, потом силой принудили жениться, и что из этого вышло? Неужели ты сам себе желал такой судьбы? Неужели ты бы по доброй воле прошёл весь этот путь заново? Признай, что ты сам поступил бы совсем по-другому.

Я не нашёлся с ответом. Сын сказал правду. Всю жизнь я жил по подсказкам деда, все определяющие мою жизнь шаги я совершал по его наущению, и из этого, действительно, ничего хорошего не вышло. Я впервые задумался, а не была ли Тахия изначально предназначена Торвальду? Не заставил ли меня дед привезти её на остров, уже зная, что она сойдётся с ним? С несчастным дядей Тором, который всю жизнь прозябал здесь в одиночестве? Ведь я для деда всего лишь внук, родившийся феей, а Тор был прирождённым колдуном. Даже мама родилась обычной девчонкой, а дядя Тор родился с волшебной палочкой в руке и дед очень его любил. Он и мою маму сделал наследницей только потому, что ему примерещился его старый учитель.

Пока я размышлял, наступил день рождения Тахии.



Эта женщина и постареть не могла так, как стареют другие. Она и в старости осталась такой же чарующей, как в первый день, когда я её увидел. Тахия сняла очки и, если бы не седые прядки, выбивающиеся из-под платка, я бы сказал, что она стала ещё моложе.

Я не мог оторваться от глаз Тахии, и был готов переступить через табу, которое наложил сам, и зайти к моей постаревшей, но такой прекрасной любимой, но К Тахии уже ворвался Бьорн и завалил её подарками.



Тахия, конечно, не ожидала, что в день рождения её кто-нибудь навестит. Навещать-то было некому. Меня она не ждала, Торвальд теперь безвозвратно находился в ином мире, и вот явился Бьорн и устроил маме маленький праздник. Тахия растрогалась до слёз.



Мне было больно на это смотреть. Мой сын, мой наследник, разрушал всё, что я выстраивал годами.

Я уныло поплёлся в лабораторию и заглянул в волшебный котёл. Котёл бурлил, пыхтел, ворчал, булькал и извергал вонючий пар, но не давал ответа на два главных вопроса, которые меня волновали: ”Кто виноват?" и "Что делать?”



Волшебная книга тоже не дала мне ответов. Встретиться с дедом я тоже не мог. Да и вряд ли бы захотел.



Теперь до меня окончательно дошло, что Тахия была лишь средством дать мне наследника, а её любовь предназначалась дяде Тору. И ещё я понял, что мои опасения насчёт будущего Бьорна были напрасны. Этот парень не даст себя облапошить. Он никому не позволит подсунуть ему пустышку и никому не отдаст то, что ему принадлежит.

А Бьорн тем временем упражнялся в ваянии, делая вид, что он совсем не колдун, а обычный подросток,



Андерс по вновь приобретённой привычке валялся в обмороке.



Тахия... к ней я больше не заглядывал.

Сольвейг по-прежнему предавалась размышлениям.



А я... а я... а я чувствовал, как всё вокруг неуклонно меняется, и сделать с этим я ничего не мог.





Итоги недели

 

ШТАПИК,

Оля, а он-то при чём? Он только воспитывал Но разве от воспитания что зависит? Кто родил, тот и виноват

На то он и бунтарь

Что-то наверняка будет До окончания челленджа ещё целое поколение с хвостиком


Неделя 19.

Как я ни сопротивлялся переменам, а они проникали в нашу жизнь, не спрашивая моего согласия. Конечно, от Бьорна не ускользнуло моё отношение к тому, что он сумел разыскать свою мать. Я был разгневан. Ради чего, спрашивается, я столько лет внушал забывшей о существовании Тахии семье, что мои сыновья появились на свет в результате мощного волшебства? Но Бьорн камня на камне не оставил от моих стараний. И начал он с Андерса.

- Эй, братишка, хочешь, я познакомлю тебя с нашей мамой?
- С мамой? А кто это — мама?
- Мама — это та, что нас родила.
- Да брось заливать! Нас создал папа, он самый великий колдун и он создал нас своим могущественным волшебством.



- Ага, волшебством. Только для такого волшебства всегда нужны двое, и вторая — это наша мама.
- Ма-ма... это как в сказках, да? У нас тоже есть настоящая мама?



Бьорн, не дожидаясь, пока Андерс переварит такую новость, вызволил Тахию из многолетнего заточения и явил её брату. Оторопевший Андерс угодил в объятья Тахии и уже ничего не соображал.



Затем Бьорн исполнил заветное желание Тахии побывать на свежем воздухе, ведь, несмотря на отличное кондиционирование и климат-контроль, она за все эти годы ни разу не вышла из своего плена.



Пока Тахия дышала свежим воздухом и наслаждалась свободой, Бьорн уже был у Сольвейг.

- Тётя Соль, о чём ты мечтаешь? Только скажи честно. Конечно, я не волшебник, и даже этому не учусь, но кое-что умею. Вдруг у меня получится.
- Ох, Бьорн, если бы ты знал, как я устала от этой тесной детской комнатёнки. Я ненавижу жёлтый цвет, а с самого рождения живу посреди этой желтизны. Я ненавижу тесноту, а живу в этой каморке. Если бы ты смог найти для меня местечко попросторней и избавить от этого ужасающего цвета, то я была бы полностью счастлива.



Не успела Сольвейг закончить свою тираду, как её комната заняла весь этаж и окрасилась в любимый цвет моей сестры: цвет морской волны. Вдобавок Бьорн позаботился о широкой кровати для нашей одиночки и об огромном телевизоре во всю стену.





Теперь Сольвейг могла предаваться размышлениям в комнате своей мечты и я забеспокоился, что же задумал мой сынок.



Но больше всего я боялся, что сын узнает о моих тайных желаниях и не знал, как защитить себя от вторжения. Чтобы привести мысли в порядок и подготовиться к неизбежному ментальному сражению, я погрузился в джакузи.



Да,больше всего я боялся, что сын узнает о моих тайных желаниях, но было уже поздно. Сын читал в моей душе, как в открытой книге и считал возможным перекраивать жизнь семьи по своему усмотрению. Только я прикрыл глаза, наслаждаясь щекочущими пузырьками, как услышал всплеск и понял, что моё уединение нарушено. Я едва не вспылил, но вовремя остановился. Рядом со мной сидела Тахия.



