Бог простит, а я — никогда

Здравствуйте, уважаемые читатели!
Вам может показаться, что я навсегда исчез. Это не так. Я уходил — но я вернулся, как сказал один из персонажей Кинга.
Наконец у меня дошли руки до этого проекта. Он ещё не вполне закончен, отснята примерно половина. Но уже можно выкладывать. Буду выкладывать по одной серии... ну, примерно в неделю. Или чаще. Но буду. Итак, дорогие друзья, смотрите на нашем канале новую драму, которая называется



Обязательно к прочтению!

Прежде чем всё начнётся, давайте с вами кое о чём условимся. А именно — эта история произошла в некоем параллельном пространстве-времени. То есть — в параллельной Вселенной. А что такое параллельные Вселенные? Миры, во многом похожие на наш. Как сказал знаменитый русский фантаст Владислав П. Крапивин: "Разные (и даже не очень разные) варианты развития одной цивилизации. Одинаковая культура. Почти один уровень техники. Похожая география, некоторое совпадение исторических событий, сходные сюжеты мифов. И глупости человеческие везде одинаковы".
Поэтому, уважаемые читатели, не удивляйтесь, если узнаете, что в том мире когда-то правил жестокий диктатор по фамилии Железкин, или ещё что-нибудь такое. Эта история могла произойти в любом из возможных миров.
В том числе и у нас.

 

Времени в обрез! Его осталось чертовски мало!
Кивен Стинг,
"Пожиратели Времени".​

Старый двор жил обычной жизнью. Дети играли в мяч, прыгали в классики, просто носились без цели. Взрослые присматривали за ними из окон. Куда-то шли по своим делам подростки с гитарой... Словом — жизнь как жизнь.



И только молодая женщина с изнемождённым лицом не поддавалась всеобщей радостной атмосфере. Она только что вернулась из поликлиники, где ей сказали...
"Хватит! — приказала она себе. — Не надо об этом! Только не сейчас!"
Усилием воли она загнала мысли подальше. Конечно, потом они вернутся, никуда не деться. Господи, как же мало времени осталось... Как там у Кивена Стинга? "Времени в обрез, сэр! — закричал Крэйг Туми. — Его осталось чертовски мало!"
Захотелось просто лечь на газон, лицом вниз, и разреветься. Как та соседская малышка в песочнице. Кое-как справившись с собой, Светлана вошла в подъезд. Прошла по захламлённому коридору, мимо коммунальной кухни, мимо соседских дверей...
Коммуналка. Ещё в пятьдесят затёртом году Майскожуков грозился полностью расселить коммуналки и бараки. Но ни он этого не сделал, ни те, кто занимал высочайшее кресло после Майскожукова. Коммуналки неистребимы...



Светлана добралась до своей комнаты. Всё здесь до боли знакомо. И древний плакат группы "Кино" на стене...



И древний телевизор с треснувшим экраном, который ничего не показывает ,только неразборчиво хрипит и шипит...



И соседский пёс, в очередной раз забравшийся в комнату — и теперь норовящий стянуть со стола колбасу. А турнуть его — никаких сил уже нету....



С огромным трудом Светлана заставила себя сесть за стол. Поискав в столе, она нашла тетрадь и ручку. И несколько конвертов. И принялась писать. Времени у неё было действительно в обрез, и нужно было написать кое-какие письма.

 

1 серия. Отец
Приглашённые звёзды: Шивон Фирс в роли Натальи Басухиной.
В эпизодах: Маркус Флекс, Гюнтер Манч.

Сходимся, расходимся,
Как пути на станции...
Сергей Чиграков.​

Света почти не помнила своего отца.
Валерий Дмитриевич Максимов был офицером авиации, и малышка почти не видела его. То учения, то дежурства по части, то казарменное положение, то просто полёты... Девочка целыми днями торчала в подъезде, ожидая, что вот-вот откроются двери лифта, и оттуда выйдет папа. Но чаще выходила из квартиры мама.
— Светик, ну хватит тебе уже тут торчать, холодно! Зайди домой.
— Сейчас папа придёт...
— Ещё не скоро. Зайди хоть покушай.


