Дежавю из сна. Блики прошлого

​

Жанр: фэнтези, мелодрама, роман, с элементами мистики.
Автор, илюстратор, идея: Linet
Корректор: 4aika_li
Этап:закончена первая книга...

Содержание:

Предисловие. Пустота.
Глава первая. Так как всегда
Глава вторая. Королевские близнецы
Глава третья. Не мой день. Часть вторая.
Глава четвертая. Что происходит ?
Глава пятая. Я скучаю мама...
Глава шестая. Не мои воспоминания
Глава седьмая. Обещание
Глава восьмая. Огонь в волосах
Глава девятая. Месть и помилование. Часть вторая.
Глава десятая. Древние мифы и легенды. Часть вторая. Часть третья.
Глава одиннадцатая. Голоса. Часть вторая. Бонус.
Глава двенадцатая. Дежавю из сна. Маленький бонус. Кэтрин Райс.
Глава тринадцатая. Ложь во благо
Глава четырнадцатая. Животный магнетизм Часть вторая. Часть третья. Бонус. Кайл Райс.
Глава пятнадцатая. Последствия
Глава Шестнадцатая. Паралельные миры
Глава семнадцатая. Стержень
Глава восемнадцатая. Половинка сердца и голуби
Глава девятнадцатая. Моя винаЧасть вторая
Глава двадцатая. Более чем странно
Глава двадцать первая. Замки и ножи
Глава двадцать вторая. Побег. Часть вторая. Часть третья.
Эпилог. Спустя один, два месяца...

 

К который раз, выражаю тебе свою благодарность.

 

БУдет как минимум около 23 глав, а потом.... 2-ая книга.
Я даже название придумала: Дежавю из сна. Тени настоящего.
Как?

 

Глава шестнадцатая
Паралельные миры ​

Эта глава написана по принципу смены ГГ, из предыдущей.

Эмма Везер​

- Я видела твои страдания, дитя, но, к сожалению, не могу ничего с этим поделать.
- Это вы о моей болезни? - мне было неловко разговаривать с ней, будто мы были знакомы, но я ее видела впервые.
- Нет. Я говорю о твоей душе, - она плавно провела рукой и указала на сад, окружающий беседку, он весь был в объятиях густого тумана.
Ее движения были легкими и мягкими, она двигалась плавно, если на некоторое время отворачиваться, можно было бы подумать, что она вообще не двигается.



- Этот сад очень многое перенес, - продолжила она, печально опустив глаза, - смерть твоей мамы очень отразилась на нем, как, впрочем, и на тебе: постоянный снегопад и жуткий мороз. Цветы увядали, не успевая даже расцвести, а деревья высыхали буквально на глазах. Потом, совсем недавно, неожиданно начало все оживать. Хоть частые дожди и оббивали цвет, но они пробивались и были очень сильными.
- Что это за место? Раньше, когда я сюда попадала, здесь было темно, потом приходила мама, - я почувствовала, как к горлу подкатил болезненный ком, провоцирующий слезы, но я его сглотнула. - Теперь это...
- Этот сад находится в нашем мире... мире Великих. Как ты думаешь... - она ласково взглянула на меня и снова отвела взгляд, - почему Великим запрещено под страхом смерти иметь детей?
- Я не знаю, - даже задумываться над этим было бесполезно.
- Дар Великого дается лишь на время, и после смерти мы можем реинкарнировать, только в иного новорожденного элементала, своего вида, но он передается детям. Теперь понимаешь?
Я помахала головой в ответ.
- Если бы все Великие имели детей, они бы переставали быть великими. Твоя мама отдала свой дар тебе.



- О, - только и смогла ответить я, - Но они... то есть вы... мы... появляются... ну, я имею ввиду: почему становятся Великими? Грейс говорила, что мама жила очень долго... дольше, чем обычные люди.
- Да, так и есть, - улыбка и снова спрятанный взгляд, - дар Великого дается элементалу с рождения вместе с душой. Так как судьба каждого предопределена, она дается людям с сильным характером и самыми высокими качествами его вида.
- Как это? - вот я дура тупая, что же до меня не доходит никак.
- Твоя мама, например, - она вдруг непонимающе посмотрела на меня и слегка рассмеялась, - Обладала безграничной добротой, жертвенностью, храбростью, великодушием. Она никого и никогда не ставила выше себя, в ее сердце не было места мраку: алчности, жестокости, зависти. Она была чиста в своих суждениях. Ну, ты наверняка это знаешь не хуже меня.
- Да, - кивнула я. – Но, разве не все светлые такие?
- Нет, милая, не все. Сторона светлого не дается ему от природы, он может и должен ее выбрать сам. В чем именно она характеризуется, это тоже только его выбор. Для некоторых признак светлого - это страх перед всеми, для некоторых - только искренность и покладистость. Среди нас очень мало поистине светлых. Много новорожденных становятся темными, даже если у них оба родителя светлые.
- Как вас зовут? - сама от себя не ожидая, вдруг выпалила я.
- Венда, - она продолжала смотреть на растения, которые даже сквозь туман пробивались яркими оттенками всех цветов.
- А вы... ну, к какому...
- Если ты имеешь ввиду вид, я принадлежу к Ведающим или, как сейчас популярно говорить среди нас, Суггестивным.
- О, вы Великая? Я ведь правильно понимаю? - неужели это возможно? Если так, то она сможет мне помочь.
- Да, так и есть, - она все еще не смотрела на меня.
Это было немного неприятно, я всегда ценила в диалогах зрительный контакт. Глаза отражают мысли собеседника, по ним всегда можно понять все, что он чувствует.
- Вы можете мне помочь?
- Нет, милая, я знаю, о чем ты хочешь меня попросить, но я не в силах вернуть тебе воспоминания о твоей прежней жизни. Их не просто закрыли или блокировали, их стерли. Прости, но я могу дать тебе лишь то немногое, что сильнее всего коснулось твоего сердца.
- Я прошу вас, хотя бы это. Я буду век вам благодарна.
Она, наконец, повернулась и посмотрела на меня лазурными глазами, они сияли. Хотя я готова поклясться, что они были такими же, как и у меня — серыми.



