ИГРЫ

Игры

Художественное произведение эпистолярного жанра.
Сцены насилия, порнографии, нецензурная лексика - отсутствуют.
Склонность к нетрадиционной ориентации присутствует.
Основано на реальных событиях.
Все герои вымышлены. Любые совпадения имен - случайны.
16+

Содержание

* Раз
* Два
* Три
* Четыре
* Пять
* Шесть
* Семь
* Восемь
* Девять
* Десять
* Одиннадцать
* Двенадцать
* Тринадцать
* Четырнадцать
* Fin.
* p.s.
* Титры

От автора

Я решилась таки на публикацию своего старого произведения здесь.
Сразу скажу, что работаю в подобном формате впервые, и уже столкнулась с тем, как это сложно.
Моя благодарность miss_callen за помощь в поиске необходимых декораций. Без нее - не было бы той решимости, которая сподвигла меня на реализацию этой безумной затеи.
julia_sergeevna , спасибище тебе за прическу!
Так же огромная благодарность ШТАПИКУ за кота!


У данного произведения есть невольный соавтор.
Все письма из города Ns принадлежат мне, но были написаны другим человеком....

 

Sky, спасибо больше за отзыв, я рада, что ты читаешь!
Ждать осталось, я надеюсь сама, не долго. Предпоследняя глава в разработке, под нее уже сделаны новые лоты в городе, осталось только отснять материал. Если работа придавит не сильно, то на днях будет продолжение.

 

Zzz-Danaya, спасибки за добрые слова! Мне всегда приятно твое внимание ))))))))
Foxel, за кота - спасибо Штапику! В одново я бы не справилась.

 

съемки приостановлены по метеорологическим условиям



Ну участке бесконтрольно и круглосуточно льет дождь, которого там вообще не должно быть.
Рабочие уже который час тщетно пытаются найти и обезвредить источник неприятностей.
Съемочная группа со скучающим видом курит бамбук...

 

4aika_li, даешь романтичные кадры под дождем!!!

 

14.

julia_sergeevna, для тебя в этот день

Я очнулась в руках Кати.
Всё тело таяло в опьянительном блаженстве. От переизбытка свежего воздуха и ярких впечатлений клонило в сон, а время уже давно гнало домой, спать. Весь день стояла безупречно солнечная погода, и наша прогулка по воде пришлась весьма кстати всей весёлой кампании. Удачно разместившись в двух лодках, мы устроили настоящие гонки: Лис гребла за Ливингстонов, я – за БЕЗдуров.



Казалось, что силы были равны, но с великим ликованием мы все-таки вырвались вперёд, налегая на вёсла всеми возможными способами. Оказавшись почётным лидером, я вдохновилась на самый экстремальный поступок, и выпрыгнула из лодки в воду.



Это сопровождалось шоком всех присутствующих, которые до последнего момента не верили, что я действительно сделаю это. Экологическая ситуация наших вод уже давно не радует воображение. Но быстро раздеваясь под смесь одобрений и сомнений, я не дала себе время, чтобы разумно передумать, и свободно предалась желаемому удовольствию. Просто безумно хотелось искупаться, и неважно было, какого цвета я вылезу из воды. Собственно, ничего страшного не произошло. Напротив, с трудом забравшись в лодку, я оказалась в эпицентре внимания и восхищения.



Глаза горели огнём, мокрые волосы – в художественном беспорядке, а сердце отстукивает оду радости. Хотя рукоплескания изливались в основном от БЕЗдуров. Соседний экипаж корабля глядел на меня сурово скептически, да и я была уверена, что будь я на том борту, мне бы не позволили сделать сей безумный поступок.
Но я была в другой кампании, и чувствовала полную свободу действий, как никогда. Хотелось играть, не думая о последствиях, смеяться в лицо морали, быть на звездной высоте, и летать, летать, летать, не соблюдая никаких правил!
Моё освежающее приключение не отменило последующего купания в фонтане.



Вымокнув теперь до конца вместе с БЕЗдурами и уже давно распрощавшись с остальными, мы отправились покорять сердца общественности. На главной пешеходной улице города фальшиво-пьяно звучала «31 Весна» в исполнении неизвестно угрюмого буча. Струны альта выдавали смутно похожие скрипы, и мой слух не мог долго выдержать этого насилия. Отобрав с разрешения инструмент, я предложила другой девушке с гитарой сыграть что-нибудь ещё. В раз настроившись друг на друга, мы динамично зажгли пару песен, чем не мало порадовали собравшуюся любительскую кампанию, и свет моей популярности разжёгся с новой силой.



