Династия Сильваде

Игнасио д'Сильваде



Личность

Дом, сын, дерево
«Достойная жизнь – это прежде всего жизнь, посвященная дому и семье»

Мастер своего дела
«Традиции и знания нужно передавать»

Благородное спокойствие
«Мы – гавань спокойствия в море безумия»

Технофоб (провалено в угоду сюжету)

История семьи
«Не так страшна смерть, как забвение»

Игнасио. Предисловие
Отчёт 1. Новый дом
Отчёт 2. Первые ростки
Отчёт 3. Цена мечты
Отчёт 4. Пламя
Отчёт 5. Брат
Отчёт 6. Memento Mortis
Отчёт 7. Расплата, часть 1
Расплата, часть 2
Отчёт 8. Два паука
Отчёт 9. Белое и черное

Принципы наследования:
1. Строгий патриархат
2. Строгий традиционный
3. Перворожденный
4. Ксенофобия

Само дерево TBD

TBD

Привет!

Я редко играю в Sims, но вчера на меня напал порыв графоманского безумия вкупе с желанием немедленно поиграть в аналог Веселой Фермы, поэтому я хочу представить вашему вниманию мое кринжетворение. Пожалуйста, не бейте больно за тех. скриншоты: для людей, впервые прочитавших все эти правила, они выглядят пугающе и жутко. А ещё прошу прощения за тавтологии и очепятки – перед выкладыванием ничего не вычитывалось и особо не редактировалось.

Приятного чтения и постарайтесь не уснуть!

P.S.: фамилия гг читается как "ди Сильваде" или "де Сильваде" (казалось бы, откуда в Симс Испания?), но с апострофом мне больше нравится визуально.

​

 

Мои пальцы дрожат, когда я в очередной раз пытаюсь набрать первые строки своего произведения на клавишах печатной машинки. Хотел бы я, чтобы это была простая усталость или проделки сладкого вина, так часто преследовавшие меня в молодости.

Но нет.

Стрелки часов над камином неумолимо бегут, отмеряя секунды, минуты, часы.

Тик-так, тик-так.​

Ох, святая Лама, сколько же лет назад я прибил их туда? Сколько зим подряд уже поёт неугомонная птица, вырывающаяся в полдень из недр этого старого механизма?..

овлктсоцзхы

Ну вот, опять. Моя рука непроизвольно трясется всякий раз, когда я думаю о теченье времени.

Ещё один лист испорчен. Не знаю, успею ли я такими темпами закончить свой труд, или каждая страница будет отбрасывать меня в воспоминания, пока я окончательно не растворюсь в них, оставив потомкам лишь своё бездыханное тело.

Тик-так, тик-так.​

Я полагал, что годы избавили меня от сомнений и страха, но стоит мне взяться за письмо, как они начинают завывать ветром в кронах моего сада, обвивать мои ноги ледяными щупальцами сквозняка, смотреть тлеющими углями из глубин затухающего очага.

Тик-так, тик-так.​

Возможно, давно пора было бросить эту затею с книгой и посвятить последние дни семье. Однако ощущение того, что эта рукопись крайне важна, не покидает меня.

Не знаю даже, кому я стараюсь рассказать свою историю. Внукам? Правнукам? Или и вовсе тем, кто никогда прежде не слышал моего имени?..

Тик-так. Тик-так.​

Моя жизнь была похожа с одной стороны на сплетение трагических случайностей, а с другой – на череду нелепых ошибок, которые я совершал из-за своей глупости, упрямства и гордыни.

Меня окружали хорошие люди, с которыми я поступал плохо, и плохие люди, с которыми я был любезен, чтобы потом они сделали мне хорошо. Я шёл по головам тех, кто имел неосторожность поклониться мне, и сталкивал в пропасть тех, кто пытался меня из неё спасти. Разумеется, для всех своих поступков я тогда находил оправдание, однако нельзя бесконечно лгать самому себе.

Стоит ли писать об этом только для того, чтобы уберечь других от такой же судьбы? Кто знает. Обычно юность не терпит заплесневелых мудростей, приходящих к старикам с опозданием. Умение учиться на провалах других – это бесценный дар, доступный единицам.

Тик-так. Тик-так.​

Окажутся ли будущие поколения одарённей меня? Покажет только время, но, к сожалению или к счастью, посмотреть сей спектакль я уже не смогу.

 

Меня зовут Игнасио д'Сильваде. Я помню себя с пяти лет, до этого же не было ничего. Как бы сильно я ни напрягал память, мой разум натыкается лишь на бездонную пустоту. Видимо, эта пустота и поглотила все воспоминания о моей матери.

Об отце у меня осталось больше воспоминаний, но выделяется среди них одно. Столь яркое, что я будто снова вижу и чувствую все наяву: блеклые сумерки уходящего дня, холодный дождь, под которым я вымок до нитки, немые ограды кладбища и бездонный зев могилы, распахнувшийся передо мной. Слезы текли по моим щекам вперемешку с каплями, когда в эту яму опускали гроб. Гроб с телом моего отца – Даниэля д’Сильваде. Рука моей мачехи отчаянно стискивала мою ладошку. Иногда я думаю об этой руке. Когда из теплой и ласковой, такой близкой, она превратилась в суровую и недоступную? Почему судьба позволила этому случиться?

Сейчас я понимаю. Власть. Деньги. Известность. Вот те трещины, что безжалостно раскололи единившую нас боль и утрату.

Отец был непростым человеком: его винодельня славилась на всю Тартозу. Наши виноградники, стелющиеся по всем западных холмам этого города, давали лучшие ягоды, из которых затем творили сладчайший нектар. Сок и богатства текли рекой к ногам моей семьи, а секреты изготовления напитка передавали от прадеда к деду, а от него и дальше. Унаследовать их должен был и я, но злосчастная автокатастрофа забрала отца раньше, чем я мог хотя бы дотянуться до края бочки. Мачеха же, назначенная моим опекуном до совершеннолетия, быстро нашла утешения в объятиях другого мужчины.

Сначала они, как и подобает достойным приемным родителям, заботились обо мне. Все изменилось с рождением их дочери: озабоченные ее будущим она смекнули, что куда лучше будет передать дела родной крови и наслаждаться беззаботной жизнью до самой старости, чем уповать на мою милость. С прагматической точки зрения они, конечно, были правы, однако это не умаляет моей ненависти и не тушит горящее до сих пор пламя моего презрения к этим людям. Ведь благодаря им я ещё ребёнком стал чужаком в своем собственном доме, бессильно наблюдающим за длинной вереницей адвокатов и городских политиков, обсуждающих перераздел моего имущества за прикрытыми дверями гостиной.

Я не знаю, сколько и кому они заплатили и сколько интриг сплели за моей спиной. Но в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, мачеха позвала меня прогуляться по саду и, посмотрев мне прямо в глаза, безапелляционно отметила, что в этом доме мне больше не рады.

​

Не буду утомлять вас описанием ссоры, которая последовала за этим заявлением. Кажется, мы кричали так громко, что нас услышали даже за пределами поместья.

​

Когда мне в лицо швырнули документы, признающие, что на эту землю у меня больше нет никаких прав, я подумал, что весь знакомый мир в одночасье рухнул. Представьте только – одна закорючка на бумаге отчуждала меня от единственного места, которое я знал и любил.

Только гордость не позволила мне сломаться. Я - Сильваде, и пусть у меня отняли мой дом и моё наследство, но кровь и честь моей фамилии им было не забрать. Даже не став собирать вещи (“Пусть подавятся!” - решил тогда я), я спустился с крыльца и, взглянув на отчий дом в последний раз, отправился прокладывать собственный путь для своей семьи.

Ведь тогда я был последним, кто носил некогда громкую фамилию.

​

***

Моя дорога лежала к вокзалу, а оттуда, через петляющие реки и поля, к местечку под названием Честнат-Ридж. Я знал, что у семьи там имелось заброшенное владение, именуемое Савраскиным Лугом (весьма безвкусное название, не правда ли?) Когда-то давно мой прадед бросил эти земли, пострадавшие от длительной засухи, и перебрался в Тартозу, чтобы открыть новое дело. Оставалось лишь надеяться, что в порыве жадности мачеха не переписала на себя и их.

Я прибыл ранним утром, когда город еще спал. Нью-Аппалуза, сердце этого региона, встретила меня пыльными улочками, слегка плешивыми на мой вкус клумбами и лошадиным пометом. О да, лошади. Они были буквально везде. Вывески, статуи, стойла – со всех сторон на меня смотрели гордые жеребцы и лоснящиеся от блеска кобылы, отчаянно пучащие свои безумные и пустые глаза. Что же, по крайней мере, с экологией здесь должен был быть порядок. Оставалось надеяться, что местные жители не так похожи на обитателей хлева, как их излюбленные животные.

​

Я бесцельно слонялся по городку, пытаясь привыкнуть к местным ароматам. Запах полевых цветов смешивался с вонью от конских куч и чадивших коптилен. Редкие прохожие странно пялились на меня из-под своих нелепых широкополых шляп, а я лишь холодно улыбался в ответ. Наконец мои блуждания довели до местной ратуши, на ступенях которой я и просидел до её открытия. Кто же виноват, что местный правитель не посчитал нужным установить поблизости хотя бы захудалую лавку? Вероятно, на сэкономленные с неё симолеоны он установил новое сиденье где-то в собственной прихожей.

​

Бедолага-чиновник, выведший меня из дремы несколько часов спустя, был весьма удивлен тем, что кто-то явился предъявлять права на Савраскин Луг. Глядя на его жабье лицо я начал молиться о том, чтобы этот человек, переспрашивавший одно и то же по десять раз, хотя бы умел читать. Лама смилостивилась, и, многократно сверив все документы и не найдя в них ошибки, он наконец-то выдал мне бумаги, подтверждавшие владение новыми землями. Так я обрел новый дом. Оставалось только до него дойти.

***

Покинув мэрию, я ощутил ярый протест собственного желудка. Прилив адреналина и страха, сдерживавшие его до этого, постепенно начали отступать. Я не ел три дня и совершенно не знал, в какую сторону мне идти и как долго займет этот путь, поэтому решил заглянуть в ближайшую тратторию. Точнее в трактир, как они назывались здесь.

Суровый хозяин, подавший мне завтрак (весьма паршивый на вкус, должен заметить), лишь рассмеялся, услышав мою историю. Зря я вообще ему что-то сказал: общаться с людьми, всю жизнь проработавшими в кухне, это всё равно что говорить с их любимыми кастрюлями.

​

Впрочем, давайте попробуем его понять: перед ним сидел тщедушный парнишка в школьной форме, явившийся без вещей и заявивший, что теперь он будет растить здесь виноград и возрождать семейное дело!.. Он с трудом согласился продать мне немного припасов и указать дорогу. Я не виню его, ведь от глупости нет лекарства, но презираю за недоверие. Впрочем, если говорить честно, в те дни я и сам верил в свой успех из одного лишь чистого упрямства.

Помню, что напоследок я осмотрел бочки вина, которое здесь подавали, и пообещал старику одно: через пару лет здесь будут стоять баррики с гербом Сильваде.

​

Не дожидаясь, пока стихнет его оглушительный хохот, я вышел из заведения и покинул Нью-Аппалузу.

***

Пасторальные пейзажи из лугов, холмов и уютных ранчо сопровождали меня до самой Долины Всадника. Именно здесь, судя по словам трактирщика, находились мои новые земли. Вокруг была словно картинка из детской книжки: слишком яркая, слишком милая, слишком вылизанная. В какой-то момент меня начало тошнить, но я быстро вспомнил, что самая жуткая грязь скрывается под самыми чистыми коврами.

Рассуждая об этом, я медленно брел по извилистой дороге, которую украшали отпечатки многочисленных копыт и следы от колесных телег. Я пытался представить, что же ждет меня за следующим поворотом, я останавливался подле каждых ворот, за которыми возвышались деревянные домики, и с замиранием сердца читал название владений. Квотерхорс, Виноградные угодья, Конюшня Гроув… Но где же проклятые Луга?

​

Вскоре я осмотрел все дома в округе, но так и не нашел свой. Неужели бармен ошибся? О, нет, хуже: он решил ещё сильнее посмеяться надо мной, отправив в совершенно другую сторону! Но чего ещё следовало ждать от свиньи? В сердцах я несколько раз пнул лежавший у дороги камень, чем привлек внимание проезжавшего мимо всадника.

– Не знаю, что тебе задолжал этот булыжник, парень, но ответа от него ты явно не дождешься. Заблудился? – Спросил он, спрыгнув со своей лошади и подойдя ближе.

Я постарался успокоиться и натянуть на лицо приветливую улыбку. От мужика даже отсюда разило потом, и мне пришлось проявить немалую выдержку, чтобы переступить через свое обоняние.

– Да, синьор, сэр… Не могли бы вы подсказать мне, где находятся угодья под названием Савраскин Луг?

​

Мужчина задумчиво пожевал свою тростинку. Ужасная привычка, отметил я, нужно ни в коем случае никогда так не делать.

– Понятия не имею, зачем тебе понадобился Луг, но поднимись во-о-он на тот холм, а потом иди в сторону мельницы. Рядом с озером и будет Савраска.

Сплюнув в сторону, он ещё раз окинул меня своим, как я только заметил, окосевшим от сока взглядом и направился обратно к своей кобыле.

– Постойте, сэр! Я только что был на том холме. Уверяю вас, там ничего нет.

– А что ты ожидал увидеть? Мраморные башни? – Икнул ковбой, запрыгивая в седло. – Разуй глаза, парень!

Прежде чем я успел задать хоть еще один вопрос, он громко свистнул и с места пустил лошадь в галоп, обдав меня облаком пыли. Как невежливо. Я пообещал себе припомнить ему это при следующей встрече и, прокашлявшись и отряхнув одежду, бегом бросился в указанном направлении. Неужели я правда чего-то не заметил? Возможно, дом где-то за деревьями? Или все местные вдруг решили поиздеваться надо мной?

Взобравшись на пригорок, я ладонью прикрыл глаза от палящего солнца и повторно осмотрелся по сторонам. Вот пруд, вокруг него заросли бурьяна и дикой травы. Дальше за ним – покосившийся сарай с полуобвалившейся крышей. Ржавые бочки, брошенная телега, остатки забора… Я почувствовал, как несмотря на жару по моей спине пробегает мерзкий холодок. Да, моё зрение меня не подводило: под разросшимися сорняками явно угадывались очертания когда-то вспаханных грядок, рядом едва заметно блестел проржавевший хозинвентарь, а по левую сторону озерца проглядывались руины прогоревшего до самого фундамента строения.