Света послушно шла домой обедать. Но после обеда снова заступала на свою "вахту".


Или обнимала огромного плюшевого мишку, которого папа купил ей на день рождения. Иногда папа отсутствовал весь день, а иногда неделю, а то и две.




Зато уж сколько было радости, когда папа наконец появлялся!


Он переодевался в домашнее, и из сурового капитана Максимова превращался в просто мужа и отца.


И пока мама в бигудях и домашнем халате возилась у плиты...


...папа со Светой общались после долгой разлуки. Валерий Дмитриевич рассказывал дочке разные смешные истории, да ещё корчил при этом такие уморительные рожи, что Света не могла удержаться от хохота.


Подходила мама, садилась рядом. И начинала пилить отца:
— Байки травишь? Рожи корчишь? А помочь мне с ребёнком — не судьба? Религия не позволяет? Хоть бы искупал её — ты же видишь, мне некогда! Или из тебя шагистика последние мозги вытрясла?!


— Нет проблем, Тома, — отвечал Валерий Дмитриевич. — Пошли, Света, купаться!
И нёс малышку в ванную. Правда, вечно забывал распустить её волосы. Тамаре Павловне потом приходилось перемывать Свете голову... что становилось ещё одним поводом для бесконечного ворчания.




А за окном вечерело. Город расстреливал ночную тьму залпами огней — но где ему было справиться с ночью!


Наутро семья прощалась у подъезда. Валерий Дмитриевич снова становился суровым офицером и отправлялся в часть, а Тамара Павловна вела Свету в садик.
— Мам, ты только с папой не ругайся, — просила Света. На что Тамара Павловна неизменно отвечала:
— Не твоего ума дело! Шагай быстрее.





* * *

Уже много позже Света начала догадываться, что никакому мужчине такая жизнь будет не по душе. В конце концов, любому хочется приходить туда, где его не пилят и не шпыняют. Поэтому Валерий Дмитриевич зачастил в бар.






А потом он и вовсе встретил и полюбил другую женщину. Наталья Басухина давала ему то, чего он не мог получить дома — ласку и понимание.


Но жить на две семьи — невозможно, как нельзя служить двум господам. И настал такой день...
В этот вечер Света ,как всегда, встретила отца у лифта. И родители начали ругаться ещё в подъезде. Но малышка ничего об этом не подумала. В конце концов, дня не проходило, чтобы родители не поругались. А у Светы была радость — мама подарила ей новую куклу.


И пока родители ссорились, Света пошла в свою комнату за куклой, чтобы похвастаться папе.


Тем временем напряжение нарастало.
— Я устал, устал от этой жизни, — говорил отец. — Мне надоело! На службе меня Тарасевич грызёт, Зайцев грызёт, Мазин грызёт! Домой придёшь — там ты меня грызёшь! Ты меня просто ни во что ставишь!
— А за что тебя уважать?! Торчишь в своей казарме, потом в бар идёшь! И приходишь домой — пьяный, как свинюха!
— Свинюха?! Да я не больше пары рюмок себе позволяю! Ты вон на соседей посмотри, хоть на Каримовых — вот где свинюха! А ты мне чуть-чуть расслабиться жалеешь!
— А ты о Светке подумал?! Каково ей видеть твою рожу?! И так меня недавно спросила: почему, дескать, от папы всё время уколами пахнет? И что я ей отвечать должна? Она тебя толком не видит даже — скоро забудет, как ты выглядишь!
— Ну извини, я офицер! Ты знала, за кого замуж шла.
— Так ты и в выходные дома ни хрена не делаешь! Сидишь да в ящик пялишься, задницу от дивана оторвать не можешь! Правильно мне мама тогда говорила: "Хлебнёшь ты с ним, дочка, горя"...


Тем временем Света с куклой в руках вышла из комнаты:
— Папа, смотри...
Но слова замерли у малышки на губах.


— Всё, — сказал отец, — хватит. С меня довольно. Разводимся.
— И куда ты от меня денешься? Кроме меня, кому ты нужен-то?
— Ха, Томка, ну ты наивная! Есть, кому я нужен. Есть, кто меня понимает и не грызёт. Хватит, я тебе говорю — надоело!
Мама заплакала.