-Слушай! Я не знала, что этот альт может так играть!!! – возбужденно набросилась на меня хозяйка инструмента, которая с радостью отдала мне его в руки.
Я тоже удивилась, что могу вот так играть – на улице, посреди нетрезвого народа, превратившего в активных слушателей и участников действа. За время нашей игры передовые общинники насобирали с прохожих рублей 50, и меня поразило, что деньги могут доставаться с такой лёгкостью. Потом инструмент ещё долго не покидал моих рук – я с ходу подхватывала другие песни и играла просто так – на бис. Все вокруг быстро стали знакомыми и общались со мной так, как будто знают уже много лет. Я лишь вовремя отказывалась от предлагаемых бутылок пива или портвейна, мне они были без надобности. Моё настроение и без того было споено излишним вниманием. Меня склоняли по всем статьям сегодняшнего дня, от прекрасной голой барышни в лодке, до божественной скрипки. Давно забытое музыкальное образование дало о себе знать.

Безумный день близился к завершению, но идти никуда не хотелось. Нежась в лаврах всеизвестности и в Катиных руках, я просто засыпала с детской улыбкой на лице и переосмысливала прожитые впечатления.



Меня с честью включили в клан БЕЗдуров, потому что я прошла с ними через огонь и воду. Даже не знаю, радоваться этому или нет, но я действительно безумно провела это время и была крайне этим довольна. Оставалось только донести себя до дому.

Продолжая балдежно лежать на коленях у Кати, я подняла руку в общество:
-Можно выделить мне из гонорара 5 рублей на проезд?
Нехитрая сумма быстро нашлась и была дана команда на отбой. Компания медленно начала расходиться. Полутрезвой походкой я направилась к остановке, наслаждаясь свежестью вечера. Со всех сторон слышалось веселье знакомых голосов. Но один, крайне пьяный голос серьёзным тоном прозвучал прямо в моё ухо:
-Из-звините, можно к вам, э-э-э… поприставать?



-А зачем? – я совсем не удивилась этому предложению и усмехнулась. Это ничуть не смутило вопрошателя, коим оказалась девушка с гитарой, и она на полном серьёзе продолжила, обнимая меня за плечо:
-Ну как? Вы так божественно играете!
-Разве это повод?
-А что, нужен повод? – в интонации вопроса прозвучал весь пофигизм алкоголя, и мне стало просто смешно.
Но тут знакомый, уверенный голос прервал незавершённую порнографию.
-Только вот приставать к Марине не нужно!



Я громко захохотала и оказалась уже в объятиях Кати. Как добралась до дому – не помню.

* * *​

С понедельника началась работа с группой. Ливингстон – потрясающая, слаженная команда, которая день за днём планомерно выдавала новые музыкальные композиции отличного уровня. Работать с ними доставляло мне огромное удовольствие, и пусть они смущенно скрывали своё достоинство, но я была абсолютно уверена в их успехе.



В перерывах между записями мы пили чай и болтали о жизни, а вечерами я писала ответы на новые письма, бесстрашно выкладывая в них все накопившиеся за день чувства. Привязанность, перелившаяся в пристрастие уже не пугала, а была словно в порядке вещей.



На Край земли (неба)
Из города Ns, в котором больше не живёт небо.

Здравствуй!

После приветствия хочется написать, кто ты для меня. Но какие могут быть слова: дорогая, любимая, самая нежная, бесценная, милая, чуткая. Но что это? Этого слишком мало, чтобы описать тебя. Мало, чтобы сказать, что ты для меня значишь.
А что ты делала все эти годы? Смотрела на закат. Пила крепкий зелёный чай. И думала обо мне… Мне так этого хочется. Скажи, ведь это правда?
Вот у меня так. Я покупала твои любимые цветы, покупала для тебя зелёные рубашки (под твои (мои любимые) глаза) и красные яблоки – на случай, если ты захочешь вернуться. Я каждое мгновенье ждала тебя, вздрагивала, когда звонили в дверь. Мечтала, что за ней окажешься ты. Я не скажу тебе ни слова, просто обниму тебя. И поцелую так долго и так нежно, как никогда. Нам не нужны слова, у нас есть чувства и желания. У нас есть целая жизнь. Твоя и моя. Наша общая.
Да. Так я думала вечерами, съедаемая изнутри тупым одиночеством. Пила литрами крепкий кофе, разбавленный своими безвкусными слезами и думаладумаладумала, скучала, вспоминала, хотела. Но ничего не могла поделать. Продолжала пить уже остывший кофе, который я не так уж и люблю. Но не представляла, где ты. Ужасная опустошённость. И, кажется, никакого будущего. Какое будущее может быть без тебя?
Вернее, могло. У меня снова появилась ты. Появились твои письма. Появился смысл жизни, который, оказывается, может поместиться в маленький почтовый ящик. Я думаю о тебе каждое мгновение. Мои мечты приобретают форму в твоих словах. Стена между нами рушиться. С каждым твоим словом. С каждой минутой.
Я, правда, очень боюсь разочаровать тебя. Моё внутреннее одиночество и беспрерывная, зачастую совсем не интересная деятельность сильно изменили меня. А вдруг ты ждёшь от меня совсем другого? Ты идеализируешь меня, не надо. Тебя не могло испортить море, закат и чайки. Меня портит всё, что окружает. И я не могу вырваться из этого замкнутого круга. Но одно помогает мне, особенно сейчас. Твоя любовь ко мне и моя любовь к тебе. Ты ведь поможешь мне, правда? Поможешь снова стать прежней?
Хотя, возможно, я всё это нафантазировала, и во мне ничего не изменилось. Просто тебя нет рядом. Меня никто, никогда не понимал, как ты.
Не хватает понимания.
Не хватает искренности.
Не хватает нежности.
Не хватает любви.

