Осколки реальности

Осколок первый. Имоджин.
Осколок второй. Шайла.
Осколок третий. Имоджин.
Осколок четвёртый. Шайла.
Осколок пятый. Пат.
Осколок шестой. Джозеф.
Осколок седьмой. Шайла.
Осколок восьмой. Джозеф.
Осколок девятый. Джозеф.
Осколок десятый. Новогодний. Запоздалый.
Осколок одиннадцатый. Шайла.
Осколок двенадцатый. Джозеф.
Осколок тринадцатый. Шайла.
Осколок четырнадцатый. Джозеф.
Осколок пятнадцатый. Шайла.
Осколок шестнадцатый. Имоджин.
Осколок семнадцатый. Джозеф.
Осколок восемнадцатый. Шайла.
Осколок девятнадцатый. Джозеф.
Осколок двадцатый. Джозеф.
Осколок двадцать первый. Шайла.
Осколок двадцать второй. Джозеф.
Осколок двадцать третий. Джозеф.
Осколок двадцать четвёртый. Джонатан.
25. Осколок из прошлого

...

​

 

Stranger, как любопытно. В первую очередь впечатлили картинки - своим нетривиальным оформлением: телевизор, автобус, анонс телеканала. И где усатый оператор остался сидеть у стойки, забытый главной героиней, которая ушла с новыми знакомыми. Оказался за кадром, как обычно на работе?))

Про Шайлу я еще не читала, но наверстаю.

Ты там писала, что волнуешься. Так вот - удачи! Не зря открылась, продолжай

 

Lamare, спасибо за приятные слова
Надеюсь, и про Шайлу истории-осколочки придутся по душе.

Символично получилось)

 

я сейчас смотрю на Джин на скрине и просто представляю эту нелепую картину: уверенный взгляд, такая же речь, но трясущиеся коленки.

Тут вроде перед двоеточием лишний пробел

Что Джин что? Либо я туплю, либо тут чего-то не хватает.

Ахах)))) я рыдала))))

История Джинни закручивается довольно интересно, и все эти афиши фильмов продолжают радовать глаз. Да и вообще скрины в целом - волшебными у тебя получаются.
А ещё мне на мордашку очень понравилась Ная. Интересная такая. Про характер пока много не скажу, но думаю, что в будущем ты его раскроешь, и что эта леди сыграет не последнюю роль в жизни Имоджин.

 

Del, LyashkO, Asara, спасибо за ваше внимание

Очень приятно слышать)

Вряд ли у тех стоит вопрос пропитания, но в целом что-то есть, да.

Неприятности она ещё встретит. Куда уж без них? А, вот, какого именно толка, посмотрим ещё

Это ещё не самая фатальная из ускользнувших от моего взгляда опечаток Вроде постаралась всё поправить, но не знаю, всё ли заметила.

Знаков препинания Тогда в связке с предыдущим предложением смысл обретается)

Спасибо) Сейчас присмотрелась и нашла в ней немного Кру. Вот блиин.

Это спорный момент. Я не считаю, что Джин с Фором была бы счастливой. Сожаление об упущенных возможностях её бы задавило. Оно почти это сделало, в общем-то.

 

название шикарно. Я смеялась. Мелодрама?

 

Не знаю, я не смотрела
Но думаю, что-то такое, да

 

nastulya, ну а кого Джинни ещё играть, как не очаровательное пушечное мясцо? Зато с характером и словами. Прогресс
Спасибо, что заглянула. Нам с Имоджин очень приятно

 

​

Это Зик, и он грустит, потому что хозяйка ленится снять скрины к истории о лисичке. Порадуй Зика - сними скрины. Порадуй читателей - выложи главу.
И да, я пишу это сюда, чтобы тебе было стыдно за свою лень.

 

Igrok, спасибо большое
Я , конечно, ни разу не оперативно, но с продолжением, причём именно про Шай)
LyashkO, пинок принят
Обещанный осколок-крохотулька (иногда я имею быть краткой) перед, кхм, эпопеей:

Перед Шайлой на земле сидел, укачивая ушибленную коленку, незнакомый мальчишка, а сама она старалась изобразить самый строгий взгляд из тех, что были в её арсенале.​

Нетрудно было заметить, что арсенал строгих взглядов Шайлы Оддгард был фактически пуст.
Когда мальчик наконец поднял на неё глаза, в них не было даже намёка на испуг, лишь искорки любопытства. Он разве что не рассмеялся сходу Шайле в лицо.

- Привет, я Адам.

​

Не поднимаясь с земли, он протянул ошарашенной Шайле поцарапанную и перепачканную землёй ладошку.