А отец собрал сумку и вышел вон, позабыв фуражку.
Не помня себя, Света выбежала из квартиры вслед за отцом. Побежала по улице. Но Валерий Дмитриевич скрылся за углом. И ни разу не оглянулся.


С тех пор отец больше не жил дома. Правда, по субботам он неизменно приходил, забирал Свету и шёл с ней гулять.


Во время прогулок он рассказывал Свете разные интересные вещи — о птицах, о самолётах, о звёздах. О том, что из кабины самолёта можно увидеть много всяких чудес, которые не покажут ни в одном кино.


А потом он покупал разные вкусности в ларьке — вкусности, которые мама ни за что бы не купила.
— Только маме мы про это рассказывать не будем, — неизменно говорил Валерий Дмитриевич.
— Не будем, не будем! — радостно соглашалась Света. В свои три года она уже отлично понимала: если рассказать маме — не видать ей больше прогулок с папой, как своих ушей.


Но однажды, во время одной из прогулок, Валерий Дмитриевич сказал:
— Уезжаю я скоро, Светлячок. Переводят меня в другую часть.
— Папа, а возьми меня? — попросила Света.
— Никак не могу, — вздохнул Валерий Дмитриевич. — Во-первых, мне придётся в казарме жить — а куда там тебя пристроить? Ты ведь девочка, а там одни дядьки. Ни искупаться тебе, ни переодеться, ни даже в туалет сходить. Да и кушаем мы в казарме... не самую подходящую еду для детей. Во-вторых, есть такая штука, как закон и судья. Когда мы с мамой расстались, судья решил, что ты должна жить с мамой, а не со мной. И если я тебя увезу — судья решит, что я тебя украл, и посадит меня в тюрьму...


Они сели на траву, Света устроилась у папы на коленях.
— Пап, а ты бы с мамой помирился, — вдруг предложила Света. — Знаешь, как надо делать? Вот так пальцами сцепитесь и скажите вместе: "Мирись, мирись, мирись — и больше не дерись. А если будешь драться — я буду кусаться".


Валерий Дмитриевич вздохнул:
— Нет, доча — так не получится. Это только у детей так просто: поссорились — потом так же быстро помирились. А у взрослых всё сложнее...
Он умолчал о том, что уезжает пока что один, а потом к нему приедет Наталья. Всё это Света узнала много позже.


После этого Валерий Дмитриевич и вправду пропал. Он не приходил ни по субботам, ни по воскресеньям, ни в будни, ни в праздники. Не звонил. Не писал. Но Света снова и снова выходила в одъезд и с надеждой глядела на двери лифта. Вот сейчас они раздвинутся, и оттуда выйдет папа в своей синей форме...

 

Привет! Поздравляю с началом! Грустная история девочки Светы началась интересно. Мне мало. Хочу еще и побольше!

 

Asara, привет!

Спасибо огромное!

Я старался. Рад, что нравится.

Новая серия прямо сейчас.

Приглашённые звёзды:
Трэвис Скотт в роли Бориса Павловича;
Саммер Холидей в роли Дарьи.

Я в понедельник или в среду,
А может, в пятницу чуть свет
В деревню к бабушке поеду,
Которой в письмах шлю привет.
Михаил Пляцковский.​

Нельзя сказать, что Тамара Павловна ничего не пыталась предпринять — не в её харакере было сидеть на попе ровно, покорно принимая удары судьбы. А поскольку и не в её стиле было винить в своих неудачах себя, она решила, что во всём виновата её соперница. Через общих знакомых Тамара узнала, где живёт Наталья Басухина, и однажды вызвала её на разговор.
Впрочем, разговора не получилось. Тамара сходу начала кричать, требуя отпустить Валерия.


Ошеломлённая Наталья слушала крик минуту или две, затем перешла в контратаку:
— Вы хоть себя-то слышите? Вообще, что у вас за терминология — увести, отпустить... Он вам что — баран на верёвочке? Валерий ушёл от вас сам, по своей воле!
— Да ты...
— Да, я. И что? Да будет вам известно — я на третьем месяце! И знаете... я, кажется, понимаю, почему Валера вас бросил.
С тем она и ушла.