Одним словом, не хватает тебя.

ХХ. ХХ. ХХ​

P.S. всё только начинается.



Не в первый раз мне захотелось увидеть этого человека, быть с ним, видеть его, чувствовать. Но я закрывала глаза и видела только Леру.

В город Ns, с Края земли (неба)​

* * *
Я бы хотела жить с Вами
В маленьком город(ке),
Где вечные сумерки и
Вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице –
Тихий звон
Старинных часов – как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды –
Флейта
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили…
Посреди комнаты – огромная изразцовая печка,
На каждом изразце – картинка:
Роза – сердце – корабль –
А в единственном окне – снег, снег, снег.
Вы бы лежали – (какой) я Вас люблю:
(Ленивой, равнодушной, беспечной).
Изредка резкий треск спички.
Папироса горит и гаснет,
И долго-долго дрожит на её краю
Серым коротким столбиком – пепел.
Вам даже лень его стряхивать –
И вся папироса летит в огонь.



Чтение Цветаевой сопровождалось творческими процессами. Руки брались то за карандаш, то за кисть. Состояние духовной наполненности выражалась во всем – от первого до последнего жеста, не скупясь на мелочи. С особым терпением я натягивала ниточный такелаж на миниатюрную модель яхты.



Слепленная из глины, она ждала своего часа, блистая свежей белой краской. Это была копия от мыслеобраза оригинала, осталось только дать ей имя. Вот с этим была небольшая проблема. Я не знала имени. У меня была одна идея, и эта идея лежала сейчас на столе рядом – фотография Прекрасной Леры. Она досталась мне в то воскресенье, когда имела место безумная прогулка.



-Это специально для тебя! Эксклюзив из личной коллекции Смерти.
Под Смертью Аня имела ввиду их администратора, которой тогда не было с нами в лодке.
-Помнишь, я тебе говорила? Вот это – её жена.
-Скорее – муж, - грустно поправила я, созерцая грозную фигуру на втором плане снимка. Сама Лера была несколько иного вида, чем я привыкла её видеть. Голливудская улыбка для фото, облачённая в клёпанную кожанку, смеющиеся глаза и какое-то ребячество, исходящее из деланной позы.



Я улыбнулась, разглядывая снимок. Образ её лица безвылазно сидел в моей памяти постоянно. И, будучи единственным посредником в этой переписке, Лера незаметно превратилась и в собеседника. За каждым словом я видела выражение её глаз, мне всё больше хотелось думать, что это она.
Взяв подсохшую модель яхты, я написала на белом борту: «Schöne Lera» - Прекрасная Лера.




to be cont...

 

Sky, спасибо! Стараемся ))) Правда мне кажется, что скрины все хуже и хуже. Начинаю повторяться....
Да, про эту фотку я уже очень поздно подумала, когда размещала новую главу. Но думаю, что мы ее еще увидим ))))

 

Уффф! Прочитала-таки. пахнет концовочкой... Я тоже хочу, чтобы это была Лера. А вот Катя мне все-таки больше нравится. люблю я нежных женщин

 

fin.

На Край земли (неба)
Из города Ns, куда небо обещало вернуться.​

Привет!