Подсев ближе, она одной ладонью коснулась моего плеча, а второй - щеки и... и поцеловала меня в лоб.
Я закрыла глаза...
У нее были очень холодные руки, но от поцелуя разливалось тепло по всему телу. Будто ручейками по венам, это было неприятно и приятно одновременно. Словно что-то чужое, вторгается в мое тело и растворяется во мне.

Воспоминания Эммы

Перевод песни из видео, для интересующихся. Я старалась подобрать смысл, по этому и даю перевод

Посмотри на меня,
Возьми меня за руку.
Почему мы
Чужие друг другу,
Ведь наша любовь была такой сильной?
Как ты можешь жить без меня?

[Припев:]
Каждый раз, когда я пытаюсь улететь,
Я падаю без своих крыльев.
Я чувствую себя такой маленькой.
Думаю, ты мне нужен, малыш.
Каждый раз я вижу тебя во сне,
Я вижу твоё лицо, оно преследует меня.
Думаю, ты мне нужен, малыш.

Я представляю,
Что ты здесь.
Это единственное,
Что я вижу отчётливо.
Что же я наделала?
Кажется, тебе без меня не так уж и плохо…

[Припев: 2 раза]
Каждый раз, когда я пытаюсь улететь,
Я падаю без своих крыльев.
Я чувствую себя такой маленькой.
Думаю, ты мне нужен, малыш.
Каждый раз я вижу тебя во сне,
Я вижу твоё лицо, оно преследует меня.
Думаю, ты мне нужен, малыш.

Я виновата в том, что над нами сгустились тучи.
Пожалуйста, прости меня.
Моя слабость причинила тебе боль.
Этой песней я молю тебя о прощении.

Ночами я молюсь,
Чтобы воспоминания о тебе изгладились из моей памяти.

В голове начали мелькать картинки:

...Две девочки и мальчик играю во дворе. Детям по семь-восемь лет. Одна девочка и мальчик были рыжими, и я узнала в них Кайла и Кэтрин. Третей наверняка была я. Кайл рассказывал что-то, я и Кэт слушали, и нам было очень страшно. Я вдруг начала плакать, а Кэт - успокаивать меня. Кайл рассердился и ушел, а Кэт осталась и снова обняла меня...

...Я и Кайл, только уже подростки. Я прячусь за его спиной, умирая от страха...
… детская площадка, Кайл сидит на качелях и просто смотрит в одну точку, скучая, я подхожу к нему и увожу к большой сосне, у которой... целую...
Это мой первый поцелуй?
… мы с Кайлом, обнимаясь, сидим на детской горке, он что-то шепчет мне на ухо, я улыбаюсь его словам...
… он меня целует...
… мы с ним, уже подросшие, лежим на коврике для пикника и любуемся закатом...

- Хватит, хватит, - закричала я, и из глаз хлынули слезы, - хватит...
- Что не так, - заботливо спросила Венда, и в ее глазах мелькнула боль, которую она наверняка и прятала от меня все это время...
- Мне плохо, разве здесь мне может быть плохо? Голоса, много голосов... что это...?
- Это мысли других, - она посмотрела на меня, словно на сумасшедшую... - Ты слышишь их?
- Голова... просто вдребезги... много голосов... трудно дышать...



- Мне кажется, тебе пора... - так же задумчиво сказала она и, будто услышав что-то, обернулась, - Можешь не волноваться, в любом случае, ты будешь жить, - она обернулась, взглянула на меня серыми, пустыми глазами и грубо толкнула, - Учти, здесь время течет по-другому, не забывай о настоящем мире...
Зачем она это сделала?
Падая, я зажмурилась, а когда открыла глаза, то лежала уже не на полу беседки в прекрасном саду, а на жестком каменном полу в объятьях плачущей Кэтрин, которая прижимала меня к себе и громко рычала.
Я осмотрелась и увидела, что мы с ней сидим в большой клетке, которая была не одна в огромном и темном зале. Он был забит клетками, и, кажется, в каждой сидел человек, или даже двое...

Кэтрин Райс

Происходящее в этой части начинается не с окончания предыдущей, а с начала. Это происходит в одно и то же время, в разных мирах.