От траура и седины не осталось и следа, рядом со мной сидела красивейшая из женщин, единственная, кого я любил.

- Тахия, но как... что за магию применил наш неугомонный сын, чтобы заставить тебя прийти ко мне?
- Это не магия, Олаф. Это простое человеческое общение. Понимаешь, люди иногда разговаривают друг с другом, делятся наболевшим, сочувствуют, сопереживают, помогают друг другу. Жизнь состоит не только из колдовства. Жизнь — это мы сами, а для тебя всегда существовал только остров. Ты и женился на мне ради острова, и говорили мы с тобой только об острове. И если ты сейчас снова начнёшь говорить об острове, Бьорн поймёт, если я попрошу его отправить меня к...

Я не стал слушать дальше. Сын дал мне второй шанс, и уж я постарался его не упустить. Остров и его проблемы отошли на самый задний план, и я, наконец, получил то, чего ждал столько лет.



С этого момента жизнь в нашем доме пошла кувырком. Чего только ни напридумывал Бьорн, чтобы доказать мне, что все наши вековые традиции не стоят ломаного гроша. Степенность и размеренность остались далеко в прошлом. Теперь в нашем доме жизнь била ключом и люди, которых я знал столько лет, раскрывались с самой неожиданной стороны.

По утрам Бьорн поднимал всю семью и выстраивал нас на утреннюю зарядку. Нас. Всех. На зарядку. Вы понимаете, что это такое? Собрать всю семью ради того, чтобы мы попрыгали и подрыгали ногами? Но мы почему-то безропотно слушались этого бунтаря, который даже не имел права голоса. Даже Сольвейг, не мыслившая себя среди толпы, не думала отлынивать от утренней гимнастики.



Потом Бьорну пришло в голову, что нам необходимы семейные обеды. Чтобы мы все собирались за столом и там общались. Далось ему это общение! Но, как бы то ни было, мы каждый день стали собираться за обедом. Да, да. Нашу семейку, в которой всегда каждый был сам по себе, внезапно охватил зуд единения.



Но какие роскошные обеды готовила нам моя сестрица! Пальчики оближешь! Ради этих обедов я тоже садился вместе со всеми за стол и с удивлением наблюдал, что остальным всё это нравится. Им всем нравилось быть вместе.



Бьорн к месту и не к месту повторял свою любимую фразу: «Учитесь любить живых». И, что удивительно, мы учились. И первым на себе это прочувствовал я. После той встречи в джакузи мы с Тахией встречались только на утренних зарядках и семейных обедах. Меня тянуло к ней, но я боялся — да, я боялся, что если сделаю решительный шаг, то она снова меня отвергнет. Но как же меня к ней тянуло... Не знаю, какой морок наслал на меня Бьорн, но однажды я просто встал и вошёл к своей бывшей жене. Она теперь жила в спальне моих родителей.



Казалось, что время повернулось вспять, и мы снова молоды, как много лет назад, когда дядя Тор ещё не вторгся в наши отношения. Только сейчас я думал о Тахии, а не об острове, и мне это нравилось. Нравилось думать только о ней, забыв обо всём на свете.

- Я боялась, что ты никогда не решишься, - прошептала Тахия, и всё заверте...



Мы вели себя, как два молодых недоумка. И это мне тоже нравилось. Я себя не узнавал. Неужели это я, глава семьи, Хранитель острова, великий маг? В последнее время я стал больше похож на школьника, сбежавшего с уроков. Даже в детстве я и то был серьёзнее.



Ну, ладно сыновья. Им по возрасту положено, но мы с Тахией по легкомыслию переплюнули всех. Сыновья-то как раз вели себя примерно. Сидели за шахматной доской и разыгрывали этюды по учебнику.



Конечно, на них тоже нападало игривое настроение, но они же мальчишки.



Однажды Бьорн собрал всю семью во дворе и, когда все явились, обратился ко мне.

- Папа, ты ничего не хочешь нам сказать?
- Нет, а что-нибудь случилось?
- Это ты нам скажи, - хитро улыбнулся Бьорн. - мне кажется, давно пора.

И тут до меня дошло, чего ждёт мой сын. Конечно, наше воссоединение с Тахией не прошло мимо его внимательного ока. Он давно заметил, что я перестал ночевать в лаборатории, что я всё свободное время провожу в комнате Тахии и вот результат. Наш сын всё решил за нас.

Андерс не понял, в чём дело и уже собирался уходить, когда я встал перед Тахией на одно колено и протянул ей кольцо.



Поженились мы тут же, не сходя с места. И будь я проклят, если не услышал, как остров засмеялся.





С этого дня к ставшим уже привычными утренним зарядкам и обедам добавились совместные танцы и музицирование.





Сольвейг мужественно терпела наши сборища, а Андерс старательно скрывал свою ненависть к свежему воздуху. Больше того, они наслаждались таким времяпрепровождением.





Мы уже не ждали напоминаний Бьорна, мы сами, по своей доброй воле следили за стрелками часов и в условленное время неслись, сломя голову, то в спортзал, то в столовую, то на крышу.

Сказать по совести, я совсем забросил свои дела. Пропускал время снятия магического уровня, забывал проводить обязательные ритуалы, я был по уши занят обычной жизнью. Я не мог насытиться общением с женой, меня увлекли семейные концерты, а уж когда Бьорн сделал нам свадебный подарок, который он называл «караоке», времени вообще не осталось, потому что у Тахии оказался изумительной красоты голос, и я готов был круглые сутки петь с ней дуэтом.







Это были сумасшедшие годы. Никогда я ещё не жил такой полной, насыщенной жизнью. Казалось, сутки увеличились вдвое, но и этого времени мне было мало, поэтому я совсем забросил свои обязанности Хранителя. Впервые за всю жизнь я видел свою семью счастливой. Я и сам был переполнен счастьем. Раньше мне и в голову не приходило, что можно быть настолько счастливым. Каждое утро я просыпался с улыбкой, каждую ночь я засыпал с улыбкой. Рядом со мной была Тахия, у нас подрастали замечательные дети, моя сестра тоже нашла себя, открыв в себе страсть к музыке, благодаря нашим музыкальным сборищам.