С уходом Валерия финансовое положение значительно пошатнулось. Валерий Петрович, конечно, исправно платил алименты — но это всё-таки было не то. Да тут ещё в стране грянули большие перемены — что не могло не сказаться на благосостоянии всех без исключения. И Тамара, поразмыслив, решила отправить Свету к своей маме в отдалённый провинциальный посёлок.
— Вот здесь, доча, я выросла, — сказала Тамара, когда они с дочкой вышли из поезда. — Здесь твоя бабушка живёт, и ты пока у неё поживёшь.
С любопытством девочка оглядывала маленькую станцию, обшарпанные вагоны, аккуратные домики в отдалении. И лес, много леса... Всё казалось ей необычным и как-то необыкновенно значительным. Света знала, что у неё есть бабушка, видела её фотографии. Но была здесь впервые.


— Дочка! — воскликнула Василиса Игнатьевна. — Что ж ты не предупредила даже?!
— Да вот, сюрприз хотела сделать, — ответила Тамара не своим обычным железным тоном, а каким-то тёплым и мягким.
Света в это время с любопытством разглядывала большой двор, хлев, гусей и кур...




А бабушка, наобнимавшись с мамой, подошла к Свете:
— Ну здравствуй, внученька! Наконец-то мама тебя привезла, хоть понянчусь с тобой на старости лет...
Первым делом Василиса Игнатьевна повела дочку и внучку в баню.
— Как чуяло моё сердце, с утра истопила, — объяснила она. — Поди, в городе вашем такого нету?
— Нету, мама, — ответила Тамара. — У нас только ванна. Да и то последнее время с горячей водой проблемы...
А Свете всё было интересно. Она оглядывала деревянные ковшики, каменку, вдыхала запах берёзовых веников...

* * *


После бани и ужина Свету уложили спать. А Тамара с Василисой Игнатьевной проговорили чуть ли не до утра. Тамара жаловалась на Валерия, на наглую соперницу, вообще на нелёгкую женскую долю...
— Ну, дочка — так ведь никогда не бывает, что все кругом виноваты, одна ты белая и пушистая, — вздохнула Василиса Игнатьевна. — Сама ведь наверняка не без вины. Ну, не понравился мне Валерка твой тогда. А ты твердила: хороший он, золотой... А раз золотой — так удержи мужика, приложи старания! Я тебе тогда препятствовать не стала — сама потому что проти воли родительской замуж вышла. Помнила, каково это. Что ж ты удержать не смогла?
— Уфф, мама, не начинай! — взмолилась Тамара. — И так голова пухнет от проблем. Зарплату платить с перебоями стали, всё по талонам — а в магазинах шаром покати. Как Светку растить? В садике тоже чёрт-те что творится. Везде чёрт-те что...
— Ну так сама бы перебралась ко мне, — улыбнулась Василиса Игнатьевна. — Дом большой, места всем хватит. А там, глядишь, и мужик путный подвернётся...
— Нет, мам ,у меня другие планы, — ответила Тамара. — Многие сейчас кто в Турцию ездят, кто во Вьетнам — товары привозят и продают. "Челноки" это называется.
Василиса Игнатьевна нахмурилась:
— Неправильно это, Тома. Забыла, чему мы с отцом тебя учили? Не гонись за длинным рублём, дешевле выйдет. Вот взять хоть Борю — ни за чем не гонится, как служил у нас участковым ,так и служит...
Борисом звали Тамариного брата.
Но Тамара только рассмеялась:
— Мама, сейчас всё меняется! Ну, служит Бориска участковым — и что? Что он нажил ,кроме хибары полуразвалившейся? Это вы тут в деревне сидите, а жизнь мимо идёт. А с бизнесом такие деньги поднять можно! И потом жить безбедно. Это ведь тоже работа...
— Ой, дочка ,нахваталась ты в своих городах чего не надо, — покачала Василиса Игнатьевна головой. — Ну смотри, тебе жить. А Светланку и правда мне оставь — ни к чему ей всё это видеть.






