не такой уж и странный Стрейнджервиль

Пролог
Глава 1. Кахилл. Куда уходит детство
Глава 2. Прайс. Вспышка на солнце
Глава 3. Прайс. Стены помнят
Глава 4. Розвелл. Запри и выброси ключ
Глава 5. Сигворт. Стояли звери около двери

Прайс

Розвелл

Кахилл

Сигворт (Стрейнджервиль)

Сигворт (Ньюкрест)

Холланд (Сан Мишуно)

Хауата (Сулани)

"Кризис Стрейндженвиля - ну, вся эта история с вирусом, биологической угрозой, военными, секретным подразделением и прочей ерундой - он ведь был когда? Сто лет назад! И вспоминать нечего.
Ну, может, не сто. Может, лет тридцать назад - один черт, дела давно минувших дней. Знаешь, что у нас тут теперь происходит?
Да ничего. Ни-че-го! Глушь. Провинция. Скука смертная, хотя кому-то, может, такое и нравится: старикам там, всяким социопатичным писателям. Говорят, вон, какой-то художник обосновался недавно.
Езжал бы ты, братец, лучше на восток: Дэль-Соль-Вэлли, Сан Мишуно... да хоть бы даже в Оазис Спрингс, и там, говорят, сейчас жизнь кипит.
А у нас в Стрейнджервиле... да, помилуй меня Смотрящий, что может быть интересного в Стрейнджервиле?"(с)

​

 

Пролог

К полуночи нервный мандраж слегка утих, руки прекратили мелко дрожать, и, поставив кружку с остатками чая в мойку, Мартин, наконец, захлопнул ноутбук.

Таблицы вполне терпели до субботы. А вот клевать носом завтра на собственной свадьбе было бы крайне нежелательно.

Бригитта, жалобно поскуливая, скребла когтями заднюю дверь, просилась в сад. Мартин вышел вместе с ней на крыльцо, повел плечами, разминая затекшие мышцы, сделал несколько вдохов-выдохов полной грудью.

Трещали сверчки, ветер гнал по пустыне горячую бурую пыль, с небес сияли далекие прекрасные звезды.

В саду - кажется, среди цветущих кустов стрелиции - кто-то копошился.



Бригитта, покружив у любимого садового гнома, коротко тявкнула и опрокинулась на бочок прямо среди "семейного кладбища" (ничего, папа не возразил бы, он души в ней не чаял). С крыльца Мартин преотлично видел серый комбинезончик бульдожихи, слышал ее удовлетворенное, дремотное пыхтение.



Мама, страдая от своей хронической бессонницы, порой возилась в саду по ночам. Обработка хризантем от вредителей, с ее слов, приносила почти такое же "душевное блаженство", как йога или купание в теплом море.

А еще заменяла беговую дорожку и строгую овощную диету.

Но прямо сейчас мама точно была в доме, разбирала белье для стирки на втором этаже - Мартин слышал, как она тихонько напевает "Эпилог", с каждой новой строчкой бросая очередную футболку Дэйва или шорты Юджина в машинку, прежде чем вышел на улицу.

Он спустился по ступенькам крыльца, обогнул дом, потревожив Бригитту, и, само собой, ровным счетом никого не обнаружил.

- Домой! - преувеличенно бодро (и явно громче необходимого) позвал Мартин, легонько пихая бульдожиху в бок носком ботинка. - Ну, ну. Нечего тут спать, у тебя есть лежанка.

Снова нервы. Никаких внезапных гостей, только колоссальное внутреннее напряжение, копившееся понемногу всю последнюю неделю. Мартин, говоря откровенно, чертовски нервничал из-за предстоящей церемонии - не в пример больше Саманты, которая мирно спала наверху, в их общей спальне, совершенно ничем не терзаясь.

У нее было идеальное платье, и она знала об этом, идеальные туфли, идеальный маникюр, идеальный визажист и парикмахер. Идеальное меню было заказано в идеальном ресторане, и гвоздь программы - идеальный свадебный торт (заготовленный лично идеальной без-пяти-минут-свекровью) уже ждал, пока его украсят фигурками новобрачных, в холодильнике. О чем тут стоило бы беспокоиться?

Еще у Саманты был весьма неидеальный жених, и он сам, к сожалению, знал об этом.

Проходя через гостиную к лестнице, Мартин просто не мог не остановиться на минуту-другую у кроватки сына. Малыш Генри безмятежно спал, унаследовав, видимо, рациональный подход к жизни от своей матери, и потому Мартин, боясь его потревожить, не решился даже поправить сбившееся одеяльце. Руки сами тянулись погладить светленькую, почти безволосую головку, пухлые румяные щечки. Как и много раз до этого (и много раз после этого) Мартин застыл точно громом пораженный свалившимся на него счастьем отцовства, и даже дыхание задержал - что осознал почти полминуты спустя.

А потом он зачем-то поднял голову.



- Эй, ты что там делаешь?

Мартин был уверен, что девушка сразу попытается скрыться. Он резко распахнул дверь (снова производя при этом несколько больше шума, чем стоило бы в первом часу ночи), навис над незнакомкой со всей возможной для его комплекции грозностью, выразительно нахмурив брови.

Девушка убрала в задний карман джинсов телефон, на который пару мгновений назад снимала Мартина через стекло входной двери и без малейшего смущения уставилась в ответ.

- Ты кто такая?

Где-то неподалеку оглушительно взвыла и, сразу следом, зашлась хриплым лаем собака. Мартин успел подумать на Марту, старую псину Розвеллов - тембр был, вроде бы, ее - но потом вспомнил, что Марты уже пару месяцев как не стало.

Без церемоний схватив девицу за шкирку, как нашкодившего звереныша, Мартин втащил ее в дом.

- Полегче!



Все-таки заговорила. И уставилась на Мартина исподлобья темными, вдруг очень знакомыми глазами.

- Можно было и без рук.

- Ах, без рук... - Мартин почти мгновенно разозлился, всю с трудом обретенную благость сняло как рукой: Генри в своей колыбели завозился, загукал, но кричать, к счастью, пока не спешил. - А, может, мне лучше прямо сейчас полицию вызвать? Будешь им объяснять, что за ночную фотосессию ты решила устроить в моем саду!

Худая, волосы как смоль, длинный, острый - тоже почему-то знакомый - нос. Скорее девочка, чем женщина. Навскидку, ровесница Юджина.

Какая-нибудь влюбленная одноклассница?

- Идиот? Совсем поехавший? - неожиданно звонко воскликнула девчонка и замахала на Мартина своими костлявыми руками как ветряная мельница. - Такими вещами даже не шутят в этом городе!

- Что?

- Полицию! Ха-ха. Как будто совсем ничего не знаешь. Ты. Ты! Ты же Мартин Прайс! И всерьез думаешь, не вызвать ли полицию. В Стрейнджервиле!



- И... что?

Мартин обычно не терялся в беседах с незнакомыми и малознакомыми людьми, правда. Помилуй Смотрящий, он ведь работал в сфере услуг - уже лет восемь, если считать школьные подработки - и имел опыт общения с самыми разными персонажами. В том числе, _с чудаками_.

Но напор девчонки был настолько яростным и внезапным, что пока Мартин мог только вяло обороняться.

- Ты ведь не шутишь? Правда не понимаешь, что позвонишь копам, а приедут _они_?

- _Они_, - так же многозначительно повторил Мартин и рассеянно поскреб короткую светлую щетину на подбородке.

На самом деле, у Мартина был по-настоящему богатый опыт общения с чудаками. И только лишь работой этот опыт, к сожалению или к счастью, не исчерпывался.

- Неважно. Ты ничего не знаешь, я уже поняла, - Мартина только что списали в категорию людей второго сорта, или ему показалось? - Я Мэй. Мэй Кахилл. Не думай, что я воровка или какая-нибудь извращенка. Хотела посетить могилу твоего отца и просто не смогла найти в потемках.

Это все еще не объясняло фотографий через дверное стекло, зато объясняло много других вещей.

- Дочка Брайана? И... погоди, ты что-то сказала про могилу?

Брайан Кахилл был су-шефом "Экселлента", то есть одним из подчиненных Мартина. Работал недавно, но уже успел себя неплохо зарекомендовать (мама как-то заметила, что у Кахилла просто огромный потенциал, и ему бы еще хоть немного амбиций...) Мартин знал, конечно, что у него есть дети, но не думал, что настолько взрослые.

- Я просто постою рядом, отдам дань уважения, все такое. И потом сразу уйду. Честное слово.

- Погоди, погоди, давай начнем сначала. Ты заявилась в первом часу ночи к незнакомым людям... Твои родители в курсе, где ты, кстати?



- Да, - равнодушно перебила Мэй.

- Что "да"?

- Все "да". Не нуди, Мартин. Мы теряем время, кучу времени. Совершенно бессмысленно. Ты ведь не совсем дурак, тебе просто не в кого быть совсем дураком, и уже наверняка понимаешь: самый быстрый вариант избавиться от меня - дать мне то, о чем я прошу. Пожалуйста.

Миллион причин возмутиться (напомнить хотя бы, что он этой пигалице никакой не "Мартин", а вовсе даже "мистер Прайс", босс ее папаши и, как минимум, лет на десять старше) против покоя, тишины и возможности наконец лечь в постель.

Что ж, тут пигалица оказалась целиком права: выбор очевидный.



- Так, хорошо, посетить, значит, папину могилу. Хорошо. Ну, и... что ты надеешься там увидеть?

- Плиту с гравировкой, как обычно, - невозмутимо пожала плечами Мэй. - Постою рядом минутку, подумаю о краткости человеческой жизни и уйду. Я же сказала.

- И любая другая могила тебе для этого не подходит, потому что?..

- Потому что.

- Хорошо, - Мартин вздохнул: на упоминании краткости жизни ему вдруг представился малыш Генри лет через пятнадцать, вежливый и учтивый как Мэй Кахилл. - Просто иди за мной.



Чуть в отдалении, у изгиба главной городской дороги, светился окнами Плато-Плейс. Мартин слышал - наверное, от мамы, исправно державшей руку на пульсе всех местных сплетен - что туда кто-то въехал вот буквально на днях, но в упор не мог вспомнить, кто.

Человек, страдающий бессонницей, очевидно.

Может быть, тоже с нервной работой. Может быть, молодожен или молодой родитель. Может быть, тоже терпящий произвол соседских подростков.

Мартин подумал: надо будет все-таки заглянуть при случае, познакомиться.

Остановка случилась сразу за низкой деревянной оградой заднего двора.



- Если еще не поняла: мы прибыли, - с намеком произнес Мартин, опускаясь на колени прямо в короткую, полусухую траву. - Насколько я помню, речь шла о _минутке_.

На вожделенную могилу Мэй даже не смотрела, замерев возле калитки и уставившись прямо перед собой в пространство - не то на неспящий, освещенный Плато-Плейс, не то на линию горизонта.

- То есть, ты правда ничего не знаешь, - сокрушенно заметила она. - Не прикидываешься?

- Слышу это уже в третий раз. Намекни хоть, о какой сфере знаний речь.

Собеседник Мэй тоже ничтожно мало интересовал, на горизонте, должно быть, шло видимое только ей красочное фейерверк-шоу.

- Хотя... может, наоборот. Знаешь все и сотрудничаешь с _ними_, а передо мной прикидываешься. Нет. Нет, нелогично. Тогда ты бы уже послал сигнал, чтобы забрали меня, машина бы уже приехала, до базы тут совсем близко. Скрутил бы меня сам. Ты можешь, хоть и дохлый с виду.

- Папина генетика, - улыбнувшись, флегматично пожал плечами Мартин. - В юности ужасно переживал, пробовал качаться, но... результат как-то не впечатляет, да? Потом просто перестал об этом думать.

Теперь Мэй будто и не слышала его.

- Нет, но как же ты можешь не знать? Она бы сказала тебе, ведь кто, если не... Если только... - темные глаза сузились в прищуре. - Есть какой-то сговор, да? Да. Да, это имеет смысл. Есть сговор, и ты в этом сговоре. Но не с _ними_. Да, это все объясняет, Мартин Прайс!

- Замечательно, - сказал Мартин Прайс. - Ты готова идти домой?

Вместо ответа Мэй резко развернулась и, миновав калитку (просто перемахнула через ограду), молнией взлетела по лестнице обратно, к черному входу. Мартин только моргнуть успел.

Чертыхаясь, он поспешил следом.

Помчался.

Рванул на всех парах, чуть не на четвереньках, потому что вот блин, в доме маленький ребенок, пожилая женщина, спящая девушка и... ну, ладно, братьям вряд ли что-то угрожает, можно вычеркнуть из списка... Словом, Мэй Кахилл накрыло на всю голову, не то исключительно собственной придурью, не то неизвестными веществами (чем там сейчас балуются подростки? на тяжелую наркоманку Мэй, вроде, не смахивала, хотя поди разберись) и Мартин не должен был допустить, чтобы кто-то от пострадал от его глупой доверчивости.

Не все _чудаки_, "люди со странностями", такие, как твой отец, Мартин. Пора бы уже запомнить.

Пускай даже на какую-то долю секунды тебе что-то там сентиментальное показалось.

Ребенок, в целости и сохранности, неспящий, но спокойный и довольный жизнью, обнаружился в гостиной, в собственной кроватке.
Пожилая женщина, неспящая, спокойная и довольная жизнью, что-то бойко печатала на рабочем ноутбуке Мартина.

"Мама, пожалуйста, я же только недавно менял пароль..."



На диване у телевизора обнаружился спящий Дэйв, которому было велено идти наверх и смотреть свой сериал в инете, днем, после школы, а никак не глубокой ночью (ну, правда, Дэйв, вот именно сегодня? сейчас?). В ногах клубочком свернулась Бригитта. Приветствуя взмыленного и перепуганного Мартина, она медленно подняла тяжелую лобастую голову и широко зевнула, обнажая тупые желтые клыки. Охранница.



Мэй нигде не было.

Она просто вошла через заднюю дверь и... испарилась.

- Мам, ты не видела?..

Нет, конечно, иначе, как минимум, окликнула бы гостью, попыталась бы остановить, а не продолжала бы так невозмутимо интернет-общение. Это же мама, она тщательно контролирует все, до чего может дотянуться.

Растерянный, Мартин вернулся туда, откуда эта ночная вакханалия началась - на треклятое крыльцо.



Двери в параллельный мир под порогом предсказуемо не обнаружилось.

- Не спишь? - ни шагов, ни скрипа открываемой двери - но от одного только звука этого голоса Мартин моментально успокоился. - Пойдем. Завтра Большой День. Я сделаю тебе чай на травах, если хочешь.

- Сэм, я... потерял тут кое-что.

Звучало просто крышесносно.

Глубокой ночью накануне их свадьбы - крышесносно вдвойне.

- Не подумай только, я не про кольца! На самом деле, даже не могу объяснить, как это...

- Девочка-подросток, чуть ниже меня ростом, в джинсовке, в красной шапке, похожа на ощипаную ворону? - Саманта лукаво улыбнулась. - Я столкнулась с ней нос к носу в коридоре на втором этаже.



Мартин не посчитал нужным сдерживать вздох облегчения.

- Вроде того. Это дочка Брайана, явилась зачем-то к нам на порог... Кажется, у Кахиллов снова какие-то проблемы, я толком не понял. Она ничего не натворила?

- Ну, я застала ее за копанием в нашем грязном белье. Буквально. Она, кажется, сломала машинку и вытаскивала оттуда клетчатые брюки Элис. Не могу даже предположить зачем, размер явно не тот.



- О, Смотрящий...

- Пришлось указать девочке на дверь. В конце концов, это дурной тон - воровать чужие штаны. Тем более, у такой милой пожилой женщины, как твоя мама.

- Я вызову мастера, - утомленно сжав пальцами переносицу, пообещал Мартин.

- Это не срочно, - мягко заметила Саманта, тыльной стороной ладони поглаживая его по щеке. - А вот твой крепкий сон - напротив.



В самом деле, Мартин любил эту женщину.

В жизнь Мартина женщины вообще почему-то стабильно приходили, чтобы перевернуть все с ног на голову, и оставалось только молчаливо повиноваться им и плыть по течению.

Обычно у них, у этих Его Главных Женщин, в итоге получалось лучше, чем у самого Мартина.