Неделю спустя после событий, происходящих в прежней - 15 главе.​

Нам с братом пришлось посещать школу через день, что необычайно раздражало преподавателей. Мама написала записку директору, что мол, нам нужно ухаживать за больным родственником, и все отвязались.
Эмма стала выглядеть лучше: температура нормализовалась, но она все еще не приходила в себя. Доктора продолжали пичкать ее лекарствами, не имея при том ни малейшего понятия о происходящем.
Грейс несколько раз пыталась забрать ее домой, но ее останавливали, ссылаясь на редкость случая и возможный риск. Мы ведь не могли им объяснить, почему она не просыпается.
Сегодня Кайл дежурил ночью и сейчас отсыпался на первой паре, а я должна буду дежурить днем и последующей ночью.
Не помню, когда последний раз высыпалась. Рот постоянно тянется в зевке, а лицо приобрело серовато-зеленый оттенок. Даже косметика не помогала. Медперсонал больницы смотрел на нас, словно на психов — какой смысл сидеть сутками с человеком, который за последнюю неделю ни разу не открыл глаза?!
Мне откровенно плевать на них, важно лишь состояние Эммы, которое никак не хотело превышать отметку стабильно-тяжелого.
Приходя к ней в палату, я по несколько раз становилась свидетелем незапланированных консилиумов. Меня это даже раздражало. Никогда не считала себя кем-то особенным, но не могла без отвращения смотреть на потуги этих светил медицины, делающих вид, что они что-то изобрели, глядя на бедную Эмму.
Они считают себя великими умами, а на самом деле очень многого не знают. Очень многого.
Вот и сегодня с любимой книжкой подруги в сумочке я пришла на свой пост. Один врач посоветовал нам разговаривать с ней или читать, вроде она должна слышать нас.
Чтобы не терзать лишний раз свой микроскопический мозг, с врожденным дефицитом серого вещества, эскулапы сделали вывод, что она в коме.
Да уж, чего только не сделаешь, чтобы снять со своих плеч вопрос, на который не можешь дать ответ.
Было очень непривычно приезжать из нашего солнечного городка в этот серый, затянутый тучами и туманом смога город. После того, как Эмму увезли, дома каждый день светило солнце и было очень тепло, не смотря на позднюю осень. Городок будто радовался ее отсутствию, демонстрируя это жителям.
Это время года в наших местах, где растут в основном вечнозеленые хвойные деревья, не очень заметно, а в городе и подавно. Здесь одно дерево на район, и то за оградой почти не заметно.

Как обычно, улыбнувшись медсестре в приемном покое и записавшись в журнал, я поспешила на шестой этаж к подруге.



Сегодня было по-особенному пусто в коридорах, но как всегда отвратительно пахло лекарствами. Может к этому, со временем можно привыкнуть, но не мне.
Палата Эммы была в самом конце коридора и получалась угловой в десятиэтажном здании больницы. Поэтому в комнате было два больших окна, которые не служили особо сильным источником света за отсутствием такового на самой улице.
Положив сумку на кресло у кровати, я, приветствуя, поцеловала ее холодный лоб.



Прохладно здесь. Взгляд уловил приоткрытое немного окно, и я, получше укутав Эмму одеялом, закрыла его. Куда смотрят эти медсестры?
Кожа Эммы стала настолько бледной, что практически сливалась с белоснежным постельным бельем. Хоть это и бесполезно, но я каждый день расчесывала ей волосы. Так она выглядела более живой, что ли.
Как обычно, поговорив ни о чем, в основном жалуясь на преподавателей в школе и огромное количество домашних заданий, я раскрыла книгу и начала читать с того места, на котором закончила прошлый раз.
Это было что-то из жанра классики. Имя автора я так и не смогла выговорить, а половину слов и подавно не понимала, не говоря уже о смысле, но Грейс уверяла, что это книга очень нравится Эмме, и мне приходилось ее читать, да еще и вслух.
Как такое может нравиться?
По понятным мне словам, которые все же присутствовали в тексте, хоть и не большим количеством, я понимала, что речь идет, как практически и во всех книгах, о любви.
После десятой страницы я снова начала зевать и решила немного поспать на уютном диванчике, который стоял у окна.
Дело близилось к обеду, но я совершенно не хотела есть, так как мама напичкала меня самым вкусным в мире завтраком и на всякий случай дала немного с собой. Несколько контейнеров, лежащих в сумочке, будоражили обоняние своим восхитительным запахом, но я решила оставить их на вечер. Прошлый раз голод заставил меня переться в кафе на первом этаже, а еда там отвратительная.
Больница, что еще можно сказать.
Грейс потратила огромную сумму денег, выбивая Эмме отдельную палату и при этом минимальное внимание мед-персонала. Это само-по-себе вызывало интерес, и по этому, хоть и не часто, но у двери слышалось чье-то сопение и торопливые удаляющиеся шаги спустя несколько минут.
Любопытство — порок человечества, не раз доводящее своего обладателя до не очень счастливого конца.
Вот, я уже начала высказываться как в этой книжке. Пора с этим завязывать, а то перестанут понимать.