– Нет… – тихо прошептали мои вмиг пересохшие губы.

“Да!” – одним своим видом ответила покосившаяся табличка, наполовину вросшая в землю. С७ВР७СК…Н ЛᎫГ - гласила на ней облупившаяся от времени и непогоды краска.

​

***

Так как повествование заканчивается на моменте въезда, выкладываю самые начальные скрины. Остальные приложу в продолжении.

 

SimsEnjoyer, привет! Очень интересное начало у твоей династии, отдельно хочется выделить манеру повествования. Построение предложений, метафоры, все на высоте
Желаю удачи и безглючной игры, а еще побольше вдохновения, потому что читать такую красоту хочется как можно чаще

Какой симпатишный и полный надежд основатель

Ура, у таблички теперь будет компания

 

SimsEnjoyer, привет и добро пожаловать! Поздравляю с открытием такой интересной и амбициозной, судя по взятым ограничениям, династии. Испанец, поживший в Италии, нарвавшийся на тяготы судьбы и её волей заброшенный в Честнат-Ридж - прекрасный задел. Нежно люблю эти местечки и эту латино-американскую атмосферу, тоже недавно "поселилась" на этом лоте История отлично преподнесена, её приятно почитать. Скринчики можно делать покрупнее до 800 пикс, если будет желание)

Что сказать про самого героя, видно, что Игнасио озлоблен событиями, произошедшими в его семействе, которое и перестало быть "его". Он во всём видит подвох и повод для раздражения, но надеюсь, Честнат Ридж в итоге растопит его сердце, а какая-нибудь прекрасная незнакомка появится на горизонте и поспособствует этому

Если решили заняться нектароделием, это хорошее прибыльное дело, только прибыли ждать приходится довольно долго. Зато потом... Савраскин луг будет не узнать)) Круто, что таинственный хозяин ранчо в первый же день встретился на пути основателя. Можно сразу цветками смерти разжиться, вот так удача
Желаю процветания возрождающейся семье Сильваде, автору вдохновения!

 

Первые часы прошли как в тумане. Я бесцельно бродил по заросшему полю, будто бы в насмешку именуемому “владениями”, и злился на самого себя. И правда, чего еще следовало ожидать? Не просто так мой род поколениями игнорировал эту виллу. Если когда-то Луг и был цветущим, то сейчас от былого величия не осталось даже осколков. Здесь невозможно было жить, а прибыль от продажи едва бы покрыла расходы на оформление бумаг.

“Судьба. Власть. Коварство.” – Вертелся в голове семейный девиз. Иронично, что ничего из перечисленного у меня не было. “И не будет, если не возьмешься за дело!” – осадил я сам себя, поднимая с земли давно затупившийся серп. Чутье подсказывало мне, что на расчистку местности таким инструментом уйдет целая вечность. Благо, время – это единственный ресурс, которым я обладал в избытке.



Первым делом я освободил от плена сорняков две старые бочки. По ним уже давно плакала свалка, но перебирать не приходилось, поэтому первой была отведена почетная роль мусорной корзины, а ко второй удалось приладить решётку, оставшуюся, видимо, от старого сборщика урожая. Вышел не тот мангал, на котором жарят мясо в лучших заведениях Сан-Мишуно, но своими первыми успехами я был доволен.

Дальше настала очередь грядок. Освобождая их от вьюнка, я обнажал все новые слои плодородной почвы. «Вот что станет моим новым богатством», – решил я, погружая ладони в жирный перегной. Комки коричневой грязи мгновенно забились под ногти, однако это больше не имело никакого значения. Порой всем нам придётся пачкать руки, чтобы достичь желаемого, и свои я готов был во всех смыслах вымазать буквально по локти.

Вместе с тем, как очищалась земля вокруг, постепенно от тревог и недовольства очищался и мой разум. В нём начал формироваться план – пока что примитивный, как и труд, которым я занимался, однако само его существование означало, что дело движется с мертвой точки. «Восстановить сад. Посадить семена. Продать урожай. Построить дом. Закупить оборудование для нектара. Продавать нектар.» – Я раз за разом повторял эти простые мысли как некую мантру. В тот день они настолько плотно въелись в мое сознание, что я порой до сих пор бормочу их во сне.

Неподалеку от посевной обнаружился старый колодец. Я зачерпнул из него протекающим ведром: помню, что вода была застоявшейся и отдавала жабьей слизью, но её наличие уже было подарком небес. Вторым благословением стали побеги дикой клубники, разросшиеся неподалеку. Через какое-то время именно эти ягоды, которые я остервенело рвал негнущимися от усталости пальцами, дадут первые ростки надежды на восстановление моего рода.



Уже под утро, засеяв первую партию семян, я провалился в беспокойный сон. Моей кроватью стал неудачливый куст крупных желтых цветов, решивших зацвести ранней весной.

Знал бы он тогда, сколько ещё ночей нам придётся провести вместе.



Во снах меня преследовал образ отца. С немым укором он наблюдал за мной с высокой башни, попивая свой любимый сорт сока. В какой-то момент капля густой красной жидкости упала на воротник его белоснежной рубашки и расплылась на нем подобно распустившейся розе.

– Наша кровь столь же крепка, как наше вино… – Задумчиво протянул он. – Эй, гляди, мальчишка и правда тут!

Последнюю фразу отец произнес странным писклявым голосом.

– Что? – В недоумении переспросил я.

– Проснись, деревня! Петухи уже пропели!

Отец рассмеялся, а его рука неестественно удлинилась и начала хлопать меня по щекам. Такого оскорбления я не мог стерпеть даже от него, поэтому поднял свои перепачканные ладони вверх, чтобы защитить свою честь.

– А-а-й, он ещё и дерётся!

Сон начал отступать. Я судорожно пытался задержать его расползающиеся нити, ведь мне так многое нужно было спросить у…

– Марисса, а ну-ка отойди, дай я попробую. А ты давай вылезай, неча волом упираться!

Чьи-то шершавые пальцы схватили меня за лодыжки и вытянули прочь из мягких объятий куста. Открыв глаза, на фоне безоблачного голубого неба я увидел двух людей – темнокожую женщину, разглядывавшую меня с почти что детским любопытством, и вчерашнего незнакомца в ковбойской шляпе.

– Ба-а-а! – На простонародный манер протянула девушка. – Неужто и правда ты новый хозяин Лугов?

Несмотря на ранний час от неё разило луком и дешёвым нектаром. Её наряд был самым настоящим преступлением против моды, а сальные волосы, кажется, никогда в жизни не видали гребешка. Прокашлявшись, я собрал в себе последние остатки достоинства и поднялся на всё ещё подгинающиеся от усталости ноги.

– Рад приветствовать вас в моих владениях. – Доброжелательная улыбка заиграла на моих губах. – Моё имя – Игнасио д'Сильваде.



***

Беспардонные любители побродить по чужим участкам оказались моими соседями. Марисса, как она поведала сама, обитала буквально через два холма вместе со своей подругой. От неё я немедленно получил приглашение на завтрак, обед и ужин, а также обещание попробовать «самый прелестный нектар в округе». Если это был тот напиток, кислое амбре которого лилось из её рта, то я бы предпочел смерть от падения в колодец.

Мужчина же, назвавшийся Роберто Кринклтопом, был более сдержан и скорее равнодушен, чем дружелюбен. Разумное решение, которое добавило в чашу моей симпатии к нему маленькое зёрнышко приязни. Второе добавилось, когда он, оглядев мой фронт работ, предложил забрать из его сарая «некоторую лишку инструмента» и старые доски.

– На конуру материалов не хватит, но хотьб нужник себе сколотишь. Неча хозяину под кустом гадить, а то так последнюю гордость растерять недолго.

Часом позже, отбивая себе пальцы молотком в попытке попасть по гвоздям, я размышлял о мотивах старика под нескончаемую трескотню Мариссы, которую про себя я окрестил Мухой. Какую плату он запросит в будущем за помощь с этой уборной? И что я буду делать, если она окажется непомерно велика? За хозяйственными хлопотами прошел целый день. Моя назойливая наблюдательница наконец-то ушла, когда я прилаживал к получившейся кабинке обрывок ткани, найденной всё в той же подсобке Роберто, и закончить расчистку сада я смог в благословенной тишине. После скромного обеда из пирога, который женщина принесла «в честь новоселья», я пересчитал содержимое своего кошелька – симолеонов едва хватало на семена для засева всех грядок. Кое-как приведя себя в порядок, я отправился в сторону города. Нужно было потратить оставшиеся монеты и найти место, где можно раздобыть новые.



***


В магазине “Вершки и корешки” я оставил свои последние сбережения. Местный продавец на вопрос о том, где бы здесь можно было подзаработать, направил меня к доске объявлений. Там среди многочисленных пестрых реклам и предложений о продаж лошадей я нашел одно, которое привлекло мое внимание: “В ЛЕПЕСТКИ И КУВШИНКИ ТРЕБУЕТСЯ ГРЯЗЕИСКАТЕЛЬ”. Честно говоря, я понятия не имел, чем занимаются грязеискатели. Но там, где если лепестки, обычно присутствуют и семена, и удобрения, и люди, которые в этом разбираются. Поэтому через несколько часов эта должность стала моей.



Закончив свою возню с тем, что уже можно было назвать каким-никаким садом, я улегся прямо между грядок и долго смотрел в звездное небо. Сейчас, многие годы спустя, я думаю: что же заставило городского юношу, никогда прежде не занимавшегося тяжелой работой, ночевать на сырой земле и питаться кореньями в попытке взрастить свой первый урожай? Ведь он бы мог упасть в ноги своей мачехи и молить о милости. Мог остаться в Тартозе и устроиться на куда менее пыльную работу. Мог попробовать поступить в университет или и вовсе жить у школьных приятелей, кочуя с одной безумной вечеринки на другую. Вероятно, так бы он и поступил, если бы вместо крови по его венам не текла она. Одержимость. Страсть. Pasión. Именно она не позволила ему отринуть свою судьбу. И именно она толкнула его на все те сомнительные по меркам морали деяния, до которых еще обязательно дойдет мой рассказ.



***

Моя одежда быстро пришла в негодность. Шелковая жилетка – воспоминание о сытой и теплой жизни – вскоре отправилась на вечный покой в мусорный бак. Рубашка лишилась воротничка и пары пуговиц (зато взамен обзавелась заплатками), а истрепанные полы брюк пришлось подрезать и подвернуть. Больше я не пытался укладывать ставшие непослушными волосы, как не пытался бороться и с неравномерным загаром, щипавшим шею и руки.



Следующие дни я мало ел, еще меньше спал и очень много работал. Хозяин “Лепестков” по достоинству оценил мою расторопность, немногословность и сообразительность, поэтому едва ли не каждую смену поручал мне все новые и новые задачи. Хорошим подспорьем в моей цели послужила и рабочая одежда, выданная здесь же, и семена, которые я украдкой клал в большие карманы садового фартука. Мой сад ширился, рос и скоро должен был начать давать первые плоды.







Свободное же время я посвящал помощи соседям. Не подумайте, что во мне внезапно проснулась бескорыстность и любовь к ближним: просто я смекнул, что за красивую улыбку и пару простых дел меня готовы были накормить бесплатно. Кстати, насчет последнего: я стал частым гостем в доме Мариссы. Приходя то к завтраку, то к ужину, я всегда мог рассчитывать на щедрую порцию. Эта женщина готовила столь много, что иногда я без зазрения совести прихватывал часть оставшейся еды домой. Да, ради такого определенно можно было потерпеть её невыносимую болтовню и ужасные манеры. Я даже стал откликаться на “Начо”, до которого она сократила моё имя, лишь бы не тратить свое время на самостоятельные поиски пропитания.





Её подружка Дэни явно оказалась слегка умнее своей соседки и постоянно бросала на меня косые взгляды. Нет, в обеде она мне не отказывала, но определенно подозревала, что я общаюсь с ними не из благородных побуждений. Пускай – эта дама была лишь средством на пути к моей цели, и её мнение по поводу происходящего имело предпоследнее значение, пока она не осмеливалась высказывать его вслух.

Познакомился я и с другими обитателями Честнат-Риджа. Их имена уже стерлись из моей памяти, но и тогда не имели особого значения: лавочники, коллеги по работе, праздные завсегдатаи скачек – все они посмеивались надо мной и моими стремлениями, но в ответ я лишь улыбался и предлагал свою помощь, чем быстро заслужил репутацию славного парня. Если считать, что напускная вежливость – это орудие королей, то я мог по праву называться монахом Нью-Аппалузы.

Пожалуй, из всего карнавала новых лиц, что окружал меня в тот день, стоит выделить только Дона Гусмана.



Подслеповатый дедуля уже не мог должным образом заботиться о своем коне, поэтому с радостью принял мою помощь, которую оплачивал жареными сосисками (сделанными из конины, разумеется, как и все в этом городе) и навозом. Я готов поклясться, что мерзкое животное ненавидело меня всем своим никчемным сердцем, и я с готовностью отвечал ему взаимностью. Пока Дон был в отъездах, я нередко лишал скакуна положенных яблок, предпочитая съесть их самостоятельно, и никогда не давал ему побегать вдоволь.



***

Вспоминая о той весне, нельзя не упомянуть Джейд. О, милая Джейд – прекрасная роза Аппалузы. Не зря её фамилия полностью совпадала с названием этого чудесного цветка.



Уже не помню точно, какими судьбами меня вновь занесло в местный трактир. Кажется, я просто пытался переждать дождь, поэтому в одиночестве сидел за столиком, потягивал дрянной нектар и размышлял о смысле праздности. В заведении было слишком людно – непогода гнала сюда всех в поисках тепла, веселья и пряных закусок. Я смотрел на их разгоряченные рожи и не понимал, чему именно они радуются? Что заставляет этих людей хвататься под руки, обливаясь соком, и нелепо дрыгаться в экстазе под скрипящие трели ненастроенного граммофона?