- Шайла, - ответила девочка, на протянутую руку всё же поглядывая с опаской. - Зачем ты залез к нам во двор? Хочешь что-то украсть, да?

Она снова напустила на себя строгость и даже упёрла руки в боки, копируя маму, когда та злилась. ​

- Никакой я не вор, - обиженно протянул Адам и собрался подняться на ноги, чтобы перестать уже смотреть на Шайлу снизу, но тихо вскрикнув, упал обратно.

Сквозь порванную штанину проступила кровь. Весь праведный гнев девочки испарился без остатка. Она осторожно опустилась на землю рядом с незваным гостем и протянула руку к его покалеченной ноге.

- Очень больно?

Мальчишка неопределенно дёрнул плечами.

- Ерунда. Царапина.

- Такая ерундовая царапина, что ты встать не можешь, - нахмурилась Шайла.

- Доченька, что там за шум? - сначала из дома раздался голос, а затем и сама миссис Оддгард, подслеповато щурясь, вышла в сад.

Всё произошло так быстро, что Адам не сразу понял, что же произошло вообще. Вот он сидит в одной стороне сада, а секундой позже уже в другой, спрятанный в зелени цветущих кустов.​

Шайла убедила маму, что всё хорошо, и та снова скрылась в доме.

- Ч-что это сейчас было? - голос Адама дрожал. - К-как ты это сделала?

Девочка смущенно пожала плечами.

- Теперь ты меня боишься, да?

- Ты не такая, как о тебе говорят, - сказал Адам вместо ответа.

- А что говорят? - маленькая ведьма с любопытством наклонила голову.

- Глупости всякие, - мальчик махнул рукой. - Буду очень благодарен, если ты поможешь мне дойти до калитки. И я бы… предпочёл использовать ноги. Я уйду и больше не буду влезать в твой сад, честно.

- А у нас нет калитки. Во двор только из дома попасть можно… Но я всё равно могу помочь, если ты честно пообещаешь, - Шайла понизила голос до чуть слышного шёпота, - никогда никому ничего не говорить.

- Опять меня телепортируешь? - спросил Адам с опаской.

- Нет, помогу тебе уйти, как ты и хотел, на своих двоих, - девочка хитро прищурилась, - идёт?

Любопытство пересилило страх, и Адам согласился. Практически не дыша, он завороженно наблюдал, как его новая знакомая легко коснулась его ноги. Последовала яркая вспышка света.​

Уже минуту спустя мальчик смог с лёгкостью встать.
Он тут же перемахнул через забор. С приземлением в этот раз проблем не возникло.
Шайла провожала своего первого “гостя” грустным взглядом. ​

Будто почувствовав его, Адам обернулся.

- Обещаешь не испепелить меня на месте, когда я приду в следующий раз?

Так у Шайлы Оддгард появился первый друг, первая ниточка, связывающая девочку с таким таинственным для неё внешним миром, а также первый секрет от родителей.
Первое время Адам появлялся изредка. Сначала над забором показывалась его голова, и только убедившись, что в саду Шайла и только она, сам мальчик целиком перебрался на территорию соседского сада. ​

Как ни странно, о “страшной тайне” девочки они почти не говорили. Адам относился к Шайле как к самой обычной девочке, и она была очень ему благодарна.
Маленькая колдунья рассказывала своему другу о книжках, в мирах которых практически жила, и с упоением слушала истории о таинственной для неё жизни за забором.
Вскоре для Адама вошло в привычку после школы спешить к домику с синей крышей, где его ждали огромные восторженно распахнутые глаза. ​

​

 

Милось в этой истории просто зашкаливает! Только Адаму теперь главное с Шайлой не поссориться, а то такая сильная ведьма в гневе дожна быть страшна!

 

Asara, Del, Arenel, хей-хей! Рада приветствовать в этой внезапно ожившей темке

Asara, нуу нет, не всё так просто


Del, сама от себя не ожидала

Слишком милая, чтобы быть грозной - это про Шай

Первые впечатления на ура
Хорошее начало настоящей дружбы, всё такое)

Родители Шайлы вовсе не плохие люди, хоть и держат дочь взаперти. Они самые обычные, а она - чрезвычайно необычна, это не может не пугать.
Им страшно за неё, за себя, даже за окружающих немного, и основания у них для этих страхов действительно есть.

Адам будет изящно прыгать через него туда-сюда

Arenel, хо-хо Шай злить опасно, вот только убеждаться в этом на своей шкуре будут преимущественно другие личности

 

Вчера книга предсказала, что вечером должно привалить... ну, я с опозданием это предсказание исполняю.

Оооой... как это мило.
А вообще ты здорово подчёркиваешь то, что о проявлении негативных эмоций Шай толком ничего не знает.