Частенько после утренней зарядки все шли на «водный» этаж и то плескались в джакузи, то парились в сауне, а Андерс оказался великолепным массажистом и не отказывал никому.







Дети, наконец, определились со своими стремлениями. Андерс захотел проявить себя во всех видах спорта и стать мистером Совершенство, а Бьорн, как ни странно, предпочёл музыкальную стезю.



И оба сына теперь посвящали массу времени своим излюбленным занятиям.



Конечно, не всё получалось. Особенно тяжко приходилось Андерсу, но наш эмо-ребёнок стойко терпел и не помышлял об обмороках. Не до того ему стало.





Я не знаю, как это удалось Бьорну. Все объяснения Тахии про общение,про простые человеческие слова меня не убеждали. Ну каким общением, какими словами можно объяснить то, что ненавистник природы Андерс вдруг оказался рядом со мной и Тахией на рыбалке?



Какими человеческими словами и каким общением можно объяснить страсть Андерса к химическим опытам? Он раз за разом получал сильнейшие ожоги, и, едва смыв копоть, снова тащился к лабораторному столу.



Какими человеческими словами можно объяснить то, что однажды я вошёл в лабораторию и вдруг обнаружил, что не могу в ней находиться? Пыль, паутина, тусклый и раздражающий красный свет — всё это вызывало во мне отвращение. Я взялся за тряпку и через какое-то время обнаружил себя читающим не научный трактат, не сборник заклинаний, не магическую энциклопедию. Я читал детектив!



А сама лаборатория теперь выглядела совсем непривычно и казалась намного просторнее, чем я её помнил.





Только оторвавшись от книги, я заметил Бьорна. Он увлечённо изучал алхимический трактат и, на секунду прервавшись, заметил: «Ну, вот, совсем другое дело. Теперь я с удовольствием здесь поучусь».



Я с испугом прислушался к острову и вдруг понял, что он сам страшно боится. Боится Бьорна. Боится не меня, могущественного мага и действующего Хранителя, он боится моего сына, который ещё даже не успел овладеть необходимыми познаниями. Тогда я заглянул в магический шар и задал ему всего один вопрос. «Сумеет ли Бьорн одолеть остров?». Ответ не заставил себя ждать.



Наступил день рождения Сольвейг и, конечно же, мы отмечали его все вместе. По-другому уже быть не могло. Казалось, что наша семья всегда всё делала вместе, настолько в нас въелась необходимость держаться друг за друга и во всём друг друга поддерживать.







Этот период нашей жизни выдался суматошным, сумбурным, но крайне приятным и весёлым для всей семьи. Никогда ещё мы столько не смеялись, никогда ещё нам всем не было так хорошо, никогда ещё мы не ощущали себя настолько настоящей семьёй. Если до этого я был главой семьи, а остальные выполняли роль статистов, то теперь мы стали единым организмом. И, чёрт побери, мне это нравилось куда больше, чем быть одиноким Атлантом, который несёт на себе весь груз ответственности.

И ещё. Нас больше не беспокоили призраки, и вся наша любовь была отдана нам, живым людям.



Итоги недели.

 

ШТАПИК, да какое же затишье, у них такая бурная жизнь началась. Затишье было до того, тихое, унылое болотце, а тут они начали жить, как полагается приличным семьям


Неделя 20.

Бьорн задал нашей жизни такой стремительный темп, что мы еле за ним поспевали, на ходу подтягивая спадающие штаны. Однако все поспевали и никто не жаловался.

Андерс молотил по доскам и каменным плитам, а вскоре добрался до метеоритов, из которых высекал самые разнообразные драгоценные камни. Не мальчик — а настоящий клад. Это же надо уметь творить такие чудеса.





Бьорн деловито собирал камушки и отправлял их в гранильную машинку. Нечего добру пропадать зазря.



Доведя себя до изнеможения, Андерс садился в позу лотоса и начинал медитировать. Когда концентрация мысли достигала максимума, Андерс мог переместить себя в любую точку нашего островка и чаще всего он выбирал комнату своей тётки Сольвейг.





Андерс беспокоился о своём будущем, ведь ему предстояло повторить судьбу тётки, остаться одиноким, никогда не покидать остров. Он не мог рассчитывать на то, что ему повезёт так же, как дяде Тору. Бьорн в отличие от меня смотрел на жизнь широко, не зацикливаясь на будущих обязанностях, и уж он ни за что не упустит жену, как я упустил Тахию. Именно это беспокойство приводило Андерса к Сольвейг. И Сольвейг с высоты своего опыта, с высоты своего возраста, с высоты своей мудрости открывала перед Андерсом возможности прожить жизнь, не чувствуя себя одиноким.



Андерс упорно тренировался и частенько вместе с ним упражнялась Тахия. Ей нравилось находиться рядом с сыном, так похожим на неё. Только сейчас Тахия поняла, чего была лишена долгие годы, проведённые с дядей Тором. Она была лишена самого главного: общения с детьми. Она не видела, как они росли, как делали первые шаги, лепетали первые слова. Тахия даже не представляла, на кого похожими выросли наши дети, пока Бьорн не разрушил стену, ограждавшую её от семьи.



Бьорн изобретал всё новые и новые способы сплочения семьи, хотя мне казалось, что мы и без того сплотились дальше некуда. Взять задушевные беседы Андерса с Сольвейг. Раньше никому бы и в голову не пришло делиться такими сокровенными и щекотливыми мыслями с окружающими, а Бьорн изменил привычный ход вещей.

Частенько Бьорн устраивал пикники, на которых мы продолжали оживлённо беседовать, и темы для разговоров находились всегда, нам было, чем поделиться друг с другом. Каждый выносил из этих бесед своё, и всем нам они стали необходимы, как воздух.



Но больше всего нам понравилась идея Бьорна провести чемпионат острова по запуску «блинчиков». Мы тщательно готовились к этому дню, запасались специальными камушками, полировали их и придавали им особую форму. У каждого нашёлся свой секрет обработки камней. И в назначенное время мы вышли на старт.