Сон захватил меня, как только я положила голову на нежно-бежевую обивку дивана.
Снилась какая-то ерунда, из которой практически ничего не запомнилось, кроме того, что там была Эмма, умоляющая о помощи.
Проснулась я в отвратительном настроении, когда за окном уже серело.
Взглянула на экран мобильного: вот черт — половина пятого вечера. Вот вам и вздремнула чуток.
Эмма по-прежнему лежала на кровати, все в той же позе.
Ужас, еще и голова начала болеть. Нужно пойти попросить какое-то лекарство у дежурной. Это же больница, в конце концов, еще и не самая дешевая.
Уже у двери я заметила, что моя сумочка лежит на полу, а не висит на спинке стула, где я ее оставляла.
Упала.
К счастью, в комнате практически отсутствовали мелкие предметы которые могли бы парить "странными птицами" в случае нового приступа у Эммы.
Мы стали называть эти ее проявления иной стороны «приступами», так как они проявлялись редко и не являлись нормой.
Подняв сумочку и бросив ее на диван, я не спеша поковыляла к посту дежурной, потягиваясь на ходу.
Через несколько минут я уже запивала врученную мне таблетку водой из кулера, а еще через несколько уже снова сидела на удобном диванчике в палате Эммы.
Даже через полчаса голова не перестала болеть, и я решила еще почитать, что бы отвлечься. Слишком умная книга для здорового ума была не ахти какой, а для больного и вовсе казалась набором пустых слов.
… боль, боль, боль, боль.... - громыхало в голове, и я даже чувствовала собственный пульс в венах на висках.
Что же это? У меня никогда раньше так сильно не болела голова. Может, это из-за тех проклятых запахов? У меня ведь даже в таком облике обоняние намного лучше, чем у обычного человека. Я приоткрыла окно совсем немного и приблизилась к нему вплотную, вдыхая свежий воздух. И вправду, становилось легче.
Немного подышав подобным образом, я снова закрыла окно. Палата не отапливалась, хотя по сезону уже давно пора.
Через некоторое время голова снова начала болеть, конечно, не так сильно, но так же неприятно.
В другом конце коридора, я, кажется, видела выход на балкон - пойду, подышу.
Город по ту сторону перил балкона плавно переходил к ночной жизни.



Фонари на улицах трепетали от перепадов напряжения слабым светом, а в окнах высоток, в которых горел свет, виднелись тени. Город жил своей жизнью, она казалась странной и чужой, будто из параллельного мира. В маленьких квартирках ютились большие семьи, а на улицах бездомные животные и такие же потрепанные жизнью люди, которым больше нечего было терять.
По настоящему свободным считается человек, которому нечего терять. Я не хочу такой свободы.
Мне нравится тот небольшой и неизвестный многим мирок, в котором я живу.
Там есть моя семья, друзья, любимый человек, дом, который я люблю, и школа, которую ненавижу, как все подростки.
Всласть надышавшись, я слегка замерзла и, уже открыв дверь в коридор, увидела, как в палату Эммы заходят несколько человек в белых халатах. Этих врачей я никогда не видела раньше. Побежав туда, я напротив выхода к лифтам уловила взволнованный и даже испуганный взгляд дежурной, у которой совсем недавно просила лекарство, и побежала еще быстрее.
Страх на пару с беспокойством начали, смачно причмокивая, поглощать меня, а заветная дверь никак не открывалась и не выпускала из палаты странных врачей.
Ворвавшись в комнату, я увидела, как один доктор отключает Эмму от капельницы, а второй смотрит в окно и разговаривает по телефону.



- Что вы делаете? - спросила я у того, который стоял ближе к девушке и, уже справившись с капельницей, пытался зачем-то поднять голову Эмме.
Они даже не заметили, как я вошла и оба вздрогнули, услышав мой голос.
- Что..
Они даже не заметили, как я вошла и оба вздрогнули, услышав мой голос.
- Что вы с ней делаете? - повторила я вопрос, незаметно подходя к кровати.
- Кто вы? - спросил стоящий у окна, с глупой бородкой-плевком.
- Я могу задать вам тот же вопрос.
Ох, не нравится мне это, очень не нравится. Все мое нутро так и сопротивлялось случившейся непонятной ситуации.
- Я вынужден попросить вас покинуть плату, - сказал второй, но я почувствовала своим звериным чутьем его тревогу.
- Не раньше, чем вы объясните мне происходящее, - я уже стояла вплотную к Эмме и положила руку нее.
Чтобы они ни собирались делать, я не оставлю ее.
- По назначению лечащего врача пациентки, мы должны перевести ее в другое отделение, - "плевок" держался лучше, но тоже заметно нервничал и подошел ближе.
Кай, как бы ты сейчас пригодился нам.
- Почему он не говорил сегодня об этом, когда приходил? - я блефовала. Никто не приходил, но их ложь прозвучала первой. Я знала это.
- Что здесь происходит? Кто вы? Я уже поняла, что вы никакие не врачи, и не стоит лгать мне.
В человеческом облике у меня есть шансы защитить Эмму, но есть ли для этого причины? Для большего успеха придется перевоплотиться, но делать это на глазах у людей - не очень хорошая идея.
Вдруг Эмма зашевелилась, слегка простонав. Они удивленно посмотрели на нее, а я, не сводя с них взгляд, приняла более удобную для нападения позу.
Я чувствовала, что они сюда пришли за ней, но разве они не знали, что здесь всегда кто-то есть? Она практически никогда не оставалась одна. Всегда, один из нас присутствовал, даже при осмотре врача три раза за неделю.
- Я бы все же посоветовал вам уйти, - сказал зло один из них и подошел еще ближе, - для вашей же безопасности.
Он мне угрожает?
Для драки была очень неудобная позиция, как у меня, так и у них.