Магия.

Уууу... какой классный кадр. Глаза и восторженные, и полные надежды, и вообще крутецкие. Кстати, на этом скрине мне почему-то показалось, что Шайла уже не маленькая девочка, а подросток. Не приглючилось ведь?

И по самой главе немножко. Она пролетела как-то слишком быстро. Хотя ты говорила, что она коротенькая, но... чёрт, я вот только вошла во вкус, начала втягиваться в эту волшебно-сказачную атмосферу и - пуф! - меня перенесли в реальность, как Шайла Адама под кусты. Это нечестно!
Похоже, всё только начинается интересно закручиваться... И я пока в непонятках, какую роль дальше Адам сыграет в жизни Шай. Останется её другом или перейдёт в какой-либо другой статус. Ещё мне почему-то кажется, что про их отношения должны узнать другие - родители или его друзья, или ещё кто... Просто обычно тайное всегда становится явным, и мне кажется, что эта ситуация не исключение. И если станет известно, что Шайла нашла брешь в родительской "защите", а паренёк общается со "страшной и опасной ведьмой", то какие последствия это за собой повлечёт?
В общем, моя хотелка активно хочет продолжения банкета. Официант Автор, будьте добры ещё один лисий осколок, пожалуйста.
И да, не лисий, но очень большой и многообещающий тоже очень хотелось бы заценить. Ты и так им меня давно дразнишь.))

P.S. Больше Зик не грустит. Зик доволен.

​

P.P.S. Ееее!!! Я тоже смогла накатать сочинение о шторах!

 

LyashkO, я рада, что получилось порадовать вас с Зиком, хоть и подозреваю, что если я не пошевелюсь ещё, он впадёт в новое уныние

Ясновидение – наука не точная х) вообще не наука, конечно, это я как дипломированная неумеха от науки обязана добавить

Спасибо, рада слышать)
Она вообще в социальном плане по понятным причинам крайне неподкованна.

Обладательница глаз определённо подросла, тебе не глючится

Пока история находится на этапе выставления фигур на шахматный стол, мне хочется и можется делать это постепенно.
Чувствую, что в скором времени графомания меня-таки унесёт, но не сейчас, ещё не время

О, Адам очень важный персонаж. И для Шай, и для истории, время покажет насколько ;)

Хе-хе а вот я напротив сторонник позиции, что явным становится далеко не всё тайное.
Не все, кому наставляют рога, обязательно становятся в курсе, и не всех преступников ловят. В жизни, в смысле.
У меня тут, конечно, сказка, но… посмотрим, как и что повернётся, в общем. мысли у тебя интересные)

Ох, столько дел – столько дел, а ноут летом так греется
Вряд ли у меня получится успевать по всем фронтам, но я буду стараться

 

nastulya, ты очень верно мыслишь Разумеется, Шай предстоит выбраться на забор, огораживающий её маленький мирок, и да, не без участия в этом Адама)
А ещё, посвящённый этому событию осколок я планирую побольше, и как только с тем-самым гигантским разделаюсь

 

Stranger, а много ещё с тем гигантским осталось? Уж больно сильно хочется...

 

LyashkO, готова где-то в общей сложности половина скриншотов
Особые мучения мне доставляет окно, у которого всё идеально, кроме того, что у ребёнка, поставленного рядом, даже макушка над подоконником еле торчит
Но я справляюсь, занижу запросы к себе поближе к возможностям и справлюсь

 

The Fray — Heartless

Патриция сидела перед зеркалом, пристально вглядываясь в своё отражение. Раньше она любила на себя смотреть, - с улыбкой ловила фрагменты собственного лица в стёклах машин и витринах магазинов. Теперь же… Она тоже часто на себя смотрела, но без той самодовольной радости, а придирчиво, внимательно, будто с лупой выискивала в лице этой престарелой женщины остатки былой молодости, беззаботности и красоты. ​

Она всё ещё была красива, но глупо даже пытаться ставить рядом неплохо сохранившуюся старуху и молодую цветущую девчонку с румяными щеками и блеском в обманчиво тёплых карих глазах. Глаза эти потухли уже долгое время как.
Перед ней на столе стояло фото Рина. Когда Пат на него смотрела её одолевали разные чувства. Временами это была нежность. Младший сын являлся самым дорогим человеком, который у неё когда-либо был, но теперь он оставил её, их дом, умчавшись навстречу своему будущему, поэтому к нежности примешивалась горечь и временами злоба, а ещё ревность к его новой жизни и ко всем, кто в ней его окружает.​