С тех пор у Светы началась новая жизнь.
У бабушки Василисы скучать было некогда. Надо было накормить скотину — и свинью, и корову, и кур.


А потом можно было забраться в кресло-качалку — такое Света видела только в мультиках.


А ещё у бабушки были пчёлы.
— Вот собрали пчёлки мёд с лугов, — приговаривала Василиса Игнатьевна. — Вот мы мёд соберём, да пирогов медовых напечём! Цветы сейчас в самой поре, мёд из них сладкий-пресладкий получается. Часть себе оставим, часть продадим — вот и будут нам денежки...
— Ты хочешь машину купить? — любопытствовала Света.
— Что ты, деточка! — смеялась Василиса Игнатьевна. — До машини ли мне? Я старенькая, да и водить никогда не умела. Вот дедушка твой, покойник — тот технику любил. Нет, мне денежки для другого нужны. Сена купим, кормов для Хрюшки да Бурёнки. Муки купим — на хлеб да на пироги. Да и бумаги куплю, мне нужно...


Переделав всю работу по дому, Василиса Игнатьевна со Светой шли в лес.


Но не просто по грибы или по ягоды. Василиса Игнатьевна когда-то преподавала в школе географию и биологию — и даже после выхода на пенсию не стала сдаваться времени. Она ловила разных рыб...


...или насекомых...


...или искала редкие камни...


...и собирала редкие растения.


А по вечерам писала научную работу.


Случалось, приходил к ним Светин дядя, Борис Павлович, который служил в деревне участковым. С ним была его жена Дарья и дочка Юля, чуть старше Светы.


Девочки быстро нашли общий язык.


Борис Павлович утаскивал всю семью на пикник.


А бывало, Василиса Игнатьевна уводила обеих внучек на речку. Вот уж где малышкам было веселье!




Примерно раз в неделю Василиса Игнатьевна ездила в ближайший городок, считая, что "надо выходить в люди, а не киснуть в лесной глуши". И конечно же, она брала с собой Свету — "чтоб внучка не одичала".


Так прошло несколько лет. В школу Света пошла здесь же, в деревне.


Тамара же не собиралась забирать дочку. Время от времени она звонила или писала письма: мол, жива-здорова, торгую помаленьку, всё налаживается. Василиса Игнатьевна догадывалась, что Тамара занимается не только и не столько торговлей, сколько личной жизнью...

 

Привет! История выходит прям удручающая и, к сожалению, жизненная, несмотря на параллельную реальность. Хотелось бы, чтобы в будущем взрослые люди решали вопросы по-взрослому, а не вели себя как дети.

Кстати о них, у меня возник вопрос зачем тебе нужна цензура на скринах с голыми детьми. Насколько я знаю в оригинальной игре тодлеров нельзя раздеть целиком. Они даже моются в плавках. Значит это мод. Не проще ли вообще не снимать детей обнаженными? Если ты выкладываешь своё творчество на форум. Ярко-синие звёзды портят все впечатление.

 

Да бог с ней, с цензурой звездами. Лично мне кажется странным концентрирование на голых малышах в принципе. Хоррор, ты опять с темы съедешь и скажешь, что ничего такого? Без скринов голых детей легко можно было бы обойтись. Они даже никакой эстетической ценности тут не несут, не говоря уже о сюжетной.

 

Del, Я и имела ввиду то, что такая цензура только акцентирует внимание на странной теме, не украшает скрины и никак не работает на правдоподобность. Странно, что автор этого не понимает)

Ну и в целом мой вопрос состоял в том, что эти скрины очевидно сделаны намеренно, ведь в оригинальной игре все продумано и детей догола раздеть нельзя.

 

Честно говоря, меня и в первой серии смутило явно слишком короткое «платье» у ребёнка. Некомфортно смотреть.

 

Всё, эти скрины удалил.