***

Убедившись, что старший сын и невестка, наконец, поднялись к себе, а среднего Бри, ставшая на старости лет крайне требовательной до хозяйского внимания, вытащила на крыльцо, Элис Прайс, не прощаясь, вышла из переписки с потенциальным клиентом - каким-то на редкость нудным и неорганизованным типом из "маленькой группы независимых разработчиков" (краундфайдинг? серьезно? Элис, почитав только анонс будущей игры на их полуготовом сайте, не пожертвовала бы на это ни симолеона).

- Уже завтра, - негромко сказала она словно бы сама себе. - Поверить не могу: уже завтра! Эрвин, ты помнишь, он ведь только вчера пачкал пеленки и портил ковры краской для забра? Смотрящий помилуй, сколько мы выбросили этих ковров... А еще говорят, только чужие дети быстро растут.

Воздух на кухне вдруг стал холоднее на пару градусов, смешная, явно ручной работы, фигурка пришельца на кухонной тумбе тревожно закачалась.

Элис улыбнулась. И, поднявшись со стула, протянула вперед руки как для объятия.

 

Мелочь, привет!

Поздравляю с открытием темы Пролог довольно интересный и похож на завязку захватывающей истории, так что с удовольствием почитаю продолжение.

Я пока не играла в ИН со Стрейнджервилем, так что не лишним будет заодно и познакомиться с городом

Удачи и вдохновения!

 

Мелочь, привет! Инфа о героя в шапке и такой немаленький пролог вызывают ощущения хорошо проработанной вселенной и интересной истории, что очень приятно видеть Люблю истории о захолустных городках и теориях заговора, так что уже надела шапочку из фольги и приготовилась к началу

 

Привет! С открытием!
Вот это пролог... Всем пролог пролог Мне показалось, что я сериал смотрю. Хорошо пишешь, будем ждать начала

 

ответ mgoldbook

Спасибо огромное)
Родной сюжет игрового набора, надо сказать, чудесный (ну, мне очень зашел). Проходила его три раза разными семьями в разных сохранениях, и в какой-то момент у меня город спасал даже Дон Лотарио(он был хорош). Но даже больше покорила просто атмосфера маленького пустынного американского городка (вот Оазис Спрингс почему-то мне в этом смысле недодал). Затянула с головой в игру прямо каквпервыйраз и вот даже на историю сподвигла (это уже реально в первый раз).
Еще раз сердечно благодарю за поддержку и пожелания. Заходите еще

ответ Del

Хорошо продуманный мир - синдром Не-Первого Поколения)
Ну, на самом деле, мне просто так понравились оригинальные, максисовские стрейнджервильцы, все такие, имхо, колоритные (даже если где-то сырые - сами типажи потрясающие). И вот как-то стали они стареть-умирать, и я подумала: блин, а жалко! Но время таки неумолимо и в реальности, и у симов (а отключать старение - не наш метод), поэтому я решила растить им достойную смену. Напилила как могла поярче, попримечательнее, ну и в итоге набралось на каждого прилично материала. И вдруг захотелось им как-то с кем-то поделиться. Вот
Спасибо огромное за поддержку, мне безумно приятно)

ответ Di1653

Ой, спасибо Неожиданно и приятно (на самом деле, была уверена, что текст я таки слила: симские отчеты мне пока в новинку, и тут, как выяснилось, вот в этом вот формате со скриншотами есть свои некие тонкости, пытаюсь привыкнуть)
Начало есть.
Кусков разных историй на текущий момент в голове какой-то прямо критический запас, успевай только записывать. Надеюсь, выйдет их гармонично сложить в цельный сюжет. Заглядывай как-нибудь на новые серии

________________________________________________

Глава 1

Первый же месяц лета традиционно принес в город изнуряющую жару, от которой трава на газонах сохла и скукоживалась, а асфальт и стены домов раскалялись так, что попробуй только дотронься. Полуденное солнце давило на голые плечи и затылок без малейшей жалости. Очертания высоковольтных линий на горизонте плыли и смазывались. Даже ржавая пыль, летевшая со стороны каньона, норовила обжечь лицо.

Стрейнджервиль в июне вымирал. Все, кто мог, разъезжались по родственникам, или к морю, да хоть бы в джунгли Сальвадорады - там, говорят, градусник летом тоже показывал под сотню по Фаренсиму, но ночные ливни немного спасали ситуацию.

Кахиллам деваться было традиционно некуда.


Рик вынужденное одиночество переносил с трудом. Человек - существо социальное. Пустой треп с кем-нибудь вроде мелкого Прайса или заучки Сигворт, конечно, тоже не слишком бы его обрадовал, Рик, скорее, хотел просто видеть людей вокруг. Каждый раз, с трудом разлепляя глаза на скамейке в сквере перед научной библиотекой, он пару минут всерьез гадал, не остался ли единственным живым существом в городе-призраке.

Хотя такие фантазии были больше по части Мэй.



Рик заходил к сестре утром. Мэй с унылым, постным лицом медленно пережевывала не менее унылую, постную кашу и даже головы в его сторону не повернула. За хозяйку привычно отдувался Стиво. Самое дружелюбное существо в штате, Рик бы за это поручился.



- Выглядишь дерьмово, - без обиняков заметил Рик и, не дожидаясь особого приглашения, занял второй из всех двух стульев в трейлере. - Чего глаза красные? Плакала? Заболела?

Мэй никогда не плакала, это он просто так сказал, чтоб обратить на себя внимание. А вот болела часто. По осени, когда ночами резко начинались заморозки, а днем небо изо дня в день было сизым от тяжелых дождевых туч, постоянно ходила с соплями и сдавленно кашляла в кулак.

- Денег дать?

- Нет.

"Нет" - и все. "Нет" тоже было славной, передающейся из поколение в поколение традицией их семейства в ответ на любое предложение спонсорства. Рик еще помнил такие беседы между мамой и дядей, всегда с одинаковым исходом.

Он был чуть умнее дяди, и поэтому в конце концов просто подбрасывал тощую пачку купюр в жестяной ящик в изножье складной кровати.

Именно так: "чуть умнее". Даже, пожалуй, "чуть-чуть". Когда Рик однажды повнимательнее осмотрел этот ящик, сразу понял: заначки его Мэй то ли принципиально не использовала, то ли вообще до сих пор не нашла.

- Приходи на ужин. Лиам уже забыл, как ты выглядишь. У мелких вообще память короткая, скоро забудет и про твое существование.

- Не могу. Прости.



Скулы у нее всегда были острые, но теперь, три месяца "вольной жизни" спустя, обозначились настолько, что, казалось, вот-вот прорвут пергаментно-тонкую кожу.

- Черт, да не трясись ты все время! Не потащит тебя ма к мозгоправу прямо из-за обеденного стола.

- Сказала же: я не могу. Завтра. Послезавтра. Не сегодня. Меня на свадьбу пригласили. Как только свалишь, пойду на автобус.

Рик уже знал, что любые разумные доводы, призывы лечь в постель и болеть как все нормальные люди будут иметь сейчас ровно нулевой результат. Даже не стал пытаться.

- Прайсы-то? С чего вдруг? Ладно, можешь не рассказывать. Удачно повеселиться.

Сестра училась в одном классе с Дэйвом, старшим братом зубоскала Юджина. С рыжим очкастым недоразумением, которое Рик предпочитал при встрече просто игнорировать, потому что даже задирать его было скучно. Примерно как пинать садовых гномов: если тебе больше десяти, и тебя такое развлекает - поздравляю, парень, ты конченый дегенерат.

- Не выходи на улицу ночью, - стоило лишь немного расслабиться, заявила сестра. - У _этих_ какое-то обострение. Может, жара на них действует. Не выходи.



Отлично.

Примерно с год назад у Мэй с чего-то вдруг появились новые друзья. Целых два клуба новых друзей, на самом деле: _они_ и _эти_.

Клуб "_они_" (произносить обязательно с придыханием, томно понизив голос) составляли тайные правительственные агенты. Тайные правительственные агенты постоянно следили за шестнадцатилетней Мэй Кахилл, потому что... да вот просто потому что. Нравилась она им, наверное.

Кто такие "_эти_" (произносить обязательно с крайне напряженным лицом, как будто тебя запор мучает третий день, в конце сжать губы в тонкую линию), Рик понятия не имел.

- Вот только не начинай. Можешь этими штучками в школе развлекаться, чтоб твой дружок Дэйв в штаны наделал от страха. А со мной не надо.

Сестра смотрела куда-то мимо него и молча жевала геркулес, медленно двигая челюстями.

- Ты не чокнутая, Мэй. Хватит. Никаких голосов в голове, бреда и галлюцинаций.

- О, я слышу голоса, - спокойно возразила Мэй. - Много голосов. Там.

И она указала ложкой в дальний угол трейлера, где под целым занавесом паутины стоял древний, чудом до сих пор целый стол с компьютером.

Рик, откровенно говоря, был стопроцентно уверен, что это античное барахло даже не включалось.



- Ну, конечно, - Рик пренебрежительно фыркнул. - Слушай, сестренка, без обид, но ты правда выбрала самый дурацкий из возможных способов привлечь к себе внимание. Завязывай.

- _Эти_ ходят тут все время. Прямо через стоянку. Кругами. Много. Стиво рычит на них, хочет разогнать, я его не выпускаю. До сих пор никто не пытался проникнуть внутрь, но я не знаю, что будет, если открыть дверь. Не знаю, что _эти_ сделают со мной тогда. Чего _эти_ вообще хотят? Не знаю, Рик, и не знаю даже, как узнать. Стиво сильно шумит, _эти_ бродят, я вижу тени на стенах. Я не могу спать, Рик.

- Так возвращайся, черт тебя дери, домой!

Между Риком Кахиллом и Александром Готом была пропасть в двадцать лет и целую гору симолеонов. И они оба кругами бродили по одному и тому же, совершенно безнадежному пути.

***

Мама не могла выбрать лучшего дня, чтобы затеять Большую Стирку.



Ее бледные руки, тонкие музыкальные пальцы, когда-то нежно перебиравшие клавиши старинного рояля в малой гостиной Готов, сейчас безжалостно выкручивали отцовский свитер, отводили со лба налипшие пряди волос, потом опускались в студеную, из подземной жилы, воду, до самого дна большого эмалированного бака для полоскания.

Сколько Рик помнил, она почти всегда улыбалась и никогда-никогда не жаловалась.

Кассандра Кахилл была, вопреки всему, чертовски счастлива в семейной жизни.



Вообще, положа руку на сердце, с декабря жизнь и правда потихоньку налаживалась. Отец устроился поваром в ресторан Прайсов, начал приносить домой деньги. В смысле, _нормальные_ деньги и регулярно. Чего все-таки у Прайсов было не отнять: скупердяйством в их семье никто не славился. Землю вот только под свой ресторан купили аж в Ньюкресте, не наездишься. Отец поэтому не бывал дома неделям. А когда, наконец, возвращался, засыпал, едва успев переодеться, на ближайшей ровной поверхности.



Как-то раз выдал, что, мол, Прайсы еще и вечерние курсы ему оплачивают. Чтоб соответствовал как профи типа-престижному заведению, ага. В общем, спал отец мало, есть толком не успевал (хотя, казалось бы, еда у него там была повсюду), осунулся, зато всегда привозил мелкому из цивилизации какую-нибудь игрушку. И Рику карманные деньги начал выдавать.

А то раньше Рик, не особо заморачиваясь, карманные деньги себе сам... доставал.

Не успел даже открыть холодильник - с улицы тихо спустилась мама. Сама положила ему в тарелку остатки холодного вчерашнего ужина, села рядом. И Рик сразу понял: сейчас будет неприятный разговор.

- Мне утром позвонил мистер Ричардс, - как-то робко, почти заискивающе начала мама.

И замолчала. Потому что Рик и сам прекрасно знал, зачем звонил мистер Ричардс. И мама знала, что он знал. И даже деревянным кубикам Лиама, талантливо разбросанным по всем углам обглоданного самолетного трупа, было понятно, к чему идет.

Рик мысленно вздохнул и покорно начал отыгрывать второй акт этой сильно поднадоевшей пьесы.

- Чего хотел? Попечительские взносы ко Дню Независимости?

- Рик, ты неделю не появлялся в школе.



Ого, а у Ричардса-то, как выяснилось, потихоньку начинался маразм. Рик в глаза не видел стен школы уже целых полторы недели. Они, глаза эти, каждый раз оказывались плотно закрыты, когда звонок оповещал учеников о начале первого урока.

- Куда ты уходишь утром?

- А куда ты уходишь ночью? - огрызнулся Рик и почти сразу пожалел об этом: мама поджала губы и резко встала, явно собираясь вернуться к своей стирке. - Вокруг хибары Мэй что ли бродишь? В окна к ней заглядываешь? Так наберитесь уже обе мозгов просто сесть и поговорить по-человечески. Как семья, а не как... это все.



С гулким стуком опустилась на столешницу тарелка.

- Мам, я...

Старуха Сигворт вот орала на своих дочерей так, что слышно было аж здесь, в обитом листами жести подземном бункере (не то чтобы, правда, хоть кто-то из этих самых дочерей в итоге зажил идеальной жизнью). Кассандра Кахилл не повышала голос на детей никогда.

Она просто уходила.

И дети ее уходили тоже.

Мэй - в старый трейлер. Рик - в город-призрак. Лиам - и тот периодически вдруг исчезал куда-то, искали потом всей улицей.

Вспомнив о брате, Рик, испытал - впервые за день - настоящие угрызения совести. Он обещал вечером, как только палящее солнце опустится к линии горизонта, сходить с ним к пруду на Шейди Экрс, поискать лягушек, но теперь не чувствовал совершенно никакого желания тащиться вдоль главной городской дороги в гору. В дедовском бункере было прохладно. Душно (старая вентиляционная система постоянно забивалась, и отец слишком редко ее чистил) и все время пахло ржавчиной, но прохладно.



Мелкий обожал висеть у Рика на закорках, вцепляясь маленькими ладошками в растянутый ворот майки, растягивая его еще сильнее, и сильнее, и сильнее. И Рик каждый раз ждал со смутной надеждой, когда уже порвется эта майка.

Когда уже их относительно благополучный маленький мирок, в котором трещин на самом деле было больше, чем звезд на небе, рассыплется сухой ржавой пылью.

Обратно вниз мама не спустилась ни через час, ни через полтора.



- Мы же не остались тут совсем одни, нет? - тонким, дрожащим голосом спрашивал Лиам каждый раз, когда Рик в сумерках выносил его во двор (так у них называлась площадка между разбитым корпусом "Пенелопы", из которого вела лестница в бункер, и оторванным много лет назад, еще при крушении левым крылом).

- А если и так? Что нам с тобой, плохо что ли?

Рик тоже не хотел оставаться один.

К счастью, Кассандра Кахилл, как и (почти) все ее дети, в конце концов неизменно возвращалась домой.

 

Обязательно буду заглядывать

 

А вот и первое близкое знакомство с одной из семей действующих героев) Я так поняла, Кахиллы - потомки Готов, и это та самая Кассандра?
Сбежавшая из дома шестнадцатилетняя дочь - это, конечно, испытание для матери. Но как я поняла, Мэй ушла потому что что Кассандра на нее давила из-за ее "психических проблем"? Интересно, разделяет ли в этом городе кто-то взгляды Мэй или она одна посвящена в тайну?
Жду продолжения
P.S. Пишешь действительно хорошо, читать приятно

 

О, вау, Кассандра-в-девичестве-Гот!

Рика прям жалко. Кажется очень взрослым этот парнишка, а Мэй из пролога обрела более выпуклые очертания. И очертания эти тревожны, я бы на месте родных прибегла бы к квалифицированной помощи, но понятное дело, что так легко все не устранится.

Обстановка в семье вызывает тревогу. Серьезно. Но Рик производит впечатление хорошего юноши. А еще по тексту сквозит ощущение бедности, но счастья.