Чемпионкой в этом весёлом соревновании стала Сольвейг и она по-детски радовалась своей победе.

Бьорн не уставал придумывать нам всё новые и новые развлечения, но не забывал ни о своей мечте, ни о своих будущих обязанностях. Совсем скоро ему предстояло принять у меня эстафету, и я волновался: сумеет ли Бьорн победить меня в магическом поединке? Признает ли его остров? То, что напророчил магический шар — это одно, а вот как оно всё выйдет на самом деле — ещё вопрос. Поэтому я настаивал на том, чтобы Бьорн практиковался в совершении ритуалов. Сын не отлынивал от занятий, но и не проявлял особого энтузиазма. Путешествуя во времени, Бьорн частенько забредал туда, где никак не могла решаться судьба острова, зато было полно опасных приключений.



В алхимических талмудах Бьорна больше всего интересовали способы повышения мозговой активности и волшебных исцелений, а вовсе не зелья изменения характера, укрепления или разрыва отношений. Бьорн считал, что там, где есть чувства, магии места нет, но я был рад и тому, что сын всё-таки занимается алхимией.



Однажды, когда Бьорн читал магическую книгу, у него вдруг вырвалось удивлённое восклицание. Я поинтересовался, что он такое вычитал, но Бьорн отмахнулся: «Пока рано об этом говорить».



Я сам просмотрел книгу, но ничего подозрительного не обнаружил. Хотя эта книга каждый раз меняет содержание в зависимости от того, кто её читает.

Да, Бьорн не относился к своим занятиям со всей серьёзностью, какая подобает будущему Хранителю. Я уже смирился с тем, что сын упорно не надевает колдовской наряд, да и сам частенько грешил тем, что заходил в священное место, не переодевшись. Но Бьорн превзошёл самого себя и к моему ужасу притащил в лабораторию ионику и начал там репетировать.



Ладно, он молодой, неопытный, но я-то, старый дурак, пустился в пляс! И это в лаборатории!



Видя моё беспокойство, Бьорн вытащил волшебную палочку, что-то прошептал и вот я уже забыл все свои страхи.



Неуклонно приближался день совершеннолетия сыновей и одновременно моего скатывания в старость. Мне следовало подготовить Бьорна к поединку, чтобы он с полным правом мог принять на себя обязанности Хранителя острова, но Бьорн наотрез отказался ото всяких поединков.

- Папа, ну, посуди сам. Предположим, я проиграю, и что тогда?

А, действительно, что тогда? Об этом я как-то не подумал. Решено было обойтись без поединка. Так Бьорн выбил ещё один кирпичик из стены наших традиций.

И вот настал этот день. Я не боялся старости, у меня был крепкий тыл, я знал, что после смерти Бьорн не даст моей душе неприкаянно бродить по острову, я знал, что всегда буду жив в сердцах моих детей, а это куда важнее эфемерной загробной вольницы.



Андерс проявил себя по-настоящему артистично и многогранно, у него в таком возрасте внезапно открылся ещё и музыкальный талант. Помнится, дядя Тор тоже был виртуозом, что в немалой степени помогло ему завоевать Тахию.



А вот Бьорн пошёл в меня. Он оказался до безнадёжности романтичным, и это меня испугало. Неужели сын всё-таки повторит мою судьбу, только в роли дяди выступит его родной брат?



Но Бьорн не дал моим страхам развиться в полную мощь, потому что собрал нас на семейный совет.



Бьорн удивил всех. Нет, удивил — не то слово, он буквально убил всех наповал, когда заявил, что отыскал в старинных книгах упоминание о нашем острове. Книга описывала события пятисотлетней давности, когда на остров попал такой же бедолага, как мой дед. И этому бедолаге удалось не только сбежать с острова, но и на долгое время его «заморозить». И Бьорн дал нам слово, что обязательно найдёт способ вырваться в большой мир.



Он не называл конкретных сроков, да и кто на его месте мог бы их назвать? Мы понимали, что не все доживут до этого дня, только Андерс мог надеяться вырваться с острова вместе с братом, но эта новость поразила всех. Неужели наши внуки смогут жить в большом мире, где есть смена дня и ночи, где вокруг столько людей, что с ними не перезнакомишься за всю жизнь? Наши внуки смогут поехать в любую страну, посетить любой город. Они будут учиться в школах и университетах, они смогут выбрать себе профессию, они будут ограничены только своими способностями.

Я безоговорочно поверил сыну. Всё, что он делал до сих пор, говорило о его упорном характере. Всё, за что он брался, приносило успех. Всё, что он задумывал, удавалось. И я ни секунды не сомневался, что если кому-то и суждено вырвать нашу семью из цепких лап острова, то это Бьорну.

В комнате повисло ошеломлённое молчание. Мы переглядывались, и в наших глазах загоралась надежда. Я чувствовал, что вот-вот расплачусь и, чтобы не вызвать ответные потоки слёз, решительно встал и швырнул себе под ноги давно припасённый флакон. Для дела, которое задумал мой сын, ему понадобится вся магия, какая у нас есть, пусть и я буду к этому причастен.



Мы и без того любили Бьорна, но сейчас мой сын стал настоящим героем. Никто не усомнился в его словах, ни у кого не мелькнула даже тень сомнения, что Бьорну не удастся сдержать слово. Мы верили ему и готовы были сделать всё, чтобы помочь добиться успеха.

Мы стали расходиться, но Бьорн попросил меня зайти с ним в лабораторию. Там он достал откуда-то толстенный потрёпанный том и зачитал мне несколько строк.

«Мне тут хорошо, спокойно. Никто не дёргает, никто не мельтешит перед глазами, никто не жужжит в ухо, никто ничего не требует. Мне никто не нужен. Я не хочу ничего менять» .



- Папа, тебе эти строки ничего не напоминают?



- Это же мемуары нашего основателя. Я помню их наизусть. В той главе он рассказывал, как во сне ему явился его учитель и потребовал, чтобы Эйнар нашёл себе невесту.