Их дом опустел. Она долго жила одна, ничуть не тяготимая подобным положением вещей. После отчего дома – это была свобода, после шумных гулянок – уголок покоя и отдыха. Теперь же стены давили, одиночество поедало изнутри. Рука потянулась к телефону, но резко отдёрнулась. Она не будет показывать слабость и звонить ему, дождётся звонка самого Рина. Он обещал позвонить вечером, глупо самой лишний раз дергать его раньше.
И снова пытливый взгляд всматривается в женщину по ту сторону зеркальной глади. И на миг Пат увидела себя, ту себя, которой хотела бы оставаться всегда.​

Стрелка на левом глазу получилась идеально, а вот на правом рука дёрнулась и вышло кривовато. Пат обречённо вздохнула. Какая это тяжёлая работа – быть красивой. А она абсолютно точно красива, иначе зачем самому Робу Блейку приглашать её на бал. Оттого что ей предстоит стать парой самого Роба, девушка вся сияла, но уже готовилась изображать перед широкой школьной публикой хладнокровие, соответствующее её новому статусу.
- Патти! – раздался голос матери.
Пат притворилась, что не слышит. Роб зайдёт за ней уже через двадцать минут, а стрелки на её глазах до безобразия разные. У неё определённо нет времени на всякую ерунду.​

- Патти! – прокричала мать ещё раз.
- ПААААААТ! – хором заголосили младшие. - Пат-Пат-Па-а-а-ат!
- Ну чего вам? – девушка оторвалась от зеркала и с недовольной миной выглянула в коридор.​

- Милли нездоровится. Я пойду отведу её к доктору, посиди, пожалуйста, с детьми.
- Нет, мама, нет-нет-нет. У меня бал! У меня Роб! У меня…​

Но, разумеется, ни «бал», ни даже «Роб» не убедили миссис Хайленгрейс отложить поход мерзко ухмыляющейся Милли к врачу. По крайней мере, Пат читала на лице сестры исключительно злорадство. ​

- Пусть доктор придёт к нам домой! – умоляюще сложила руки Патриция. - Если ей так уж плохо, пусть лежит в постели!
- Мы уже договорились о приёме в клинике. Мы идём. А ты остаёшься дома. Проследи, чтобы все покушали и в девять были в постелях.
- Маам, ты ломаешь мне жизнь!
- Патти, это не так, - тихо произнесла миссис Хайленгрейс и, уходя, тяжело вздохнула.
Она была усталая женщина, скромно одетая, скромно живущая заботой о своём супруге и семерых детях. Саму её гулянки вроде школьного бала если когда-то и волновали, то под грузом забот всё давно стёрлось, забылось.​

Двое старших детей, будто вчера ещё ползающих наперегонки из крошечной детской в коридор, а оттуда на кухню, не жили в родительском доме. Обе сестры, по всеобщему мнению, крайне удачно вышли замуж. По мнению же Пат, обе курицы из рук одного рабовладельца перешли в другие. У неё на будущее были куда более радужные планы, никакого доминантного самца не предусматривающие, а уж тем более далёкие от пелёнок-распашонок.​

Ей их за глаза хватало сейчас. Патриция была третьим ребенком своих родителей, и после того, как старшие сёстры резво выпорхнули из гнезда, она стала главной помощницей матери по хозяйству, что виделось самой девушке, юная душа которой тянулась к развлечениям, последним кругом ада.​

У Хайленгрейсов было большое хозяйство, приносящее при всём при этом весьма скромный доход. Отец вечно где-то пропадал «по делам» и «по работе». Пат никогда не интересовало, чем именно он занимается. В теории - заработком, на практике же финансы семейства пели душераздирающе печальные песни, так что, наверное, деловая хватка его была не ахти.​

Четвёртая из детей, Камилла, была младше Пат на шесть лет. Следом шли пятилетние непоседливые мальчишки близнецы, и вишенкой на торте семейного счастья четы Хайленгрейс была младшенькая кроха Асса, вот-вот готовая отпраздновать свой второй день рождения.​

Мама с Милли ушли. Пат в платье, специально сшитым ею самой для бала, который она из-за глупых сестрицыных соплей пропустила, пошла на плачь младшей сестры, заголосившей ровно в тот момент, когда миссис Хайленгрейс покинула дом.