 

ответ mgoldbook

Да.
История, в целом, такая: есть исходный, максисовский персонаж Джордж Кахилл. Очень веселый сам по себе дядька с кучей странностей (развалины самолета, бункер - это все тоже исходное, максисовское, тут я ровным счетом ничего не строила, только немножко обставила). По возрасту он изначально уже дед, и даже с учетом бонусных дней (которые у него почему-то есть, хотя ЖЦ "Культурист" не выполнена) жить ему недолго.
Жениться и плодиться этот Джордж - то ли в силу черт характера, то ли в настройках я недоковырялась - ну никак не хотел, КЦ его игнорировал. В общем, все шло к тому, что помрет Джордж, не оставив наследников, и опустеет его прикольный бункер.
Тогда я придумала историю, в которой этот ворчливый параноидальный дед (где-то в душе, конечно же, добрый) усыновляет проблемного беспризорника. Создала в КАСе Брайана (уже подростком), добавила ему черты характера "неряха" и "клептоман" (с возрастом он стал еще и "ленивым").
И вот поросеночек рос, рос, за семью эту я не играла, и тут КЦ почему-то решил, что надо за этого недо-бомжа выдать ни много ни мало Кассандру Гот. Такие дела.

Не то чтобы прям "давила". На самом деле, основная причина, по которой Мэй ушла из дома даже не столько в том, что было дома, сколько в том месте, куда она ушла. Ну и маман попыталась устроить ей очную ставку со школьным психологом, да, но это уже вторично.

Да.
Но это тоже такая забавная особенность максисовского Стрейнджервиля, которую мне захотелось повторить уже во втором поколении: там как бы не один потенциальный герой, есть несколько персонажей, которые могли бы стать этакой Надеждой Стрейнджервиля. Но они все разобщены и даже не знакомы друг с другом.

Спасибо огромное за поддержку Действительно очень вдохновляет записывать дальше)

ответ Del

Скажем так: на момент, когда кризис только начинался, у Кассандры были другие проблемы. А когда уже все расцвело и пошли ягодки, оказалось уже поздно. Ну и не хватило решительности и/или поддержки со стороны, чтобы дочку силком за медпомощью оттащить. Кассандра все-таки не гром-девица, дочь конунга сама по себе, хоть и стала сильнее с возрастом.
Плюс, на самом-то деле Мэй ведь недалеко ушла) Территориально же "Пенелопа" и "Слип-42", куда она переехала - это соседние участки. Так что фактически дочка все равно живет под боком, присмотреть всегда можно, просто так своеобразно учится самостоятельности)

Серединка на половинку. Я бы его охарактеризовала даже не столько как хорошего/плохого, сколько как просто убежденного материалиста. Даже упертого материалиста. Такого даже если Проглотис Людоедис скушает - он все равно будет верить, что плотоядных гибридов венериной мухоловки с коровой не может быть)
То есть, да, Стрейнджервиле ему живется тяжко.

Ой, я очень рада, если действительно удалось это передать.)
Спасибо огромное за теплые слова и за проявленное к темке внимание

________________________________________
Глава 2

Утро Мартина никогда не начиналось с кофе.

- Ну что, Дэйви-бой, надеюсь, ты готов? - солнечная улыбка Юджина не предвещала ничего хорошего. - Смотри, не прогадай с костюмом. Крис ведь у нас модник.


- Крис? - Саманта пока была не в курсе этой маленькой семейной драмы, и глаза Юджина тут же зажглись радостным предвкушением. - Постой, Крис Холланд?

- Бинго!

Младшенький щелкнул пальцами, чудом не смахнув локтем тарелку с омлетом. Дэйв мрачно захрустел поджаристой корочкой.


- Немного знаю его. Лесли почему-то именно старшенького вечно по вечеринкам таскает, может, с прицелом на будущее... Вот дочь ее я, кажется, ни разу не видела, - Саманта в задумчивости прикоснулась указательным пальцем к нижней губе. - А Крис в целом неплохой парень. Даже не очень избалованный, что удивительно. Какие у тебя с ним проблемы?



Дэйв натянуто улыбнулся. Ответить ему, разумеется, не дали.

- А кто говорит о проблемах? Совсем напротив. Наш старина Дэйв влюблен в Криса Холланда! И даже взаимно, во что мне до сих пор с трудом верится, - Юджин снисходительно покачал головой. - И, кстати, Сэм, вообще-то ты обязана поспособствовать - с твоим-то баскетбольным прошлым. Просто представь сегодня вечером, что букет невесты - это мяч, а корзина...

- Мы один раз съездили на Утесы, - страдальчески произнес Дэйв. - Один. Чертов. Раз.

- Зато в День Любви.

- Вот именно, Юджин, в День Любви! - тут он, пожалуй, ткнул бы младшего брата вилкой в бок, если бы Мартин не сидел между ними. - Все как помешались на этих свиданиях! Сэм с Мартином, папа с мамой... и Ирма Сигворт утром послала меня с открыткой, и...

- И у меня был День Рождения, - напомнил Юджин. - А мой любимый брат смылся с Крисом Холландом на Утесы прямо с моего Дня Рождения, не дождавшись даже, пока я загадаю желание над тортом.



- Надо же, время идет, а некоторые вещи не меняются, - заметил Мартин, чтобы немного разрядить обстановку. - Девочки Сигворт - по-прежнему главный предмет влажных фантазий среди стрейнджервильских подростков.

Не помогло. Дэйв надулся как мышь на крупу, Юджин, довольный собой, выкладывал сердечко из листьев шпината на краю тарелки.

Саманта усмехнулась.

- И это говорит мой жених в день нашей свадьбы.

На самом деле, зря он, однозначно. Вот никогда не мог вовремя прикусить язык.

- Хэй, кулак твоего братца был размером с мою голову! Мы боялись о тебе фантазировать.

Зря - потому что вообще-то реальный субстрат для опасений у Саманты очень даже имелся. Субстрат звали Кэролайн Сигворт, той самой Ирме она приходилась тетей, а вдове Сигворт - младшей дочерью.

И Мартин знать не знал, насколько Саманта была в курсе.

Еще одна маленькая семейная драма. Действительно ничего серьезного, но мало ли...

Факт, что Кэролайн, единственная из детей вдовы Сигворт, приглашения на свадьбу не получила.

- Джеймс хорошо к тебе относится, - напомнила Саманта.

На сей раз гроза, похоже, миновала. Мартин все-таки был по жизни везунчиком.

- Если на то пошло, мне вообще не нравятся парни, - буркнул Дэйв и, закинув в рот последний кусок, резко поднялся из-за стола.

- Но вы же с Крисом целовались? - с самым невинным выражением лица поинтересовался Юджин. - Взасос?

- Юджин Прайс, будь, пожалуйста, так добр - заткнись! - старательно копируя мамины интонации, свел брови Мартин. - Но правда, Дэйв, вы целовались?

- Да пошли вы к черту! Прости, мама.



Мама в соседней комнате возилась с Генри, пытаясь сменить ему подгузник. Генри капризничал и брыкался.

- Милый, ты же знаешь, что мы примем любой твой выбор и не станем относиться к тебе хуже, если ты вдруг начнешь встречаться с мальчиком? - пропела она, задевая мелодичную погремушку у верхнего края кроватки, чтобы Генри хоть немного отвлекся на звон. - Крис очень хорошо воспитан, тоже увлекается музыкой, вы могли бы составить отличную пару сегодня вечером на танцах.



- У меня и так есть пара, - снова угрюмо насупившись, поделился Дэйв. - Я вообще-то пригласил Мэй Кахилл.

Юджина новость вдруг взбудоражила настолько, что он аж подпрыгнул на своем стуле.

- Чокнутую Мэй? Ты серьезно?

Саманта и Мартин переглянулись.

Они как-то, не сговариваясь, решили не сообщать Элис и младшим Прайсам о вчерашнем ночном визите Мэй. Особых причин тому не было, но и причин сообщать - тоже. Никого из них Мэй, кажется, не искала.

- Она ведь с тобой учится? - прочистив горло, уточнил Мартин.

- Нет, как раз с Дэйвом. Мэй почти семнадцать. Но... блин, да все про нее знают! - Юджин беспомощно взмахнул руками, не в силах полностью выразить досаду от неосведомленности старшего брата в городских легендах. - Она же реально не в себе. Постоянно несет какую-то чушь то ли про пришельцев, то ли про шпионов. Пахнет от нее стремно. А еще, кстати, прикинь, живет в том трейлере, где папа жил, пока они с мамой не поженились. Он весь прогнил уже, наверное.

- Знаешь, что? - тихо и напряженно произнес Дэйв, низко опустив голову: плечи его в кои-то веки были расправлены, ритмично поднимались и опускались в такт глубокому дыханию. - Это вообще не твое дело с кем я пойду.

Но держать оборону у него, откровенно говоря, уже не было необходимости.

Мягко отодвинув бедром застывшего в дверном проеме Дэйва, в столовую вошла мама.

- Юджин Прайс, будь, пожалуйста, так добр - заруби себе на носу: в моем доме запрещено называть внучку Джорджа Кахилла "чокнутой". Чтобы я вообще больше не слышала от тебя этого слова, тебе понятно?

***

Папа частенько повторял, улыбаясь в короткую бороду: "Дождь пойдет, когда твоей маме этого захочется".



Этим вечером дождя над Мишуно Медоуз Элис Прайс, по понятным причинам, не хотелось - и над городом, где целое лето напролет ливни чередовались с грозами, было ясно. Загорались первые звезды.

Саманта настаивала, чтобы они поженились на закате. Фотографии под свадебной аркой на фоне алого, оранжевого и пурпурного неба, отражение багряных облаков в чужих расширенных зрачках напротив, где-то бесконечно далеко - шум вечернего мегаполиса.

В итоге же, получилось как обычно: пока всем нашлось место, пока зарядили фейерверки, которые должны были выстрелить аккурат после скрепления клятв, пока обе сестрички Хауата (Мартин в них постоянно путался: старшая выглядела слишком юной для своих почти тридцати, младшая - слишком взрослой для своих пятнадцати - и обе были просто копиями дяди Марка), наконец, обсудили какого-то художника, который, вроде бы, ухаживал за старшей - в общем, если разобраться, на фоне ночного неба фейерверк смотрелся гораздо лучше, чем на фоне закатного.

Мартин настаивал, чтобы они поженились до того, как родится Генри, но "с этим животом я буду выглядеть в свадебном платье как пивная бочка, даже и не думай, Мартин Прайс". Так что здесь они были квиты.



Все зеленое Саманте шло. Выгодно оттеняло глаза. Пышное платье в пол (еще и со шлейфом) почему-то делало ее удивительно хрупкой, воздушной, тонкой... Мягко сжимая ее ладони, Мартин клялся, что будет любить всегда, в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит и даже чуть дольше, на веки вечные - и в эту самую минуту как никогда искренне верил в силу своих клятв.

Он любил бы Саманту и с фигурой, похожей на пивную бочку. Он дышать на нее, беременную, боялся, и все не мог до сих пор поверить, что вот она, Сэм, такая близкая, родная, знакомая чуть ли не с пеленок до последней черточки, такая недостижимо прекрасная... что вот она...

Его отец, как мама однажды призналась, на их свадьбе разрыдался.

Но Эрвин Прайс был известный чудак, никого это даже не удивило.



Мама стояла в проходе, опустив фотоаппарат, и вот у нее-то точно глаза были на мокром месте. Когда дошло до поцелуя, с купола арки посыпались заранее заготовленные блестки, короткие серебристые ленты серпантина, и когда одно маленькое золотистое сердечко прилипло к разгоряченной коже Саманты прямо над правой ключицей, Мартин едва себя остановил - так хотелось убрать его губами.



- Если ты сейчас хоть слово скажешь... - грозно начал сидевший в первом ряду Дэйв, слегка обернувшись к младшему брату. - Одно чертово слово, Юджин, и я клянусь...

Голос у него странно охрип и прерывался.



- Эй, я тут сижу тихо, как мышка, ощущаю торжественность момента... Чего ты взялся?

- Я тебя знаю.

- Утихни, Дэйви-бой, - Юджин примирительно поднял руки. - И, ну, на случай, если ты вдруг не заметил: сегодня не твоя очередь клясться.

Точно. Это вообще был не их вечер.

Это был вечер Мартина Прайса.

Вспышка абсолютного счастья.

***

"А теперь серьезно, дорогая. У вас просто негде провести мероприятие такого масштаба. Меню "Оазиса" из двух бургеров и горелой яичницы? А танцы? В "8 склянках" что ли, не приведи Смотрящий..."

Так Лесли Холланд начала готовить подругу к мысли, что идеальную свадьбу для Мартина и Саманты можно организовать только в Сан Мишуно.



И, вот честно, заведи этот разговор кто-нибудь другой, Элис послала бы его на Сиксим сразу же. Они с Эрвином когда-то гуляли свадьбу именно в "8 склянках" - и прекрасно, надо заметить, отгуляли. Джордж Кахилл, помнится, такого жару задал на танцполе, и напитки лились рекой - более чем сносные напитки - и саму Лесли, между прочим, все тогда вполне устроило: флиртовала напропалую с тем парнем... как же его?.. в памяти осталась только сценка про аквалангиста и русалку, для которой он переодевался в костюм с трубкой (и то больше по фотографиям), имя стерлось напрочь.



Как время летит... и парня-то, может, в живых уже нет, а они с Лесли - седые старухи.



- Тебе как всегда?

- А мне хватит на сегодня, пожалуй, - сняв очки в тонкой позолоченной оправе и украдкой оглянувшись по сторонам, Лесли поочередно протерла стекла краем атласного рукава. - Два бокала "Аворналино" и безумно трогательная церемония - и вот я уже в ничто, подруга. Воды если только. Без газа.

- Еще раз спасибо, что приютила, кстати, - добыв из-под стойки чистый стакан, Элис мучительно переступила с ноги на ногу, в который раз мысленно жалея о невозможности снять каблуки (зачем вообще их достала? ей-то красоваться сегодня перед кем?). - Не представляю, как бы мы сейчас добирались обратно.

- Брось, - отмахнулась Лесли. - Мартин мне как сын.

- "Тренировочный ребенок".

- Вот именно.

Пока Лесли еще жила с ними, о найме няни для Мартина молодожены Прайсы даже не задумывались. Лесли писала свой второй роман, неделями почти не выходила на улицу. Что-то у нее не ладилось, и даже Салиму на тот период было отказано от дома (впрочем, он не особенно и рвался, таких пассивных ухажеров Элис в жизни больше видеть не доводилось). И только воркуя над маленьким Мартином, она поразительным образом моментально разряжалась.

- А это кто там? Не Джейми ли Розвелл? - слегка прищурившись, поинтересовалась Лесли и кивком головы указала Элис на молодую пару в дальнем углу зала. - Смотрящий милостивый, как вымахал... И какой стал мужчина! Плечи-то, спина, осанка - ну все при нем.

- Точно, - не поворачиваясь, подтвердила Элис: Джеймс Розвелл, старший брат Саманты, и впрямь вырос в очень эффектного молодого человека. - Тридцать пять ему будет через пару месяцев. Годы-то идут, Лесли.



Но вдовствующая миссис Холланд философский настрой подруги не поддержала.

- Ну и супруга у него, конечно, просто конфетка.



Тут Элис оказалась вынуждена присмотреться к Джеймсу Розвеллу повнимательнее.



Гостей на свадьбе было столько, что абсолютно всех она не знала. Вот, к примеру, та девушка с бритыми висками и татуировкой сзади на шее - какая-то подруга Саманты: приехала одной из первых и даже подходила знакомиться, но Элис в тот момент была слишком занята с тортом. Или экстравагантный парнишка, с которым зачем-то очень настойчиво, уже несколько раз фотографировался Даггер Сигворт . Или, вон, дама в белом пиджаке и совершенно безвкусных туфлях... ах, нет, это же Криста Сигворт принарядилась, помилуй Смотрящий, и с волосами-то что сделала...

Вот только Мэри Розвелл в Мишуно Медоуз сейчас не было совершенно точно. Элис знала наверняка: сама посылала ей приглашение.

Мэри Розвелл осталась с детьми в Стрейнджервиле.
Джеймс Розвелл практически прижимал к стене жену Даггера Сигворта.

- Лесли, у нас катастрофа, - вполголоса сообщила подруге Элис.

Даггеру Сигворту стоило только оторвать взгляд от мобильной камеры и перевести его чуть левее, и последствия, скорее всего, были бы сравнимы со знаменитым крушением "Пенелопы" полковника Кахилла в грозу над Стрейнджервилем.

- Тогда плесни мне, пожалуй, все-таки еще "Аворналино", дорогая, - Лесли решительно тряхнула укладкой. - И не вздумай паниковать раньше времени, мы, черт возьми, спасем эту свадьбу от чего угодно!