Какое-то непринуждённое приветствие. Ладно, не важно.
Ты писала, что не вернёшься в наш город, который, видимо, больше не наш. Но без тебя он не может быть моим. Для меня он – ничто без тебя. Дурацкая точка на карте, которую я, в общем-то, легко могу поменять. А ты ради меня сможешь отойти подальше от своего края? На нейтральную территорию. Которая сразу же станет нашей, если мы будем там вдвоём. Нас никто не будет знать там, искать скрытый смысл в наших словах и жестах, бросать косые взгляды… а потом мы поедем к тебе или туда, куда ты захочешь.
Мы пойдём пешком по этому миру, хоть босиком. Будем есть виноград (а у тебя растёт виноград? Я его по-прежнему безумно люблю) и петь песни. Мы пересечём тысячи границ, преодолеем сотни рубежей, даже если нам не будет хватать для этого жизни. Мы попросим ещё одну жизнь. Одну на двоих. Нам не посмеют отказать в этой просьбе. Мы так редко о чем-либо просим. Разве можно отказать двум самым счастливым людям на свете в ещё одной счастливой жизни?! Жизнь оценит. А мы – воспользуемся. И пойдём дальше. Пересекать границы и преодолевать рубежи, назло горестям и несчастьям.
Ты готова?

ХХ. ХХ. ХХ​

Я задохнулась от эмоций. Боясь разрушить картинку, я метнулась за первым попавшимся карандашом. Буквы вылетали из-под него, словно из горячей печки и обжигались о белизну листа.



Да!
Я готова на всё!
Если бы это только было возможно.
Жизнь здесь запутала меня в мечтах и реальности. Я уже редко вижу разницу. Но разве это плохо, превращать жизнь в сказку?
Я устала писать сказки, в которых главный герой – один во всём мире. И этот герой тоже, наверное, устал.
Если второе дыхание возможно, то я хочу разделить его с тобой.

Мысли остановились, и рука замерла над исчёрканным листом. Написанное сгоряча выглядело не очень-то аккуратно, и я, усмехнувшись, сделала маленькое дополнение.

P.S. прости за столь корявую писанину.
Просто, не отходя от ящика.

На Край земли (неба)
Из города Ns (большого и капризного)
​

Привет, дорогая!
Наверное, мы с тобой уже загоняли твоего почтальона. Ладно, угощай его чаще свежим зелёным чаем и булочками. Должен оценить.

Не плохая идея, подумала я, вспомнив Леру. Надо взять на заметку.

Как же ты живёшь совсем одна? Ну, то есть, без друзей, просто знакомых, просто случайных людей, которые могут поделиться новостями. Мне правда, очень трудно понять. Я каждый день знакомлюсь с десятками людей, которых забываю на следующий день (или утро). Будет день – найдётся кто-то, будет ночь – найду кого-то. Всё так и получатся. И никуда не деться. И ничего, кажется, уже нельзя изменить.
До твоего первого письма. Сейчас появился шанс. Шанс бросить всё и уехать, если даже всё !это! не отпускает. Но я убегу, пока !оно! спит. Спрячу свою тень в самую непроглядную темноту, а звук своих шагов – в густую тишину. И убегу, вот так. Без всего. Без прошлого. Из настоящего. В неизвестное, но такое соблазнительное будущее.
То, что в сентябре кажется мартом, на самом деле январь. Вот и у меня так же. Но когда мне кажется, я крещусь. Так бабушка учила. Я всё помню…
Смотри: я вот всё прошлое вспоминаю, а ты всё о нашем будущем рассказываешь. Ты осталась всё той же безупречно романтичной Сказочницей. А я стала какой-то городской сплетницей, тонущей в надвигающейся всё больше депрессии. От тебя пахнет морем и Солнцем, а от меня, наверное, сигаретным дымом и бензином. Я уже не чувствую. Не то, что запах, я разучилась чувствовать людей. Все люди полностью закрылись. От меня. И от себя. Я улыбаюсь им, что есть силы и таланта, а когда они отворачиваются, плюю в их сторону. И они делают то же самое. И все это прекрасно знают.
Конечно, остались наши друзья. Я их по-прежнему люблю. Вернее, я ИХ только и люблю. Чтобы перечислить их, хватит пальцев на одной руке, но тем больше любви достанется каждому. Это лучше. С ними можно то, чего никак не получается с другими – молчать о таком важном и необходимом, о каком не говорят вслух. Вот я молчу о тебе. Потому что люблю. Невозможное станет возможным. Стало уже. Когда я призналась тебе в этом. Ничем невыразимое чувство. Кто-то говорил мне когда-то, что никогда не признается в любви. Я обижалась. А теперь понимаю. Невыразимое. Иначе не скажешь. Ужасное ощущение, когда хочешь всего лишь прикоснуться, но чувствуешь, что это невозможно. (Сколько там? 40 000 километров?)
Безысходность с правом на надежду.

ХХ. ХХ. ХХ​

О, Боже мой. Что я делаю?! Я просто изверг! Разве можно вот так, жестоко и бесповоротно? Какая же я дура! Бесчувственная. А ведь она – она до сих пор любит, она хранит любовь, честную, чистую, преданную. Как я могла так сыграть? В рулетку с завязанными глазами! Я ведь не думала о ставках. Я даже не думала о ней! Это непростительно. Но она любит. А любовь – это всепрощение. Может, у меня есть шанс всё исправить?