– Привет! Я подсяду? – Внезапно выдернул меня из мыслей чей-то голос. Я не успел ответить, да ей этого и не требовалось – через секунду на стул рядом со мной плюхнулась девушка, выжимающая насквозь промокшую косу. Возможно, то было действие нектара и непроходящей усталости, но в то мгновение она показалась мне самым прелестным созданием этого мира. Её волосы цвета спелых каштанов, её глаза, в которых будто звезды горели хитрые искорки, её раскрасневшиеся от прохлады щеки – каждая связанная с ней деталь, даже довольно вульгарный наряд, выглядел просто очаровательно.

– День добрый, мисс. – С легким поклоном ответил я, судорожно проверяя, осталась ли в кармане хотя бы пара монет. – Не сочтите за дерзость, но, судя по всему, вы продрогли. Позвольте угостить вас чашечкой подогретого нектара?..

Не хочу задумываться о том, что именно тогда развязало мне язык, но следующие несколько часов мы болтали с Джейд обо всем на свете. Она не знала моей истории, поэтому я старательно избегал вопросов о своей судьбе, но с радостью вел с ней беседы о погоде, урожае, спорте и даже стоимости местной недвижимости. Её рассуждения были логичны и последовательны, а речь чиста и гладка. Удивительные качества для девушки, выросшей в месте, подобном этому.



Под конец нашей посиделки я был полностью поглощен ей. Казалось, что сама судьба преподнесла мне очередную милость – человека, который полностью меня понимал и разделял мои взгляды на жизнь.



Поэтому в тот момент, когда она вытащила меня танцевать, я попросту не смог отказаться. Все мои взгляды на беспечное безделье были сметены мощной лавиной доселе незнакомого чувства, зарождавшегося глубоко внутри.



Буря давно утихла, а мы все продолжали плясать, пока хозяин не объявил о закрытии трактира.

– Встретимся здесь же на следующей неделе? – Предложил я, следуя за Джейд по улочкам города.

– Посмотрим! – Бросила она, одарив меня хитрой улыбкой. – А вот и мой дом. Спасибо за вечер, было здорово!

Никогда прежде я так долго не махал рукой закрывшейся за чьей-то спиной двери.

***

Моим планам по повторному посещению бара в компании Джейд не суждено было сбыться, потому что на следующие же утро она пришла ко мне “домой”.

– Ага, так папа не соврал! Ты и правда живешь практически в чистом поле! – Услышал я восторженный возглас, когда собирал с одного из кустов жуков-вредителей. Спутать этот голос с другим было невозможно, поэтому мое лицо и уши мгновенно залила краска стыда. Я не хотел, чтобы она знала, как я живу сейчас. Я не желал, чтобы и она начала считать меня сумасшедшим неудачником. Но отступать было некуда.

– Не в поле, мисс, а на лугу. – С улыбкой я разогнулся и постарался отряхнуть одежду от налипших комков почвы. – Хорошо, что вы заглянули. Позвольте мне рассказать вам, как изменится это место в самое скорое время…

В тот день я выложил ей все свои планы. Я показывал чертежи на обрывках тетрадных листов и рисовал в воздухе очертания будущего поместья. Я кормил её жареным бататом, одновременно забавляя байками о вкусе будущего нектара, а она лишь задорно улыбалась и предлагала свои собственные идеи, даже не думая смеяться над моими мечтами. “Это точно судьба!” – Решил я, провожая её до самого города. Назад же я не просто бежал, я будто бы летел, окрыленный мыслями о ней, и совершенно не чувствовал ставшего привычным изнурения.





***

С появлением в моей жизни Джейд я начал работать втрое усерднее. Немало подстегивало меня и то, что с момента ее первого визита мы стали видеться гораздо чаще.
Она помогала мне в саду, а я катал её на лошади синьора Гусмана.
Она радовалась нежданному наследству, которое я получил от троюродного деда со стороны матушки, а я хвалил её за успехи в творчестве.
Я дарил ей полевые цветы, а в ответ она принесла мне груду пустых ящиков, от которых её попросили избавиться на работе.
Я ловил рыбу, чтобы приготовить ужин к её приходу, а она таскала из дома свежую выпечку.





Мы гуляли по окрестностям, и я впервые заметил, как прекрасна местная может быть природа. Она открыла мне ревущие водопады, захватывающие дух пейзажи рыжих гор и бездонные каньоны, испещрявшие Честнат-Ридж. В благодарность я читал ей стихи и вслух вспоминал о лучших картинах, выставленных в музеях Тартозы.



Стоит ли говорить, что все мои мысли были поглощены только Джейд? Я видел её лицо в распускающихся цветах. Засыпая в своем кусте, я чувствовал запах её волос. Во снах я больше видел не кошмары, а ямочки на её щеках. Порой я вскакивал посреди ночи с бешено колотящимся сердцем и словно ощущал прикосновение тонких пальцев на своем лице. Молодость. Весна. О, Лама, показалась бы Роза мне столь же прекрасной теперь?..

***

Как-то раз она позвала меня на праздник. Он проходил не в Аппалузе, и для его посещения необходимо было ехать в соседний город. Сначала я ответил согласием, но чем ближе подступала дата торжества, тем сильнее я жалел о своем решении. К тому моменту моя рубашка стала окончательно походить на лохмотья, годящиеся для села, но совершенно неподходящие цивилизованному месту.

Накануне я просто не находил себе места. С обычной занозой, которую посадил конь Дона Гусмана, вместе пяти минут я разбирался целый час. Даже слепой старик заметил мою тревожность, и за обедом поинтересовался её причинами.

– Спасибо за беспокойство, сэр, но со мной все в порядке. Видимо, я просто слишком устал, поэтому с вашего позволения завтра Дьюк останется без чистки копыт. – Попытался отмахнуться я.

– Хм-м-м, странно-странно… Папаша Джейд говорил мне, что завтра вы с ней собирались в город… Неужто пропустишь такое событие?

Хитрый. Старый. Болван. Я стиснул зубы, стараясь успокоить играющие на лице желваки, и сделал вид, что полностью поглощен содержимым своей тарелки.

– Знаешь, у меня остался целый шкаф вещей сына… – Тем временем продолжал Дон, с усмешкой поглядывая на меня из-под своих густых бровей. – Будет жалко, если их просто сожрет моль. Говорят, в городе сейчас прохладно, поэтому если бы ты до отъезда все же нашел время позаботиться о нас с Дьюком, я бы мог отдать тебе парочку…

Дальше я уже не слушал. Я вскочил, рассыпаясь в бесконечных поклонах, и бросился мыть тарелки, вычищать стойла, подметать крыльцо и полировать бока скакуна. Гусман лишь удивленно покряхтывал, наблюдая за моим усердием, и с трудом удержал мое рвение немедленно вычистить каминную трубу.

– Полно, полно тебе, Игнасио… Пойдем, подберем тебе наряд потеплее.

Выходя через 10 минут из дома деда, я чувствовал себя самым счастливым человеком в округе. Снова и снова я ощупывал длинные рукава выданной мне куртки, не веря, что сшитая не на заказ одежда может так хорошо сидеть на фигуре. И даже лужа Дьюка, в которую я вляпался прямо новенькими (по сравнению с драными мокасинами, конечно) кроссовками, лишь заставила меня с неожиданной теплотой почесать его темную гриву.



Фестиваль специй оказался просто ужасным, но вместе с тем прошел превосходно, потому что со мной была Джейд. Мы пробовали переперченную еду, смотрели бездарные выступления, и пусть мои карманы были все еще слишком пусты для того, чтобы подарить ей какой-то сувенир, я с лихвой компенсировал эту оплошность шутками и занимательными историями.





Когда настала пора возвращаться домой, я украдкой бросил в фонтан монетку. Мое желание было до боли банальным и невероятно простым: я загадал в следующем году вернуться сюда вместе с девушкой, которая стала мне так небезразлична.



Видимо, именно за этот недостаток амбиций судьба в итоге меня и покарала.

***

Под конец сезона на моих кустах созрели первые плоды. Увидев поутру грозди спелых ягод, первым делом я подумал о ней. Я представил выражение радости на лице Джейд и чуть не зашел в своих фантазиях слишком далеко, воображая, как клубничный сок будет течь по ее красным губам. Чтобы отогнать этот морок, я набил карман самыми крупными экземплярами и побежал в сторону Аппалузы.

Открывший дверь отец с недовольством сообщил, что Джейд нет дома. “Удивительно,” – подумал я, – “ведь она сегодня не должна работать!” Решив подождать её возвращения, я уселся на лавку неподалеку. Но она не пришла ни через час, ни через два, ни даже под вечер. Тогда я впервые пожалел, что не купил проклятый телефон – как здорово было бы просто узнать, что с ней всё в порядке!..



Так и не дождавшись её появления, я решил вернуть Гусману куртку, а заодно отдать ягоды ему в качестве благодарности – не пропадать же добру. Ничего, завтра я сорву для Джейд новые. И послезавтра. И буду рвать всю жизнь, если она того пожелает. О, наивный зеленый глупец.

Старик с радостью принял подарок, а вот одежду принимать обратно отказался.

– Оставь себе, парень… Тебе, наверное, сейчас и без того несладко… Кстати, не хочешь завтра вместе сходить на рыбалку? Проветришь голову, так сказать..



Я отказался, поскольку завтра планировал провести весь вечер после работы с Джейд, и поспешил покинуть Дона. Не хватало мне только старых ковбоев, ударившихся в меланхолические настроения.

Завернувшись в окончательно ставшее моим пальто, я отправился к Мариссе – она давно просила починить кухонную трубу, и наконец-то у меня выдалась свободная минутка, чтобы этим заняться. Возможно, удастся даже проверить, что там осталось у них в холодильнике.

Весь вечер, пока я ковырялся под раковиной, подруги что-то рьяно обсуждали и гадко хихикали, обсасывая местные сплетни. Я был глух к их разговорам, пока неожиданно не услышал знакомое имя.

– Простите, Дэни. – Привлек я внимание женщины. – Вы что-то сказали про Джейд?

В любое другое время я бы промолчал, но беспокойство за девушку пересилило обычную осторожность.

– А ты не слышал, Начо? Она переезжает! Ах, какж я рада за неё. Она всегда была слишком хороша для нашего захолустья, надеюсь, у них всё сложи…

Видимо, мой оторопевший взгляд был слишком явен, потому что внезапно Дэни прервалась.

– Ой, да ты же совсем бледный. Садись сюда, прервись ненадолго! Давай я покажу тебе, что Джейд мне написала!

Едва я устроился на диване, как в моих руках оказался телефон. Заторможенными движениями я полистал их переписку, читая о сумках, билетах, вещах, такси… Всё это было неважно. Откровенно говоря, в тот миг для мне показалось, что больше ничего не было важно. Пустыми глазами я раз за разом перечитывал всего лишь одно сообщение, поставившее жирную точку в совместных планах с уже не моей Розой.



– Поздравляю… – Тихо прошептал я, закрывая историю сообщений.

***

Вот так вместе с первой клубникой отцвела и моя первая любовь. Что же, сейчас я понимаю, что это было неизбежно – круговорот жизни не стоит на месте, и всем цветам, распустившимся когда-то, суждено рано или поздно завянуть.

Как бы больно это ни было в первый раз, речь здесь идет не о справедливости или её отсутствии, а о непреложных законах нашей природы. Красота мимолетна. Прекрасные бутоны редко живут дольше сезона, и смерть – их единственный финал.

***

Кажется, тут произошел кринж с зарплатами и прочей мелочью. Но основной доход все равно поступил от "наследства" и премий повышений, поэтому простить мне отсутствующие скриншоты зп.

 

Начало первого лета в Честнат-Ридже выдалось весьма насыщенным. Событие номер один: у меня начала расти борода. Мне редко удавалось посмотреться в зеркало, но отражение в водах реки, где я по-прежнему стирал свою одежду, показывало, что с ней я выгляжу старше и больше похожу на местного. Поэтому, а еще из нежелания тратить дававшиеся с таким трудом деньги на бритвенный станок, растительность на лице решено было оставить.



Событие номер два: размер моего сада увеличился втрое, и в нем начала зарождаться некая форма и смысл. С утра я прохаживался между стройных рядов растений, разбитых по сезонам, степени плодоносности и куче других факторов, перечислением которых я не хочу утомлять читателя. Скажу лишь, что больше всего я гордился своими бататовыми деревьями и яблонями: они росли не по дням, а по часам, и я до сих пор не знаю, кого мне следовало благодарить больше — прихваченную с работы наноприкормку или свое непомерное трудолюбие.



Событие номер три: я наконец-то собрал полноценный урожай клубники. Радость от него чуть подпортили воспоминания о Розе. Мне казался ужасно ироничным тот факт, что первая партия моих ягод, посвященная Джейд, была упакована в коробки, принесенные ей, и при этом ни один из плодов так и не попал к ней на стол.

В особо тяжёлые минуты я даже задумался о том, чтобы отправить ей веточку по новому адресу, но в итоге счёл подобную выходку недостойным ребячеством. Благо, что тяжелая работа быстро принесла благословенное отупение. Заставляя себя трудиться на пределе возможностей, я постепенно перестал думать о том, как сложилась её судьба без меня, и смог сфокусироваться на своей собственной.





Как бы ни был скуден мой разум в те годы, даже тогда я понимал, что не получится ночевать на свежем воздухе вечно. За летом неизбежно последует осень вместе с причитающимися ей грозами, бурями и первыми заморозками. Это означало лишь одно: пора было строить дом. Но для этого плоды моего труда нужно было как-то реализовать. Цены, по которым первичную продукцию готовы были скупать на рынке, меня не порадовали. Десять с лишним тысяч симолеонов казались невероятными грошами в сравнении с вложенными в них усилиями, поэтому я решил попробовать приготовить свой первый нектар.

Покупку собственных аппаратов для этого я позволить себе не мог, ведь у меня не было ни места, ни достойных накоплений. Тогда я вспомнил, что Марисса и её подружка занимались соковарением — именно их паршивое пойло подавали в местной забегаловке. План казался надежным и простым: еще сильнее втереться к ним в доверие и попросить пользоваться механизмами по ночам.
О, каким же глупцом был неопытный Игнасио д’Сильваде: знай он тогда, чем закончится эта история, он бы отбросил все сомнения и поставил оборудование прямо под тем самым печальным кустом.