- Ты читал отредактированную версию. Ту, которую он хотел, чтобы мы прочли, а я нашёл записки, которые он делал для себя. Представляешь, они вывалились из его урны, когда я убирал её с глаз долой, и только недавно смог их расшифровать, там очень сложный шифр. Папа, всё, что тут происходило — дело рук Эйнара, но я намерен положить этому конец. В той книге, о которой я вам рассказывал, есть намёки, как отсюда убраться, но этого мало, надо ещё нейтрализовать все ловушки, которые здесь понаставил Эйнар, и я немедленно этим займусь. Медлить нельзя, работы слишком много. Все ниточки ведут в Китай, и я немедленно туда отправляюсь.

И Бьорн растаял в воздухе, оставив меня в полном недоумении.





Итоги недели.

 

Как все интересно у вас постоянно разворачивается, не ожидала, что Тор обретет любовь под старость лет.

Бьорн очень деятельным вырос и смелым, думаю ему обязательно удастся вырвать всю семью из лап острова. Тоько пока не понятно, что же успел натворить Эйнар. Для чего ему были нужны магические ловушки и зачем он принуждал своих потомков строить жизнь по его указке.

 

Chernosnegka, нельзя же всё впихнуть в один отчёт, и так до конца челленджа их (отчётов) осталось всего пять, надо что-то и на них оставить ;) Опять же, как обойтись без интриги, если сразу всё вывалить, то и писать дальше не о чем



Китай.

Бедный папа, я оставил его таким расстроенным. Он и не подозревал, что во всех несчастьях нашей семьи виноват вовсе не остров — остров такая же жертва, как и мы. Все мы стали заложниками моего прадеда Эйнара. Не знаю, как мне стукнуло в голову прибрать урны предков в такое место, откуда даже намёк на магию не просочится. Скорее всего, моё подростковое бунтарство восстало против чудовищного поклонения покойным, которое процветало в семье. Моя живая натура не желала мириться со смертью и это принесло неожиданные плоды.

Сейчас я прибыл в Китай, где прадед завязал коварный узел, который мне предстоит разрубить. Это из-за Эйнара дядя Тор оставил возлюбленную, которая ждала от него ребёнка, это из-за Эйнара тётя Сольвейг осталась без отца, как мы с Андерсом едва не остались без матери.

Даже в своём тайном зашифрованном дневнике прадед опасался писать, какие ловушки он поставил, чтобы его потомки не смогли покинуть остров, но по скупым намёкам я догадался, что все они находятся в Китае. Китай намертво связал остров ещё с двумя странами, в которых впоследствии побывал Эйнар.



Именно поэтому Китай больше других стран пострадал от визита моего предка. Здесь до сих пор водились люди-жабы, зомби бродили по городку средь бела дня, а призраки не знали покоя.

Я начал с медитации на самой высокой точке страны.



Эйнар любил одиночество, остров ему понравился, это было идеальное место для уединения и прадед стал мечтать о вечной жизни, но остров сопротивлялся попыткам Эйнара создать эликсир бессмертия. Остров считал, что каждый должен прожить отпущенный ему срок и всю свою слабенькую магию пустил на то, чтобы помешать прадеду стать бессмертным или продлить себе жизнь. Эйнар стал проводить опыты в других странах, которые остров не сумел заблокировать, и до сих пор в Китае, Египте и Франции никто не взрослеет, не стареет и не умирает. Но достичь главной цели — собственного бессмертия — Эйнару не удалось.

Медитация помогла найти мне первые подсказки. В первую очередь мне следовало покончить с эпидемией зомби и излечить китайцев, пострадавших от опытов Эйнара.

Едва вернувшись в город, я встретил возлюбленную моего двоюродного деда Тора. Эйнар ненавидел её за то, что она соблазнила его любимого сына. Впрочем, это ещё вопрос, кто кого соблазнил. Однако у Эйнара была своя точка зрения на этот счёт и несчастная женщина сразу после родов превратилась в зомби.



Вот поэтому я интересовался целебными эликсирами. Я знал, что Китай наводнён жертвами экспериментов моего предка. Всё свалили на Торвальда, а Тор был лишь катализатором. Семена зла здесь посеял Эйнар.





Уже после своей смерти, в тот момент, когда родился мой отец, дед понял глубину своей ошибки. Он увидел будущее, которое сулило ему полное забвение и постарался принять меры. Все свои желания, все свои страхи прадед вкладывал в душу моего отца и внушал ему, что это воля острова. Папа слишком легко внушаем и воспитан в беспрекословном подчинении Эйнару. Если бы мне не передалась частичка свободолюбивого духа моей матери, я бы вырос таким же, как отец. Эйнар, предчувствуя поражение, пытался оградить меня от матери и в результате мама на долгие годы оказалась в заточении вместе с Торвальдом — любимцем Эйнара. Так он убивал сразу двух зайцев: лишал меня маминого влияния и давал своему сыну то, о чём тот мечтал всю жизнь.

А вот и моя вторая тётушка. Она намного старше тёти Сольвейг, но до сих пор выглядит ребёнком.



Ничего, если всё, что я задумал, удастся, то после моего отъезда и жители Китая, и жители Египта и Франции снова обретут нормальную жизнь и будут взрослеть, стареть и умирать в положенные сроки.
Если бы...

дети-иностранцы взрослели, то Юао в молодом возрасте выглядела бы так:

Пока я беседовал с тётей-ребёнком, на горизонте появилась ещё одна жертва опытов Эйнара.



После исцеления это оказалась довольно милая женщина. Обрадованная, она умчалась домой.



Наступал вечер и я отправился на кладбище, чтобы упокоить беснующихся призраков.



Работёнка не из лёгких. Видимо, прадед вкладывал в оживление призраков немалую фантазию, но я потрудился на славу. Больше ни одному покойнику не взбредёт в голову шататься по ночам и пугать людей.



Следующую ночь я провёл в лагере, в котором Торвальд невольно запустил нашествие зомби. Эта точка была одной из ключевых в моём расследовании. Я расположился у костра и стал ждать.



Когда наступила полночь, зомби полезли из своих укрытий.