 

Хоррор, Ок. Ты правда не видел в этом ничего такого?)

mgoldbook, у этого автора постоянно девочки и женщины в ультра-мини ))) видимо такой вкус на одежду

 

Я соглашусь по поводу сомнительной эстетической и смысловой ценности обнаженных детей там, где без этого можно было спокойно обойтись и ничего не потерять. Но не знаю, может, в этом выражается жизненная чернуха? Так все плохо, мол, детям штаны не купить - вот и ходят в одной кофте?.. Простите, не знаток жанра, могу ошибаться.

Героев комары там не съели? А то одна бабушка на всю семью одетая, мне аж грустно на них смотреть...

Особенно ироничным нахожу то, что деревенский участковый, похоже, женат на девушке облегченного поведения и морали простите, если ошибаюсь, но от ассоциации отделаться невозможно!

 

Выглядит так, будто это просто верхняя часть одежды, а нижняя игнорируется. Пусть тогда мужики тоже ходят в одних рубашках и трусах, а то че им штаны выдают, а девушкам нет

 

mgoldbook, не заслужили ещё штанов, только пилят бедных мужчин в форме)) да это верхняя одежда, потому, что на нижней симс делает литой подол, чтоб нижним бельём не сверкать)

 

Ахаха, о божи, ZloyLis добрался до Дарасимс )) На СимсМиксе он всех капитально утомил своей оригинальностью и да, очень своеобразными вкусами... Видимо, поэтому не решается постить свой новый "проект" там )) Что ж, удачного времяпровождения на любимых граблях, Рома ))

Я злая, извините (нет)

 

а разве он не Максим? Ого, интересная вырисовывается картинка))

 

Чего не знаю, того не знаю Но на Миксе он представлялся как Роман.

 

Для начала: короткое платье в первой серии — это попытка воспроизвести моду старого времени. Раздетые дети на пляже — это ради реализма. Этими фотками я лишь хотел подчеркнуть их беззащитность и беззаботность. Для меня ребёнок — это просто ребёнок, и ничего ТАКОГО я тут не усматриваю. Не ханжа же я. Но раз никому не нравится — убрал, и давайте тогда об этом больше не будем. А чернуха ещё впереди, примерно с пятой серии начнётся.

Приглашённые звёзды: Элиза Панкейк в роли Валентины.

Мама, я здесь.
Я снова дома —
Но как это долго!
Господи, как всё это долго...
Юрий Наумов.​

— Мужика тебе надо, вот что, — сказала Валентина.
Они с Тамарой вместе ездили за товаром в Мексику, на рынке их торговые точки располагались рядом. Поэтому женщины быстро сдружились.
— Да ну их, — отозвалась Тамара, — все они козлы. И кобели. Взять хоть моего бывшего...
Они сидели в кафе. Рынок только что закрылся, нераспроданный товар отправился на склад до завтра.
— Ну что ты всех под одну гребёнку? — рассмеялась Валентина. — Марк — нормальный мужик...
— А ты, я вижу, заранее обо всём подумала?
— Томка, хватит психовать. Ну подумала, и чо? Подруга я тебе или нет? Правда, рожа у него вся в шрамах, ну да с лица воду не пить. Да оно и к лучшему — никто на него не позарится...


Тамара рассердилась:
— Ага. Значит — бери, боже, что никому не гоже? Это так ты обо мне думаешь? Ну спасибо...
— Ну вот, Федул губы надул, — фыркнула Валентина. — Это я к тому, что большинство баб — дуры просто. Смотрят на красивый фэйс, а потм сами же плачут: ах, он кобелина. А Марк и сам бегать уже не будет — нагулялся, да и с такой рожей, опять же...


— Ладно, я подумаю, — Тамара встала.
— Нечего тут думать, — перебила Валентина, — Марк сейчас подойти должен.
Тамара не смогла удержаться от смеха:
— Да ты всё заранее продумала, я вижу! Ну, лиса! Не зря рыжая...
— Именно, — кивнула Валентина. — Наглая, рыжая и бесстыжая... а вот, кстати, и он.


Тамара обернулась.
Лицо Марка и в самом деле украшал безобразный шрам. Но одет он был вполне прилично. На вид Марку можно было дать примерно от сорока до пятидесяти. Безобразное пивное брюхо, окладистая бородища, хитрый взгляд...