Милый мой человечек!

Прости меня, пожалуйста! Я прошу у тебя прощенья за тот мой фатальный и бессмысленный побег. Теперь я понимаю, насколько низок и слаб был мой поступок. Я просто сдалась, и это было моей ошибкой. Я ошибалась, считая, что при таком раскладе что-то изменится. Что хуже всего, я заставила тебя пережить весь этот ужас. Сколько страдания я тебе принесла, и удивительно, что после всего этого, ты ещё желаешь знать меня. Мне стыдно, и я с глубоким почтением отношусь к твоему большому и вечному чувству. Оно поражает меня, удивляет, вдохновляет и наполняет верой в осуществившуюся сказку. Ты – сама моя Сказочница, и от тебя я слышу всегда только добрые и светлые story.
Расскажи мне как-нибудь сказку на ночь? А то мне давно не снились цветные сны. И это так здорово – с закрытыми глазами слышать твой голос. Но, главное, чтобы можно было, открывая глаза, видеть тебя – в огнях свеч или мерцании звёзд. Звёзды тоже рассказывают сказки, ты ведь слышала! И ветер, и осенние листья, и тихий снег. Да, у меня здесь тоже бывает снег, только очень редко. Он медленно спускается большими хлопьями на зелёную траву. Очень красиво.



А иногда даже завывает серая метель ночью. В такое время я люблю сидеть в шерстяных носках (в тех самых, что ты мне дарила на Новый Год) – перед камином и смотреть на огонь. Тишину нарушает только треск углей, да их шорох – это ты аккуратно передвигаешь поленья в камине, чтоб они лучше горели. Ты всегда сидишь рядом, когда мне одиноко. Ты даже говоришь со мной, как будто твой подбородок и правда приник к моему плечу, а я могу пройтись губами по твоей щеке, лишь повернув голову. Я знаю, что ты не здесь, а там, в далёком городе, но я уверена, что не свихнулась. В такие минуты мне думается, что ты, за 40 тысяч километров отсюда, сейчас тоже слышишь мой голос, и может быть, даже что-то мне отвечаешь…
И это чувство, эта любовь – такая светлая и хрупкая. Я несу её очень бережно, словно боюсь рассыпать на острые осколки. Я несу её в тёплых ладонях, закрывая от ветра, разговариваю с ней нежным шёпотом, целую лазурным светом… Я разговариваю с тобой и целую тебя. Мы вместе несём её – нашу любовь, наш свет, нашу судьбу, нашу совесть – одну на двоих.
Это будет книга. Это будет сказка. Бесконечная история, и мы напишем её вместе. Мы уже начали её писать, а впереди – бесчисленные страницы, на которых мы нарисуем всё, что захотим – и смех, и дождь, и крышу дома с красной Луной, и птиц Счастья, и сплетение рук, и сплетение душ, безграничность смыслов слов и калейдоскоп чувств…

СТОП!
Что-то не то…



Я замерла над письмом. Я вдруг осознала что-то очень глубинное, важное. Меня просто осенило, что душа моя – крылатая. Крылья, небо – вот что стало другим. Как же я не замечала раньше?

Я только что поняла, насколько я изменилась за это время. Знаешь, принципы – штука въедливая. А оказалось вот что. Лет шесть назад и глубже я была уверена, что в прекрасном будущем у меня будет свой самолёт. Самолёт - это был принцип, понимаешь? А теперь, видишь? Вместо рукокрылых – водоплавающие. Белый парус, волны, чайки.
Изменила мечте.
А может, мечту изменила?
И все перемены к лучшему. Действительно, уже давно пора менять в жизни многое.

А я покупаю билет на самолёт и отправляюсь к тебе.

В долгом ступоре я смотрела на последнюю фразу. Это что? Это всё? Что же дальше? Я не знала ответа, но ничуть не сожалела о написанном. Мне показалось, что всё встало на нужное место, вот, теперь. Я словно сделала праведный поступок, подвиг, и впервые на душе стало так легко и чисто, что я почувствовала себя свободным человеком. Свободным от предрассудков и мнений, свободным во всём размахе крыльев.
Ура!



Руки сами сложили из белого листа самолётик, и он был запечатан в конверт вместе с письмом. Я уже лечу! – послала я мысленное обещание своей любимой. На самом конверте я решила написать пару строк из Ахматовой, которые как нельзя лучше подходили моему настроению сейчас.

Просыпаться на рассвете
От того, что радость душит.
И смотреть в окно каюты
На зелёную волну…
И предчувствуя свиданье
С тем, кто стал твоей звездою,
От солёных брызг и ветра
С каждым часом молодеть.