***

Большая часть гостей осталась снаружи в парке. Ночь принесла с собой вожделенную прохладу, фонтан и ажурная беседка пока выглядели гораздо предпочтительнее душного ресторана. Ну и шведский стол на террасе, конечно, тоже сыграл определенную роль.



Поэтому предложение Элис Прайс устроить небольшой концерт под открытым небом было встречено дружным одобрением. В зале остались только Лесли (допивала бокальчик красного у барной стойки), Дэйв (Крис Холланд вышел на террасу одним из первых), Джеймс Розвелл и Шэрил Сигворт.

- Ты не идешь?

- Займи мне местечко у рояля. И возьми какой-нибудь салат, пока все не расхватали, - Саманта лукаво подмигнула ему, но Мартин прямо кожей чувствовал напряжение, воцарившееся вдруг в полупустой танцевальной зале, и никак не мог разгадать причину. - Дай мне пять минут, надо поправить макияж.

Мартин неохотно кивнул. Обернулся уже на выходе, едва не столкнувшись при этом с Шерил Сигворт. Шерил заметно покачнулась на высоких каблуках, но устояла. Кажется, она изрядно перебрала с коктейлями.

- Все в порядке? - вежливо поинтересовался Мартин, подавая ей руку.



В этот самый момент на другом конце зала Саманта произнесла, почти не разжимая губ:

- Джеймс. Не надо.

 

Мелочь, тебе очень хорошо удается передать атмосферу маленького городка, где все друг друга знают, и у всех есть какие-то связи в прошлом (в настоящем, будущем...).

Выходит очень уютно и атмосферно! Не скрою, сложновато сразу же разобраться во всех хитросплетениях сюжетов - только поняла, что к чему в основных двух семьях, а тут куча других персонажей появиласьНо, я думаю, что со временем пойму, что к чему и кто с кем.
Братишки Мартина очень славные

Жду дальнейшего развития событий!

 

Так, а вот теперь-то и пригодились краткие досье из шапки, потому что последняя глава прямо пестрит множеством имен и фамилий, которые еще не запомнились (:

Очень нравится эта манера подачи истории вроде подглядывания в окна разных домов. Открываются разные моментики, характеристики персонажей, и подслушанные тайны делают образы героев объемнее.

Соглашусь с mgoldbook насчет того, что вроде бы только разобрался, как снова запутался Думаю, новая часть добавит деталей, благодаря чему станут понятны зарождающиеся на свадебном торжестве разборки

 

ответ mgoldbook

Всего в моем Стрейнджервиле живет 5 семей (некоторые разделены на два дома, ага), и у каждой, естественно, своя история, которая обязательно будет рассказана) Плюс, есть еще друзьяшки-родственники в других городах, которые периодически тоже активно участвуют, но фокальными персонажами не станут, не планируются, потому что см. название темы: сказка не про них. Я постепенно познакомлю с каждым, глава со свадьбой просто была нужна, чтобы действительно сразу обозначить: все персонажи этой истории связаны между собой и личные скелеты каждой отдельной семьи находятся под постоянным пристальным надзором бдительных соседей

Тут это пока неочевидно, но на самом деле из-за маленькой разницы в возрасте между собой и более значительной - с Мартином, Дэйв и Юджин как раз друзья не разлей вода. А еще у них есть одна общая фамильная черта, которой Мартин не обладает (но они все равно его любят).

Спасибо огромное за отзывы и поддержку

ответ Del

Если речь про историю взаимоотношений Джеймса Розвелла с его двумя женщинами, то нет) А вот следующая часть как раз действительно будет про него.

Это... немного сложно, да. Многолинейные истории - всегда сложности. Ну и да, глава со свадьбой, она как бы больше обзорная, для обозначения масштабов. Предметное знакомство с каждой персональной проблемой будет дальше, тут важнее было создать атмосферу такой коллективности, показать, что вот весь этот городок - там нет правила шести рукопожатий. Там все друг друга знают напрямую, все между собой чем-то как-то связаны. Знают даже, у кого где, в других городах, какие друзья-родственники, и что там, в других городах, у этих друзей-родственников происходит)
Мои огромные благодарности за постоянные мотивирующие комменты

________________________________________
На этой части Остапа слегка понесло, часть получилась большой и толстой. Давайте, пожалуйста, дружно сделаем вид, что так и надо.
________________________________________
Глава 3.

Почему вообще Стрейнджервиль?



Разумная арендная плата - вот почему.



Точно такой же двухэтажный особняк где-нибудь в Оазис Спрингс обошелся бы им почти в два раза дороже. И Элис, и Марк, и Лесли - все трое были из хороших, обеспеченных семей, но ведь идея совместного переезда и состояла в том, чтобы больше не сидеть на родительской шее.

Доказать всему миру, что они действительно на многое способны.

Вчерашние выпускники Академии, все трое были безработны, беззаботны и, конечно же, чертовски в себе уверены.



С Марком Эгглстоном Элис училась на одной специальности. Марк был постарше, но на втором курсе завалил переводные экзамены, потом вообще исчез из кампуса на полгода, так что догрызали гранит науки они уже вместе. Талантом художника Марк, откровенно говоря, не обладал, все профильные предметы шли у него через пень-колоду. Элис бы на его месте выбирала Связи с общественностью: именно в этом направлении он в конце концов и реализовался, став неплохим геймдев-пиарщиком.



А еще он был замечательным другом. Боль утраты Элис ощущала до сих пор, словно бы вместе с Марком у нее отняли какую-то важную часть тела.

Вырезали без анестезии почку или кусок живого сердца.



С Лесли Холланд они долгих четыре года делили комнату в общежитии - это уж точно были отношения, проверенные временем, и по пути в Стрейнджервиль Элис ни капельки не опасалась, что они вдруг не поладят, не поделят парня, общий санузел или обязанности на кухне. Лесли тоже была старше, но, получив диплом, сразу нацелилась на ученую степень: ее коньком была восточная литература первой половины прошлого тысячелетия, Лесли этой темой просто бредила. Ездила в Аль-Симару на двухмесячную летнюю стажировку, вернулась вся обгоревшая, сбросившая без малого пять фунтов и задумчивая как Богиня-Мать с древних фресок.

Лесли нужен был личный тихий угол. Она быстро и без особых проблем устроилась в местную газету, вела там колонку советов на всякие скучные бытовые темы и мечтала когда-нибудь опубликовать собственный роман. Изящный литературный стиль у Лесли к тому моменту уже был (колонка советов пользовалась популярностью и даже со временем перекочевала с предпоследней страницы на вторую), а вот стоящего, цепляющего с первых же строк сюжета все не находилось. Какая досада.

Дом на Шейди Экрс их общим требованиям полностью соответствовал.



Там нашлось, где разместить этюдник и целую батарею загрунтованных холстов разного размера (Элис какое-то время еще тешила себя надеждой прославиться как художник).



И комфортабельный тихий угол для Лесли (она, правда, в итоге почему-то предпочитала устраиваться с ноутбуком в столовой и разгонять всех оттуда).



И гостиная с камином, такая "чтоб всегда был повод девчонку в гости пригласить", и проигрыватель для коллекции виниловых пластинок Марка.



В трех минутах ходьбы вдоль дороги располагалось маленькое открытое кафе, где можно было собраться после работы, встретить новых людей (и не вспоминать, чья на этот раз очередь готовить ужин).

Много общих увлечений, разные профессии, цели, вкусы. Минимум почвы для конфликтов. Нет, правда, они отлично ладили.



***

А через месяц после переезда (как раз успели распаковать вещи) Элис угораздило засидеться допоздна за компьютером.



Она видела этот момент и сейчас как наяву. В звенящей ночной тишине Лесли замерла напротив, уставившись в упор слепыми, неподвижными глазами. Чужая. Страшная.

Они обе замерли, как насекомые в капле древней смолы.

***

С развлечениями в Стрейнджервиле было не просто туго - никак. Бравые армейские ребята собирались по вечерам в единственном на всю округу баре "8 склянок", проезжие спешили перекусить в "Оазисе" и отправиться дальше, к переправе через каньон. Лет пятнадцать назад на отшибе открылся ночной клуб, где молодежь теперь могла потанцевать и сразиться друг с другом на автоматах, а поначалу выбор был ровно такой: кафе или бар.

Они с Лесли любили поглазеть на армейских ребят, поэтому чаще выбирали бар (Марк тоже был не против: на базе служили сразу три весьма фигуристых младших сержанта женского пола, и они иногда пропускали по стаканчику в "8 склянках").

А в двух шагах от бара располагался третий по значимости туристический объект Стрейнджервиля: лавка местного сумасшедшего.



Впоследствии Элис пришла к выводу, что именно это Эрвина и спасло: его никто в городке не воспринимал всерьез. Никто не слушал. Когда в конце концов поднялась шумиха, когда первые полосы не только местных, но и федеральных газет запестрели заголовками о катастрофе в стрейнджервильской лаборатории, на улицах появились серые фургоны без номерных знаков и все более-менее серьезные улики были за одну ночь ликвидированы. Второй волне искателей сенсаций ловить оказалось уже нечего.

Знай ребята в строгих черных костюмах, какие интересные вещицы Эрвин хранит на складе, прямо под ветхой деревянной стойкой с бумажными опоссумами и вязанными циклопами - вся его лавка тоже исчезла бы в одну прекрасную ночь, прямо вместе с хозяином. Как и не было.

Но над Эрвином все только потешались.

Элис, признаться, поначалу тоже.



"Эта вот штука у тебя на голове..."

"О, это мое собственное изобретение! Защитная шапка. Оберегает разум от любого вмешательства извне. Никто не сможет тобой управлять, пока ты ее носишь".

"Правда? А выглядит, как обыкновенный дуршлаг, обмотанный рождественской гирляндой".

"У меня еще такие есть. Я дам тебе скидку!"

Тощий, сутулый, конопатый. С кривоватыми зубами и длинным носом, острый кончик которого при разговоре иногда касался верхней губы.



Он оказался единственным, к кому Элис смогла обратиться после ночного столкновения с Лесли.

Даже Марк сказал, что она бредит: Лесли, растерянная, сонная и абсолютно нормальная стояла рядом и, близоруко щурясь, повторяла "Элис, да что ты говоришь, зачем ты включила свет, мне через три часа на работу".



Нет, рыцарем в сверкающих доспехах Эрвин Прайс отнюдь не был. Он боялся военных, боялся правительственных агентов, боялся одержимых, заброшенной лаборатории - о, перспектива расследования в заброшенной лаборатории приводила его в настоящую панику.

Но он, тем не менее, не бросил Элис разгребать все это дерьмо в одиночестве.



И без его неотступной поддержки Элис в какой-то момент точно сдалась бы, опустила руки. Сбежала бы на первой попутке как можно дальше, чтоб только не оказаться в итоге той самой героиней фильма ужасов, которую прямо перед финальными титрами затащили в подвал и сожрали.



Однажды Элис стало совершенно без разницы, что у Эрвина на голове - дуршлаг и дуршлаг, гирлянда, кстати, весьма романтично светилась в темноте, создавала нужную атмосферу. Стало практически неважно даже, что у Эрвина внутри головы: да, он иногда разговаривал сам с собой - ну и что? Может, так ему проще было сосредоточиться - кому от этого хуже?



Они поженились.
Марк перебрался на острова к своей "тропической богине". Лесли настойчиво шла к успеху, выпустив целую серию романов, штурмовала большой город.

Элис выкупила дом.

Эрвин вырастил рядом прекрасный цветущий сад.

Родились дети.



И они прожили чертовски отличную жизнь.



Жалела ли Элис Прайс, в девичестве Мартин, хоть о чем-нибудь?



Нет, не жалела.

Разве только о том, что все хорошее в этом мире заканчивается слишком быстро.



***

Открыв собственный ресторан, по чужим Мартин ходил редко.

Приходилось все время себя одергивать: да, администратор только что нахамил тебе - но это, слава Смотрящему, не твой администратор, оставь в книге отзывов пару замечаний и успокойся; да, официантка уже десять минут флиртует с поваром и не может убрать с твоего стола грязные тарелки - и это тоже не твоя проблема.



Дэйв засиделся допоздна в библиотеке, потом захотел бургер (хотя дома его дожидалась первоклассная мамина запеканка с тунцом, за которую и душу продать было не жалко), Мартин привычно уступил. Дэйв в последние дни ходил как в воду опущеный, а в кафе можно было рассчитывать на Братский Разговор По Душам, в который не вмешается мама, или Юджин, или Бри, или кто угодно.

К Разговору, не откладывая в долгий ящик, приступили как только Дэйв помыл руки.



- Девочка отшила?

- Как ты догадался? - мрачно огрызнулся Дэйв и неуютно поерзал на стуле. - Слушай, как ты... я пытался как у вас с Сэм: сначала, типа, просто друзья, а потом уже... но это тоже не работает. Я уже все перепробовал, на самом деле, Ирма меня вообще всерьез не воспринимает.

- Начни ухаживать за другой девочкой, - со вздохом посоветовал Мартин (тут им принесли еду, и - по-крайней мере, это можно было в плюс "Оазису" поставить - всего через десять минут после заказа). - Дэйв, отношения - не та область, где все решает планирование. Бывает, что "нет" - это окончательное "нет", и ничего ты с этим не поделаешь. Мы с Сэм вообще-то не планировали переходить от дружбы к романтике, все само случилось.



Кофе тоже внезапно оказался вполне сносным, и Мартин по привычке мысленно выставил "Оазису" три звезды из пяти.

- И, погоди, Ирма Сигворт? Я думал, ты встречаешься с Мэй.

- Я пригласил ее на твою свадьбу как "плюс один", потому что если бы я никого не пригласил, Юджин бы... ну, он все равно достает меня по поводу Криса - но так доставал бы в два раза больше. А Ирма отказалась. Мы с Мэй не встречаемся. Даже нельзя сказать, что дружим.

- Но она тебе нравится?

Братья всегда с ним делились наболевшим, и в глубине души Мартин этим немного гордился. Знал, что слишком часто в семьях складывается не так. Лет с двенадцати он был для Дэйва и Юджина самым авторитетным человеком в мире после мамы.

Они все обожали отца, но, правда, в плане жизненных советов Эрвин Прайс был не лучшим вариантом.

- Не в этом смысле, - Дэйв вспыхнул и опустил глаза. - Но Крис Холланд тут вообще не при чем! Просто...



Он замолчал надолго, Мартин уже отчаялся дождаться продолжения.

- "Просто"?

- Мэй гнобят в школе, - неохотно поделился Дэйв, в задумчивости отщипнул маленький кусочек булки и отправил в рот. - С ней никто не общается. Могут толкнуть в коридоре, как бы случайно, в столовой поднос опрокинуть, тетрадки крадут и выбрасывают - ну, ты знаешь, как это бывает. Пару раз вещи портили, в рюкзак лягушек подбрасывали. Но обычно втихую пакостят. Ее младший брат Рик - тот еще отморозок, с ним никто не хочет связываться.

- А ты, значит, общаешься.

- Мэй со странностями, это правда, но травли не заслуживает, - неожиданно твердо заметил Дэйв. - Всей вот этой гадости, которую про нее говорят... ну, ты слышал вчера Юджина, а он еще мягко выразился. Просто я смотрю на нее и думаю: папу тоже все долгое время презирали. Помнишь, он нам про свою юность никогда не рассказывал. Про маму - да. Как они встретились, как путешествовали, как перестраивали второй этаж - сколько раз. А про то, как он был один, до мамы - никогда.

Мартин кивнул и, ощутив внезапный комок в горле, с досадой посмотрел в пустую кружку.

Воображаемый рейтинг "Оазиса" скатился до двух звезд. Вот он бы сейчас еще что-нибудь заказал - и где, спрашивается, хоть одна официантка? Зал совершенно пустой. В "Экселленте" Мартин такого никогда не допускал.

- Это правда, что она живет в папином трейлере?

Дэйв быстро закивал, спешно дожевывая бургер.

- Да. Но там не все так плохо, как Юджин описывает. Жить можно. Электричество есть, канализация. Отопления только нет.

- Ты там был? - искренне удивился Мартин.

Вот тебе и "нельзя сказать, что дружим".