В выпускном классе Роб Блейк был для Патриции уже забытой историей, древнее пирамид. Он закончил школу и стал компаньоном своего отца, владеющего небольшим продуктовым магазинчиком. Весь лоск Роба тут же сошёл на нет, и один его вид стал вызывать у Пат вместо волнительных сердечных трепыханий, лишь навязчиво возникающий в мозгу образ её самой, заточённой за магазинным прилавком. ​

Её молодым человеком был теперь Коул Страйк. У Коула была белозубая улыбка, а ещё спортивная тачка, подаренная родителями, и ни намёка на интеллект во взгляде чистых голубых глаз.​

Они сидели в парке. Ночное небо сверкало россыпью сияющих в глубокой синеве звёзд. Коул пил пиво, а Пат ела клубничное мороженое, то есть ничего не предвещало беды, когда парень неожиданно сказал:
- Мои родители очень хотят с тобой познакомиться.
Девушка уронила мороженое, а сама упала бы от неожиданности, если бы уже не сидела на мягком газоне.​

- Зачем это? – она испуганно округлила глаза. - Брось, милый, знакомство с родителями – это форменный отстой. Они что, не видели меня что ли? Да кто в нашем захолустье хоть с кем-то не знаком? А сидеть перед ними, как собачка на выставке, избавь меня от этого, пожалуйста.
Коул положил руку ей на талию, притянув к себе.
- Долго у тебя от них бегать не получится, - произнёс он, прежде чем накрыл её губы поцелуем.​

Какой смысл Коул вкладывал в эти слова догадаться было нетрудно, так что в голове Пат уже вовсю расцветала паника. У Коула что, серьёзные намерения что ли?
Остаётся надеяться, что в кармане кожаной куртки он не приберёг уже символ брачных оков. Ну, или хотя бы, что присмотрел себе какой запасной вариант, потому как Пат уже всё давно для себя решила и даже продумала. Её ждут ни много ни мало, а Райские Острова.
Скромный домик Хайленгрейсов, конечно, - не чета дому Страйков, одной из самых обеспеченных семей округа, однако Пат никогда не гналась за достатком, и золотая клетка не прельщала её, ровно, как и любая другая. Ей хотелось убежать из родного городка на край света и, прижимаясь к Коулу Страйкеру, она думала о том, как исчезнет из его жизни на следующий же день после своего совершеннолетия.​

Возвращаясь домой поздней ночью, Пат всегда жалела, что её комната находится на втором этаже. Растущее у дома дерево помогало при наличие определённой сноровки, которой девушка не была обделена, вопреки этой проблеме влезать в заранее приоткрытое окно.​

Но иногда вредина Милли окно закрывала, а Пат приходилось искать другие пути незаметного проникновения в собственное жилище.
- А я тебя вижу, - в этот раз Камилла высунулась из окна, приветливо помахав сестре рукой.​

- Потому что не спишь, хотя давно пора, – буркнула Пат, прикидывая стоит ли в данной ситуации лезть на дерево.
- И тебе давно пора быть дома, мама ждёт тебя внизу и будет кричать.
- Я уже взрослая, а тебе надо бы усвоить, что у стукачей очень недолгий жизненный путь!​

Милли показала ей язык и скрылась, закрыв за собой окно на щеколду.​

- Патти, где ты была? – воскликнула миссис Хайленгрейс, стоило Пат высунуть нос в приоткрытую дверь.
- Гуляла, - ответила девушка с вызовом.
- С Коулом? – спросила мама чуть теплее.
- Да какая разница с кем! Может - с ним, а может – одна. Знаешь, с кем-угодно гулять лучше, чем торчать дома и пытаться успеть посадить Аську на горшок.
Миссис Хайленгрес будто пропустила все резкие фразы дочери мимо ушей.​

- Он хороший мальчик. Так говорят. Хотя и не такой прилежный, как Робби. Чем тебе не угодил Робби? У них магазин, и мальчик он хороший, работящий, это я сама знаю, очень расстроился, когда ты перестала с ним гулять.
Патриция закатила глаза.
- Не начинай. Я лучше завтра на целый день отправлюсь на кухонную каторгу, чем в очередной раз буду всё это выслушивать. Не собираюсь я замуж! Ни за Коула, ни за Роба, ни за кого ещё! Никогда!​

Пожилая Пат Хайленгрейс грустно смотрела на себя в зеркало. Та девочка, которой она когда-то была, сдержала данное матери обещание, так и не позволив никому заточить себя в темницу брака. И теперь сидит она в гордом одиночестве в компании обрывочных воспоминаний юности. А разделить их ей не с кем.
В какой-то момент Патриция почти сдалась, и даже почти допустила мысль, что может не так оно и страшно, и может зря она в этом своём желании свободы так категорична, но не сложилось. Видимо, Вселенная решила, что давала ей достаточно шансов.
Оказавшись в Исле в первый раз, Пат долго не могла перестать улыбаться. Морской воздух, палящее солнце и яркие краски, - всё это было так непохоже на её родные края. И как же это было замечательно! Она была чистый лист, и готова была вот-вот начать писать свою историю.​