***

Для реализации своей идеи я начал все крупицы свободного времени проводить с Мариссой. Я дарил ей цветы, которые теперь выращивал у себя на участке. Я хвалил её безвкусные платья. Я неустанно боготворил то хрючево, что она называла “крутецкой стряпней”:





Я делал вид, что смотрю её любимые разжижающие мозг сериалы, на самом деле раздумывая о делах насущных. Благо, они были настолько примитивны, что потом мне удавалось без труда поддерживать их обсуждение:



Я полностью взял на себя заботу об их жалком огороде:



И даже мыл старую рухлядь, гордо именуемую машиной, улыбаясь настолько ослепительно, что выражение моего лица было ярче фар этого пикапа:



Думаю, именно с последним я очевидно перестарался. В один из дней Марисса как-то особенно странно на меня смотрела, но отказывалась отвечать на все вопросы. Несколько часов к ряду она томно вздыхала и закатывала глаза, постоянно косясь на Дэни и интересуясь, не образовалось ли у той неотложных дел. Когда соседка в очередной раз ответила отрицательно, Марисса наконец произнесла:

— Начо, ты не поможешь мне в сарае?

Моё сердце неистово забилось в груди, ведь именно в сарае была их небольшая мастерская для производства нектара. Плетясь вслед за девушкой по дорожке, я уже решил, что она созрела поручить мне что-то связанное с приготовлением драгоценного напитка. О, я покажу ей все, на что способен. Я буду самым старательным подмастерьем на свете, а затем попрошу…

— Игнасио, ты так… внимателен ко мне в последнее время. Такой заботливый, такой веселый! — Прервал мои мысли голос Мариссы. Дверь с тихим хлопком закрылась за нашей спиной.

— О, прошу, мисс Трейси, — стараясь сделать как можно более мягкий голос ответил я. — Вы достойны гораздо большего.

— О-о-о-ох! — Женщина схватилась за голову, и я поспешил подхватить её под спину, решив, что ей стало дурно. Ее необъятные телеса с удивительной готовностью расположились в моих невольных объятьях. — Твое сердце… оно так быстро колотится!..

Внезапно она прижалась щекой к моей груди, размазывая по многострадальной рубашке свою чрезмерно яркий макияж:

— Игни, милый, ты тоже… ты тоже достоин большего, чем жить на улице! Жизнь обошлась с тобой жестоко, и сначала я решила, что ты черствый мальчишка, сердце которого разбилось и никогда больше не соберется воедино...

Я никак не мог взять в толк, о чем толкует эта дамочка и почему она дословно цитирует свои нелепые фильмы, поэтому в ступоре хранил молчание. Ее же как и всегда было не заткнуть:

— …но теперь, теперь я вижу, какой ты на самом деле!

Я почувствовал, как ее жирные от недавно съеденного бутерброда пальцы обхватили мое лицо и притянули ближе. Мои зрачки расширились от ужаса, когда я представил, как буду доставать крошки из бороды. Но в этой невольной реакции на отвращение женщина увидела нечто другое:

— О, ты весь дрожишь… И я дрожу от страсти! Женись же на мне, Сильваде, и переезжай к нам в дом. Довольно тебе скитаться в одиночестве. Одно твое “да” — и я стану твоей прямо здесь и сейчас.



От шока мои пальцы разжались, и Мариссе пришлось вернуть себе утраченное равновесие.

— Прошу прощения, мисс, — вздохнул я, вернув контроль над собственным языком, — но, кажется, произошло некоторое недопонимание. Вы прекрасны и действительно достойны лучшего, поэтому…

— Ты не любишь меня? — Резко прервала она.

— Нет, госпожа Трейси. Извините. — Прямолинейно ответил я, устав играть в доморощенную куртуазность из её сериалов.

За этими словами последовал настоящий взрыв эмоций. Рыдающая Марисса обвинила меня во всех смертных грехах. Она кричала, что я дал ей ложные надежды, вел себя неприлично, играл с ней будто с куклой… Впрочем, вы и сами можете представить чувства отвергнутой женщины.

— К чему… К чему вообще тогда всё это было?! — В конце выдала она, утирая безнадежно расплывшуюся тушь.

— Я хотел попросить доступ к вашему аппарату для производства нектара. Решил, что если буду достаточно любезен, вы позволите мне пользоваться им по ночам.



— Что? Аппарат? НЕКТАР?! Како-о-ов подлец! — Если где-то существует портрет раздувшейся жабы, то, уверяю вас, он был написан с лица Мариссы в тот момент.— Я не хочу тебя видеть. Убирайся! Пошел прочь из этого дома, слышишь? И НИКОГДА ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ ПОЯВЛЯЙСЯ!



Вот так вот я стал персоной нон-грата в во владениях Дуэта виноделов. Жаль: план был хорош, но недостаток опыта в отношении с противоположным полом поставил на нем жирную точку.

***

После этого случая я решил, что лучше ни у кого больше ни о чем не просить. Расчет на чужую милость — удел слабаков, и в награду за свое лизоблюдство они получают лишь плевок в спину. Поэтому в тот миг, когда я понял, что если продолжу носить единственную рубашку каждый день, то она скоро расползется по швам, вместо поклона в ноги Дону Гусману я поступил иначе.

С утра стояла прекрасная погода. Я взял выходной на работе и направился в земли старика, чтобы позаботиться о жеребце.

— Ты сегодня рано, Игнасио, — отметил дед, крепко пожимая мою руку, — может, зайдешь вечером? Я собирался в гости к, кхе-хе, одной подруге, поэтому ни меня, ни Дьюка ближайшие часы не будет.

— Какая жалость, — безэмоционально ответил я, изобразив, впрочем, на лице вселенскую тоску. - В таком случае, я пока вычищу хлев, а к ночи зайду и помою лошадь.

— Что же, как знаешь. Дом я закрою, но гриль в твоем распоряжении, — подмигнул Дон, уже забираясь в седло. — Увидимся, добрый друг!

Странно, и когда это он перестал называть меня “парнишкой”?.. Вот она — чудесная сила бороды.

Я взял вилы и для вида поковырялся в сене, выжидая, пока стук копыт стихнет вдалеке. Как только вокруг воцарилась тишина, я отбросил их в сторону и подхватил крепкого вида мотыгу из кучи инструментов. То что я собирался сделать было кощунственным. Но Сильваде отныне не просят, они просто берут свое. Поэтому я подошел к двери и решительным движением приладил свое орудие к косяку. Не так давно мне довелось открывать заклинившую дверь в “Лепестках” похожим образом, поэтому остальное было делом пары минут. Наконец петли заскрипели, распахивая передо мной прохладное нутро жилища Гусмана.



В первый раз я смог медленно пройтись по этому дому и оценить, насколько же пыльным и запущенным он был. Половицы скрипели под моими ногами, в углах скопилась паутина, а на всех поверхностях стояли уже поросшие плесенью горшки из-под нектара. Я чувствовал себя так, будто непрошенно заглянул в чью-то душу и обнаружил, каким бесцельным и немощным был её хозяин. Как и интерьер этих комнат, он давно и навечно застрял в прошлом, из цепких лап которого ему уже не суждено было выбраться.

Мой путь лежал к тому самому шкафу, из которого весной Дон выдал мне куртку. Полки буквально ломились от вещей, явно предназначенных для более молодого человека, и я вновь поразился человеческому скопидомству. Откровенно говоря, я сомневался, что сын настолько часто заезжает в гости, чтобы был хоть малейший смысл все это хранить. Скорее всего эти тряпки лежали здесь из-за щемящего чувства ностальгии, которым любил потешить себя старик.

Из самых недр комода я извлек непримечательный наряд, пропажу которого вряд ли заметят. Переоделся, подошел к треснувшему ростовому зеркалу и впервые за много месяцев смог без спешки оценить самого себя.



От мальчишки, покинувшего отчий дом несколько месяцев назад, осталось мало. Из отражения на меня смотрел крепкий загорелый мужчина, который, пожалуй, мог бы даже назваться красивым, если бы у него была возможность посетить спа-салон.

На этом я сперва хотел удалиться, но потом подумал, что не стоит ограничиваться столь скромным приобретением. Вслед за фланелью я разжился неплохим спортивным костюмом (пусть и со слегка растянутой майкой), а затем не счел нужным отказывать себе в удовольствии немного понежиться на настоящей кровати.



Дальше я плотно позавтракал (ну не обеднеет же славный ковбой от пары бутербродов?), от скуки полистал рукопись Дона (довольно безграмотное чтиво, должен отметить) и разжился парой полезных вещиц из его кладовой.







Около домашнего склада я обнаружил неплохой портрет незнакомой женщины. Его жена? Дочь? Я никогда этого не узнаю. Да и наплевать — главное, я решил, что когда-нибудь закажу и для себя такой.

Вернувшись вечером, я с напряжением ожидал, что Дон выскажет мне все, что он думает об утреннем происшествии. Однако дед так ничего и не заметил.

Это обстоятельство изменило всё.

***

Я стал частенько проникать в чужие жилища, хозяева которых регулярно отправляли в бар или на скачки, с целью слегка облегчить свое существование.



Сперва я делал это, чтобы помыться под теплой водой и наконец поспать без веток, впивающихся в волосы. Задумывались ли вы когда-нибудь о том, какое преимущество дает вам мягкий матрас или шампунь? Едва ли, ведь только лишившись чего-то привычного мы начинаем это ценить.





Потом мои аппетиты возросли. Случайно или намеренно я узнавал секреты местных обитателей:



И порой даже требовал плату за молчание у тех, кого считал морально слабыми для того, чтобы дать отпор:



Так как схема с Мариссой и нектаром не сработала, я решил воспользоваться открытыми “преимуществами” пустующих по вечерам домов и опрометчиво вложился в покупку целой тележки сахара. Раз я пока что не мог делать нектар, то наверняка смогу сделать варенье!



Но и эта затея быстро обернулась провалом, поскольку на изготовление одной-единственной банки уходило преступно много времени.



Забавно, что осуществить эту идею я пытался на кухне Мариссы. Возможно, стоило все же попробовать запустить их аппарат для нектара, однако я до сих пор не знал его устройства и рисковал не справиться с наведением порядка, который был до моего вторжения.

В итоге я всё же признал своё поражение в этом сезоне и вернулся к жадной торговке. В её глазах я отчетливо видел насмешку, но как и всегда я ответил лишь вежливой улыбкой. “Посмотрим, кто посмеется в итоге”, — успокаивал я сам себя, пересчитывая жалкие гроши, доставшиеся от этой сделки.



Проведав доску объявлений, благодаря которой я когда-то стал грязеискателем, я разместил на ней собственной объявление. “ТРЕБУЮТСЯ СТРОИТЕЛИ ДЛЯ ПОМОЩИ С ВОЗВЕДЕНИЕМ ДОМА. ОПЛАТА ДОГОВОРНАЯ” — гласило оно.

***

Напомню, что, несмотря на мое стремительное моральное падение, в городке я все еще слыл славным малым. Поэтому подсобить мне вызвалось немало добровольцев, а решивший тряхнуть сединой Гусман и вовсе согласился поработать бесплатно.



Даже Дэни согласилась помочь, доставив на своем пикапе все закупленные материалы. Судя по всему, подруга так и не рассказала ей подробности наших сарайных откровений.

Мы начали строить:



Вытачивать мебель, которую возможно было сделать своими силами:



И перекладывать прогнившие водопроводные коммуникации:



Я так стремился побыстрее закончить дело, что практически не давал себе спать ночами, а потому временами засыпал прямо на рабочем месте.



Делал я это со столь уверенным видом, что начальник решил, будто данное обстоятельство выставляет меня даже более ценным сотрудником, поэтому предложил очередное повышение.



Я понятия не имел, чем на самом деле занимаются ученые-ботаники, но увеличение оклада и возможность погрузиться в самые глубокие тайны тычинок и пестиков заставили меня согласиться. А странную семечку, доставшуюся от моего загадочно покинувшего Честнат-Ридж предшественника, закопал на свободной клумбе.



В первый же день на новой должности я узнал тайну каких-то волшебных гномов, но счел это происками уставшего разума. Поэтому за то что мир так и не узнал столь великий секрет вы можете винить бедность и недостаток отдыха.



День ото дня мой будущий дом рос и дополнялся новыми деталями. Пусть он был далеко не в моем вкусе, тощий кошелек все же перевесил внутреннего критика: строить приходилось из дешевых местных материалов, не отличавшихся изысканностью. Чтобы хоть слегка сгладить растущую неудовлетворенность и придать этому месту немного уюта, я посадил под окнами незуббудки. Главный “дизайнер”, чтоб до конца жизни ему строить сортиры, высказался было против, но наткнулся на непробиваемую стену моего упрямства. Ведь как я знал из далеких рассказов отца, это были любимые цветы моей матушки.



***

Мы закончили строительство к тому моменту, как с деревьев начали опадать первые листья. В честь этого знаменательного дня я устроил праздничный обед, на который пригласил всех причастных. Не то чтобы мне нравились эти люди, о нет, их грубость и неотесанность за многие проведенные вместе дни стала глубоко противна. Говорят, что человека можно вывезти из деревни, однако мои гости очевидно воспротивились бы подобной перспективе, поскольку свинья всегда хвалит родное корыто, даже если его содержимое изрядно подтухло. Но еще один вечер в их компании явно стоил возможности поддержать репутацию доброго хозяина.



Впереди была еще куча работы, однако, стоя в пока пустующем подвале, я уже рисовал в своем воображении целую мастерскую по производству нектара, что предстояло разбить здесь за грядущую зиму.



В тот миг, когда я постирал одежду в собственном тазу и развесил её на собственной веревке, я поклялся, что моим будущим детям никогда не придется познать то же унижение и ту же бедность, что довелось мне.



О том, удалось ли выполнить это обещание или нет, вы узнаете дальше. Если, конечно, не решите бросить эти мемуары, возмутившись личностью их автора.

***

Готовлюсь к штрафам за техничку. Со следующего отчета постараюсь фиксировать в отдельной Excel-таблицы все приходы и расходы, поскольку в х3 режиме иногда поймать их на скриншот у меня попросту не получается. Простите.

 

Здравствуйте! Извиняюсь за творческую диарею и за то, что отвечаю только сейчас. Спасибо вам за приветствие, поддержку и чтение. После четвертого поста меня немного отпустило, поэтому впредь, если мою ветку не закроют за плохую техничку, обязуюсь писать реже, но постараюсь делать это лучше и дополнительно сосредоточиться на качестве и концепции скриншотов. Клепание их в таком количестве — это для меня что-то новое, поэтому пока что выходит не очень.