- Один раз. Ну, два. Мне, знаешь, тоже было любопытно.

- Может, пройдемся? - повинуясь внезапному порыву, предложил Мартин. - Вам же задали что-то сложное на понедельник, ты с обеда в библиотеке сидел. Предложишь помощь. Очень по-дружески, благородно.

Дэйв вытаращился на него во все глаза.

- Уже поздно вообще-то. И как я... как мы... Чувак, нас же не приглашали!



Едва договорив, он вытащил из кармана телефон.

***

- Привет, Принцесса Пламбоб.

- И почему же я вдруг "Принцесса Пламбоб"? - терпеливо уточнил Мартин, с любопытством осматриваясь вокруг.



Они с Дэйвом зашли домой переодеться, и Мартин тайком захватил с кухни почти нетронутый лимонный пирог. Ну, потому что так выглядело чуть пристойнее. "С домашним пирогом" равно "по-соседски". И плевать, что половина одиннадцатого ночи. Мэй была не против гостей. Пирог, не разворачивая, сразу запихнула в холодильник.

- Сидишь в башне и знать не знаешь, что в твоем королевстве происходит.



- Интересная аналогия.

В старом трейлере и впрямь оказалось по-своему уютно и жить, на вкус Мартина, вполне было можно. Лучше летом. Зимой тут, наверное, рыба без холодильника неделями не портилась - льдом покрывалась.

- Мэй, ты наизусть учила параграф по истории? - еле слышно промямлил Дэйв, теребя угол раскрытого на столе учебника. - Я только прочитал. Как думаешь, миссис Хантингтон будет спрашивать...

Врать он, кстати, умел отвратительно.

- Прекрасный выбор литературы, - подметил Мартин, бегло осмотрев книжную полку - кажется, самый важный предмет мебели в комнате, ни пылинки на нем не было. - Лесли Холланд "Манящий аромат", Лесли Холланд "Наше общее безумие", Лесли Холланд "Художница и садовник", Лесли Холланд "Страсть и кулинария"... тебе подарить, кстати, "Шпионку, которую я полюбил" с автографом? У нас дома их три.



Вспыхнув, Мэй стремительно подскочила со стула и, быстрее чем Мартин смог бы одернуть руку, выхватила у него книгу.

- Придурок.

- Что? Я искренне предложил, - Мартин пожал плечами. - Эй, серьезно, я ведь не осуждаю. Лесли неплохо пишет, пусть и... в своеобразном жанре. У тебя есть право любить какие угодно книги.

- Ты вообще понимаешь, что это про твоих родителей? Все это.

Игнорируя разъяренный взгляд хозяйки трейлера, Мартин взял с верхней полки еще один томик, открыл наугад.

- "Мне все равно, что станут говорить соседи, Энтони! - в исступлении вскричала Аманда. - Я стану для тебя защитой от их взглядов, от их безжалостных слов. Я убью ради тебя, Энтони. И не перестану любить тебя, даже если ты никогда больше не сможешь жарить сыр!" Мэй, я читал "Страсть и кулинарию". На самом деле, мне приходится читать все это, потому что, если ты вдруг не в курсе, Лесли Холланд - моя крестная. И я тебе _точно_ говорю: это не про моих родителей. Это вообще... про каких-то довольно странных людей.

- Те6я не смущает, что в каждом романе главный герой замкнутый, нервный, угнетаемый обществом, а главная героиня всегда смелая, веселая, коммуникабельная, защищает его от нападок окружающих и мимоходом спасает мир?

- Папа был не замкнутый, - подал голос Дэйв. - Он вообще-то рассказывал классные истории на вечеринках. И все обожали его барбекю.

- Вот именно, - подтвердил Мартин. - Знаешь, я не то чтобы литературный критик, но у каждого автора есть свои любимые типажи. У Лесли они такие, вот и кочуют из книжки в книжку. Может быть, отчасти - подчеркиваю: отчасти - характеры мамы и папы ее вдохновили. Они ведь с мамой с колледжа дружат, да и с папой тоже дружили.

- Да это вообще неважно! - Мэй сердито нахохлилась, и впрямь став похожей на ощипанную ворону, как сказала однажды Саманта. - Мартин, напряги мозги. Сюжет. В "Манящем аромате", например, герои вместе исследуют странную эпидемию, охватившую город. Ничего не напоминает?

- Эпидемию резкого повышения либидо.

- Какая разница!

- Эм, Мартин... - Дэйв, кажется, хотел выйти в уборную, но почему-то застрял на полпути и расширенными глазами уставился сквозь дверное стекло наружу. - Можно тебя на минутку?



Внезапно пес Саманты, до того мирно дремавший у кухонной стойки, низко, утробно зарычал.

- Ты тоже это видишь? - уже шепотом уточнил Дэйв, когда Мартин приблизился к двери.

О, да. Мартин видел.



- Кажется, Криста Сигворт.

- Ага, - Дэйв нервно шмыгнул носом. - С ней что-то не так, чувак.

С Кристой определенно творилось что-то неладное. Остановившись примерно в двадцати футах от забора Мэй, в самом центре заброшенного трейлерного городка, она, казалось, изучала тускло светящиеся окна. Лица Мартин сквозь двойное пыльное стекло не видел, но поза выглядела пугающе: болезненно вывернув плечи и колени, склонив голову к плечу, Криста плавно покачивалась из стороны в сторону, как сухое дерево на ветру.

Мэй прижалась к правому боку, силясь тоже разглядеть происходящее снаружи. Пахло от нее, кстати, не так уж стремно: бензином и какой-то технической смазкой. Дэйв напряженно сопел в левое ухо.

- Должно быть, выпила, - обеспокоенно произнес Мартин и взялся за ручку двери.

- Нет! - тут же пискнула Мэй, с неожиданной силой хватая его за запястье.

В этот момент Криста снаружи вдруг рухнула на четвереньки как подкошенная.



- Не вздумай выходить! - Мэй ощутимо колотило от страха. - То есть, если хочешь стать одним из _этих_ - пожалуйста, дело твое. Но дверь им открывать не вздумай!



- О чем ты говоришь? Мэй, это же Криста, она живет в соседнем доме! - однако, вопреки собственным словам, поворачивать ручку Мартин пока не спешил. - Ей плохо, надо помочь!

Пес, вскочив, принялся яростно ломиться в дверь, оттеснив всех в глубь комнаты. Лаял, рычал, скреб когтями старые царапины на металле.

- Стиво, тихо! Тихо, мальчик!.. Ты ей не поможешь, - повысив голос, отрезала Мэй. - В лучшем случае, она тебя просто не заметит.

- Что значит "в лучшем случае"?



- Послушай меня, - Мэй оттолкнула его к стене. - _Эта_ не первую ночь здесь ходит. И есть еще другие. Один Смотрящий знает, чего им надо, а я и спрашивать не собираюсь. Я не выйду отсюда. Ты не выйдешь отсюда. Никто не выйдет отсюда до утра, тебе ясно? Утром _эта_ пропадет.

- Что за бред... - Мартин отчаянно замотал головой. - Я дал Кристе отгул на три дня, она живет большую часть времени в Ньюкресте, как это "не первую ночь"?..

Мэй молча сверкала глазами. Дэйв, с трудом удерживая за ошейник беснующегося пса, выдал не менее растерянно:

- Как это "до утра"?

- "До утра", Дэвид, это до утра. Не тупи.

- Но мама...

- Стоп, стоп, стоп! - Мартин выставил вперед открытую ладонь, только что осмыслив вторую часть ультиматума Мэй Кахилл. - И речи быть не может. Нам уже пора вообще-то, скоро полночь.

- Я сказала: нет.

- Да мало ли, что ты сказала! Я должен сегодня вернуться. И Дэйв должен сегодня вернуться, это... это бред полнейший, Мэй!

Стиво вдруг успокоился - так же резко и внезапно, как завелся. Изогнув шею, дружелюбно обнюхал руки Дэйва, завилял хвостом. Переступив лапами, отодвинулся от двери.

- К змее своей торопишься? - сузив глаза, зло прошипела Мэй в наступившей тишине.

- Там, вроде, никого, - сообщил Дэйв, снова дорвавшийся до дверного окошка.

- Отлично, - ровным, лишенным всяких эмоций голосом отозвался Мартин. - Мы уходим.

Дэйв заколебался. По-прежнему испуганный взгляд его метался по трейлеру, порой ненадолго задерживаясь на каком-нибудь случайном предмете. Смотреть в глаза брату он почему-то избегал.

- Мы что, одну ее тут оставим?

Мартин не нашелся с ответом.

- Ты же сам видел...

- Ой, захлопнись! - Мэй порывистым, каким-то опустошенным движением рухнула обратно на стул, неприятно напомнив при этом Кристу. - Я была здесь одна сто лет до вашего прихода и прекрасно со всем справлялась. Хотите валить - валите. А спасать меня не надо. Спасатели хреновы.



- Все верно, - ухватившись за поданную идею, кивнул Мартин. - Идем, Дэйв. Доброй ночи.

И выволок вяло сопротивлявшегося брата наружу.

Снаружи было тихо, как-то не по-летнему свежо и безлюдно.



- Нет, ты же видел! Видел! - Дэйв все никак не мог успокоиться. - Ч-что...что это было вообще?

- Не знаю точно, что я видел, - признался Мартин. - Но знаю точно, что мы всегда можем просто спросить у самой Кристы. Это, как мне кажется, гораздо продуктивнее, чем строить глобальные теории заговора на пустом месте. Но я старомоден.

- Мы ведь не пойдем к ней сейчас? - на лице Дэйва отразился неподдельный ужас.



- Нет, разумеется. Время теперь уже точно слишком позднее для визитов, да и зачем? Послезавтра у Кристы смена в ресторане, будет, как обычно, хамить посетителям, а я - извиняться потом за это. Где-нибудь между делом уточню, с каких пор ее стали привлекать городские свалки в лунном свете.

- Мартин.

- Что?

- Ты, ну... Будь поосторжней с ней там, в Ньюкресте.

- Мог бы и не предупреждать, - вздохнул Мартин.

И они наконец-то пошли домой.

Примечания

В роли кафе "Оазис" на самом деле выступает максисовский бургер-бар "У Гоги".
Ночной клуб, который тут упоминается (ранее он уже мелькал на скринах, поскольку тоже был размещен на Шейди Экрс, и его преотлично видно с заднего двора Прайсов) - "Железная пинта" by Milki2526.
"Принцесс Пламбоб" - отсылка к известному машинима-видео с таким же названием.

 

Никогда не поздно начать различать героев и понимать, в чем дело

Я, короче, поняла, в чем моя проблема: я совсем не знакома с коренными семьями Стрейнджервилля, но после первой части новой главы примерно раскидала кто есть кто у себя в голове

Ты так здорово описала тройку друзей, определила им образы и характеры, что оказалось невозможно не проникнуться. Некоторые моменты добавили им живости, например, очень понравился этот кусочек:

Сразу в голове представляется

Это чудесно, когда ты находишь своих людей, родных людей, и бережешь отношения с ними всю жизнь и даже чуточку больше Элис повезло.

Ох, это действительно жутко. То есть все началось задолго до рождения Мэй, и сама Мэй не настолько не в себе, как мне думалось поначалу

Да, иногда безопаснее играть роль дурачка. Эрвин - классный сим. Один из немногих, кого я подметила в новом наборе В новом виде, со скинтоном и прической он не такой уж и стремач

Ах, ну это любовь! Здорово, что рыжий Эрвин обрел свою половинку, да еще и какую! Он слишком колоритен, чтобы делать ему будущее одинокого стареющего дурачка-любителя теорий заговоров.

Ахахха профдеформация, она такая Занятно и умело показано, что Мартин любит свою работу))

А я думала, этот брат по мальчикам))00))000

:С Да ладно, Рик не такой плохой... Но я рада, что одноклассники его побаиваются, иначе бы наверняка неприятности странненькой Мэй не кончились лягушками в портфеле.

Этот мелкий довольно мило переживают о Мэй))0 Сорян, я еще слаба в именах)))

Ахахха ааа господи, это прекрасно

Прекрасная фраза от и до, и самое чудесное в ней, что чаще всего родители - как раз те самые странные люди

Ахахах аааа господи Как можно заставлять читать такое своих собственных крестников, это атас хахах

Хм, я тут подумала, что когда Мэй говорит _эта_, она имеет в виду не заразившегося человека, а сущность, которая им управляет? Или нет? Или она называет так всех неадекватов?

И еще интересно, если Элис сталкивалась с проблемой одержимости на примере собственной подруги Лесли, то как они с Эрвином помогли ей побороть эту заразу?

ПС: новые главы выходят достаточно часто и большими. Эта история уже написана заранее? Она где-то публиковалась до нашего форума?

 

ответ Del

Ну, вообще да, начало писалось больше с расчетом, что персонажей-предшественников все знают и рассказывать про них не надо. Я чего-то как-то вообще не подумала про обратный вариант, ай( Надо будет в дальнейшем сделать еще несколько вводных фрагментов именно о максисовских героях.

Тут вот тоже все упирается как раз в оригинальный сюжет дополнения. Данная вот история - она как бы не пересказывает в лоб максисовские задумки (правда, это было бы скучно), но тесно с ними связана.
Попытаюсь немножко пояснить (так, чтоб не слить сразу все спойлеры оптом).
Суть в том, что в Стрейнджервиле уже была эпидемия массовой "зомбификации" населения, и Элис тогда решила проблему (вообще она каноничный протагонист этого игрового набора, согласно всем тизерам и геймплейным видео, и я это прям добросовестно повторила у себя). Никто не сомневается в том, что проблема была полностью решена и ничего подобного в городе теперь, много лет спустя, происходить не может. Как-то так.

Да тут такое дело: мы с Элис дружно влюбились в него за душевные качества (и трейлеры, и реально безоговорочную поддержку), а после экспериментов со скинтоном он вдруг оказался ужасно няшный (причем форму черепа и черты лица я ему почти не трогала, меняла только брови и угол наклона глаз). Так что как только город был спасен, взяли рыжика в оборот) Получилась очень прогрессивная история про подвиг дамы-рыцаря во имя прекрасного принцаА потом они родили трех детей.

На самом деле, очень функциональный девайс эта шапка. Вот, допустим, надо тебе выполнить ЖЦ художника, а там на определенном этапе требуют любоваться картинами в музее. И приглашаешь ты своего парня на свидание в музей (чтоб, значится, приятное с приятным). Когда? Глубокой ночью. Ну, потому что днем всякие дела и вообще не до этого было, а вот в три часа ночи - в самый раз.
Тут-то, в темных залах пустого музея чудо-шапка и начинает играть новыми красками
как-то так

А вообще да, Эрвин очень классный.
И его действительно прям приятно было видеть счастливым многодетным папашей, весело играющим в своем садике с любимой плотоядной коровой)

Он би. Но на То Самое Свидание действительно ходил, скорее, от отчаяния: своего и моего, иначе у него ну вообще-вообще не складывался праздник романтики, а тот паренек, Крис, был единственным доступным для этой опции.

К сожалению или к счастью, прекрасный внутренний мир Рика находится внутри Рика, и все остальные о нем ничего не знают, видят только оболочку. А оболочка Рика может и в ухо втащить, такие дела.

Ну, он по задумке воплощает собой типаж "задохлик со стальным внутренним стержнем". Вроде, очканавт-ботаник-мямля, но, когда надо, упирается рогом. И у него при этом очень развито чувство сострадания к тем, кто, как он думает, себя защитить не может.

Мартин так-то большой мальчик, под тридцатник, родил ребенка, кое-что слышал о существовании секса Ну, и обе бабули (Элис и Лесли) на самом деле придерживаются мнения, что про вуху лучше вовремя открыто поговорить, чем про последствия невовремя узнать (об этом немножко еще будет). Мелких братиков в этом плане пока не напрягают)

Нет, она так называет именно зараженных.

Это, в общем, опять связано с сюжетом дополнения: по ЖЦ "Герой Стрейнджервиля" есть задание синтезировать вакцину.

Нет, я просто быстро пишу.
Форма отчетов-с-картинками на форуме в разы проще, чем форма обычного рассказа, фанфика там какого-нибудь, тут никто особенно не придирается к пунктуации и даже стилистике, я не получу по башке от беты-ридера и т.д. Поэтому я не особо вычитываю то, что пишу. Текст идет как идет. Учитывая, что сюжет и характеры у меня уже есть готовые, три-четыре тыщи слов в день выдаются запросто. Скрины тоже частично есть готовые, только обрезать-ужать, либо есть сейвы, где их можно быстро напилить. Как-то так.