Между нами стояла кровать, на которой лежала Эмма. Она постепенно приходила в себя и, уже подняв правую руку, держалась за голову, но еще с закрытыми глазами. Меня это обрадовало: если еще потянуть время, я смогу уйти вместе с ней.
Но у меня ничего не получилось:



- Кончай с этим, - вдруг сказал "плевок", глядя на хорошенько струхнувшего напарника и потянулся ко мне, обходя кровать.
Это стало последней каплей, я, мгновенно загоревшись желанием разорвать их обоих, "обернулась".
Прыгнув на лже-врача, который приблизился ко мне. Я намеревалась задать ему хорошенькой трепки, но никак не убивать.
- Она такая же! - завопил второй, поднимая на руки слабо ворочающуюся Эмму.
Я зарычала на него, а второй, воспользовавшись этим, увернулся от моего очередного удара лапой и стукнул меня чем-то тяжелым по голове. Я почти потеряла сознание. Облик зверя исчез, для его контроля нужно как минимум контролировать себя, чем я в данный момент не могла похвастаться.
Я не могла пошевелиться, перед глазами все плыло, но слух оставался отменным:
- Возьмем и эту. Пригодится.
- Эта сука оцарапала мне лицо, - взревел "плевок" и лягнул ногой в спину.



Меня забросили на плечо, и я услышала, как мы вышли в коридор. Там был не паркетный пол, как в комнате, а гранитный.
- Ох, девочки. Я не хотела, - это была рыдающая медсестра, у которой я просила таблетку.



"Прости меня, Эмма", - было последней живой мыслью в моей голове.

З.Ы.: Жду ваших соображений, по поводу произошедшего.

 

Воспоминаяния супер.
Какой ужас! Зачем они их забрали? А эта медсестра вообще!
И эти врачи мне никогда не нравились! Если человек не мог заболеть чем то, то это значит, что он не больной!
У меня из-за них подруга умерла...
Я очень хорошо понимаю Кэт

 

Видио просто супер!...очень трогательно!

Мне интересно, кто эти лже-врачи....но они походу знают что они элементалы...унесли девчонок....Кай узнает-отгрызет им голову!

 

НЕ буду ничего говорить, я БЯКА.
Ждите следующие серии

 

Не читала, просматривала скрины, они просто блеск)))
но, прочитала отрывками начало, скажу честно, напомнило и сумерки и кучу фанфов по ним, но тем инереснее))
молодец, дерзай!))

 

Ясно, короче. Я все поняла.

 

Я сегодня не усну! Буду всю ночь думать, что же будет дальше...
Как же я жду следующий серии!

 

ElieneBella Спасибо за шестой гвоздь-сотку. Думаю не одна я спасибо скажу. Венок был, теперь и крышку забить есть чем.
Покеда?

 

Простите меня, я просто сорвалась. У меня даже можно сказать паника. Маму в больницу кладут, форум который я считала чуть ли не родным загибается из-за одной /цензура/, многие люди с кем я общалась показали истинные лица и от этого еще хуже, плюс у мужа на работе проблемы и нам наверное придется продавать дом и переезжать в квартиру, с работы ушла, весна началась а с ней и почти постоянные головные боли.
Все так набросилось, я просто... :"/сидит в темном-темном углу и громко рыдает/":

Простите....

 

4aika_li, Аделя, Rirun, Lamare спасибо вам большое. Мне прост реально трудно сейчас. Еще раз простите меня за псих, яя попытаюсь испраивится. У меня просто натура такая, я все тяну в себя, все воспринимаю очень и очень. РАнимая в общем и тонкая как мне сказали недавно.

А это ведь и правда как детище для меня. Я его очень долго в себе вынашивала, а потом только решилась поделится. Пол года как ему уже.

 

Lamare ,

пишу как стихи так и книги уже 7 лет, поэтому муки творчества знакомы не по наслышке.
А прочитав отрывками сериал я сказала то, что думаю.
У всех свое мнение и не нужно навязывать его другим.
Я же не сказала, что это копия сумерек и все, простите, га..но.
Сериал очень интересный и своебразный, но в нем есть вкрапления - подчеркну - фанфов по сумеркам, коих я прочитала не мало.
Вспомните любых писателей? У них у всех есть что-то от кого-то и это не страшно!!!
А раз у тебя столько читателей и всем нравится (да и я знаете ли не сказала, что мне не понравилось), то не стоит так пылить, глупо.
Продолжай писать, вроде бы не маленькая уже, а так расстраиваешься;)

 

Ладно, я вижу, что это просто тупой угол и по этому буду просто выкладывать проду. Кстати, мы уже почти добрались до всего написанного и как я говорила ранее будет надо и подождать немного. ;)

Глава семнадцатая.
Стержень​

Эмма Везер

Запах в этом месте был просто отвратительным, а не утихающие голоса превращали мозг в конфетти из осколков стекла.



Кэтрин прижимала меня к себе и постоянно повторяла, словно мантру:
- Прости, прости, прости...
На мое лицо падали ее слезы, а я никак не могла прийти в себя окончательно. Все вокруг расплывалось и видны были лишь нечеткие очертания.
- Кэт? Попробовала я подняться, но тело было очень слабо и затекло, будто я месяцами не вставала.
- Эмма, Эмма, Эммочка, - запричитала подруга, прижимая меня еще ближе.
- Кэт, потише. Я ведь задохнусь, - я еле освободилась из ее цепких объятий, - Где мы?