Надеюсь, вы посещаете мою тему не из чистой вежливости, и с радостью приму ваши предложения/пожелания по любым темам, включая сюжет. И удачи вам с вашими собственными работами!

 

Ох уж эти любовные похождения Игнасио! Зная, что с нпс-шной Джейд ему ничего не светит, я в принципе ожидала чего-то подобного. Здорово, что будни основателя разбавляют такие любопытные эпизоды Оскорблённая Марисса - это нечто! И смех и грех, как говорится - сама могла увидеть, что парнишка-то не с самыми чистыми намерениями за ней увязался, но в сериалах же всё так красиво, и ей хочется, чтоб и у неё так в жизни... Увы и ах.
А характер Игнасио заиграл новыми если не красками, то оттенками точно, постепенно раскрываясь. Интересно наблюдать за героем, который не идеален и где-то даже совершает неблаговидные поступки - как, например, лазание по чужим домам и мелкое воровство. Моя героиня клептоманского челленджа просила меня не осуждать Игнасио за это И всё же свой дом иметь приятнее, а он получается у парня уже вполне уютным, с чем и поздравляю
Сад огромный! Много сил основателя, наверное, уходит на него. А вот цветы смерти стоило бы посадить, раз уж он садом занимается - симс такое дело, тем более династия, мало ли что, пригодятся

техничка

Вот этот скрин и ещё некоторые в техничке слишком большого размера, их следует поправить, чтобы они были не крупнее 800 пикселей)

.

Даже если из вежливости - спасибо
Сейчас форумчане играют в ролевую, вот и людей немного комментит. Это норма))

 

Ох, честно говоря, я даже не знаю, что это такое. Играю очень редко, в сумме за много лет, наверное, часов 15, поэтому пока что щупаю этот мир и совершаю ошибки вместе с персонажем. Оно и к лучшему — не хочу устраивать лёгкий фарм симолеонов или сразу добираться до "элитного" контента. Тут бы сначала разобраться, как теплицей пользоваться и где виноград добыть.

Ну вот, плюс одна фобия. У меня и в мыслях не было, что Джейд ЕАшный герой. В будущем буду гуглить всех нипов, с которыми что-то намечается.

А скриншоты обязательно поменяю завтра утром, когда доберусь до компа!

 

Тогда тебе есть, что погуглить о симс Я о них вспомнила, потому что цветок редкий и полезный, чтобы добыть надо постараться - а твоему симу "с порога" выпала встреча с Роберто, который их может подогнать по большой дружбе, в качестве ингредиентов для нектара жизни (как пользоваться самим нектаром, лучше уточнить у модератора, это нововведение в игре). Вот и подумала, что неплохо бы таким шансом воспользоваться, тем более, если игру знаешь не досконально (хотя от внезапных смертей симов и это не всегда страхует ) Тут ведь династия, помрёт вдруг кто-то нужный - уже не переиграешь.

Если из ЕАшных кто-то нравится, можно сделать его/её клон, можно своих кандидатов поселить (свежесозданных, без навыков и всего такого). В правилах такие моменты уточняются, стоит туда периодически заглядывать, если много непонятного. Ну и в теме вопросов не стесняйся спрашивать, если что

 

Люблю такие моменты, когда личность персонажей стремительно меняется под давлением реального мира. Прям проживаешь этот этап вместе с ними Понравилось то как описано/показано строительство дома, очень креативно

P.S

Только сейчас заметила, что у наших основателей совпадают 2/3 черт характера

А еще заметила что вот тут в шапке для качеств персонажей и тем разговора у тебя одна и та же картинка

 

А это руки-крюки Спасибо, что подметили! Уберу пока, потом сделаю нормально.

Меня прям разрывало между этим вариантом и кринж-идеей с теми самыми садовыми гномами, которые все за ночь оформили в качестве благодарности за сохранение их тайны, но это что-то совсем клоунада Приберегу их до лучших времен.

 

В начале осени мне наконец-то доставили все заказанные ранее инструменты для приготовления нектара. Урожай спелых фруктов, пропитанных моей заботой и солнцем, уже дожидался в подвале. Спускаясь вниз по отсыревшим ступеням, я пытался унять нахлынувшее волнение. Вот он, момент истины. Наконец-то этот день настал. Именно сегодня я разолью первую партию напитка, который возродит честь моей фамилии и вернет Сильваде славу и любовь гурманов.

Я снимал кожуру с яблок, наслаждаясь их запахом и красотой получившейся из шкурки спирали; я прессовал лимонную цедру, выжимая драгоценные масла до последней капли; мои пальцы поворачивали ручки аппарата с нежностью, которой не видела от меня еще ни одна женщина. И вот, спустя долгие часы работы, я в последний раз протер и без того блестевшую бутыль и с трепетом взялся за рычаг подачи.



Как же тернист был путь к этому моменту. За прошедшее время мои ладони превратились в сплошные мозоли, кожа огрубела от постоянного пребывания на ветру, а желудок, несмотря на еще довольно юный возраст, подводил все чаще и чаще. Многие бы сломались под ношей этих испытаний, но в то мгновение они показались мне скорее благом. Каждая бессонная ночь, каждая растянутая мышца, каждый насмешливый взгляд — все это непрерывно вело меня сюда. Стал бы я тем, кем являлся, не пройди все выпавшие на мою долю тяготы и лишения? Имел ли бы я гордиться первым разливом, если бы он произошел на давно отлаженном производстве Тартозы под руководством лаборанта в стерильном белом халате?

Кстати о гордости. Гордишься ли ты мной сейчас, отец?..

Пенящаяся жидкость взлетела вверх по трубам, когда я решительным движением опустил рукоятку. Я завороженно смотрел, как она с задорным плеском текла в бутылку, разбрызгивая вокруг свои ароматные капли. Когда сосуд наполнился до краев, я поднес его к глазам, и впервые за многие месяцы на моих губах расплылась искренняя улыбка. Готово. Вот они — плоды приложенных усилий, облеченные в физическую форму.

Я вышел на свежий воздух и прихватил со столика специально украденный для этого случая бокал. Помню, как неторопливым шагом я прогуливался по саду, ощущая себя по меньшей мере божеством. Остановившись под цветущим деревом, я наполнил кубок и поднес его к губам, ожидая почувствовать на них по меньшей мере вкус живительной амброзии.



Но не зря говорят, что взлетевший на вершины тщеславия гордец неминуемо упадет прямо с вершины своей надменности.

Мой рот наполнился чем-то напоминающим вязкий сок вперемешку с застоявшейся дождевой водой. Это было настолько ужасно, что я немедленно сплюнул прямо на грядки и закашлялся. Ярость начала стремительно затапливать мой рассудок. Нет! Такого не могло случиться! Это просто дурной сон! Однако, сделав очередной глоток, я лишился последних надежд на нереальность происходящего.



Когда-то давно отец сказал мне, что “игни” означает “пламя”. Именно от этого слова происходит мое имя, и в тот день я полностью его оправдал. Огонь, разгоревшийся в моей истерзанной душе, мгновенно поглотил рассудок. Я разбил бокал об землю, а следом за ним и бутылку, но это не помогло охладить уже разгоревшийся пожар. В гневе я пнул ближайший росток, будто бы он был виноват в моем невежестве, а затем и вовсе выдрал его с корнем, запустив в ближайшие горшки с рассадой.
Я рвал, метал и проклинал все вокруг за эту дурную шутку судьбы. Тонкие стволы недавно посаженной черешни в щепки разлетались под моими ударами, а сухие целебные травы ломались под моими подошвами. Спустя полчаса я наконец-то смог взять в себя в руки, но к тому времени от половины моего сада остались лишь раздавленные стебли и переломанные ветви.



Пытаясь смыть застилавшую глаза красную пелену злобы, я окатил себя ледяной водой из колодца и до побеления костяшек вцепился в его бортик. “Нет, так не пойдет”. — Подумал я, лихорадочно пытаясь составить дальнейший план действий. И вдруг меня словно осенило: “Чтобы создать нечто великое, нужно вдохновение”.

***

Вскоре я уже подходил к Дубовой Бочке. Трактир гостеприимно распахнул передо мной свои двери, и никто из посетителей не обратил внимания на искры, все еще тлеющие в глубине моих глаз. Я начал пробовать один нектар за другим:



Да, нужно признать, по сравнению с моим напитком даже творение Дуэта виноделов можно было назвать шедевром. Поначалу я пытался различать все букеты вкусов в подаваемых мне бокалах, но после десятой порции мой язык отказался чувствовать что-то кроме жгучей кислоты, поэтому я просто продолжил пить.

Не помню, как меня выставили прочь из Бочки. Говорят, я начал вести себя не совсем адекватно:



Но подробности той посиделки для меня благополучно растворились в потоке лет.



Не помню я и то, как оказался в Сан-Мишуно. По всей видимости, успел заскочить на вечерний автобус. Город оказался славным. Как жаль, что я смог посетить только, кхм, весьма определенные его места:



Мой залитый соком путь продолжился в “Звездном небе”:



Потом я переместился в другое заведение. В нем странный мужчина пытался намекнуть, что пора остановиться, но мне-то было виднее!



В очередном баре, название которого я к тому моменту даже не мог прочесть, я познакомился с Саммер. Мы сцепились языками за барной стойкой, когда я прокомментировал паршивость одного из коктейлей (как оказалось, это был ее любимый):



Не спрашивайте подробностей нашего разговора, но по его итогу к следующей точке мы укатили вместе. О, я был галантен:



А легкость тела и непривычная тягучесть мыслей развязали мне язык:



На входе в очередной клуб я чуть не упал, и мне пришлось схватиться за свою новую подругу. Судя по всему, она восприняла это как приглашение на танец:



Что приключилось дальше известно, пожалуй, только Ламе:





Поэтому в себя я пришел только в тот момент, когда оказался в её объятьях опасно близко от постели:



Я ощущал горячее дыхание на своей шее и нежный бархат кожи под своими пальцами, но даже эта сладкая пытка не остановила меня от мысли, что нечто неправильное было во всем происходящем. Саммер была красива и молода, однако вспомнит ли она на утро, как я вообще оказался в её квартире? И кем буду чувствовать себя я, если просто воспользуюсь сложившейся ситуацией?

Охваченный этими мыслями, я перехватил её ладонь, уже подбиравшуюся к нижним пуговицам рубашки, и прижался губами к изящным пальцам. Мне совсем не хотелось уходить, поэтому я задал единственный вопрос, положительный ответ на который мог оправдать моё поведение:

— Ты выйдешь за меня?

Сначала девушка будто не слыша продолжала гладить мою шею, но через мгновение до нее дошел смысл сказанных мной слов.

— Чиво-о-о блин? Ты рехнулся? — Оторопело выдохнула она после долгой паузы.

— Тогда это… Это все неправильно. — Я отстранился, поправляя одежду.

— Слушай, да это ты какой-то неправильный!



Мы поругались. Если перекладывать сказанное Саммер на цензурную речь, то она назвала меня заплесневелым дураком, погрязшим в нелепых правилах и глупых нормах морали, а после велела выметаться.



И пусть меня слегка шатало, но я вышел с гордо поднятой головой. Ведь тот, кто решит разменять свои принципы и внутренние устои на распутную женщину, в конечном итоге лишится и самоуважения, и легкомысленной девицы.

Этот инцидент заставил меня остановить безумное возлияние. Подумать только, ещё немного нектара, и я бы натворил невероятных глупостей, поддавшись на очарование Саммер. Стоя на остановке, я чувствовал, как гудит моя голова, а щеки полыхают от нахлынувшего стыда. Куда же поехать дальше?..



Возвращаться в разгромленный дом совершенно не хотелось, ведь там на каждом шагу лежали свидетельства моего поражения. Ах, этот чертов нектар! Еще и прошедшая дегустация чужих творений ни на шаг не приблизила меня к разгадке достойного рецепта. Все, что я попробовал за эти дни, не могло даже приблизиться ко вкусу напитков, что прямо сейчас производила фабрика моей мачехи. Вот если бы у меня был семейный рецепт, от использования которого она отказалась еще давно из-за сложностей в процессе приготовления! Если бы…

Озарение пришло внезапно. Уже сидя в трясущемся автобусе, держащем путь к Тартозе, я молился об одном: лишь бы она не выкинула отцовский стол.

***

Я прибыл на место к следующему утру. Должен признать, странно было ощущать себя вором в собственном доме, пускай и бывшем:



Еще страннее было видеть, что он практически не изменился за время моего отсутствия. Все та же резная мебель, все тот же длинный обеденный стол, за которым мы когда-то давно собирались всей семьей:



И даже лучший друг моего детства, сир Доспехин, все еще караулил парадный вход:



Ощущая подступающий к горлу ком, я остановился около любимого камина отца. Память любезно нарисовала мне его стройный силуэт, подкидывающий в него очередное полено. Чтобы сдержать непрошенные слезы, я присел рядом и развел огонь. Точно так же, как это делал он. Но как бы ни были прекрасны теплые чувства, вызванные ностальгией, предаваться им долго было нельзя. Поэтому через несколько минут я отворил дубовую дверь кабинета и решительно шагнул вовнутрь.

Судьба снова повернулась ко мне приветливой стороной: старое бюро Даниэля д’Сильваде стояло на своем почетном месте. Хорошо. Погладив его растрескавшуюся под течением десятилетий столешницу, я открыл верхний ящик и нащупал двойное дно. Еще будучи совсем маленьким я сидел на папиных коленях и смотрел, как он убирает в этот скрытый отсек самые важные бумаги. “Однажды эти секреты станут твоими, сынок.” — Говорил он. Да, отец. Непременно станут.

Расправившись с проржавевшим механизмом, я откинул крышку тайника и пошарил по нему рукой. Мои пальцы судорожно вцепились в какой-то пергамент, и, не веря своему счастью, я тут же поднес его к глазам.



Выцветшие чернила едва читались, но это без сомнений был он. Рецептурный лист нектара Vino de Silva, последние бутылки которого сейчас можно было разыскать разве что на полках искушенных коллекционеров. Бережно убрав драгоценную бумагу в карман, я развернулся и пошел прочь: предстояло еще погасить камин, чтобы никто не догадался о моем визите.

***

У меня ушло еще несколько минут на то, чтобы найти заслонку для перекрытия воздуха. Однако как только я присел рядом с трубой, входная дверь гостиной за моей спиной раскрылась с громким шумом.