Спасибо огромное за такой прекрасный развернутый комментарий

__________________
Глава 4

Тик-так.

Четверть второго ночи.

Тик-так.



Час Волка.

Фамильный дом Розвеллов славился своими толстыми стенами, и тем не менее: если прислушаться, если хорошенько напрячь уши и совсем немного - воображение, можно было услышать, как Зверь, утробно рыча, ходит внизу по клетке.

Тик-так, Кеннет. Дежурство только началось.



Ключ привычно оттягивал правый карман домашних брюк - длинный, стальной, с вертикальной нарезкой. Для замка особой сложности. Мастеру как-то не получилось объяснить, что сложный замок на самом деле без надобности, лишь бы прочный, с толстыми штифтами-сувальдами, с надежным креплением: ведь сдерживать ему предстояло существо небольшого ума, но чрезвычайной силы.



Тик-так.
Вздохнув, Кеннет вернул книгу на полку (чтение больше не отвлекало, строчки расплывались перед глазами, мысли упрямо вертелись вокруг одной и той же темы) и направился в гостиную - поближе к лестнице на цоколь.

Дверь в подвале устанавливали тайком, но скрыть сам факт ее наличия, разумеется, не удалось.

У Мэри возникли вопросы.

Много вопросов, скорее всего, но вслух она задала только один.

"Джеймс, дорогой, может быть, лучше сейф?"

Джеймс тогда, вопреки своему обычному, очень сдержанному поведению, дико расхохотался. Мэри смутилась. Причин она не знала, но безошибочно почувствовала в супруге зарождение истерики.



"Приступ всегда начинается и заканчивается в одно и то же время, длится ровно три часа. По завершении остаются обрывочные воспоминания: Д. четко помнит, как шел куда-то, открывал двери, поднимался и спускался по лестницам, текущее пребывание в том или ином месте не вызывает удивления, но дать ответ о причинах, побудивших его двигаться в направлении этого места, Д. не способен.

Если в ближнем радиусе будет находиться источник питьевой воды, Д. с высокой долей вероятности пойдет именно к нему. Приступ всегда сопровождается неутолимой жаждой. Сколько бы Д. не выпил в период угнетения сознания, после он будет испытывать сухость во рту".

Так что систему труб в подвале тоже пришлось немного переделать.



Вот уже три месяца Кеннет вел что-то вроде лабораторного журнала, тщательно конспектируя любые симптомы, странности, характерные признаки, которые удавалось подметить. Вел строго для себя, не имея ровным счетом никаких планов когда-либо опубликовать эти наблюдения, так что не следовал никакому регламенту, даже не пытался придерживаться строгой формы отчетности.

Иногда заметки выходили довольно эмоциональными.

Кеннет не был настоящим исследователем --- вообще-то, до недавнего времени он работал бэбиситтером (что выглядело теперь особенно иронично). Просто делиться своими проблемами с кем-то, кроме старого девчачьего дневника, который при уборке все в том же подвале нашелся в детских вещах Саманты, было категорически нельзя.

Джеймс бы его убил.



"Если Д. не тревожить, не пытаться привести в чувство, скажем, пощечиной, открытой агрессии он не проявляет. Но громкие, резкие звуки вызывают раздражение, усиливают головную боль".



"Яркий свет, сухое тепло, огонь - раздражители. "Вода - это жизнь". Речь нечеткая, явные затруднения с артикуляцией".



"Контакты с людьми непредсказуемы. В основном, избегает, иногда выдает бессмысленный набор звуков, случайные фразы. Редко сам инициирует общение".

"Древесная жизнь смотрит на мир нашими глазами".

"Из своих высказываний после завершения приступа Д. ничего не помнит, объяснить их смысл не способен".

"Не знаю, сколько еще М. будет верить в "разговор с заказчиком" до четырех утра".



Три месяца назад на их семью вдруг обрушилась эта дрянь, и с тех пор Кеннет мог спать только урывками, короткими промежутками между кошмарами. С работы пришлось уйти. Сонный бэбиситтер - бездарный бэбиситтер. Последний его подопечный чудом не сломал шею, кувыркнувшись с лестницы, пока Кеннет, разомлев под ласковым весенним солнцем, задремал на скамейке в саду.



Джеймс вырвался. Вынес укрепленную дверь и хваленый замок, поднялся по лестнице, услышал смех собственных детей из столовой, это его разозлило, старший, Джон, ему ведь всего четыре, он еще не понимает, не чувствует опасности, попытался втянуть отца в игру, звонко скадируя "са-мо-е-т! са-мо-е-т!", разводя свои маленькие ручки в стороны, как крылья, и тогда Джеймс...

И тогда Кеннет просыпался.



Подземный этаж в доме был всегда, Кеннет обнаружил его даже на первоначальных планах застройки, когда они с Джеймсом после папиной смерти сели разбирать документы в библиотеке. По сравнению с наземной частью, подвал казался крошечным. Мама хранила там садовый инвентарь, вещи, которые жалко было выбрасывать (преимущественно, игрушки и детскую одежду), потом пыталась установить отопительный котел, потом, когда перекладывали паркет, на некоторое время в подвал переселилась прислуга: дворецкий и няня Кеннета. Потом - и вплоть до недавнего времени - это снова был склад всякого домашнего хлама.

Когда-то отец держал там свои деловые архивы. Их опечатали и целиком вывезли после скандала в газетах, и всегда категоричный, несгибаемый Тед Розвелл слова не сказал.

Джеймс сидел на узкой тахте между дверью и раковиной, широко расставив ноги и будто пытаясь отдышаться после долгого бега. На сухой щелчок отпираемого замка и ухом не повел.

- Ты как?



- В порядке, спасибо, - Джеймс похрустел шеей, резко наклоняя голову влево-вправо. - Пара таблеток от головы и вообще стану как огурчик.

И то была даже не бравада.

Джеймс тоже чертовски мало спал: просто не уставал в должной степени. Его мозг, все его тело за три часа "отключения" словно бы проходили полную перезагрузку. Приступ оставлял Джеймса свежим, отдохнувшим, с пульсирующей головной болью и сухостью во рту.

Он уже привычно полоскал горло в раковине, хлопал Кеннета по плечу, поднимался в спальню к жене и ложился рядом до утра. Утром, как ни в чем не бывало, шел на работу.

- Сядь.

Кеннет покорно сел.

- Джеймс, тебе нужна помощь.

- Еще что, по-твоему, мне нужно? - брат, тяжело уперся руками в сиденье, подвинулся ближе к двери, потом резко обернулся к Кеннету. - Ты ведь был со мной у того старикана, Лотарио, слышал его выводы.

- Мистер Лотарио не психиатр.

- Нет. Он нейрохирург. То есть, в мозгах разбирается даже лучше, - они помолчали некоторое время, и Джеймс продолжил уже мягче: - Кен, я не собираюсь больше таскаться по врачам и ждать, пока один из них ославит меня на весь мир, как "уникальный феномен". Лотарио чуть это не устроил, достаточно.



Стало вдруг очень тоскливо из-за чужого упрямства. Имей Кеннет чуть больше веса в этом доме, мог бы спорить - по-настоящему, на равных.

А так...

- Отличный план: не делать вообще ничего. Просто замечательный. А если это и правда опухоль, которую просто пока не удается найти?

- Значит, опухоль. Все в руках Смотрящего, Кен. Если ты больше ничего не хочешь мне сказать, пошли отсюда. Чертовски надоело сидеть в темноте.

Заткнись, Кеннет. Просто запри дверь и уйди, Кеннет. Я знаю, что мне делать, Кеннет. Я справлюсь. Мы справимся.

Тик-так.

- Значит, пошли отсюда.

И почему нельзя было просто пересадить свою голову прямо на широкие плечи брата? Пока Кеннет не видел другого выхода.

***

- Саманта звонила. Она хочет зайти вечером, ты ведь не против, милый? Я сказала, что мы не против.



- Нет, - угрюмо бросил Джеймс, стремительно пересекая библиотеку по пути к парадной двери. - Это и ее дом тоже. Необязательно каждый раз спрашивать.

- Обыкновенная вежливость, ты же...

- Кеннет, идешь? - Джеймс уже не слушал. - Где ты застрял вообще? Догоняй на улице.

- Иду.

Мэри, всегда деликатная, улыбчивая и тихая Мэри... Кеннет бы на ее месте давно расколотил Джеймсову деревянную башку о стену.



Мэри искала проблемы в себе.

Мэри в себе их даже находила. Беременная Шоном и Стивом, нервная от гормонов, ужасно одинокая в огромном, полупустом особняке как-то раз рыдала Кеннету в плечо: отчего у меня все получается вкривь и вкось? отчего я не могу стать лучше, хотя очень пытаюсь? я бы стала интересной, умной, смешной, загадочной, одной рукой воспитывала бы детей, другой - строила карьеру, но я не могу! я такая скучная, Кеннет, деревенская корова без собственных целей и увлечений, как мне его удержать?

И Кеннет честно попытался объяснить невестке, что все с ней нормально, а Джеймс просто... ну, сволочь иногда, чего греха таить.

Но кто слушал Кеннета в этой семье?
Кто вообще хоть когда-нибудь его слушал?

Джеймс предпочитал сидеть в своей клетке, Мэри - в своей. И весь сказ.



***

Положа руку на сердце, Кеннет бы съехал давно из этого бесконечного телесериала, если бы не смутное ощущение, что без него все окончательно пойдет наперекосяк. Но тут он себе льстил, конечно: наперекосяк все шло и с ним вместе, и толку от его присутствия не было никакого. Умри Кеннет прямо завтра от удара молнии, быт Розвеллов в целом не сильно бы изменился.

Но так их воспитывала мама: сначала семья, семья всегда на первом месте. Семья - твоя единственная по-настоящему надежная опора в жизни, единственное, что у тебя останется, когда не останется больше ничего.

В "Идеальном балансе" Кеннета уже знали как родного.



Он давно перепробовал все виды массажа рук, ног, спины, все ароматические ванны, все дымные палочки на стойке для благовоний, и зеленый, с цветочным узором коврик в углу йога-класса держали свободным для него - и все равно персонал, кажется, был в курсе, что Кеннет "тот парень, который просто ждет брата и не знает, чем заняться".

В час дня у Шерил Сигворт начинался обеденный перерыв.



Стремительный флешбек к N-дцатой серии. Джеймс Розвелл и Шерил, в ту пору еще Хантингтон, вместе учатся в колледже. Искра, буря, безумие на какой-то вечеринке, и вот Джеймса, который ничего, абсолютно ничего в своей жизни не умеет делать легко, вполсилы, мимолетно, накрывает как волной в девять баллов. Шерил подыгрывает, потому что "ну, а почему бы и нет?", потом студенчество успешно завершается, и она преспокойно уезжает на стажировку в Шам Ле Сим. А по возвращении в родные пенаты вдруг выходит замуж за другого однокашника, Даггера Сигворта (как тесен мир). У Шерил все складывается прекрасно.

Джеймс пытается совершить какую-нибудь глупость - например, помчаться за ней следом, разрушить свадьбу, пару гор свернуть на худой конец - но тут умирает мама, и ему тоже (во всяком случае, на время) приходится вспомнить, что семья всегда на первом месте.

Далее, после рекламы, смотрите продолжение второго сезона "Розвеллы и скандалы", эпизод "Кеннет Розвелл бездарно тратит свою жизнь".

Кеннету даже не надо было подсматривать и подслушивать, чтобы знать наверняка, как развиваются действия в фойе.



"Замечательно выглядишь. Впрочем, как всегда".



"Зачем, ты пришел? Нас могут увидеть. Джеймс, ты же знаешь, мы не должны..."



Дальше начнется подробный рассказ, почему же они, собственно, "не должны". Что-нибудь из разряда "мой муж догадывается" (пора бы: рога Сигворта, по прикидкам Кеннета, уже должны были застревать в дверных проемах), "соседи косо смотрят" (ох уж эти добропорядочные жители Ньюкреста!) и "наши отношения - путь в никуда".

Последнее, кстати, было абсолютной правдой.



Джеймс дослушает до конца, низко опустив голову, тихий и робкий, как школьник, потом они сядут на один из тех мягких белых диванчиков по периметру фойе, и пойдет мужская партия.



Самое ужасное в этой истории: Джеймс с возрастом, став отцом троих детей и главой семьи, почему-то не до конца разучился делать глупости.

Кеннет понимал совершенно четко: его брат принес бы в жертву все, абсолютно все, что имел, намекни ему Шерил хоть раз.



К их общему счастью, миссис Сигворт такие жертвы нахрен не упали.

У нее была красивая, благополучная жизнь. Муж, ребенок. Домик здесь же, в Ньюкресте, под кронами цветущих белых вишен. Любимая работа. Шерил Сигворт умела оставлять прошлое в прошлом. Сейчас ей, видимо, было скучно и хотелось вспомнить юность, никакие глобальные перемены в планах и близко не значились. Кеннету она чисто по-человечески нравилась, на самом деле.

Космически твердолобый Джеймс Розвелл однажды сломал бы ее.



Но пока Шерил хватало прочности и гибкости успешно лавировать между мужем и любовником, и Джеймс Розвелл ломался сам.

Любовь - полный отстой, вот что об этом думал Кеннет.



По-крайней мере, для него эти вылазки не были совсем уж бесполезными: йога и правда успокаивала нервы.

После занятия он вышел на улицу, решил прогуляться немного по ближайшим улочкам: все тело приятно ныло после растяжек, ноги были слегка ватные, а в голове ощущалась прямо небывалая легкость. Мысли лениво текли от одной проблемы к другой, и семейные драмы казались чем-то преходящим, несущественным в масштабе всеобщего бытия.



Вот что за существо такое, в конце концов, Джеймс со своими изменами, страхами, приступами, дурацкими решениями и отчаянной жертвенностью, которая самым несчастным в итоге делала его же, источник проблем? Может, Джеймсу нравится так жить: сам себе сериал на триста серий, разве плохо?



Незаметно для себя, Кеннет вышел по лабиринту прибрежных улиц к "Экселленту", небольшому семейному ресторанчику, которым вот уже несколько лет владели живущие в Стрейнджервиле по соседству Прайсы - они с Джеймсом всегда обедали здесь, если были в Ньюкресте. Привычно свернул на булыжную тропинку, толкнул стеклянную дверь.

- Здравствуйте. Вам как обычно? Два бизнес-меню?

- Да.

- Одно, пожалуйста, сейчас, другое через полчаса, не раньше? - официантка мило улыбнулась.

- Все точно.



Кеннет правда надеялся, что брат не станет задерживаться, и к ужину они оба будут уже дома, в Стрейнджервиле: Саманта, увы, не унаследовала знаменитое ангельское терпение Мередит Розвелл, всегда ненавидела ждать.

***

Сама Сэм была пунктуальна до секунды.



Суть "опозданий из вежливости" ускользала от нее, лишенная всякой логики. На семейный ужин Сэм приходила с настроением для деловой встречи. Только что костюм и строгие туфли обычно не надевала.



- Партию? - вместо приветствия предложила она, возникнув будто из тумана на пороге библиотеки.



"Вылитая мать," - почему-то твердили в один голос соседи.

Они ни черта ее не знали.

Сэм была вылитая Тед Розвелл. Человек, во имя своих амбиций однажды едва не уничтоживший весь город - и после не вкусивший ни капли раскаяния. Безупречный слепок его характера, точный до мелочей.



И Джеймс _всегда_ ей проигрывал.

Хотя всегда делал ход первым.



- Так вот, по поводу этой твоей массажистки...

Брат молча и терпеливо ждал, когда она продолжит. Саманта задумчиво поглаживала тонким пальчиком острую верхушку черного слона.

- Если бы ты действительно хотел жениться на ней, я бы тебя поддержала. В конце концов, почему нет? Но тебе просто нужна вещь, которую ты не можешь получить. И вот это уже создает неудобства.

Неудобства. Мэри. Маленький Джон, совсем еще крошечные Шон и Стив.

Слово-то какое омерзительное: неудобства.