- Прости, прости меня, Эмма. Это я, это моя вина, - снова запричитала она.
- Стоп, стоп. Успокойся, - силы понемногу возвращались, и я смогла сесть, держась за плечи Кэтрин, но меня сильно шатало из стороны в сторону, как при качке на волнах, - Где мы?
- Я... я... я не знаю, - она вся дрожала, у нее явно была истерика.
- Тихо, тихо, успокойся, - я обняла ее, и, пока мы так сидели, раскачиваясь в такт моему шторму, глаза немного привыкли к тусклому свету далеких ламп, и я смогла хорошенько осмотреться.
Примерно в полуметре друг от друга стояли большие клетки, высотой в несколько метров, и в каждой сидело по два или даже по три человека. Казалось, они все спят, но тихое перешёптывание опровергало это допущение. Люди, свернувшись комочками, лежали прямо на полу, тесно прижавшись друг к другу.
- Что это Кэт, куда мы попали? - это был риторический вопрос, так как она не могла на него ответить, безостановочно рыдая у меня на груди.
- Это научный институт... - прохрипел кто-то сбоку, и я, повернувшись, увидела обладателя этого жуткого голоса. Мужчина, не на много старше Грейс, но практически седой. Он был один в своей клетке и сидел в самом углу, ближе к нам.
- Простите? - мозг настойчиво подсказывал мне его ответ, но я отказывалась в это верить.
- Здесь держат таких, как мы, и раз в несколько дней проводят опыты, как на крысах.
Кэтрин, услышав это, буквально заголосила, а я обрадовалась, что сижу, иначе упала бы.
- Ты ведь одна из них, да?
- Я не понимаю вас, - это тоже было ложью.
- Давно я не видел их. Ты, видать, из светлых? - он знает?
- О чем вы? - гнула я свое.
- Да, ладно тебе. Я такой же, тут все такие, иначе бы не сидели сейчас здесь. И успокой свою рыжую, иначе придет охранник, и всем хорошо будет.



Я начала успокаивать подругу, нашептывая ей на ухо всякие утешительные слова, чтобы она отвлеклась, но это у меня получилось не быстро.
- А, вы... - начала было я, как только Кэт поутихла, но подумала, что лучше не заговаривать об этом.
- Да, я ведающий.
- О, я... Эмма - стихийный, а это Кэт, она двуликая.
- Я Марк, - она вяло улыбнулся, но я не могла осуждать его за это. Сама, наверное, не бьюсь еще в истерике только потому, что не дошло еще.
- Очень приятно, - прошептала вытирающая слезы Кэтрин.
- Давненько я стихийных не встречал, они всегда держались особняком.
- Почему мы здесь? - решила я перейти к нужной теме, пока он еще разговаривал.
- Как ты думаешь? – он, наконец, посмотрел на меня. Этот взгляд был настолько обреченным, что надежда на happy end стала и меня покидать.
- Мы не выйдем отсюда?
- Возможно.
- Правда? - бросилась к прутьям Кэт.
- Либо в мешке с прахом, как большинство, либо, как замороженная морковка, в том же полиэтилене.
Это был жестокий удар.
Вдруг, погасли даже те очень тусклые лампочки, и я, громко вдохнув, прижалась ближе к подруге. Это было, словно приговор.

Кайл Райс​

Пошел первый снег. Я всегда любил больше всего это явление. Он и пахнет по-особенному, и ощущения совсем иные. Сразу появляется ощущение праздника, и хочется целый день простоять на улице, наслаждаясь этим идеальным вальсом природы.



Жаль, я не могу любоваться им. Уже несколько дней не могу. Тот день, когда я увидел пустую палату Эммы и заплаканное лицо Грейс, кричащей на врачей... в тот день что-то оборвалось внутри, и его больше нет.
Их больше нет, рядом.
Пакость мелкая — Кэтрин. В голове все время звучит ее задорный смех, и от этого хочется проломить лбом стену, лишь бы остановить это.
Мама и вовсе слегла с сердцем, у нее был приступ. В таком возрасте... она ведь еще так молода.
Как бы мне хотелось сейчас, чтобы отец был жив. Он всегда знал, что делать, а я - лишь слабый маленький мальчик, не способный защитить своих близких.
Снежные хлопья крутились, медленно подталкиваемые легким ветром и закручиваясь спиралями.
Все нутро изворачивалось и вертелось похлеще смерча, рыча и сопротивляясь безвольному ступору.
Как долго я уже стою у этого окна?
Нужно что-то делать, куда-то бежать. Двигаться, сопротивляться.
Норман уже все лапы сбил, разыскивая их, а я стою здесь и тупо смотрю в окно.
Какой в этом смысл? Есть ли он вообще?
Конечно, есть. Их нужно искать.
Где?
Повсюду.
Как бы мне хотелось сейчас почувствовать ее. От Кэтрин исходит только паника и страх, а от этого капля толку.
Я вспомнил отцовские уроки:
"Попытайся представить себе этого человека" — она и так не выходит у меня из головы.
"Если ты не видишь его, попытайся представить место его нахождения" — это самое сложное. Я не имею не малейшего понятия, где она может быть.
Но наверняка, это какое-то ужасное место, где пахнет сыростью, и постоянно темно или совсем мало света.
Я попытался, нарисовать в воображении это место, но кроме затхлого, кишащего крысами подвала, у меня ничего не получалось.
"Представь себе мысли этого человека. О чем он может думать, по твоему мнению"
Страх? Нет, она всегда была сильнее, чем казалась.
Наверняка это: надежда, вера... что еще...
Я не знаю, не знаю...
- Кай, - мамин голос был уже не таким. Раньше он пел, а теперь утопал в песках боли и страданий. За что ей все это?
- Да, мам, - я пришел в ее комнату и приклеил убедительный рисунок безмятежности на лицо.
- Милый, я хотела тебе сказать.
- Я тебя слушаю, - я сел на край кровати и взял ее прохладную руку в свои ладони.
Она чахла на глазах.
- Я знаю, что тебе не хватает отца, мне... - она была, как всегда, проницательна. Я запрятал ее слова где-то глубоко в себя и попытался запихнуть их в разбухший ящик воспоминаний, который уже трещал по швам и не закрывался.
- У меня к тебе будет просьба, - она плакала, - Найди наших девочек, прошу тебя! - она погладила меня второй ладонью по щеке, поворачивая лицом к себе, - Я знаю, ты сможешь. Я верю в тебя.
Зазвонил мобильный, я, клюнув ее поцелуем в щеку, вышел из спальни:
- Норм?
- Как сам?
- Паршиво, гадко, мерзко. Ты знаешь, у меня не богатый словарь.
- Пойдем сегодня?
- Конечно. Я позову Грейс, чтобы посидела с мамой.
- О.К., там же?
- Там, же.