Не скажу, что это было легко, но мне удалось запечатать очаг распространения зомби-инфекции. Больше Китаю не угрожали ни зомби, ни призраки. На очереди были люди-жабы. С большим трудом мне удалось их найти, потому что хоть внешне они стали земноводными, разум у них остался человеческим, и они боялись выходить на улицу, чтобы жители городка не забили их камнями. Однако я разыскал всех и избавил их от проклятия.









Оставалось самое главное: распутать узлы, которые связали между собой три страны и остановили в них время.

Я знал, что когда это случится, меня мгновенно перекинет на остров. Родители и тётя Соль уже немолоды, я мог рассчитывать только на помощь Андерса, но нас двоих будет мало, чтобы суметь излечить наш островок от прадедовской магии. Мне нужно было найти жену. И тогда все мы: Андерс, моя жена, наши дети, выступив единым фронтом, сумели бы разделаться с тем, что натворил Эйнар и освободить остров от нашего присутствия, а себя — от острова. Жаль, что я не могу привезти жену Андерсу, но ему пока придётся потерпеть. Я сделаю всё, чтобы мой брат ещё до седых волос вкусил воздух свободы и устроил свою жизнь.

Папа удивлялся, почему я так забочусь о сплочении семьи. Эйнар делал всё, чтобы разобщить нас, чтобы каждый думал только о себе, и все считали, что так и должно быть. Конечно, прадед не догадывался, что его записки когда-нибудь будут найдены и расшифрованы, но всё равно принимал меры против семейного единения.

Итак, мне надо было найти жену. Женой Эйнара была француженка, моим дедом тоже был француз, наша с Андерсом мама — египтянка. Моим детям нужна мать-китаянка. Такая гремучая смесь увеличит наши шансы на успех.

Несколько раз я встречал в городе девушку, которая запала мне в душу. Я знал, что она замужем, что у неё есть ребёнок, но сердцу не прикажешь. Я влюбился в замужнюю даму.



Я боролся со своим чувством, но чем больше я убеждал себя, что не могу, не имею права разрушать чужую семью, тем сильнее влюблялся в Лин. Больше всего меня беспокоило то, что даже если Лин согласится уехать со мной, ей придётся расстаться с дочерью. Уж я-то хорошо знал, каково это расти без матери. И всё-таки я решился.

Мы встретились в саду и я едва удержался, чтобы не схватить Лин в охапку и утащить к себе, как пещерный человек.



Я рассказал Лин всё без утайки. И о том, что натворил мой прадед, и о том, чем я занимаюсь, и о том, что будет ждать её, если она выйдет за меня замуж.





Лин долго думала над моими словами, а я не торопил её. Я уже знал, что она вышла замуж не по своей воле и так и не сумела полюбить мужа. Лин тяготилась этой бесконечной жизнью, застрявшей в одной точке. И, наконец, Лин решилась.



Да, ей будет больно расстаться с дочерью, но если это расставание даст её девочке нормальную человеческую жизнь, то Лин согласна на всё, а наша любовь поможет преодолеть все трудности.







После переезда Лин пошла получать развод. Её муж, как и следовало ожидать, был категорически против. Он злился не из-за того, что Лин его бросает, он злился из-за того, что Лин бросает его ради меня. Вот если бы Лин уходила к китайцу — тогда другое дело, а выходить замуж за иностранца — это позор даже для бывшего мужа.





Но Лин была настроена решительно и вернулась домой совершенно свободной и готовой к новой жизни.



Я прекрасно помнил правило, установленное Эйнаром: свадьбу надо играть на острове. И теперь я знал, откуда у этого правила растут ноги. Каждая свадьба добавляла Эйнару могущества. Когда бабушка и папа считали, что они отдают дань уважения острову, они отдавали часть своей силы Эйнару. Пусть я надёжно замуровал урну с прахом прадеда, но я не собирался давать ему ни малейшего шанса. Поэтому мы с Лин поженились тут же, едва она вернулась со свидетельством о разводе.





Теперь у меня была жена, и я мог приступать к осуществлению заключительной части моих планов. Но сначала я зашёл к отцу тёти Сольвейг. Она очень просила, чтобы я навестил его и рассказал, как она его любит и скучает по нему.



Бедняга даже не знал, что у него есть дочь, он очень хотел с ней познакомиться, но я не мог ничего обещать, ведь совсем скоро связь с Китаем должна будет прерваться.

Больше тянуть было нельзя. Для верности я перечитал записки Эйнара, чтобы убедиться, что ничего не упустил и не перепутал.



Меня ждало опасное приключение и на всякий случай я отдал распоряжения Лин, что ей следует делать, если со мной что-то случится и отправился в путь.



Сначала я шёл по следам бабушки Хельги. На каждом шагу я видел знаки, оставленные ею. В подземелье под Горячими источниками я понял, почему Эйнар так скоропалительно вернул Хельгу на остров, даже не дав ей захватить с собой Тао — отца Сольвейг. Хельга слишком близко подобралась к первой ловушке, оставленной Эйнаром. Стоило ей сделать ещё один шаг, и Хельга бы погибла, а Эйнар не мог этого допустить.



Я же совершенно беспрепятственно сделал этот шаг, и ничуть не удивился, когда не только не вернулся на остров, но и ни чуточки не пострадал. Значит, я правильно понял намёки Эйнара, оставленные в его записях.



Следующий шаг требовал от меня тщательной подготовки как физической, так и ментальной. Лин по-прежнему оставалась дома и ждала моего возвращения, а я отправился тренироваться в Академию.



Когда я счёл, что готов к любым неожиданностям, настало время очередной медитации. Сад мудреца подошёл для этой цели как нельзя лучше. Из сада я вышел просветлённым. Мне оставалось только найти талисман, который защитит меня в дальнейших поисках.



Талисман нашёлся не сразу, но я всё-таки сумел добыть редкую рыбу-дракона. Только эта рыба, собственноручно выловленная ровно в полночь, годилась для моего талисмана.



Тысячу раз я благословлял свою ничего не ведавшую бабушку. Ведь именно Хельга снабдила меня мощным орудием — легендарным топором, который прадед не уничтожил только из-за того, что считал, будто никто не сможет догадаться о предназначении этой реликвии.



Когда я проник в тайное убежище древних монахов ордена «Твёрдый кулак», я сразу понял, что здесь придётся попотеть.