Подумав немного, я нарисовала в углу адрес:

В город Ns, который обречён расцвести.
С Края земли (неба), который уже далеко.​

* * *​

Утро выдалось прохладным, но свежим. Серость улиц за окном будто бы говорила, что город ещё только просыпается. Вот, скоро пойдёт дождь и вымоет деревья, дороги, стены домов. Улицы проснутся и засверкают своей чистотой, на них снова развернётся активная городская деятельность.



За спиной ворчал чайник, словно напоминая мне о домашних делах, но я продолжала смотреть в окно и думать о своём последнем письме. Что будет дальше? Или всё закончилось? Я не чувствовала сожаления. Наоборот, было как-то спокойно и отрешённо. Даже если это конец, то вполне хеппи энд. И я его сделала сама, по доброй воле, что не совсем в моём стиле. Трагедии и грустная безысходность – вот о чём я обычно пишу. Но здесь всё иначе. Только я ещё не знаю, как.



Ответ позвонил в дверь.
Мне стало немного не по себе. А вдруг, всё не так? Вдруг, я всё испортила? Не позволяя мыслям разложить моё спокойствие, я поторопилась расставить все точки в конце предложений и открыла дверь. Огромный букет темно красных роз приветствовал моё глубокое офигение. Вот, чего я действительно не ждала.



-Это что? – наконец выдавила я из себя.
Без капли смущения на лице Лера протянула мне цветы и строго уточнила:
-Это - Вам. Записка прилагается.
И она протянула мне сложенный в несколько раз листок, на котором было от руки нарисовано:

Тебе

Удерживая в одной руке букет, я развернула небольшое послание и быстро прочитала.

Привет, Дорогая!

Я жду тебя. Очень!
Купила цветы и шампанское.
Считаю минуты, секунды…
Дыхание захватывает.
Не могу больше
Без тебя!




Всё.
Больше ничего не было. Только записка и эти восхитительные цветы. И что мне с ними делать дальше? За окном недобро громыхнуло, и зашелестел дождь. Одновременно с ними выключился чайник.
-Удачи, - вдруг мягко улыбнулась Лера, но я остро почувствовала необходимость что-то сделать. Не отпуская её взгляда и с трудом подбирая слова, я проговорила:



-Там гроза сейчас, а у меня чайник только что вскипел. Может быть, Вы зайдёте?





to be cont...?

 

Лерррраааааа Какой радостный конец, сколько эмоций и чувств в этих последних письмах. Я надеюсь, они будут счастливы, эти две романтические, тонкие натуры.

 

julia_sergeevna, я думаю это конец... Да это Лерка! Ну посмотри на нее она же всем своим видом говорит это я.

 

ШТАПИК, я тоже безумно люблю этот финал - каждый раз перечитывая его - все тело наполняется какой-то безумной радостью!

Вот именно от этой фотки, случайно сделанной заранее, я перлась в одиночку, разрываясь от желания скорее поделиться с вами.
julia_sergeevna, яхта на последнем скрине по правде и есть "настоящая", то есть не из игры. Это клон яхты, когда-то подаренной автору писем.
Zzz-Danaya, спасибо, дорогая! Я очень рада, что ты все это читала, и еще больше рада, что оно тебе понравилось ))))

julia_sergeevna, ты действительно хочешь продолжения банкета??? ))))
На самом деле, это конец первой части.... НО....
Слава Гоголя не давала мне покоя, и вторую часть я сожгла

 

хотела сказать зря, а потом подумала... финал и так хорош. Буду перечитывать теперь

 

p.s.

Видимо, моё предложение получилось совершенно естественным, и Лера, задумавшись на мгновение, пожала плечами и кивнула. За эти три недели её нога ни разу ещё не переступала порог моего дома, и вот теперь, невозможное случилось. Я элегантно пропустила девушку в коридор, обдав её ароматом цветов - нужно их куда-нибудь пристроить – и посоветовала, куда повесить куртку. Шум воды, наливаемой в графин, слился с дождём за окном, и я ещё раз вспомнила про чайник.



-Ты какой чай пьёшь? Черный или зелёный? Или будешь кофе? – смена обстановки позволила мне перейти на Ты. В конце концов, Лера у меня в гостях как старый приятель.
-Можно чай. Лучше чёрный.
Она тоже вела себя в соответствии образу бывалого друга. Устроившись на табуретке, она облокотилась на стену голого бетона и стала спокойно наблюдать за моими действиями. Я же, выбрав по своему вкусу чай, нарушила это ненавязчивое молчание:
-Чёрный мягкий, с добавлением трав и лёгким ароматом ананаса. Пойдёт?
Лера согласно кивнула и, пока я заваривала чай на две кружки, на её лице начала появляться довольная улыбка. Я усмехнулась:
-Три недели тебя мучаю, в первый раз догадалась чаем напоить…
-Есть момент, – вновь кивнула Лера.
Интересно, с чем она согласилась? С тем, что я её мучила, или что я -дура такая – боялась её пригласить?