Вскочив на ноги, я едва ли не столкнулся нос к носу с Гретой — дочерью моей мачехи и ее нового мужа. Подумать только, за то время, пока мы не виделись, из неловкого ребенка она превратилась в почти взрослую даму.



Тень узнавания пробежала по ее лицу, и брови недовольно устремились к переносице.

— Что ты тут делаешь?! — Воскликнула она, пятясь назад с такой скоростью, будто я был прокаженным.

— Тихо. Не бойся. — Я медленно двинулся следом, показывая пустые руки. — Просто пришел забрать то, что принадлежало мне, и уже ухожу.

— Принадлежало… Тебе? — Ее губы презрительно скривились, что вкупе с нахмуренными бровями исказило лицо в гримасу отвращения. — Ты что, так и не понял, Сильваде? Здесь больше нет ничего твоего. Даже само поместье теперь моё!

Я молча склонил голову набок, обдумывая, как бы мне половчее пробраться мимо неё к двери, а Грета всё продолжала:

— Как у тебя хватило наглости заявиться сюда? Мама всегда говорила, что ты никчемный жалкий нахлебник, от которого стоит поскорее избавиться. И, знаешь, смотря на тебя сейчас я понимаю, что она была полностью права!



— Только глянь на себя! Как ты опустился! Похож на замызганного пьяницу, что побирается возле закусочной.

Она расхохоталась, а я закрыл глаза и тихо вдохнул, чувствуя, как внутри снова начал нарастать гнев.

— Пропусти меня. — Произнес я, делая еще шаг вперед. — Просто сделай вид, что тут никого не было, и мы никогда больше не увидимся.

— Ну уж нет, Игнасио! Я звоню в полицию. — Она и правда выхватила из кармана дороженный телефон и потрясла им перед моим лицом. — Я знала, я знала что ты когда-нибудь вернешься. Но ничего…Этим ты сам подписал себе приговор.

Длинными ногтями с наклеенными стразами она застучала по экрану, набирая номер:

— Ты никогда больше не будешь шляться по моему дому. Я уничтожу тебя, слышишь? Сотру в порошок и тебя, и твою жалкую фамилию!

Возможно, выбери она другие слова, того, что случилось дальше, не произошло бы. Я готов был стерпеть многое: комментарии в сторону моей внешности и одежды, угрозы и даже шантаж. Но в ту секунду, когда эта маленькая дрянь, пировавшая на костях моего рода, заикнулась о моей фамилии, я понял, что глаза вновь застилает кровавая пелена.

Через мгновение я оказался рядом с ней и резко влепил хлесткую пощечину прямо по упитанной щеке.



Грета от неожиданности схватилась за голову, роняя телефон. Он подкатился к моим ногам, и я с наслаждением раздавил это глупое устройство каблуком.

— Думаешь, ты чего-то стоишь? Думаешь, ты лучше меня? — Я не кричал, о нет. Мой голос больше походил на зловещий шепот. — Тогда попробуй-ка пройти хоть часть пути, по которому пустили меня ты и твоя дражайшая маман.

Прежде чем девушка успела опомниться, я вернулся к камину и вытащил из него горящее полено. Её глаза расширились от ужаса, когда я поднес его к ковру, и первые искорки перекинулись на густой ворс.



— Твой дом, говоришь? Вы жили здесь до сих пор лишь потому, что я был слишком мягок, слишком добр, чтобы сделать все как полагалось. Но спасибо: ты открыла мне глаза и в очередной раз показала, что черви не достойны жалости.

Огонь стремительно охватывал комнату. В воздух уже поднимался удушливый дым.



— Ты… Ты сумасшедший! Монстр! — Завопила Грета, давясь слезами и непослушными пальцами пытаясь справиться с дверной ручкой.

— Беги, беги, пока можешь! — Бросил я ей вслед, запуская тлеющей головешкой в шелковые шторы. — И никогда, запомни, НИКОГДА больше не смей произносить вслух мою фамилию!



Пламя в моей душе разгоралось, и вместе с ним рос и пожар вокруг. Огненные цветы распускались на мягких креслах, их ветви оплетали лакированные столики, а язычки лизали коллекционные картины. Я смеялся, глядя как с треском сложился пополам рояль — главная гордость мачехи, и как сгорает, обращаясь в пепел, их новенький семейный портрет.



Когда в гостиной стало нечем дышать, я все же покинул дом и спустился с мраморного крыльца. Все было почти так же, как в тот день, когда меня выставили прочь. Только сегодня за моей спиной бушевало пламя.



***

Я вернулся в Честнат-Ридж и обнаружил, что то странное семечко, найденное на рабочем месте, за мое отсутствие проросло и превратилось в нечто жуткое и постыдное:



Недолго думая, я вылил к его корням бочку крысиной отравы — нечего было такой мерзости делать на моем участке.



Прочтя заметки отца, я понял, что мне не хватает многих ингредиентов, поэтому быстро составил план по восстановлению и реформации сада. Для его воплощения я взял отпуск и много гулял:



Бережно отбирал нужные ростки:



Сажал и скрещивал необходимые семена:



Я проводил настолько мало времени в доме, что он стал выглядеть заброшенным логовом безумного ростомана:



Но это не имело значения, поскольку в редкие часы отдыха от сада я варил нектар из тех плодов, что у меня остались.

Дело шло медленно и рецепт пока что не удавалось повторить полностью, но теперь я был уверен, что двигаюсь в верном направлении. Это подтвердили и Гусман, которого я угостил в первую очередь, и главный ценитель нектара Аппалузы — Роберто, с которым мы весьма сблизились за те недели.



Попробовав мою новую партию, Роб дал несколько ценных советов, и самыми важными из них были секреты выдержки нектара, о которых ничего не говорилось в фамильных записях. Я понимал, что времени у меня немного, но постарался провести его с максимальной пользой. Я даже помирился с Мариссой, преподнеся в подарок лучшую бутылочку.

К тому моменту, когда за мной наконец пришли полицейские, первая партия Vino de Silva была надежно запечатана и оставлена выдерживаться в подвале.



***

В суде я воспользовался своим правом хранить молчание. Оставшуюся на обгоревших руинах семейку мачехи это взбеленило еще сильнее, и я немало посмеялся, смотря на их оскотинившиеся рожи, явно ожидавшие моего раскаяния.

Сразу после удара судейского молотка, определившего мою судьбу на ближайшие годы, меня отвезли в тюрьму городского округа Ньюкрест.



Грустнее всего было расставаться с бородой, а еще немного жаль, что в камере не разрешили поставить цветы:



Развлечений там было не много:



Поэтому большую часть времени я размышлял о произошедшем и в итоге понял, что тот пожар выжег сомнения и страхи из моего сердца. Пусть я и был заперт за решеткой, однако это стоило того, чтобы обрести непоколебимую уверенность в том, что все идет своим чередом.

***

Узнав всю эту историю, возможно, вы спросите, как я мог совершить подобное? Тогда, уважаемый читатель, я задам вам лишь один встречный вопрос: “А как я мог этого не совершить?” Нас с детства учат не играть с огнем, но, кажется, эту простую мысль способны постичь не все. Одна очень жадная женщина возомнила себя вершительницей судеб и решила уничтожить фамилию Сильваде, за что и поплатилась. Но теперь-то она навсегда запомнит, что “игни” означает “пламя”.

***

На этой неделе заработки негустые. Началась она со счетом 432, закончилась с 2107.

 

Сразу к делу

Правильно, девушек много, а Игнасио у демиурга один такой

Очень нравится как описаны эмоции главного героя. Прям вот понимаю, что он был не прав, что должен был держать себя в руках, а с другой стороны рада, что возмездие свершилось хотя бы в такой форме. Не знаю почему, но меня всегда раздражала Грета, а потому то, что она получила по заслугам, радует вдвойне ахах

 

Главное, чтоб такими темпами он один в итоге и не остался, а то конец моей великой династии

Спасибо! У меня вечный страх скатиться в тавтологии и самоповторения. Я ещё и писанину свою не перечитываю, поэтому представляю, сколько там подобного.

Да там вся семейка раздражает. Даже немного жалко, что в игре они из пожара все оперативно выбежали.

 

Не то чтобы я стыдился своего прошлого, но время, проведенное в Ньюкресте, я вскоре привык называть “поездкой к больному дядюшке”. Просто чтобы избежать различного рода недопониманий. Так вот, из этой самой поездки я вернулся налегке.



Дорогой дядя изъял мою одежду в качестве вещественного доказательства и даже не удосужился выдать новую, поэтому путь от Аппалузы до Савраскиного луга пришлось проделать бегом.

Дома меня ожидали сугробы и запустение. При таких осадках садом заниматься не было совершенно никакой возможности, однако к счастью еще один дедушка, которого я никогда в жизни не видел и даже не знал об его существовании, недавно благополучно скончался. Других родственников у него не нашлось, поэтому все скромное состояние досталось мне.



Большая часть этих средств ушла на теплицу, в которую я перенес с трудом спасенные из-под сугробов ценные экземпляры.



Остатки же были потрачены на одежду с блошиного рынка и, внезапно, подержанный пылесос. В мое отсутствие жилище облюбовали странные пылевые животные, и соседство с ними вовсе меня не радовало:



Конечно же я проверил свои драгоценные запасы выдерживающегося нектара. Партия была целиком и полностью готова, поэтому оставалось лишь найти покупателя. С этим я не спешил (и как оказалось — зря): ведь известно, что чем дольше настаивается напиток, тем глубже его конечный вкус, поэтому пара лишних недель или даже месяцев промедления по моим расчетам должна была сыграть только в плюс. Ещё одна роковая ошибка, допущенная молодым Игнасио. Надеюсь, вы не устали вести их счёт.

Также в доме следовало еще кое-что починить:



И обзавестись новой мебелью, поскольку часть предыдущей уничтожили пылевые монстры:



В общем, рутинных дел было полно, но после чрезмерно затянувшегося отдыха бесконечная суета скорее радовала.

Вскоре слухи о моем возвращении начали распространяться по городку. Внезапно хозяин “Лепестков” пригласил меня вернуться обратно на работу. Судя по всему, они до сих пор не нашли человека на мое место, так что я смог даже договориться на более выгодные условия.



Разумеется не обошлось и без визита к соседям. Марисса часто отсутствовала, но вот с её подругой мы провели немало часов за задушевными беседами. Оказывается, когда-то давно у нее тоже был опыт посещения дядюшки (мог бы и раньше догадаться по татуировкам):



Наведавшись к Гусману, я с удивлением обнаружил, что старика не было дома. Стойла тоже пустовали, поэтому сперва я решил, что они с Дьюком куда-то уехали, и решил подождать. Однако к вечеру никто не явился. Позже мне рассказали, что Дон умер незадолго до моего приезда. Жаль, ведь он был одним из немногих людей в этом месте, к которому я успел привязаться.



Появились в Честнат-Ридже и новые лица. Некоторые из них даже пытались наладить мосты, но я вежливо отказался.



Небольшой шумихе вокруг моей персоны нужно было дать улечься, поэтому чем меньше людей говорило обо мне в то время, тем лучше.

Эту зиму можно было бы назвать прекрасной, если бы не одно событие, произошедшее где-то через две недели после возвращения. Я мирно дремал в своей кровати после тяжелой работы, как вдруг из открытого окна, впускавшего в комнату свежий воздух, затянуло… Гарью. Случилось это в любое другое время года, я бы продолжил спать, не придав сему факту никакого значения: мало ли что могут жечь на соседнем ранчо. Однако зимой, особенно в лютую пургу, избавляться от компоста было непросто и муторно, поэтому я встал посмотреть, что же там происходит.

Горел мой собственный подвал. Уличный вход в него, который я точно закрывал после ухода, был настежь распахнут. Оттуда вырывались языки пламени, а прочь по полю убегала чья-то фигура. Несколько секунд острое желание броситься за ней в погоню боролось с благоразумием, и в итоге победило последнее. Я кинулся тушить пожар.



Спасти удалось немногое: большая часть стеллажей и оборудования была уничтожена. Знаете, я до сих пор гадаю, что же было истинной целью этого покушения: моя работа или моя жизнь. Ведь приехавшие на место эксперты полиции позже сказали мне, что если бы сваи дома не промерзли до состояния льдины, то все строение сгорело бы за минуты.

Разумеется, они никого не нашли. Метель замела все следы, а жизнь на отшибе не сыграла здесь на руку: свидетелей тоже не было. Но мне и не нужен был исполнитель для того, чтобы догадаться о личности заказчика. Моя мачеха, ныне госпожа Лоран, всегда любила платить той же монетой — это был её фирменный стиль. Однако детективы на мои обвинения лишь развели руками и переложили дело в долгий ящик за отсутствием улик.

О, сказать, что я был зол, — это значит не сказать ничего. Машина правосудия на поверку оказалась ленивой и беззубой. Уверен, что если бы на тот момент моё состояние превышало миллион симолеонов, то они шевелились бы гораздо активнее. Но ничего, раз закон оказался бессилен, я решил вновь разобраться с этой маленькой неурядицей самостоятельно. Ибо невыученные уроки нельзя прощать.

***

В Ньюкресте по соседству от моей, кхм, комнаты располагались одиночные покои ещё одного любителя навещать дядюшку. Его звали Габриэль, и в отпуск он был отправлен за кибермошенничество. Мы часто виделись на прогулках, в столовой и местной церквушке, поэтому со временем начали неплохо ладить. Несмотря на нездоровую увлеченность цифровыми технологиями и своеобразную манеру общаться, Габ был славным парнем. Говорят, на суде он не сдал ни одного своего подельника, поскольку каждый из них был членом его семьи, и добровольно сел в одиночку, хоть это и грозило увеличением срока. Также он совершенно не умел драться, но своими острыми шутками осаживал всех постояльцев, что пытались задирать его. Это, а еще умение получать в посылках от родственников некоторые запрещенные дядюшкой вещи, определенно вызывало уважение.

— Вот мой адрес, — сказал он, когда его наконец-то отпустили домой, — заскакивай как-нибудь, если соскучишься. И не забудь прихватить свой хваленый нектар!

Тогда я решил, что вряд ли воспользуюсь данным приглашением, поскольку все, что происходило у дядюшки, должно было остаться там же. Но если кто и мог помочь мне вычислить текущее место обитания семьи Лоран, так это Габриэль, поэтому вскоре после пожара я вышел из автобуса в Оазис Спрингсе.