Знаете, уже сильно после становится очевиден тот самый момент, когда всё пошло к чертям. Патриция никак не ожидала, что таким моментом в её жизни окажется миг, когда нетвёрдо стоящий на ногах от нескольких выпитых коктейлей, но упорно взбирающийся с ногами на стол мальчишка с волосами цвета яркой сочной травы выкрикнул:
- Ми-и-инуточку внимания… Эй, все! Я Зелёный Пожар! И сегодня я буду жечь!​

Пат тысячу раз прокручивала в голове события того самого вечера. В местный клуб под названием The Moon она пришла в компании кого-то парня, имя которого очень быстро выветрилось из её памяти. Да и сам парень быстро отошёл на второй план. На первый вышел подвыпивший Франс, тот самый “пожар”, что лез на стол, а потом начистил спутнику Патриции физиономию за то, что тот позволил себе грубость в адрес своей дамы. Дама рыцарский жест оценила.​

Их с Гилмором роман разгорелся подобно тому-самому пожару. Тогда Патриция была уверена, что контролирует ситуацию, а голову снесло лишь Франсу.
План жить, получая от жизни лишь удовольствия, и не позволять никому сковывать её свободу, всё ещё был в силе. То есть маленькая Патти искренне в него верила.
В жизни были и неприятные стороны, от которых никак не уйти, вроде работы, позволяющей девушке платить за жильё и сводить концы с концами. Однако особо она там не выкладывалась. Если правильно улыбаться и хлопать ресницами, отрываться по вечерам для её собственного кошелька выходило совсем не накладно. А значит, зачем ей карьерный рост? ​

Патриция уже полтора часа как была готова идти в бар, а Франс всё никак не звонил. Давно пора было обидеться на этого нахала и найти себе другую пару на этот вечер, но девушка отчего-то медлила. ​

Когда зазвонил телефон, она дернулась. Ну наконец-то! И какое же у него оправдание?
Вместо приветствия трубка разразилась взрывом хриплого кашля.
- Кажется… Сегодня не выйдет, - прохрипел Гилмор в ответ на подчеркнуто холодное приветствие Патриции. - Но я был бы рад тебя увидеть. ​

Он немного помолчал, прежде чем добавил:
- У себя. Мама готовит свой фирменный пирог и…
- Зачем? Чтобы ты меня заразил что ли? Нет уж. Лечись. Всего доброго.
Она нажала отбой прежде, чем её собеседник смог побороть кашель и что-нибудь ответить.


Когда Франс вдруг решил быть серьёзнее и начал стремительно от неё отдаляться, девушка лишь пожала плечами. Если он хочет пропустить всё веселье, так это его проблемы.
Однако проблемы оказались у них обоих и совершенно другого толка.
Пятый тест на беременность показывал то же, что и четыре предыдущих, а Патриция, подобно загнанному в клетку зверю, металась по тесному помещению ванной комнаты.​

Франс оказался неожиданно твёрд в решении оставить ребёнка. Забрать его себе, и воспитать вместе с родителями, - благородный рыцарь снова выручал непутёвую даму. А даме от этой его правильности и «хорошести» было тошно. Раньше они с Франсом были на одной волне, теперь же на его фоне она ощущала себя просто кучей мусора, месяц от месяца разрастающейся.​

Ей снова захотелось куда-нибудь убежать, вот только новых отходных путей не было.
А ещё теперь был Форест, и хоть она его не планировала и не ждала, вычеркнуть родного сына из своей жизни Пат не хватило духу. Может, не настолько она мусор и хоть немного человека в ней всё же есть.
Будто в насмешку, Форри был на лицо вылитый Пат. Гилморское отцовство громко кричало неестественным цветом волос, который на голове ребёнка девушку несколько пугал. Как-то не ожидаешь, что подобное может оказаться генетическим. А тут нате.​

В жизни Фореста она была даже не воскресная мама, а мама-раз-в-пару-месяцев, если не полгода. Неудивительно, что все их встречи раз за разом становились всё более неловкими и невнятными. Ребёнок рос, а она так мало участвовала в его жизни, что совершенно ничего о нём не знала.
На новый год она подарила ему дорогой конструктор, коробку с которым Фор так и не распаковал. А день рождения перепутала с днём рождения младших братьев и отправила и тем, и другому свои поздравление абсолютно не вовремя.
До матери года Пат Хайленгрейс было далеко.
Но и план «веселись, пока молодой» разваливался на глазах. Гулянки в клубах уже не вызывали той эйфории, а всех мужчин она то и дело сравнивала с Франсом, который несмотря на все свои тысячу и один недостаток, постоянно умудрялся в этих сравнениях побеждать. Гори ты своим зелёным пламенем, дурацкий Гилмор!
Всё яснее и яснее Патриция осознавала, что вляпалась. Влюбилась. Всё испортила. И плывёт теперь по течению своей свободной жизни в дырявом корыте.
Хотелось выплакаться кому-нибудь, но никаких близких друзей и подруг у гордой одиночки Пат никогда не было. Оставалось плакаться самой себе.