Действительно. Я помню, как напугала Леру в первый раз, когда про роспись рявкнула. Помню её по-детски испуганный взгляд. А теперь… теперь же она сама управляет мной, как пожелает, быть может, сама не зная этого. Или знает? Но у меня же всё на лице написано! Пусть трепетное чувство обожествления и скрывается за грубыми, бытовыми движениями, но нужно быть слепым, чтоб не видеть этого. А Лера – далеко не слепая. Её глаза видят много больше, чем даже я хочу показать. Они вглядываются, изучают, оценивают – постоянно! И я – словно подопытный кролик – ищу верную точку опоры.
Табуретка оказалась ближе всего. Усевшись рядом, напротив, я придвинула наши кружки и заботливо посоветовала:
-Лучше подождать пару минут, чтобы он полнее заварился.
Лера отрешённо кивнула и, обхватив кружку, заиграла по ней пальцами. По её свободным движениям можно было сказать, что она ничуть не смущена ситуацией, но инициативу беседы пришлось взять в свои руки.
-А ты недавно здесь работаешь, верно?
Она кивнула.
-Первый месяц. Он и последний.
-Что? Скоро уйдёшь?



-Да, я восстанавливаюсь в университете.
-А какой курс?
-Третий будет. Так бы четвёртый уже, но я год пропустила.
Я понимающе кивнула, а в мыслях прикинула, что она может быть даже на год младше меня. А может, и нет.
-А у меня пятый впереди. Диплом и трудовая занятость. Последнее лето отдыхаю, наверное… А забавная у тебя работа.
-Разве забавная? По-моему, самая обычная.
-Ну, это же как посмотреть. Ведь ты – главное звено в общении далёких друг от друга людей. Ты помогаешь им быть вместе, ты – как посредник между городами, странами, судьбами…
-Этакий романтический взгляд, - улыбнулась Лера и поднесла кружку близко к лицу.



Изучив сперва запах, она оценила чай на вкус:
-Ммм! – прозвучало с оттенком почтения, и Лера деловито кивнула.
-Хороший чай.
Я с глубоким удовольствием приняла комплимент и тоже погрузилась в кружку.
-А у тебя сегодня праздник?
Её вопрос удивил меня, и я выразительно промолчала, спрашивая одними глазами.
-Цветы, - кивнула Лера в сторону букета. – В честь чего? Если можно такой вопрос.



-А! Это… это в честь моего приезда, - усмехнулась я.
-Приезда? И откуда же?
Моя улыбка приобрела ностальгический характер.
-С края земли. Я там провела целый месяц. А может, и больше, много больше. Последние полгода, наверное.
-Ну что ж, тогда с возвращением! – Лера подняла в честь меня кружку, и доброжелательная улыбка вновь осветила её лицо.



Боже! Какое у неё красивое лицо! Эти глаза, брови, скулы, нос, губы. Я влюбилась в них окончательно и теперь с упоением созерцала прекрасный лик, забыв о мерах приличного поведения. Мой влюблённый взгляд просто скользил по ней, разглаживая все чёрточки и целуя одними глазами. Самым поразительным было то, с каким спокойствием к этому относилась сама Лера, словно ей это тоже нравилось. Она продолжала улыбаться, а её улыбка носила колкий, испытующий характер, заводя меня ещё больше.
У меня уже были готовые ответы, и если бы она спросила, чего я так на неё смотрю, то сказала бы, что нравится. В смысле, она – мне. Но она не спрашивала. Видимо, мои лица были вполне себе откровенны. От этой мысли я немного засмущалась и виновато улыбнулась, вернувшись к остывающему чаю. Лера же продолжала чувствовать себя легко и непринуждённо, словно это была детская игра.
Почему она спросила про цветы? Она не знает причин? Значит, это не она? Или она это специально сказала? Господи, да кто из нас играет?



-А эти цветы… - тут я почувствовала всю неловкость ситуации, - от кого они?
-Разве ты сама не знаешь? – в её лице было искреннее удивление, но всё равно, с намёком на иронию.