Габ встретил меня с распростертыми объятиями.



Его волосы, в отличие от моих, успели отрасти, а шикарный малиновый костюм едва ли сочетался с откровенно бедным домом. Тогда я не придал этому занятному диссонансу особого внимания, списав все на причуды своего приятеля, однако прозорливый читатель наверняка уже начинал что-то подозревать. Но не спешите: всему свое время.

Мы долго болтали о прошлом, настоящем и будущем. У Габа все было хорошо: по возвращении он вновь влился в семейное дело. Бизнес шел в гору, поэтому вскоре он планировал жениться и наконец отстроить себе нормальное жилье.

Я же поведал ему свою историю о покушении и поделился догадками относительно личности заказчика.

— Одного я никак не пойму, Игни. За каким пришельцем ты поперся к копам? — Спросил он, выслушав меня до конца. — Даже ослу, прости Лама, было понятно, что эти любители пончиков не станут тебе помогать. А если твои догадки верны, то им скорее всего еще и приплатили за спуск дела на тормозах.

— Ты прав. Нужно было сразу брать всё в свои руки, но лучше поздно, чем никогда. Поэтому я здесь.



Тонкие брови Габриэля взметнулись вверх. Я ожидал, что он рассмеется или выставит меня вон, но не произошло ни того, ни другого.

— Решил снова навестить дядю?

— Нет. Планирую закончить начатое. Я не прошу тебя ввязываться в мои семейные драмы, но помоги мне хотя бы найти информацию. Новое жилье, последние сделки, состояние планта…

— Тпр-р-ру! — Прервал он меня. — Осади коней, любитель ранчо. Я, конечно, помню, что нрав у тебя горячий, но неужели ты и правда думаешь тягаться с Лоранами в одиночку? Даже я слышал их имя, хотя далек от этих ваших вишен-соков.

— А что ты предлагаешь? Проглотить это и дожидаться, пока меня снова не попытаются убить в собственной кровати?

— Нет, друг мой. Я обожаю вендетты и понимаю, что это святое, но все же предлагаю составить нормальный план. Ну знаешь, так, на всякий случай.

Я вытащил из сумки бутылку, что привез с собой. Стекло подкоптилось с одной стороны, а пробка была опалена, но надпись на этикетке все еще читалась. “Víno de Sílva №1” — говорилось на ней.

— Возможно, это придаст нам немного вдохновения. — Я откупорил нектар и разлил его по принесенным стаканам. Габ недоверчиво понюхал содержимое своей чашки, но после первого же глотка его глаза округлились, а на лице проступило благоговение, смешанное с недоверием.

— Мама родная! Если это и правда сварил ты… Почем нынче покупают души, Игни?

— Лучше спроси, за сколько бочек я готов приобрести твою.

Я рассмеялся, но Габу было не до смеха. Он вскочил, отобрал у меня бутылку, вновь заткнул ее пробкой и заметался по комнате, собирая какие-то вещи.

— Поторчи пока здесь, — пояснил он в ответ на мой недоумевающий взгляд, — я отъеду на пару часов. Мне нужно показать это семье. Говоришь, это еще и не лучший твой рецепт?

— Да, но…

— Ни слова больше! Я побежал. — И с этими словами за ним захлопнулась входная дверь.

***

Вернулся он только утром. Я уже успел вздремнуть:



И вовсю изучал содержимое холодильника. Отличная и уже слегка позабытая вещь, которой в моем доме все еще не было.

— Ты уже встал, отлично, просто прекрасно! — Мужчина плюхнулся на соседний стул, бесцеремонно выхватывая у меня тарелку с приготовленным завтраком. — Ух, переговоры были непростыми, но радуйся и превозноси моё обаяние: отец готов тебе помочь. Разумеется, есть пара условий, но…

Я перебил его поток сознания в попытке понять, что вообще происходит. Однако о своей семье Габриэль рассказывал уклончиво, лишь постоянно повторяя, что они отличные люди и в будущем я непременно познакомлюсь с ними сам. Из важного удалось выяснить, что семья была весьма влиятельна, вела дела во многих городах и владела огромной сетью баров, ресторанов и других увеселительных заведений разного толка.

— Это просто чудесно, — сомнения не переставали покидать меня, — однако зачем твои родственникам понадобился я? И какую именно помощь они предлагают?

— О, всё просто, амиго! Мы поможем тебе вернуть фамильные виноградники, а взамен тебе всего-то нужно будет подписать контракт на эксклюзивную продажу этого сока нашей семье. Не беспокойся, мы честные люди и своих не кидаем! Только представь, какие выгоды это сулит обеим сторонам! И, конечно, сперва нужно будет доказать отцу, что ты надежный человек, поэтому первое время придется поработать на меня и…

Его ажиотаж был заразителен, а перспектива вернуть украденные Лоранами владения казалась невероятной. Чувство самосохранения било во все колокола, сигнализируя о том, что мы ввязываемся в нечто ужасное, однако я заставил его замолчать. Не каждый день мне предлагали подобную помощь, и разбрасываться ей было бы самым настоящим преступлением. К тому же, если с самого начала что-то пойдет не так, я ведь смогу вежливо отказаться, верно?..

Видя разгорающуюся внутреннюю борьбу, Габ перегнулся через стол и вперил в меня свой слегка безумный взгляд.

— Всё будет пучком, Игни. Ты мне веришь? – Спросил он, протягивая руку.

Я не особо верил, но всё же медленно кивнул, хватаясь за эту тонкую соломинку надежды.

— Что нужно делать? — Ответил я, крепко пожимая его ладонь.

***

С того дня моя жизнь перевернулась с ног на голову. Утра и дни я проводил за своими обычными делами, но вот по вечерам Габ часто заскакивал ко мне с разными поручениями.

Я закапывал странные ракушки в определенных местах на пляжах Сулани:



Доставлял увесистую почту, которую точно нельзя было показывать копам:



Следил за чужими домами:



И на стенах некоторых даже писал странные угрозы:



Умение не задавать лишних вопросов явно играло мне в плюс, поэтому вскоре Габриэль начал доверять мне более важные дела.

Теперь я отлавливал задолжавших семье людей, на которых показывал Габ, и вежливо напоминал о необходимости платить по счетам:



И даже сжигал какие-то странные вещи, что привозили родственники моего приятеля на больших грузовиках:



Однажды за последним меня задержала полиция. Детектив Уотсон долго и нудно расспрашивал о том, что я делал и кто меня надоумил, но я раз за разом повторял, что просто избавлялся от своей старой мебели. А то, почему я решил устроить расхламление в сотнях километров от собственного участка, его вообще не должно было волновать.

— Ты ввязался в опасную игру, парень. — Сказал он, когда наконец-то вынужден был отпустить меня из участка. — Если что-то с этим кострищем всплывет, ты с твоей репутацией будешь первым, кого я запру в клетку.

— Не расстраивайтесь, детектив. Съешьте лучше пончик: сладкое помогает унять паранойю. — Ответил я, забирая свои документы.

***

Все чаще и чаще я проводил выходные у Габа.



Мы были такими разными, но тонкая нить общности, связавшая наши судьбы когда-то, под влиянием времени и совместных дел неуклонно оплеталась в крепкий канат. Он стал первым человеком за много лет, которого я действительно мог назвать другом, и всякие детективы Уотсоны уж точно не заставили бы меня предать его.

— Я думаю, ты готов, Игни. — Произнес Габиэль где-то через неделю после случая с полицией. — Отец хочет познакомиться с тобой, поэтому завтра надень что-нибудь поприличнее.

— Боюсь, костюма у меня нет.

— Тогда возьми что-нибудь из моего. Ты ведь не хочешь опозориться перед своей новой семьей, верно, брат?

***

Заработок снова копеечный. Начинали с 2107, закончили с 5074 за вычетом некоторых покупок в дом.


















Еще скоро ДР, но, скорее всего, я выпью зелье омоложения.



Если с техничкой что-то не так, обязательно дайте знать!

 

Как быстро поменялся фокус истории с маленького домика в деревне до чего-то вроде "за правосудием надо идти на поклон к дону Корлеоне" Но кажется в погоне за правосудием Игни наступает на прежние грабли, не видя ничего, кроме жажды отомстить. Надеюсь, хотя бы "к дядюшке" визитов больше не будет..

А вообще женить его надо, а то у кого-то слишком много свободного времени, вот и страдает всяким! Как дети пойдут, там уже не до крестных отцов будет

 

Простите, игра сама это делает пожарами в подвале Да и, честно говоря, идей про загородную жизнь в вакууме не особенно много. Или проблемы с кустами, или проблемы со скотиной, либо описание борьбы с засухой. Мне показалось, что это не очень интересно.

Нет, эти грабли совершенно другие!

Все уже продумано, отчёта через 3-4 будет.

 

На самом деле очень интересно, просто забавно как быстро поменялась обстановка. У меня у самой отчеты начали содержать сплошную бытовуху, поэтому пытаюсь придумать какой-нибудь экшон

Ладно-ладно, эти новые, блестящие

Эх, дожить бы (Игнасио в том числе, с такими приключениями)

 

Эпическая сила, я в шоке! Если в первых главах Игнасио вызывал сопереживание, как жертва махинаций, имеющая полное право злиться, - то после того, как он обошёлся с дочкой мачехи и старым домом, любое сочувствие к нему пропало. В предпоследней главе он предстаёт уже каким-то безумным психопатом с отсутствием контроля над своей агрессией. Да уж, поэтому таким лучше работать самим на себя, потому что среди людей они себя вести не могут, элементарно держать в руках. Про обращение с женщинами - отдельная песня... Есть такой сорт мудчин, которые громче всех кричат о морали и нравственности, а сами бьют тех, кто слабее.

Но знаешь что? Мне понравилось, как в конце главы после своих действий Игнасио попал за решётку Муахахах, там ему и место! (прошу пардона за злорадство над основателем, но при таких обстоятельствах иначе никак!) Плюсик автору за такой сюжето-поворот Вообще очень закономерно, что Игнасио угодил в тюрьму и просто так из неё не вышел жить обычную мирную жизнь, а пошёл по кривой дорожке и прочно связался с преступностью. Насыщенную приключениями жизнь он себе, похоже, обеспечил - интересно, что будет дальше

Это карма! Пыльные подлюки вечно всё поджигают, а за подвалами и всякими башнями сложно уследить и вовремя пылесосить, потому что там обычно редко ступает нога сима.
Если совсем часто горит и раздражает, рекомендую поставить систему пожаротушения, она тушит сама)

 

Эх, мне хотелось в тексте с самого начала создать ощущение социопата, у которого пока просто фляга не свистанула... Жаль, что не вышло, как-нибудь наберусь смелости, чтобы перечитать и понять, где был прокол.

Так и должно быть. Этот герой вообще должен вызывать неоднозначные чувства и постоянно падать из категории "о, говорит разумные вещи" в "да шож ты делаешь, хадость такая". Так что постараюсь периодически возвращать к нему симпатию, чтоб потом снова её с треском разбить.

Главное – самому себе рисовать в воображении белое пальто.
И там выше в комментах свадьбу требуют, но мне что-то даже жалко будущую невесту.

Да здравствует лицемерие вперемешку с ханжеством!

Да, мне тоже показалось, что как-нибудь так оно бы и вышло. Просто нет якорей (ни внешних, ни внутренних), удержавших бы персонажа в спокойной сельской идиллии.

Герои драмы должны страдать.

Пощадите, тут бы на холодильник накопить!.. Подлые орхидеи на скрещенных кустах никак не растут, а до цветов смерти богатств явно не предвидится. Всё-таки учёным-ботаникам в Симс платят копейки

 

Нет, по-моему, всё как раз отлично. Были и предпосылки, и недовольства героя всеми и вся, и его завышенное ЧСВ, и подлые поступки. Думаю, так оно и может начинаться - далеко не всяк психопат светит на роже надписью о том, каков он есть. Скорее наоборот, они умны и шифруются, вон какие безупречные репутации у маньяков бывали. Мол, интеллигентнейший был человек, никто бы и не подумал! Так что, мне кажется, хорошо получилось.

Мне тоже. Порадовалась за Саммер, что она так легко отделалась, и не прилипло такое к её подошве. Теперь понимаю, что и здесь образ прописан: ведь люди такого типа, как Игнасио, часто торопят события и рано узаконивают отношения, чтобы скорее получить контроль над женой.

Пусть страдает! Драму читать-смотреть люблю, так что жду)

Боги всесильные, как это жизненно! Пардон, просто у меня в реальной жизни щас такая ситуация *грустно жуёт блинчик со снятой плесенью*

Ой точно, вы же нектароделы, тогда цветок смерти точно надо растить! Выдержанный нектар жизни очень дорого продать можно. Плюнь на эти орхидеи, они реально долгие Я их растила-растила, вырастила, а в итоге рядом гранат не вырос, хотя по идее должен был (на дереве значится, по факту его нет). Гораздо проще обратиться к Роберто за ингредиентами для нектара жизни

 

Эй, ну просто невеста должна быть под стать! Чтобы и в горящую избу, и коня на скаку, и скалкой по шее если вдруг начнется зазнаваться И будет им счастье

 

Встреча была назначена в боулинг-клубе “Перекати-шар”. Там на втором этаже располагался VIP-зал, попасть в который можно было лишь по особым пропускам.



Мы с Габом приехали немного раньше положенного, поэтому какое-то время я прогуливался между столиков для игры в карты, рассматривал помпезный напольный фонтан и следил за общим залом через специальные тонированные стекла, занимавшие целую стену.



“Интересно, а кто я — шар или кегля?” — Проносились странные мысли в моей голове. Абсурд, ведь ответ давно известен: единственный удел кегли — это стоять на месте.

— Брат, они пришли. — Голос Габриэля выдернул меня из размышлений. Поправив кое-как уложенные отросшие волосы, я развернулся, чтобы поприветствовать прибывших.

Трое мужчин, все старше меня, поднимались по лестнице. Первым шел атлет, чьи плечи с трудом проходили в узкий дверной проем. Один его вид излучал отчетливую опасность, а оттопыренный у пояса пиджак явно намекал на то, что в дело при необходимости в дело он может пустить не только кулаки.

— Это Хулио дель Ноздра, главный по, кхм, безопасности, — шепнул мне Габ, — с ним лучше не ссориться.