Она сидела на берегу. Прохладные волны омывали босые ноги. По щекам текли ручейки слёз. Пат сидела спиной ко всему городу, чтобы никто не видел момента её слабости.​

Когда её плечо тронула чья-то рука, она вздрогнула и попыталась спрятать лицо.
Ей представлялось, что это, конечно же, Франс, и сейчас настал в её жизни тот самый сопливый момент из дешёвой мелодрамы, когда её мужчина без лишних слов унесёт её на руках навстречу закату. И плевать, что навстречу закату – это в открытый океан. Главное, он ей нужен, и он здесь, и он…​

- Что-то случилось? Может, я могу помочь? – раздался определённо точно женский голос.
Гилмор не являлся образцом эталонной мужественности, но голосом определённо разговаривал мужским.​

Пат подняла голову. Лежащая на её плече рука принадлежала темнокожей девушке. Видимо, сопливые мелодрамы – это удел не каждой. Ей высшие силы послали вместо мужчины какую-то незнакомку. Даже не так, лучше бы незнакомку, потому что эта девушка была пусть и не лично, но Патриции была знакома. Шандель Скотт – франсова подруга детства, слишком близкий человек, человек и женщина, для Франса Гилмора, чтобы Пат Хайленгрес не испытывала к ней предвзятой неприязни.
Тем не менее, на пляже никого больше не было. Пат уже плакала, а Шанни готова была слушать.


На Райские острова сыпал белый-белый снег. Франс, как и подобает настоящему фокуснику, появился будто из неоткуда. Они держались за руки и наблюдали за кружащими в воздухе снежинками.​

Её романтичный момент из девчачьей сказки наступил. Патриция смотрела в его зелёные глаза чувствовала, что счастье вот-вот разорвёт грудную клетку.

Не разорвало. Спустя годы, казалось, что те месяцы пролетели быстрее секунды. Именно тогда Пат, вопреки всей своей натуре, готова была принадлежать кому-то. То есть не кому-то, а ему, ему конкретному. Тому, который обещал жечь и пьяно смеялся. Тому, кто ловким жестом фокусника похитил её холодное сердце.​

И ловко же всё испортил. Или она? Пат в слепой ярости обиженной женщины была уверена, что виноват Франс; что именно Гилмор отверг и растоптал лучшие её чувства; это он выступил орудием мести Вселенной за всяких бедных отвергнутых ею Робби и Коулов.
Так, только приготовившись стать частью чего-то большего, чем она одна, Пат снова осталась в одиночестве, на обочине только вспыхнувшей мечты, кардинально отличающейся от всего того, о чём она мечтала ранее.​

Но одиночество её было недолгим. Нет, она не нашла себе ни мужчины, ни друзей. Женщина обнаружила, что ждёт второго ребёнка, маленький подарок, о котором Франс не имел ни малейшего понятия, а Пат вовсе не собиралась ни о чём ему сообщать.​

В этот раз всё было иначе. Ожидание ребенка давалось ей тяжелее, а рядом не было ровным счётом никого, кто мог бы поддержать. В первую беременность её неимоверно раздражала забота Франса скорее о её животе, чем о ней самой. Без заботы совсем оказалось куда хуже.
Патриция варилась в собственных мыслях и чувствовала, что вот-вот сойдёт с ума. Держалась она одним лишь упрямством.
Этот период своей жизни вспоминать ей хотелось меньше всего. Вряд ли когда-либо она чувствовала себя гаже, даже сейчас. Ожидание Рина не было похоже на картинки из красочных книжек, где будущие мамы с мечтательной улыбкой, поглаживают свой животик.
А его появление позволило ей вздохнуть чуть спокойнее, но только чуть. Только оказавшись с сыном один на один, Патриция осознала, что ничегошеньки не знает о детях и их воспитании, и ей совершенно некому в этом помочь. В этом городе.