И оказался прав. Прадед умно использовал древние секреты и сумел неплохо замаскировать очередной узелок.





И эту ниточку мне удалось распутать, но я знал, что впереди меня ожидает ещё более сложная задача.

Последний и самый важный узел Эйнар запрятал в лабиринтах Небесного храма. Я пробирался узкими ходами, нырял в колодцы, видел удивительные по красоте места и не мог не уважать своего безумного прадеда за его изобретательность.





Только великий и изощрённый ум мог додуматься до такого. Спрятать самый важный компонент в столь недоступном и величественном месте.

Лабиринт потрясал воображение и, когда я его прошёл, мне казалось, что я провёл в подземелье целую вечность.





Я достиг цели. Оставалось только заложить мину замедленного действия, которая уничтожит величайшее изобретение Эйнара. Мне надо было вернуться к Лин, чтобы успеть взять её за руку, прежде чем Китай освободится от проклятия и выкинет меня на остров.



И, конечно же, я успел. Мы любовались на звёзды, которые нам теперь предстояло увидеть очень и очень нескоро, когда часовой механизм пришёл в движение, замкнул цепь и проклятье, тяготевшее над тремя странами, рассеялось.



Выполненные квесты:

Рыба для мудреца — 7 повторяющихся квестов— на 4 квесте получена виза 1 категории
Нефритовое дело - 2 квеста
Крепкие руки мастера+Отчёт о тренировочных поединках+Медитация — путь к просветлению+Письмена Чин Шань Ху — виза 2 категории
Монахам нужна помощь+Старая безделица+Это ещё не всё+Рождение ключ-камня+Был бы ключ — замок найдётся+Прямо под носом+Предмет интерьера

 

(пишу с тлф, прошу простить за всяко разно ошибки )
А вот уже и конец 3 поколения... Казалось, только вчера Эйнарчика выбросило на остров... Да, чавой-то он там такого натворил, а? Лааадно, ждем проду.
И хорошо, что Олаф и Тахия снова вместе!
А Бьорик молодец - умным мальчиком вырос
_____
Ай-ай-ай, я написала коммент не прочитав отчёта (будь он не ладен, праклятый телефон )! Срочно исправляюсь!

 

KateBekett, да, в общем-то, уже всё рассказано, что такого натворил Эйнар и часть последствий уже устранили, осталось совсем чуть-чуть

ШТАПИК, а ты думала, почему в путешествиях симы не стареют? Всё Эйнар, всё его проделки Вот оно когда всё открылось


Неделя 21.

Итак, козни Эйнара против трёх стран, которые не сумел заблокировать остров, были расстроены и, как только там восстановилась нормальная человеческая жизнь, мы с Лин оказались дома.



Папа на радостях, что я не только благополучно вернулся из опасного путешествия, но и привёз с собой красавицу жену, отпустил своего давнего друга Сильвестра на волю. Вороны живут долго и Сильвестр за то время, что провёл с папой, так и не привык к заточению.



К нашему возвращению тётя Соль испекла роскошный ангельский торт, который мы с удовольствием умяли. Заодно семья познакомилась с моей женой и Лин всем очень понравилась, в чём я и не сомневался.



Папа, памятуя о тех временах, когда он строил из себя великого Хранителя и мага, а потому спал с мамой по очереди в волшебной капсуле, что закончилось весьма и весьма плачевно, сразу разохался и разахался, беспокоясь о том, где мы с Лин будем жить. Но я уже давно всё решил. Отныне тайная лаборатория прекращала своё существование. Лабораторный стол вместе с котлом и старинными книгами будет доступен всем желающим. Поднатужившись, я переместил его к изобретательскому верстаку и кругу ваятеля. Хватит конспирологии, хватит тайн, знания должны принадлежать всем, а не только избранным.

Тётя Соль тут же нашла себе занятие по душе. Она приникла к алхимическим фолиантам, как будто всю жизнь мечтала их прочесть. А кто знает, может, и мечтала, только боялась, что её к ним не допустят. И ведь не допустили бы.



На месте громоздкого стола мы с Лин поставили кровать, а когда я безжалостной рукой развоплотил весь магический арсенал, хранившийся тут ещё со времён Эйнара и настроенный на его волну, сразу освободилось место под доминошный стол, за которым немедленно уселась остальная часть нашей семьи и азартно забивала «козла», пока я снова сверялся с записками Эйнара.



Как оказалось, память меня пока не подводит, и я всё делаю правильно. Во-первых, в ближайшее полнолуние нам с Лин следовало вплотную заняться воспроизводством рода. Полнолуние как раз и подоспело.



Во-вторых, Андерсу, Лин и мне надо было поднажать. Мы обязаны были добиться исполнения наших самых заветных желаний, не дожидаясь зрелости. Конечно, время в запасе ещё было, ведь мы только-только отметили совершеннолетие, но не стоило откладывать всё на последний день.

Андерс не подкачал и управился первым. Недаром мой брат прирождённый спортсмен. Ему эти прыжки-подскоки только в радость.



Лин вооружилась электронной книжкой и между остальными делами изучала то логику, то основы механики, а мне оставалось научиться виртуозно играть на ударных.

Конечно, условие исполнения желаний было одним из основных, но не только оно должно было помочь нам воплотить мой план в жизнь. Я вгляделся в магическое яблоко, и только сейчас сообразил, что едва не упустил из виду один из важнейших приборов, который будет нам жизненно необходим и который по велению Эйнара никогда не водился в доме. Телескоп.



Лин взяла на себя наблюдение за звёздами, а мы всячески старались её развлечь: я стучал по барабанам, а родители исполняли старинные баллады.



Вскоре выяснилось, что полнолуние не прошло даром. Наши с Лин старания увенчались успехом. Жена сообщила эту радостную новость в присутствии всех членов семьи, что не могло нас не воодушевить.



Лин с ещё большим удовольствием взялась наблюдать за изменениями, происходящими в небе, потому что ей было не только приятно находиться на свежем воздухе, но и полезно для будущего ребёнка, которому совсем скоро предстояло поселиться в самой глубокой точке острова.