Он бросил трубку, и я, посмотрев несколько минут на монитор мобильного, пока тот не погас, засунул его в карман.
Мы уже третий день бродим по всем окрестностям того района, где они пропали, но приходится дожидаться ночи. Мы ищем следы, и необходимо перевоплощаться в собак.
Я снова вспомнил, как несколько назад в облике пса бежал по улице за Эммой. В тот день все началось, и, кажется, в тот же день и закончилось.
Грейс тоже делает все возможное, но Эмма закрылась от нее, и от этого мало толку.
Снова завибрировал мобильный.
- Алло, - я даже не стал смотреть, кто это.
- Кайл, у меня есть кое-какие новости.
- Слушаю... - я сосредоточился, приготовившись впитать каждое ее слово.
- Я только что поймала Эмму. На несколько секунд.
- И... - чуть не закричал я, быстро выходя, идя к лестнице, чтобы не сорваться и не всполошить маму.
- Я практически ничего толком не поняла, но они обе живы, - вдох облегчения наполнил мои легкие, - Мысли о ком-то, по имени Марк.
- Кто это?
- Откуда мне знать. Она, к сожалению, блокирует не только себя, но и Кэтрин. Они, видимо, очень близко. Там много людей, очень много, но их мысли настолько слабы, что я даже не могу представить их лиц. Их много, Кайл, их очень много.
- Откуда это исходит? - глупый вопрос. Она ведь не навигатор.
- Это не в городе, но и не у нас. Я мельком видела холмы у кого-то и темнота, сплошная темнота.
- Холмы?
- Да, я сама в полном замешательстве.
- Может еще что-то?
- Прости, но я сама уже не спала несколько ночей.
- Да, я понимаю. У меня к тебе просьба, Грейс.
Хорошо, я останусь у вас, приду через пару минут. Будьте осторожны.

Зачем ей телефон вообще?

Попрощавшись с мамой и пообещав ей обязательно вернуться, я уже бежал сквозь темноту на встречу с Нормом.
Снежинки налипали на морду, и грязь скользила под лапами, но мне было все рано. У меня появилась надежда. Она была очень сильной, словно стержень внутри, не дающий согнутся.
Услышав новости, Норм тоже взбодрился, и мы уже знали, что в городе нам нечего делать. Это не убавляло работы, они могли быть за многие километры отсюда, но "стержень" был прочным.


Эмма Везер

Сколько прошло дней?
Я не знаю.
Здесь постоянно ночь: по логике - не больше пяти, по ощущениям - неделя, месяц...
Хотя, можно было делать метки, по периодичности кормления. Похоже, это происходило раз в несколько дней. Хлеб и вода.
Я никогда не отличалась большим аппетитом и, в основном, часть пайка отдавала Кэт, которой было очень худо. Видимо, постоянное поглощение пищи в огромных размерах было для нее не просто прихотью желудка.
Она будто теряла оттенки, становилась серой. Это было заметно даже в тусклом свете далеких ламп.
Пытаясь тратить меньше энергии, мы почти все время спали и не разговаривали. Все так делали. Я иногда в минуты бодрости рассматривала "соседей".
Они были такими же, как и мы, животными, которых насильно держали в клетках. В двух клетках от нас, я даже приметила беременную девушку. Она была настолько исхудавшей, что казалась тростинкой. Мужчина, сидевший с ней в одной клетке, постоянно пытался ее накрыть собой. Отдавал ей всю свою еду, а сам пил только воду. Они наверняка недавно здесь, одежда на них сравнительно чистая, а вид оставлял желать лучшего. Мужчина частенько в своей истинной ипостаси (большого и пушистого зверя, чаще всего волка) сворачивался клубком вокруг нее.
Точно, как тогда, я и Кайл на каменистом пляже...
Это делало наших похитителей еще более бесчеловечными и жестокими в моих глазах. За какие грехи мы должны так страдать? Мы — я, Кэт, та беременная девушка, ее муж (я так думала, это он), их не родившийся ребенок, Марк, десятки или даже сотни таких же, их родные и близкие, пребывающие в мучительном неведении.
За все время в этом месте никто не заходил сюда, кроме людей, привозивших пищу. Они не разговаривали, даже не смотрели на нас, а лишь с бесцветными лицами, словно роботы на автопилоте, делали свою работу. Интересно, им хоть немного жаль нас, или они считают нас какими-то чудовищами?
Чудовищами, на манер тех, из фильмов ужасов. Которые чуть что, сразу бросаются к горлу и перегрызают артерию, ухватившись когтистыми лапами за плечи жертвы.
Обреченность здесь была повсюду. Ее запах витал в спертом воздухе и ужасном аромате, она четко отражалась в редко двигающихся тенях. Она звучала каплями влаги, капающей откуда-то с потолка, и эти звуки эхом плясали в тишине, напоминая тиканье ходиков.
Постепенно становилось холоднее, и нам в "номера" положили по кучке затхлого сена.
Вот сейчас я не спала. Сидела на кучке такого же холодного, как каменный пол, сена, а на коленях, свернувшись комочком, спала Кэт.