-Ну, я… я могу лишь догадываться… а кто она?
Упс! Я испугалась. Вопрос выглядел бестактно. А вдруг это действительно она? Вот тогда я окажусь полной дурой.
-Нет! Не говори! – перебила я её мысли. – Пусть всё останется, как есть. Я не хочу этого знать.
Лера только пожала плечами и углубилась в чай. Полминуты молчания заставили меня нервничать. На самом деле я разрывалась от желания наконец всё узнать.
-Но это не я, - и вновь испытующий взгляд и ровный голос, - Если вдруг тебя посещали такие мысли.



Я смутилась от этого маленького упрёка. Меня не просто посещали такие мысли. Это было по сути моей навязчивой идеей. Но с другой стороны, я почувствовала, что всё встало на свои места. Было в этой истории много несоответствий, и теперь они оправдались. Наверное, это даже хорошо, и я могу быть честна с собой.
-Я… Нет, я понимаю, конечно, что это не ты. Я вижу это, вы не похожи. Теперь очень даже ясно вижу… Но… не скрою, порой, мне хотелось…
Лера вновь удивлённо вскинула брови, а меня от этого всю взбудоражило, словно кто-то ущипнул. Приятные мурашки побежали по телу. Боже! Её взгляд! Я сейчас умру от счастья.



-…Да, - продолжала я, смущённо улыбаясь и скрывая приступ эйфории, - Мне не раз хотелось стереть эти различия между вами и…
Моё дыхание становилось более учащённым и тонким, где-то по шее пробирался страх. Я попыталась сглотнуть его, от чего голос получился несколько сдавленным:
-Лера, а Вам… Вы… - я совсем запуталась в местоимениях, - Ты… - вот здесь наступил полный ступор. Язык просто отказывался произносить звуки, и только мысли мелькали в голове, словно электричество.
Вам кто-нибудь говорил, что Вы безумно красивы? Что ж я, конечно говорили! Не одна умная, чай. Безумно! Страстно! По ночам – вы снитесь мне с навязчивой частотой. Мне хочется говорить о Вас с каждым. Говорить с Вами. Только не молчите! Но даже так – Вы прекрасны! Лера. Лера. Лера! Вам кто-нибудь говорил…
-Лера… - я закрыла глаза, чтоб успокоить бьющий через край адреналин. Внезапно меня осенило желание не открывать их, остаться в этой темноте и тишине. Глубокое дыхание постепенно тормозило ураган мыслей, среди которых начала более чётко вырисовываться одна, но другая, столь неуместная, но непреодолимая. Стиснув зубы, я зажмурилась изо всех сил, пытаясь прогнать её из головы, но она лишь ещё ярче определяла себя, сжимая сердце в тиски. Перестань! – заявила я себе и с дрожью в теле открыла глаза.
-Что же мне делать? – голос звучал затравлено-жалко откуда-то из груди.



Лера, давно опустившая за это время взгляд, оживила лицо новым оттенком сочувствия. Она, похоже, понимала, что со мной происходит.
-Смотря, какой выбор?
-Ужасный выбор! Чудовищный! – хотелось плакать от безвыходности. –Ну почему вы такие разные?!
-Да, я – это не ОНА, - категорично расставила всё по местам Лера.
-Нет! Она – это не ТЫ!!! Я даже не знаю, кто она.
-Её зовут Аня.
-Ну и что? Я ведь совсем не знаю её!
-А может, ты совсем не знаешь меня?



Я грустно усмехнулась. И то, и другое было правдой. Передо мной была раскрытая душа одного человека и вожделенное тело другого. Лера – как идеал зрительной красоты, и некая Аня – идеал романтического героя. Две стороны одного целого явились ко мне порознь, и не было сил соединить их вновь, как то было до этого момента.
-Лера, а Вам кто-нибудь говорил, что Вы очень красивы?



Вопрос вырвался сам, не встречая никаких языковых барьеров. Я в душе возрадовалась этому достижению, хотя голос и прозвучал с оттенком меланхолии. Сама Лера слегка улыбнулась, сдержанно, но тепло, по-дружески так.



-Да... В последний месяц - каждый день почти, - тут она улыбнулась с очевидным намёком на то, что я должна понять, о чём идёт речь. И от этого понимания с моей души свалился один из больших камней.
-А можно, я теперь буду это тебе вслух говорить? – глядя в её смеющиеся глаза, я чувствовала, как невидимая стена между нами постепенно тает. Я уже не ощущала того первобытного страха перед идолом. Лера превращалась в земную девушку, пусть даже и неземной красоты.

....................................обрыв текста.....................................​

 

ketrin2021, увы, это совсем конец.
Хоть это и первая глава второй части, но вторая часть так и не состоялась. Может, оно и к лучшему...
А Лера и Аня - все-таки разные люди, как ни крути.

 

Для меня письмо писала Лера, а некая Аня это романтическая сторона ее души. Рада за девочек, они очень подходят друг другу

 

Титры