Триумфальное возвращение домой ни разу не было триумфальным. Она прокралась туда в ночи, как воришка, разве что не лезла по дереву в окно своей спальни, как когда-то в прошлой жизни. Да и некому было больше закрыть перед ней ставни и показывать из-за стекла язык.​

Их дом опустел. Отец умер несколько лет назад, а с матерью сейчас жили лишь пять разноцветных кошек. Все её сестры нашли себе «хороших мужчин», младшая вот-вот должна была выйти замуж. Пат выдавила вымученную улыбку, когда узнала, что появилась как раз накануне свадьбы.
Братья-близнецы жили в домиках друг напротив друга на соседней улице. У одного из них своя семья уже была, у второго - нет. При этом все Хайленгрейсы частенько собирались вместе под старой, нуждающейся в ремонте крышей отчего дома. Большая и шумная семья, в которой Пат чувствовала себя бесконечно чужой, как и во всём родном городе.
- Патти, у тебя очаровательный сын, - приторно улыбнулась Камилла, ставшая в замужестве Ройс.​

Детей самой Милли у Пат язык бы ни за что не повернулся назвать очаровательными. Их было двое, мальчик и девочка, и Патриции они напоминали маленьких слюнявых гоблинов, но она мужалась и держала язык за зубами.
- Так на тебя похож, ничего нет от папки, - продолжала сюсюкать миссис Ройс, - так бы хоть что-то о нём узнали, твоём таинственном незнакомце.
- Не повезло вам, да? Но я не настолько страшная, чтобы можно было сказать, что и ребёнку не повезло.
- А Патти всё также остра на язык, а? – засмеялась Алфея, старшая из сестёр.​

Дома Пат быстро начала задыхаться. Ей казалось, что все вокруг смотрят на неё, беглянку с обломанными крыльями, вынужденную вернуться обратно в эту дыру, с чувством презрения и превосходства. Ей чудилось, что каждый думает, что она попыталась прыгнуть выше головы, и теперь осталась со сломанными ногами и больше ничем. Ах да, ещё внебрачный сын. Знали бы они, что их у неё двое…
Патриция никогда не чувствовала себя в этом месте своей, однако теперь окружающие тоже в этом вопросе прозрели. Стеклянный колпак вокруг неё будто приобрёл материальность. Она спрятала под него с собой вместе Рина и самозабвенно отдалась его воспитанию с яростью всего противоречия такого положения вещей её натуре.​

Так случилось, что по работе её отправили в Ислу на пару дней. Сначала Пат хотела категорически отказаться, но что-то внутри дрогнуло, и она не смогла.
Острова были всё такими же солнечными и приветливыми. Будто ничего не произошло, и не разбивалось здесь никакого сердца никакой Пат Хайленгрейс. Это раздражало.​

Свободного времени перед обратным рейсом у неё было не так уж много. А лучше бы совсем не было. Даже деревья веяли в этом городе дурацкой ностальгией по выдуманному и мечтами о несбывшемся.​

Да и мечтами надуманными. Она ведь никогда не мечтала ни о белом платье, ни о становлении частью семьи Гилмор. Так почему же сейчас кажется, что Шанни отобрала у неё всё это?
После она бывала в Исле ни раз, но старательно избегала Франса и его до зубной боли счастливого семейства.
Возвращение домой облегчения не приносило. Пат поняла, что чужой чувствует себя теперь везде.


Встретив на улице Коула Страйка под руку с его беременной супругой, в которой Пат без труда узнала соседку напротив, которая всегда казалась ей похожей одновременно на бульдога и на лошадь, Патриции захотелось провалиться сквозь землю и как можно глубже.
Она сделала вид, что не заметила парочку, но такие приёмы в их городе не работали.
- Патти, ты ли это? – визгливо воскликнула миссис Страйк, кинувшись Пат на шею.​

Эталон неловкой встречи, а ведь таких было много.
В конце концов, в какой-то момент чаша терпения Патриции переполнилась. Она была благодарна матери за помощь в заботе о Ринальдо, даже навязчивым тётушкам-сёстрам, которые тоже постоянно лезли со своими профессиональными материнскими советами, тоже благодарна в какой-то мере. Но настал момент, когда Пат почувствовала, что готова самостоятельно встать на ноги, и что о Рине заботиться сможет сама.
Она взяла сынишку за руку, и вместе они поехали обратно на острова. Пришло время познакомиться с папой.​

У них с Ринальдо было два дома: один на островах, другой – неподалёку, а жили они курсируя туда-сюда. Ринальдо пытался быть частью семьи Гилмор, она кривила губы, но не мешала. Ведь по большей части он был с ней, а больше у неё никого и не было.
Так чудно было вспоминать, как на её глазах смешливый конопатый мальчик превратился в юношу, выражавшего какую-то там жизненную позицию в дурацкой причёске, а затем – в молодого человека, который, чмокнув её в щёку на прощание уехал в далёкий Рорин Хайтс.​

Пат смотрела на себя в зеркало, и там, кроме её лица, перед ней лежала вся её жизнь. Казалось, стоит ей его разбить, то осколками разлетится не зеркало, а прошлое. Её прошлое и она вместе с ним.​

​