- И ты ведь прекрасно все понимаешь, Джейми. Поэтому бьешь себя кулаком в грудь, глазами сверкаешь, но ничегошеньки не делаешь. Театр одного актера, право слово.

Кеннет шумно сглотнул.

Когда-то в детстве это был самый простой способ принудить Джеймса выставить себя на посмешище, совершить любой, самый бессмысленный и дикий поступок: вот так его подначивать. Саманта развлекалась подобным образом снова и снова, ей никогда не надоедало.

- Греешь ушки, Кеннет?



- Как будто вы хоть что-то новое скажете.

Саманту его замечание откровенно повеселило.

Через сорок минут Джеймс поднялся наверх и лупил там боксерскую грушу, пока не выбился из сил. Долго.



А через шесть часов - тик-так!

Тик-так, Кеннет. Дежурство только началось.

 

Мыслишки

Для начала - спасибо за пояснения что почем в ответе. Помогает устаканить историю в голове Эпизод с романтичным дуршлагом - 10 из 10, действительно

Да уж, иронично - крайне подходящее слово. Мне начинает казаться, что младшее поколение, юные герои, несут примерно одинаковую ношу - ношу заботы. Взять Мэй, что видит одержимых, и Дэвид, неравнодушный к ней и ее состоянию, и Рик, заботящийся о своих, и вот теперь добавился Кеннет, который взвалил на себя заботу о целой семье.

Я всегда в таких ситуациях выступаю за освобождение героя от гнета чужих, слишком сложных проблем и косяков, с которыми он вовсе не обязан разбираться. Да, я бы, пожалуй, советовала Кеннету подтереть сопли и жить своей жизнью - поступить в колледж в другом городе, например, но... Блин, я не могу этого сделать! Сомневаюсь, что борьба с его гиперответственностью - а это именно она, неважно, внушенная кем-то (матерью, например), или врожденная - это хорошее качество, но она в нем есть, если бы он бросил брата, племяшей, невестку друг на друга, принесла бы ему облегчение. Скорее, он бесконечно бы винил себя за то, что оставил всех.

У Кеннета, безусловно, слишком заниженная самооценка. Когда он думает, что с его смертью ничего бы не изменилось, он врет - намеренно или нет. Он взвалил на себя так много, что если исчезнет, его семья определенно это заметит.

Еще мне очень понравилось, как показано его доброе сердце и сочувствие, понимание окружающих людей. Это прекрасно обосновывает, почему он до сих пор не послал все к чертям. Ну жалко прям мальчишку.

Очень странные дела

Тед был ученым или каким-то влиятельным человеком, из-за которого случилась вся эта трагедия в городе?

Бедный мальчик. Я все же надеюсь, что он не сорвется, потому как из состояния "Все тянущий на себе святой" можно довольно просто перейти в состояние "Вы меня не ценили, а я говорил".

О да, есть такие личности, как мужчины, так и женщины. Скучно им жить иначе, желание пропадает без страсти и глупости

Кеннет слишком хорошего мнения об окружающих его взрослых.

У меня есть другое, более подходящее слово: эгоизм. Эгоистичная сволочь, если более развернуто

Я не считаю, что врожденная склонность бросаться во все, что ни делаешь, с головой, как-то оправдывает мудаческие поступки по отношению к родным для тебя людям. А Джеймс поступает именно так. Как эгоистичный, маленький ребенок.

 

Я рада, что главки стали побольше, а то раньше - только успеешь погрузиться в атмосферу - так уже и конец

Понравилось, что мы увидели, так сказать, историю предыдущего поколения, а вместе с ним и события, происходившие в Стрейнджервиле несколько десятков лет назад, которые сейчас повторяются вновь. Интересно, будет ли молодежь подключать стариков, которые уже с этим знакомы, к решению проблемы, или станут справляться сами?

Подробное знакомство с новой семьей тоже порадовало. Значит, у нас уже были Прайсы, Кахиллы, Розвеллы, и остались две семьи (Сигворты и еще кто-нибудь?) Или я уже запуталась? У Джеймса, конечно, ситуация не из приятных. Не смог побороть свою бывшую страсть, и теперь разрывается между двумя огнями.

А Шерил, как я погляжу, все устраивает, и хороший муж, и Джеймс под боком. Жаль, что Джеймс не может избавиться от этого болезненного чувства, которое связывает его с Шерил. Хотя он и мерзавец.

Супругу тоже жаль, хотя ты немного времени уделила ей в отчете, я так понимаю, что она обо всем догадывается.

Буду ждать продолжения!

 

ответ Del

Вот все очень верно, кроме как раз Кеннета. Ох, уж эта "четверка" с ее подростками-акселератами, которые прям до старости не очень меняются
Дело в том, что Кеннет в отличие от прочих перечисленных, во-первых, уже взрослый персонаж, он не ребенок. Отсюда вытекает следующее отличие. Рик, к примеру, ничего не может изменить в своей семье, потому что он, во-первых, не знает, что для этого нужно сделать, во-вторых, его голос автоматически не засчитывается в любых серьезных внутрисемейных выборах. Мэй никто не слушает, во-первых, конечно потому, что она очень бессвязно выражает своим мысли, а, во-вторых, потому что "маленькая ищо" - и это как раз приводит ее к необходимости вести расследование в одиночку и прятаться.
А Кеннет ничего не делает, потому что он ничего не делает.
Еще одно принципиально его отличие, к примеру, от Рика или Дэвида - он _чувствует_, очень хорошо чувствует эмоции окружающих его людей, но не сопереживает на самом деле.
Его позиция в доме - это кривое зеркало позиции его матери. Он помогает брату, поддерживает сестру, но не любит никого из этих людей. Его помощь - это такая привитая с детства гигиеническая процедура, вроде чистки зубов. По-своему привязан к Мэри и, соответственно, ее детям от Джеймса, но это уже вопрос личных симпатий.
И когда он думает, что с его исчезновением ничего бы не изменилось, он на самом деле прав. Просто потому что это персонаж, который в принципе не умеет, не хочет и не будет ничего менять. Это типаж "паук". И не уходит он на самом деле потому что в глобальном смысле у него поводов практически нет: его ничего не напрягает. Вздыхает иногда, мол, ну и цирк вокруг - но в нем нет элемента сопереживания, он не пропускает через себя чужие страдания. Единственная реальная для него проблема: он боится зомби-Джеймса, просто самого по себе боится.
Розвеллы вообще такая семейка... Среди них тут хороших ребят, на самом деле, нет. Им папенька здорово генетику в этом плане подпортил.

Информация о семье там изначально такая: "Семейство Розвеллов живет в Стрейнджервиле с незапамятных времен. Тед Розвелл давно стал мэром и агрессивно продвигает высокие технологии в Стрейнджервиле. Он заключил несколько подозрительных сделок, но его главным достижением стало строительство базы в кратере и тайной лаборатории. Его жена Мередит в последнее время начала замечать, что по ночам Тед ведет себя довольно странно. Возможно, это имеет какое-то отношение к постоянным отлучкам в тайную лабораторию, где он пытается что-то спрятать".

Спасибо огромное за стабильные отзывы, это чертовски важно для меня

ответ mgoldbook

А там некого особенно подключать: из живых представителей первого поколения непосредственно в городе остались ровно две бабки. Это, конечно, могучие бабки, но не настолько
Ну и кроме того, есть ряд причин, по которым старики не стали бы помогать, даже если бы и могли.

Нет, все верно.Сигворты и еще одно семейство (целиком авторское), которое появится чуть попозже.

Скажем так: у него была маменька, которая создала своим детям железобетонное представление о семье как о чем-то несокрушимом, о том, что не при каких условиях не может и не должно быть разрушено. А тут Джеймс попробовал в семейную жизнь и случился фейл. Так бывает. По-хорошему, он мог бы честно развестись. Но он не может, потому что см. пункт "семья не должна быть разрушена не при каких условиях". Забыть женщину, которую любит и любить жену, он тоже не может, потому что ну это так не работает. Талантливо притворяться перед женой, чтобы она хотя бы не чувствовала себя несчастной, он тоже не может, потому что человек вообще-то достаточно прямолинейный.
В общем, Джеймс в тупике и не знает, что ему делать, поэтому просто делает все плохо.

Она не особенно умная женщина (была бы умная, знала бы уже точно, как любовницу зовут), но там все так очевидно, что да, она догадывается.

Спасибо огромное за комментарий и моральную поддержку

________________________________________________________________

Здорово, если у ребенка есть идеал. Правильный нравственный ориентир, который не позволяет свернуть с дороги даже перед лицом величайших страхов и самых соблазнительных искушений. Мир каждого маленького человека полнится ими, страхами и искушениями, потому что все вокруг для него ново, все в первый раз и словно бы ни с кем другим не происходило прежде.

Гораздо хуже - когда идеал превращается в кумира.



Потому что участь кумиров незавидна: им лететь однажды с пьедестала, после жестокого в них разочарования, либо становиться наваждением. Кошмаром. Мечтой настолько недостижимой, что вместо надежды и внутренней силы, она приносит своему обладателю только страдания.

Мама Кристы, Джесс Сигворт, была чертовски сильной женщиной.



Стойкой.
Не умной, не хоть сколько-нибудь приятной в общении, не привлекательной для мужчин, не хорошей хозяйкой, не чуткой, нежной матерью, но стойкой как скалы на морском побережье. В городке, где она родила Кристу и получила свою первую награду за воинскую доблесть, был выход к морю. Криста еще помнила, как звучит шум прибоя. как пахнет солью ветер с залива и голодные чайки по утрам пронзительными криками поднимают не хуже будильника - хотя, повзрослев, никогда не возвращалась туда.

Почти сорок лет Сигворты уже прожили в Стрейнджервиле. Криста была плоть от плоти пустыня, палящее солнце и дикие суккуленты.

Маму назначили сюда "на время" - вроде бы, дальше собирались перебросить на базу в Стренджтауне, где активно велись какие-то военные разработки и шло масштабное строительство, но не срослось. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.



Когда в кратере рванули риск-лаборатории, мама попала в первую группу ликвидаторов пожара.

Конечно, она попала.

Всегда первая.



Само собой, дома потом никаких разговоров не было, что они там тушили, как тушили, сколько солдат и ученых пострадало. Маму вызвали, а через три дня они с отцом навещали ее в спецбольнице (сидели в холле почти шесть часов, ждали разрешения какого-то штабного капитана). Ожоги суммарно пяти процентов тела, перелом правого бедра. Маме с почетом вручили вторую медаль, и она никогда больше не носила юбок длиной выше щиколоток.

А впоследствии оказалось, что это была еще и не вся ее жертва.

Криста маму боготворила. Обожала слепо и фанатично, как любят только Смотрящего. Мама никогда не делала с ней уроки, не читала сказки, не успокаивала после ночных кошмаров, не натирала мазью грудь в сезон простуд - этим всем у них занимался папа, причем и с Даггером, и с Кэролайн тоже. Мама просто _была_, и Кристе более чем хватало этого, чтобы преклоняться перед ней, как перед святыней.

Смотрящий ведь тоже не читает никому на ночь про малыша Билла и рысь, он просто есть, наблюдает, не вмешиваясь, но одна только его воля запустила когда-то движение времени во всем существующем мире - разве этого недостаточно, чтобы его любить?

Железная воля Джесс Сигворт запустила в Кристе невидимый счетчик ошибок, которые обязательно нужно было исправить.

Даже традиционную беседу о женском репродуктивном цикле у них проводил папа. Но идеалом, нравственным ориентиром, кумиром маленькой Кристы все равно стал не он.



Папа собственным примером показывал им каждый день (правда, понять это Криста сумела только после его смерти), что жертва - это не всегда грудью в открытое пламя, под пули и на врага. Жертва бывает неслышной. Промолчать, даже если прав, уступить, даже если заслуживаешь большего, безропотно отойти в тень, даже если на месте другого сиял бы ярче.

Покойный Джордж Кахилл так однажды сказал о родителях (Кристе крепко запомнилось - Джорджа уж лет двадцать на свете не было, и отца уже не было, а фраза все звучала в голове, все с той же насмешливо-снисходительной интонацией): сильные женщины и слабые мужчины - редкие виды, лишние в обществе, как белые вороны, когда в одиночку туго становится, находят друг друга.

Отец слабым не был. Всегда уступал сознательно. Просто со стороны и в глазах прямолинейного отставного полконика это, наверное, выглядело как слабость.



Если Джесс Сигворт была "сильной женщиной", то Дилан Сигворт был "красивым мужчиной". Очень красивым, правда, все подмечали, кому бы Криста в своей жизни не показывала отцовские фотографии. Как-то даже не по-мужски. Как-то даже слишком, наверное, для их захолустья. И блестяще образован. Мог бы сделать головокружительную карьеру практически в любой сфере, не умом так внешностью.

Криста не унаследовала от него ровным счетом ничего.

И в первую очередь, она не унаследовала от него той молчаливой, очень деликатной жертвенности, с которой отец все, что имел, возложил на алтарь маминой карьеры.

Мама любила его, как умела. Беда в том, что открыто, заметно любить мама умела только родину, все остальные привязанности почему-то глубоко прятала. И отцу она почти ничего не могла дать, даже если и хотела, только рожать от него детей. А потом уже Дилан Сигворт сам, практически в одиночку разбирался, что с этими детьми делать.

"У меня будет ребенок," - сказала родителям двадцатитрехлетняя Криста Сигворт как-то вечером, в совершенно обыкновенный вторник.

"Хорошо," - просто ответил папа.

Мама спросила "кто". Мама спросила "что значит "не важно". Мама спросила "сроки". Мама впервые влепила Кристе пощечину, услышав, что нет, отец ребенка жениться не собирается и вообще давайте не будем о нем, мавр сделал свое дело, мавр может на все четыре стороны проваливать.

Лет до двадцати Криста и помыслить себе не могла какой-нибудь другой жизни и цели, чем присяга, армейский устав и форма с золочеными знаками отличия.

После двадцати потихоньку стало доходить, что копии Джесс Сигворт из нее не получится.

Ей бы тогда сразу уехать куда-нибудь - теперь уже, вроде, и ни к чему - взять свежий старт с нулевой отметки, без оглядки на прошлое.



А то вот же он, родительский дом, стоял прямо через дорогу, с крыльца и из окон спальни просматривался целиком, как на ладони. И отставной офицер, генерал, почетный кавалер Ордена Отваги, национальная героиня Джесс Сигворт по-прежнему любила выходить в сад - отработкой ударов на манекене вот только больше не занималась, уж очень мучили суставы.

Просто Кристе там вот уже очень много лет были совершенно не рады.



***

Через полчаса от начала смены по другую сторону стойки администратора неожиданно возник Мартин.

- Криста, мы можем поговорить?



- Да, да, меня уже предупредили, - не отрывая взгляда от монитора, подтвердила Криста. - Улыбаться и спрашивать имя. "Не рычать", даже если у мистера Лобо опять обострится маразм и он затупит с выбором стола... Здравствуйте, чем могу вам помочь?

Сбоку к стойке робко приблизилась посетительница, Мартин сделал полшага назад, но смотрел по-прежнему как-то напряженно.

- Нет, я не об этом. То есть, да, хорошо, что ты уже в курсе насчет мистера Лобо, но у меня вопрос более... личного характера.

- Это срочно, мистер Прайс? Если нет, то, как видите, сейчас мне не совсем удобно.

Босс пробормотал что-то себе под нос и сгинул так же внезапно, как появился.

Мартина Прайса Криста недолюбливала только лишь за владение рестораном, человек он был в целом неплохой. В смысле, не за сам факт владения, а за то, как именно "Экселлент" Мартину достался. Будь он молодым гением бизнеса, поднимайся от ларька с хот-догами по всем ступенькам ресторанной эволюции, кровью и потом зарабатывая на эти отделанные светлым деревом стены - другое дело, тут бы Криста своим шефом гордилась почти как любимым племянником: на глазах ведь у нее вырос, с Кэролайн не разлей вода были в школе, все время вместе. Но Мартин просто получил ресторан в подарок от мамы на свое двадцатипятилетие.

И до сих пор, как полушепотом звучало на кухне во время обеденного перерыва, не мог вывести в плюс.

То есть, "Экселлент", по сути, был дорогой, красивой и убыточной игрушкой, которую финансово по-прежнему тянула Элис Прайс, вкладывая и вкладывая на банковский счет ресторана свои личные сбережения.