Я кивнул, осматривая идущего следом. Человек, чьи пальцы украшало такое количество колец, что впору было бы открыть ювелирный салон, смотрел по сторонам с выражением хозяина жизни. Дорогой костюм обтягивал солидное брюхо, под глазами залегли нездоровые тени. Видимо, это и был босс.

— Хуан дель Ноздра, наш отец. — Подтвердил мои догадки друг, склоняя голову в знак приветствия.

Замыкал процессию мужчина, одетый в наряд священника. Было необычно видеть его в этой компании, но свои вопросы я предпочел оставить при себе.

— А это Хосе дель Ноздра, служитель Ламы. — Услышал я у себя над ухом. — И не вздумай пошутить про маму!

Даже не взглянув в нашем направлении, троица удалилась на охраняемый балкон. Я думал двинуться следом, но Габ остановил меня, сказав, что стоит дождаться приглашения. Мы маялись бездельем еще целый час, прежде чем вышибала кивнул, приказывая нам войти. Зачем-то перед этим нас заставили разуться, но кто я такой, чтобы осуждать нелепые чужие привычки?

Главари сидели на удобном диване. Габ тут же занял кресло по правую его сторону, а вот мне не досталось даже табуретки. Поэтому я остался стоять, гордо расправив плечи и утешая себя мыслью, что я тут единственный, кто смотрит на всех свысока.



— А вот и фермер, про которого мы так много слышали. — Начал Хуан, покручивая на пальце один из перстней. — Игнасио ди Сильваде, верно?

Я кивнул в знак согласия, все еще пытаясь выстроить свою линию поведения.

— Габриэль говорил нам, что ты невероятно талантливый нектародел и выдающийся биолог. Ответственный человек, умеющий держать рот на замке, амбициозный малый и просто верный друг. Это так?

— Ботаник, а не биолог, — поправил я того, кого называли отцом, — остальное правда.

— …и при этом домушник, вор и поджигатель. — Хуан вперил в меня немигающий взгляд своих черных глаз. Я не знал, какую реакцию он планировал увидеть, поэтому кивнул еще раз.

Внезапно слово взял священник:

— Подожди, брат мой. Я думаю, ты помнишь историю нашего молодого друга и не будешь спорить с тем, что над ним довлела сила непреодолимых обстоятельств. Дай мне пару недель, и…

— Хосе, замолкни, мы не в церкви! — Перебил его качок. — Вы что, собираетесь возиться с ним весь день? Вор и вор, у нас не украдет. Ближе к делу.

Я видел, как занервничал Габ, постукивая пальцами по ручке своего кресла.

— Что же, к делу так к делу. — Усмехнулся босс. — Мы пробовали твой нектар. Достойный вкус, особенно для того, кто варил его в первый раз. Сколько бутылок у тебя есть сейчас?

— Осталось двадцать пять.

— Ты хорошо поработал на нас в последние месяцы, поэтому я выкупаю все. — Отец достал из кармана чековую книжку и быстро заполнил один из листов. — В качестве знака нашей зарождающейся доброй дружбы.

Я взял бумажку, и мои пальцы похолодели при взгляде на конечную цифру. Практически сорок тысяч симолеонов. Это вам не продажа клубники по два за фут, и даже не девяносто монет, что предлагали за бутылку в трактире Аппалузы. Наконец-то, наконец-то мои труды кто-то оценил по достоинству.



— Наши ребята заедут за ними завтра, поэтому постарайся упаковать как следует. И еще, Габриэль говорил, что ты собирался усовершенствовать рецепт. Это правда?

— Да. Уверен, следующая партия выйдет лучше этой. Я как раз заканчиваю селекцию необходимых плодов.

Хуан наклонился вперед, ставя локти на небольшой кофейный столик. На его пухлых губах заиграла улыбка.

— А что если я попрошу тебя приготовить нектар из одного очень необычного растения? Задача непростая, но стоимость за бутылку вырастет почти десятикратно.

Мои брови невольно поползли вверх, когда я представил себе эту прибыль. Мне даже пришлось прокашляться, прежде чем ответить:

— Что за растение?

— А вот это тебе и предстоит узнать. Сейчас мы закупаем его с дальних островов, и наши партнеры заламывают невероятные цены на конечный продукт, отказываясь при этом торговать семенами. Мы пробовали вырастить его сами, но… — Босс развел руками. — Пока что безуспешно. Как хорошо, что в нашей семье появился, как ты сам сказал, выдающийся ботаник.

Он выложил на столик два стекла, между которыми был зажат странный цветок. Я никогда не видел и даже не слышал о подобном раньше: его красные лепестки расходились в стороны лучами, напоминающими солнечные, а вместо тычинок на цветоложе покоился всего один нектарник, похожий на череп.

— Папуасы называют его цветком смерти. Но для нас он — самый настоящий цветок жизни, учитывая стоимость и спрос. Если ты сможешь воссоздать его, Игнасио, то озолотишь себя и нас настолько, что дом Лоранов больше не будет для тебя проблемой. О, разумеется, мы не забыли об этой твоей маленькой неурядице. Лама Ноздра ничего не забывает, но всему свое время, верно?..



Выйдя на улицу, я крепко сжал в кармане образец растения. Габ без умолку трещал, поздравляя с удачным знакомством, но моя голова была занята другим. На что я подписался (в прямом и переносном смысле)? И что со мной сделают эти люди, если данное начинание закончится неудачей? “Нет!” — Прервал я самого себя. — “У тебя все получится. Сильваде не проигрывают.”

***

Следующие месяцы я практически безвылазно провел в лаборатории “Лепестков”. Благо, моя должность позволяла использовать всю аппаратуру, не отчитываясь перед лаборантами, поэтому они не отвлекали меня от исследований.



СимНК цветка был необычным и плохо поддавался расшифровке. Сперва я смог лишь выяснить, что это определенно какой-то гибрид, а дальше настало время экспериментов и дополнительных опытов.

Не буду раздражать читателя скучными научными терминами. Скажу лишь, что я построил десятки теорий:



Посадил целую кучу тестовых экземпляров:



Проанализировал практически всю базу растений в поисках совпадений:



И не прекращал трудиться даже во время еды:



Пожалуй, лишь об одном случае стоит рассказать подробнее. Как-то раз начальник лаборатории, Роберто, заинтересовался моей работой. Я был уже очень близок к разгадке этой тайны, поэтому проявил неосторожность и забыл запереть свое рабочее место, чем этот глист не преминул воспользоваться.

— Что делаете, Сильваде? — Спросил он, подходя ближе и смотря на показания приборов.



— Да так, исследую один странный образец. Если будут какие-то полезные результаты — сообщу.

О, мне определенно стоило придумать что-то более прозаичное. Услышав о чем-то необычном, Роберто оживился и поправил свои нелепые очки:

— Могу я взглянуть?

Этот человек раздражал меня, поскольку к тому времени я уже был невысокого мнения о его умственных способностях, но назойливые вопросы лишь отвлекли бы меня от дела, поэтому я решил покончить с этим побыстрее.

— Конечно, Роберто. Возможно, ваш опыт окажется полезен.

Стоило Роберто взглянуть на цветок, вытащенный из машины, как он побледнел и начал заикаться:

— Ч-ч-что?.. СИЛЬВАДЕ! Ко мне в к-к-кабинет, немедленно!

Развернувшись на каблуках, он стремительно выбежал из лабораторной, унося с собой мое растение, поэтому я был вынужден последовать за ним.

— Вы хоть знаете, что это такое?! — Накинулся на меня начальник, стоило нам оказаться подальше от посторонних ушей.

— Именно это я пытался выя…

— А я скажу вам, Сильваде! Это Floris Mortis, из лепестков которого выделяют сильнейший дурман, к тому же запрещенный! Чего ради вы притащили эту мерзость в мою лабораторию?!

Я пытался сказать что-то в свою защиту, но Роберто уже не слушал.



— Решили записаться в кайфобароны? Хотите подвести под суд не только себя, но и нас всех?! Нет, я должен, я просто обязан доложить об этом…

Мне пришлось успокаивать его полчаса, разыгрывая из себя полного дурачка. Узнав, что никто из сотрудников, кроме меня, не был причастен к этим опытам, Роберто в итоге затух, поверив в мою состряпанную на коленке легенду.

— Последний шанс, Сильваде. Я даю вам последний шанс, и с вашим прошлым вы должны ценить... — Он не закончил и лишь махнул рукой, бросив цветок в утилизатор. — Больше никаких внеплановых исследований.

Я смотрел, как лопасти поглощают источник моего будущего богатства, и согласно кивнул.

— Спасибо, Роберто. Я вас не подведу.

***

Мне пришлось украсть карту ночного допуска со стола охраны, чтобы продолжить свои изыскания после работы. В темноте, боясь даже зажечь свет, я продолжал лихорадочно биться над решением. Живого материала больше не было, но в моем распоряжении оставались все полученные результаты. Поэтому надежда еще была.



К тому же, идиот-начальник невольно дал мне подсказку: если до этого я скрещивал образцы наугад, то теперь мне оставалось перебрать лишь те варианты, итог которых мог дать одурманивающий эффект.

В одну из ночей, когда я уже практически был готов сдаться:




На меня снизошло озарение. Если ни одна комбинация “чистых” растений не приводила к желаемому результату, то, возможно, стоит посмотреть в сторону кроссбридинга… О, благослови Лама мой гениальный ум, — в итоге догадка оказалась верна. Остальное было лишь делом техники. В конце весны, загрузив в анализатор очередную порцию данных, я получил СимНК, на 99.6% повторяющий оригинал.



Осталось лишь проверить теорию на практике, вырастив первые плоды в домашней теплице. А дальше первым делом я куплю машинку для пересчета купюр.



***

— Тост: за наш успех, Игни! — Проорал Габ, откупоривая бутылку шипучки. — Я знал, что у тебя все получится.



Мы с ним как раз закончили варить партию виноградного нектара и сидели в саду, обсуждая последние деньки.

— Так что, когда нам ждать первую партию чудо-сока?

— Думаю, не раньше, чем к концу зимы. — Я задумчиво покрутил в руках бокал, прикидывая сроки. — Мне понадобится определенное время, чтобы высадить достаточное количество цветов, собрать урожай и прикинуть рецепты. Потом напиток должен настояться и…

— А, да-да, я понял. Ну ничего, к зиме так к зиме! Отец будет доволен. Кстати, наш святоша недавно вспоминал о тебе и просил тебя зайти на проповедь. Так что уж найди минутку, чтоб заглянуть в церквушку. Я тебе отвечаю, если подружишься с Хосе — в накладе не останешься. Ты не смотри, что он младший, власти у него порой побольше, чем у других вместе взятых.



Я уже собирался ответить, как вдруг к Лугу подъехала чья-то машина. Габриэль присвистнул, глядя на выходящего водителя, и резко засобирался домой.

— Ладно, бывай, еще увидимся. И не кисни на своем огороде!

Провожая взглядом его фигуру, я увидел, как на “выходе” из чистого поля он намеренно столкнулся плечами с незванным гостем. Личность же последнего и вовсе стала для меня неожиданностью: перед моим домом стоял детектив Уотсон.

— Чем обязан? — Холодно спросил я, когда он привычным жестом показал мне значок.

— Добрый вечер, синьор Сильваде. Пожалуйста, пройдемте в дом. И не будете ли вы столь любезны показать мне ваше рабочее помещение?..



В следующий час назойливый дед засунул свой нос в каждую щель моих владений. Больше всего его интересовали деревья и подвал, но не обошел он вниманием и комнату, и даже ванную.



Я беззвучно потешался, наблюдая за тем, с какой деланной скрупулезностью он рассматривал горшки с рассадой. Где уж было человеку, что вряд ли отличит ростки фасоли от корня таро, искать кусты цветка смерти среди множества других! Устав, наконец, от этих бесплодных скитаний, он уселся на мою кровать и вытер взмокший лоб платком.

— Поймите, Игнасио, я беспокоюсь о вас. — Начал он, чем вызвал у меня очередной припадок веселья. Это было так непохоже на тон, которым он разговаривал со мной обычно, что в какой-то я даже был готов посочувствовать бедолаге: наверное, непросто играть в “злого и хорошего копа”, когда ты работаешь один. — Этот человек, который уезжал от вас недавно, подозрительные движения на вашем банковском счету, внезапно проснувшаяся любовь к боулингу. Ещё я заезжал к вам на работу, и ваш начальник…

Ах, конечно, Роберто. Этот гибрид человека с картошкой в итоге так и не смог удержать свой поганый рот на замке. Мне резко стало не до смеха, и лишь невероятным усилием воли я сдержался от того, чтобы не сжать кулаки.

— …вы меня слушаете? — Громко переспросил Уотсон.

— Разумеется, детектив, я слушаю вас очень внимательно, но всё никак не могу понять, к чему вы клоните. Если мне запрещено заводить друзей и посещать вместе с ними увеселительные заведения, скажите об этом прямо.

— Думаю, вы прекрасно понимаете, о чём я говорю, и прекрати ерничать, это вас не красит. — Он выдохнул, осознавая, что выходит из роли. — Не губите свою жизнь, Игнасио. Я знаю, что эти люди могли надавить на вас, могли запугать или наоборот пообещать золотые горы. Но не верьте им: они опасны, и как только вы сделаете то, что они требуют, вас закопают в вашем же саду. Одно признание, одна явка с повинной, и вы сможете отделаться усло…

— Довольно, детектив. — Перебил его я, понимая, что внутри вновь разгорается уже давно спавшая злость. — Мне надоели ваши сказки. Можете арестовать все ростки моей моркови, если желаете, только уберитесь уже из моего дома.

Маска радушного участия сползла с его лица так же внезапно, как появилась:

— Самодовольный болван! Я предлагаю тебе спасение, а ты упрямишься и защищаешь этих преступников. Ну ничего. Вы еще пожалеете, все вы.



С этими словами старик всё же удалился, а я остался лежать на постели, размышляя над этим визитом. Пристальное внимание копа начинало чрезмерно раздражать. Он слишком много знал, хоть пока, очевидно, и не имел прямых доказательств. С этим определенно следовало разобраться.

— Memento mortis… — Прошептали мои губы в тихое пространство одинокой спальни.

***

Ура, первые нормальные заработки, вершина карьеры и зелье омоложения!