Андерс решил, что раз его мечта сбылась, то никто не помешает ему помочь мне с исполнением моей и присоединялся ко мне, когда я брался за барабанные палочки. Чтобы не мучить брата ненавистной ему природой, мы играли в помещении.



И, конечно же, без слушателей мы не оставались.



Тётя Сольвейг совершала удивительные открытия и я радовался, глядя на тётушку. Она всегда была тихой, нетребовательной, скромной и вдумчивой. Я редко видел улыбку на её лице, разве что когда расширил её комнату, и вот тётя Соль, наконец, улыбалась и выглядела такой молодой и счастливой, что только ради этого стоило рассекретить старую лабораторию.



Мы часто проводили время в джакузи. Лин не могла влезть туда со своим растущим животом и занималась спортом, чтобы не растолстеть после родов.



Конечно, жена утомлялась, но она уверяла меня, что это приятное утомление. Однако мой брат был начеку и, едва замечал, что Лин хватается за спину, тут же тащил её к массажному столу.



Папа с ужасом смотрел, как Андерс своими ручищами разминает спину Лин. Но папу пугало не то, что брат может повредить моей жене. Папа боялся, что Андерс воспылает запретной страстью, как некогда воспылал его дядя Тор. Папа опасался, что Лин, бросившая мужа и ребёнка ради меня, с такой же лёгкостью бросит меня ради Андерса. Ну, не знаю. Если я не могу доверять родному брату, с которым знаком ещё до рождения, то кому тогда вообще можно доверять? И в Лин я был уверен. Мужа она не любила, а за меня вышла замуж по любви и безо всяких магических штучек.

Время родов подоспело незаметно. Лин решила рожать в детской на месте бывшего склепа, чтобы ребёнок сразу вдохнул воздух, который защитит его от происков Эйнара.



Вся семья сбежалась в подвал, желая присутствовать при рождении ребёнка, который ознаменует новый этап нашей жизни.



Я быстренько всех выпроводил, потому что этап этапом, знамения знамениями, но роды — интимное дело и нечего смущать мою жену.

Как я давно подозревал, одним ребёнком дело не обошлось и Лин родила нам сразу двух очаровательных сынишек, которых мы назвали Ярл и Арне — от Я до А.



Пока трудно судить, в кого пойдут наши дети, но мне это неважно. Главное, что они у нас есть. Все эти прадедовские штучки, что наследник должен быть вылитым Сваном — это ерунда. Конечно, как всякому родителю, мне хочется, чтобы хоть один сын вырос похожим на меня, но именно как родителю, а не как Хранителю, коим я, кстати, не являюсь. Я бы назвал себя, скорее, Разрушителем.





Не скажу, что с рождением детей наша жизнь сильно изменилась. Да, сынишки требовали внимания, но при таком количестве обожающих их родственников этого внимания у них было в избытке.

Наступало полнолуние. День, в который наши сыновья должны были стать старше. В ночь перед этим событием родители по давно заведённой привычке пели дуэтом, а Лин, Андерс и я, пользуясь тем, что дети крепко спят, наслаждались концертом.





Песня лилась над океаном, вдруг мама как-то странно посмотрела на папу и вокруг неё появилось странное свечение. Сердце сжалось от плохого предчувствия.



За мамой пришла Смерть.



Папа не мог на это смотреть. Он второй раз терял свою любимую и на этот раз навсегда.



Отец много раз говорил со мной о том, чтобы я позволил им с мамой встречаться после смерти, но как ни жаль было ему отказывать, пойти на такой риск я не мог. Я мог только обещать папе, что мама никогда, ни при каких обстоятельствах не встретит дядю Тора.

Папино горе невозможно передать. Андерс взял отца под свою опеку.



Он поселил папу в своей комнате и теперь они целыми днями предавались игре в шахматы. Всё-таки мой брат не только великий спортсмен, он ещё и хороший психолог. Я всегда знал, что на него можно положиться.



Сам я не имел права предаваться унынию. Стоило мне дать себе поблажку, и я мог бы не устоять, вернуть маму, потом начать поиски эликсира бессмертия и тем самым предать самого себя. Я знал, что до того, как всё закончится, мы потеряем ещё тётю Соль и папу, и, как ни горько мне было это сознавать, но пути назад уже не было.

Сыновья уже достаточно пропитались антидотом и им настало время вылезти не только из пелёнок, но и из бывшего склепа. В комнате родителей, которая теперь пустовала, мы устроили настоящую детскую: светлую, просторную, уютную.

Закончив с похоронами и ремонтом, я пошёл искать подарок для Арне. Мальчик родился колдуном, как и я, и ему настало время обзавестись собственным питомцем. В этот день на остров прилетел великолепный кардинал. Он и стал моим подарком маленькому магу.





Ярла — нашего старшего сына — можно хоть сейчас отправлять в Китай, и там даже не поймут, что мальчонка не чистокровный китаец, тем более, что и лопочет он, как китайцы, так же неразборчиво. Вот только совершенно непонятно, в кого у него такие серые глаза. У всех в нашем роду глаза или белые в Сванов, или карие, а Ярл сумел выделиться.



Арне, как мне кажется, долго думал, на кого ему быть похожим, потому что если общую бесцветность он взял от меня, то всё остальное - заслуга Лин. Но, кажется, ещё есть надежда, что нос тоже будет мой.



Конечно, мы сразу стали приучать детей к горшку, это одно из самых важных детских умений, и сынишки не стали капризничать. Раз-два, и уже оба не ждут, пока подгузники промокнут, а сами шустро ползут, куда положено.



Папа и Андерс тоже не остались в стороне, они взялись обучать малышей стоять и ходить на двух ногах. Папа уже опытный боец, а Андерс, хоть никогда не имел дела с детьми, тоже неплохо управился.



Сынишки теперь передвигались с первой космической скоростью и догнать их смог бы только хороший бегун. Впрочем, их всегда можно было отловить или возле кукольного домика, или за просмотром детских передач.





Пока сыновья учились ходить и развлекались, мы с Лин стремительно продвигались каждый к своей цели и достигли их одновременно.



Первый этап моего плана был завершён.



Итоги недели

 

Все традиции сразу порушились, даже как то странно