В тот день ожидалась проверка. Мистер Лобо, известная головная боль всех художников Сан Мишуно, под старость лет окончательно поехав крышей на почве собственной значимости, уже дважды был в "Экселленте", и дважды же разносил его в пух и прах в своем интернет-блоге. Впервые у них появилась возможность подготовиться заранее: Саманта коллегу слила, не иначе, кто ж еще.

"Если случится чудо, и Криста Сигворт не нахамит за день хоть одному посетителю, а Морган не уронит поднос с напитками какой-нибудь звезде на платье - вот тут-то мы сразу и получим пять звезд от Симсополитен!" - в сердцах сказала однажды Элис.

За глаза сказала, поварам, но фраза нашла своего адресата.

И да, в этом была доля правды, один из прошлых обедов мистера Лобо закончился разгромной статьей именно по вине Кристы. Она же не знала тогда, что он ресторанный критик, подметила только очевидное: что идиот. Склочный, высокомерный идиот, забывающий принимать свои таблетки от истерики. Кто вообще в здравом уме будет читать блог такого типа?

Увы, оказалось, что его очень даже читают.

Так что весь день Криста бегала по залу как ужаленная, улыбалась, кивала, смеялась над остроумными (дурацкими) каламбурами посетителей. Даже обед пропустила. А критик так и не появился.



И только под вечер, когда за столиками осталось совсем немного людей (в основном, парочек, таким лучше было просто не мешать), Криста позволила себе выйти со стаканом прохладной воды к фонтану у парадного входа.



А там ее, как выяснилось, уже некоторое время поджидал сюрприз - и не сказать, что приятный.

- Какого хрена ты тут делаешь?!

- Криста, - глядя на нее чуть снизу вверх, из-под густых опущенных ресниц, выдохнул Александр Гот. - Я получил развод.

- Замечательно, не прошло и пятнадцати лет! Хотя, ой, погодите-ка...



- Ты имеешь полное право и на возмущение, и на иронию...

- Премного благодарна за разрешение! Прости, обойдемся без реверансов. Ноги в конце рабочего дня гудят.

- ...но хотя бы выслушай меня теперь.

Он был красив сейчас, в сгущающихся сумерках, в тусклом золотистом сиянии из окон "Экселлента", уставший, с глубокими тенями за стеклами очков, рано поседевший, с поникшими плечами и плотно сжатыми губами. Он был красив, как сказочный принц, когда впервые примчался за своей сестрой в Стрейнджервиль - юный, потерянный, как из другого мира.

- Даже если твой гребаный особняк вместе с прахом твоей гребаной мамаши взлетел на воздух, мне как-то плевать. Позвони завтра. И не приезжай, будь добр, сюда больше, мы уже говорили об этом.



- Хорошо. Я позвоню завтра.

Сильные женщины, слабые мужчины.

Редкие виды, лишние в обществе.

***

Разница между папой и Александром состояла, во-первых, в том, что у папы слова редко расходились с делом. А вот для нынешнего владельца "гребаного особняка" Готов это были вещи, практически друг от друга не зависящие.

Через час с небольшим Мартин лично закрыл ресторан и сразу же, первым из всех, уехал. Он еще дважды в течение дня возникал где-то поблизости, пытался завязать разговор, но каждый раз момент оказывался неподходящий: или наплыв посетителей, или опять какой-то инцидент с Морган, одной из официанток. Криста, покинув здание через служебную дверь кухни, снова обнаружила прямо перед собой Александра, который просто сменил расположение своего наблюдательного поста так, чтобы его невозможно было разглядеть из окон.

Не говоря ни слова, Криста двинулась по узкому асфальтированному тротуару в сторону небольшого сквера.



- Вот здесь, - тихо начала она, замерев у фонтана в центре, - наша с тобой дочь иногда ждет меня после смены. Сколько раз просила ее так не делать: заканчиваю я, сам видишь поздно, зимой в это время уже совсем темно. До Ньюкреста почти четыре часа на автобусе. Ну и зачем, спрашиваю я, у меня ведь завтра отгул, утром бы увиделись, нечего в потемках по чужому городу разгуливать. Но она, как ты понимаешь, все равно приезжает.

- У нее твой характер, - мягко заметил Александр, согревая теплым дыханием шею над правым плечом.

Ах, если бы.

Ирма никогда не шла, как сама Криста, напролом, росла мастером идеальных преступлений. Абсолютно непредсказуемой. Тихой, но с собственным, несгибаемым мнением по любому вопросу.

- А вот здесь, за столом, наша дочь читает учебник. Она отлично учится, посещает драматический кружок. Сыграла миссис Клаус в рождественской постановке. На прошлой неделе лучше всех пробежала кросс. Ее очень хвалят, с колледжем, думаю, проблем не будет.

- У нее очень умная мать, - сказал Александр, в свое время безупречно закончивший Государственный Симологический Университет - при том, что образование Кристы дальше школы так и не продвинулось.

Криста вышла на детскую площадку, с наслаждением опустилась на траву между пиратской шхуной и космическим кораблем.



- Здесь мы с Ирмой играли, когда она была поменьше. И здесь же она как-то раз спросила, отчего умер ее отец, - резко переменив тон, Криста вскинула подбородок. - Потому что он же, конечно, умер. Без вариантов. Шестилетнему ребенку сложно, объяснить, что ее отец сволочь, приходится как-то крутиться.

- Что ты ответила?

- Тебя переехал лимузин.

- Не самая плохая смерть.

Вздохнув, Александр присел рядом, машинальным, неуловимо изящным жестом прихватив дорогие светлые брюки на коленях.



- Криста, я дам ей свою фамилию.

- Вот уж нет!

- Перепишу завещание. Оставлю все только ей, не половину, как сейчас - все. Буду делать с ней уроки. Ходить на ее спектакли. Женюсь на тебе, Криста! Как давно хотел, как всегда хотел. Как не мог позволить себе слишком долго.

- Не выйдет. Жаль. Тебя нет. Ты призрак. Тебя переехал чертов лимузин. Наверняка это был свадебный кортеж, и он стоил полмиллиона симолеонов... ну, или за сколько ты там нас продал. Прости, я не разбираюсь в больших деньгах.

Покойная Белла Гот была очень аккуратной женщиной, очень воспитанной. Она никогда не позволила бы себе сказать о подруге сына что-нибудь вроде "увези эту кобылу туда, откуда привел, ноги ее не будет в нашем доме". Она даже наедине Александру, по его словам, ничего подобного не сказала. Просто опустила на мгновение тяжелые веки, ласково погладила единственного наследника по плечу и так же ласково произнесла: "Ну, это, конечно, точно нет".

Притом свиданиям Александра с кем угодно она мешать не собиралась. Не собиралась даже просвещать лично одобренную жену Александра о том, что свидания эти после свадьбы не прекратились.
Знаменитое (лицемерное) либеральное воспитание Готов. Кристу уже только от улыбки мадам Беллы в свое время начинало тошнить.

- Теперь с этим покончено.

- Уверен? Перечитал завещание? Вдруг, там где-нибудь есть пункт еще и о разводе? Столько лет трястись над этими деньгами - и потерять все в один момент. Как же ты справишься?

Дело не в деньгах, захлебываясь словами объяснял ей Александр годы назад, совсем не в деньгах. Просто я один остался, и мама до сих пор не может оправиться после бегства Кассандры. Ей нужно сейчас, чтобы было как она хочет, как она привыкла, и чтобы люди вокруг ей нравились, и чтобы бизнес отца не перестал быть семейным.

Смотрящий милостивый, и Криста ведь слушала эту очевидную брехню, развесив уши, слушала, слушала, слушала.

Дура.

- Вот ирония: у Кассандры Гот оказались стальные яйца, а у ее младшего братца вообще их не оказалось.

- Ты должна сообщить Ирме правду, - никак не реагируя на оскорбления, произнес Александр. - Ей больше не шесть. Она сможет понять.

- Что понять? Тебя? Да мне почти сорок, и я ни черта тебя не понимаю. И, в первую очередь, не понимаю, зачем обсуждать это снова. Мое решение не изменилось.

Криста и сама не заметила, как в нервном возбуждении вскочила на ноги и принялась яростно размахивать руками. Александр смотрел на нее, запрокинув спокойное грустное лицо к небу, и в стеклах его очков отражался свет фонарей.



- Пусть у нее будет выбор. Это все, о чем я прошу. Я пойму, если, услышав твою историю, она никогда не захочет меня видеть. Но пусть Ирма знает хотя бы, что в мире есть человек, которого волнует ее благополучие, который всегда готов прийти ей на помощь...

- И этот человек - я, - холодно оборвала его излияния Криста. - Сейчас моя дочь понимает, что не нужна никому, кроме меня. Ни отцу, который по сей день ровным счетом никак не влиял на ее жизнь, ни бабке, которая с ней даже не здоровается на улице, ни прочим родственникам. У Ирмы нет больше никого. Только я.

- Это у тебя, Криста, нет никого, - совсем тихо посетовал Александр. - Потому что ты никому не позволяешь приблизиться. Обороняешь себя и своего волчонка, как загнанная в угол волчица. Но дети вырастают, хочется нам этого или нет, и сами, даже вопреки нашим желаниям, начинают искать еще кого-то, расширять свои личные границы. А мы остаемся. Стареем.

- Слушай, у меня что-то голова уже от тебя разболелась. Можно я немного постарею в тишине?

***

Но и на этом их очередная выматывающая беседа, конечно, не закончилась.

Александр приехал на следующий день. Без звонка и прямо к крыльцу, что было в совокупности даже хуже явления на работу. Криста знала: за каждым забором - зоркие глаза и чуткие уши. В маленьких городках с этим вообще проблема, никакую мелочь невозможно долго скрывать, а Александр еще и делал все, чтобы пустить многолетние усилия Кристы прахом.

Ирма, к счастью, уже была на занятиях.



- То есть, ты опять недопонял, - сложив руки на груди и нервно притопывая ногой, резюмировала Криста. - Хорошо. Давай начнем с самого начала. Вот дом, который я выстроила практически с нуля для себя и своей - слышишь меня: своей! - дочери, вот сад, который я...

Но трудностями садоводства в условиях полупустыни поделиться не получилось. Александр умел быть решительным - или правдоподобно изображать решительность - всегда в тот самый момент, когда Криста, перекипев и утомившись, давала едва заметную слабину.

Через минуту они уже целовались в спальне.



Мама сказала бы: была дурой и умрешь дурой - и, наверное, оказалась бы права, как и всегда. Но с мамой Криста целую вечность не разговаривала. Плевать. Джесс Сигворт в жизни своей так не любила ни одного мужчину. Джесс Сигворт была сверхчеловеком, а значит абсолютно бесчеловечной.

Криста любила, как никто в ее семье не умел. Пылко, яростно, требовательно и саму себя отдавая полностью, без остатка. Все ее преклонение перед матерью, неуслышанное и ненужное, вся ее звериная привязанность к дочери, все, что может отдать женщина мужчине - единственному, других в жизни Кристы не было - все загоралось в ней в один миг, и ослепляло, и притягивало, и совершенно сводило с ума.



- Неужели не спрашивает, откуда, к примеру, в доме мужские рубашки?

Криста безразлично дернула голым плечом.

- Ирма умная девочка. Я еще не старуха, может же у меня быть какая-то личная жизнь? Нет, не спрашивает.

- Там только мои?

Просто чтобы поддеть спросил: знал ведь наверняка, понимал людей лучше, много, много лучше Кристы.

- Что ты, коллекция. По одной с каждого мужика Стрейнджервиля и парочка от приезжих.

А вот кое-кто из соседей юмора бы не понял. Известно, какие по маленькому городку ходят слухи, если женщина заводит ребенка вне брака и да еще и не желает публично оглашать имя отца.

Александр с кем-то переписывался в телефоне, слушал любовницу вполуха.

- Как Дарлинг, кстати, переживает развод?

- Примерно так, как ты думаешь.

Забавно. Криста видела эту женщину. У них было много общего, разве что Дарлинг до брака жила в большом городе: от фигуры до свободолюбивого, прямолинейного характера. И никакой родословной, никаких связей, денег, особых талантов. Только одну почему-то одобрила Белла Гот, а другую - нет.

Смотрящий их разберет, этих Готов, что у них на уме.



- Ей пишешь?

- Сыну.

- Оставь ему все, - повинуясь внезапному порыву, громким шепотом забормотала Криста. - Особняк. Бизнес. Оставь все и переезжай ко мне. Я выйду за тебя. Если хочешь, уедем втроем, как семья, куда-то еще или просто будем дальше жить прямо здесь. Я построила хороший дом, Александр, мы _можем_ начать здесь все заново. Если захочешь.

- Ты не понимаешь, о чем просишь.

- Я не _прошу_, - сухо поправила Криста. - Только лишь предлагаю варианты. У нас тут, в Стрейнджервиле, все просто: приезжая сюда, ты либо играешь по нашим правилам, либо проваливаешь. Но этот выбор - стать своим или уносить ноги - он есть всегда.

- То, что ты предлагаешь - красивая сказка Криста. Соблазнительная, но сказка. Есть обязательства, которые...

- ...тогда проваливай. Как обычно. У тебя десять минут.

***

Папа сказал ей однажды, пытаясь утешить: "Все растения красивы, когда цветут".

Саму себя Криста никогда не считала красавицей, но, поглядите-ка, ведь приметы не врали: в любви и в самом деле рождаются прелестные дети. Ирма цвела, пока робко, очарованием юности, но ребята в школе уже засматривались.

И ни на кого из них, к счастью, не была похожа.



Ни на саму Кристу - и слава Смотрящему! - ни на Александра. Ни на Джесс Сигворт. Ни на - дважды слава Смотрящему! - Беллу Гот. Может, было в ней что-то от дедушки, Дилана Сигворта: какая-то вечная, мудрая теплота в глазах.

Ее жизнь только начиналась.



Но, может, и для Кристы пора цветения еще не совсем закончилась?

Бонус

Я тестировала на нем скачанный пак поз, и он что-то так хорошо встал в собственной гостиной.

 

Мелочь, хэй, знаешь, мне нравится, как раскрываются персонажи глазами новых героев. У тебя очень круто получается это донести, выходит просто шикарно)))

Семейство Прайс, в частности, Мартин, становится объемнее, и отдельным пунктом приятно, что объем этот содержит не только положительные характеристики, но и отрицательные. Неважно, объективны ли суждения Кристы о своем боссе и его бизнесе, важно, что они имеют место быть, и что мы узнаем, как не все гладко в этой работе. И что Мартин - не такой уж и талантливый профессиональный управляющий, каким показался мне в предыдущих главах.

История самой Кристы не менее интересна, а то я отклонилась. Экскурс в жизнь ее родителей пробирает прямо с первых строчек. Основные тезисы так же прекрасно запоминаются, параллели прослеживаются и наглядно. Да, забавно отразилась жизнь Джесс в жизни ее дочери. Она-то сама явно не считает Кристу на себя похожей. Конечно, нет.

Отношения с Александром Готом... уф... Обожаю этого персонажа за прекрасный типаж мамкиного сынули с косой саженью в плечах Очень приятно видеть, что ты сохранила подобный характер. С мужчинами такими... сложно, мягко говоря, так что это был тяжелый роман "от" и "до". Развелся он, как же, примчался. Но остаться с женщиной, которую, похоже, любит всю жизнь, он все-таки не может. Да, уж вот тебе и красивый мужчина.

Дарлинг, супруга его законная, это та самая симка из Сан-Мишуно мальчуковой наружности? У мадам Гот удивительные предпочтения в выборе невесток, что сказать Мне понравилось, как ты охарактеризовала ее той парой фраз, которые до сих пор помнит Криста. Да уж, с такой акулой девочке из Стренджервилля явно не тягаться.

Я согласна с Александром насчет того, что у их дочери должен быть выбор или хотя бы правда. Подлец ее родной папа или нет, мертв или жив, решать ей.

Тут касательно предыдущей главы

О, да, я уже писала в репутацию, но не могу снова не сказать, что реально история Кеннета не выглядела так, чтобы можно было заподозрить его абсолютно иные мотивы. Серьезно. Он даже мимоходом не подумал в таком ключе, кмк. Но, возможно, взгляд чьими-нибудь другими глазами раскроет его настоящую сущность.