Она обернулась кошкой. Самой обычной, домашней, маленькой кошечкой. Подруга сказала ,что так она будет легче переносить голод и, заодно, потреблять меньше энергии.
Может и так. Я смотрела на железные прутья нашей клетки и рефлекторно гладила ее по голове и за ушком. Ее тихое, сонное урчание словно убаюкивало. Она была не одинокой в своей находчивости. Во многих клетках теперь лежали не люди, а собаки, кошки и другие небольшие животные.
Я пыталась ни о чем не думать, так было легче. Верить в то, что мы выберемся, я перестала уже после второй кормежки. Может, еще что-то и теплилось там, глубоко в душе, в самом отдаленном ее уголке, в котором еще слабо трепыхались воспоминания о маме, Грейс, Кайле, мисс Райс.
Насколько было бы легче сейчас снова попасть в то спокойное место. Восхитительный сад, или даже в темноту. Там ничего не болит, ничего не беспокоит.
Нет, это слабость. Я не хочу туда. Я должна быть здесь, с Кэт. Во снах мне часто виделись картины из моей прошлой жизни, которую я и без того помнила очень отчетливо: школа, где надо мной все издевались, одиночество во всем, частые дожди... одиночество... снова дожди...
Они все были нечеткими, тусклыми и короткими. Словно презентация картинок моей настрадавшейся памяти. Последние отголоски разума...



Сколько это будет длиться?
Сколько еще я должна вытерпеть перед тем, как на века останусь с мамой?
Тот светлый, яркий сад. Мне это место казалось раем, а может это и так. Может, это наказание, за то, что я живу?
Мама пожертвовала собой, чтобы я жила. Я ведь не заслуживаю этого. Я не достойна.
Кто я?
Слабая девочка, которая даже не помнит своего истинного прошлого. Не может ничего, кроме как вызывать дождь своими слезами, менять цвет волос в моменты злобы, что еще... ах, да... которая безнадежно влюблена в человека, с которым ей не быть никогда.
Ну как? Как можно быть такой дурой — влюбится в человека, который никогда не ответит мне взаимностью. Никогда...
Кэт во сне заворочалась и прижалась своим горячим тельцем к моему животу. Ее тепло растекалось по мне таким приятным и знакомым ощущением.
Я склонила голову набок и снова стерла все мысли, чтобы уснуть.
Который раз я это делаю, моля Бога о том, чтоб не проснуться?
Неужели, это конец?
Моя мама умерла, для того чтобы я прожила несчастную, короткую жизнь в одиночестве и умерла здесь?


Кайл Райс

Чем незнание страшнее безнадежности?
Незнание порождает надежду, а безнадежность — убивает.
Сбив в кровь лапы, мы обследовали многие километры округи мегаполиса и нашего городка, но даже этого было мало. Всего нам никогда не обхватить, а на обследование уходило лишь бесценное время. Нужно искать иные пути. Они ведь должны быть.
Всегда есть выход, всегда. Он где-то рядом, на поверхности, а мы, слепцы, не видим его.
Маме с каждым днем становилось все хуже, а Грейс, переехавшая практически к нам, очень часто выходила на балкон и разговаривала сама с собой.



Как-то подслушав, я пожалел об этом. Она молила маму Эммы о прощении, мол, она виновата во всем. Кляла себя за легкомысленность, за то, что не всегда была рядом, за то, что отправила ее в больницу, хотя прекрасно знала, что она и сама поправится. Нужно было лишь время, лишь время, которого теперь нет...
Пустующая кровать Кэт в нашей комнате притягивала взгляд и распространяла удручающую ауру. Я ночевал поначалу в гостевой, так как не мог уснуть у себя, но там меня поймали в объятия боли еще более сильные воспоминания об Эмме, вырвавшиеся из треснувшего по швам далекого ящика.
Я держался из последних сил, а тот факт, что я ничего не могу сделать, огромным грузом давил на плечи и постоянно заставлял пасть на землю. Упасть и не шевелится, не дышать, не думать, забыть, отпустить...
Нет, я держу его, я смогу, я не прогнусь...
Я сдержу обещание, данное матери... данное себе, Кэтрин... Эмме.
Целый день сегодня идет дождь. Либо погода решила, что достаточно нас баловала, либо кто-то из стихийных горюет... стихийных...
- Грейс, мне нужна срочно твоя помощь. Грейс! - я вбежал в комнату мамы, где почти все время проводила Грейс. В голове, словно шестеренки, закрутились мысли.
Это тот выход, это должно сработать.

 

Вот ублюдки! Очень надеюсь на то, что ребята выберутся. Жду следующей серии.

 

Спасибо, я старалась. Тогда еще не знала что в игре можно каммеру настраивать и по этому она немного прыгала, но в следующий раз общаю буду делать еще лучше. За скрины тоже огромное спасибо, я стараюсь передать настроение...