Марк подошёл к женщинам.
— Вот, знакомься, — сказала Валентина, — это Марк.
— Марк Иосифович, — кивнул мужчина. Голос его оказался звучным и глубоким.
— Очень приятно, — ответила Тамара и тоже назвала себя.
— Тамара, а как по батюшке? — спросил Марк. — Просто как-то не солидно — мы ведь с вами не школьники.


Тамаре это польстило. С тех пор, как она уволилась с прежней работы, никто не называл её по имени-отчеству. Для соседей, для директора рынка, и для других торговцев она была просто Тома или Томка. Разве что соседские дети называли её — тётя Тома. А это слово — "тётя" — казалось, добавляло ей возраста. А стареть Тамара не хотела. Ей было всего тридцать пять.
— Тамара Павловна, — назвалась она.


Марк оказался интересным собеседником. Очень начитанным. Мог поддержать беседу на любую тему. О себе, правда, рассказывал мало. Говорил, что родился в Одессе, потом судьба его забросила в Заполярье, где он до недавнего времени работал и уволился всего год назад, а теперь работает здесь, на рыбоконсервном заводе.
Тамара внимательно рассматривала своего собеседника. Отметила, что одет он вполне прилично — уж она-то в этом разбиралась, поскольку сама торговала одеждой. Стало быть, на севере он зарабатывал вполне прилично. А то, что Марк уволился, Тамару не удивило. Наступало такое время, когда многие увольнялись. Потому что зарплату платили кое-как, а то и вовсе не платили. Бытовал даже анекдот о некоем директоре завода, который говорил: "А зачем платить зарплату — и так все на работу ходят".
А Марк, в свою очередь скользил недвусмысленным взглядом по пышным формам Тамары.


Тамара не была железной. В конце концов, как верно подметила Валентина — у неё давно не было мужчины. И Тамара пригласила Марка к себе.

* * *

Две недели спустя Тамара с Марком приехали за Светой. Провожали их Василиса Игнатьевна и Борис.


В ожидании поезда мужчины, как водится, разговорились.


А потом прибежала и Юля. Девочки сразу заговорили о том, как им было весело, как они будут скучать. И конечно же, обещания писать письма так и сыпались нескончаемым потоком.


Подошёл поезд.
— Тётя Тома, а вы Свету на будущее лето привезёте? — спрашивала Юля. — Я скучать буду...
— Посмотрим, — ответила Тамара. — Может, мы все на будущее лето приедем.


Потом Тамара обняла мать и сказала:
— Спасибо тебе за всё!
— Всё нормально, дочка, — ответила Василиса Игнатьевна. — Тебе жить, тебе Свету растить. Я рада, что ты хоть как-то в жизни устроилась.


Марк, Тамара и Света вошли в вагон. Двери закрылись, и поезд тронулся.
— Не понравился мне этот дядя Марк, — с детской непосредственностью сказала Юля. — Страшный он какой-то, а взгляд лисический.
— Надо говорить — лисий, — машинально поправила Василиса Игнатьевна. — Мне он тоже не понравился.
— И мне, — подал голос Борис, — скользкий какой-то. Но не мне с ним жить...
— Это точно, — согласилась Василиса Игнатьевна. — Но Тома — взрослый человек, сама разберётся.

* * *

Света шла за мамой и отчимом, оглядываясь. Она почти не узнавала город. И немудрено: её увезли отсюда совсем малышкой, а с той поры прошло уже четыре года.
Город ошеломил Свету. Машины мчались сплошным потоком, отовсюду потоком льётся громкая музыка, все куда-то спешат. После деревенской тишины это казалось чем-то невообразимым. Горожане не только двигались быстрее деревенских жителей — они даже говорили быстрее. Точно боялись опоздать.
— Совсем ты, доча, деревенской стала. Одичала в глуши, — с явным неодобрением в голосе сказала Тамара. Словно бы это не она сама четыре года назад увезла дочку в эту глушь. — Ну да ничего, привыкнешь.


Путь от вокзала оказался недолгим.
— Вот и наш дом, Светик, — сказала Тамара. — Не узнаёшь?
Мало-помалу в Светиной голове всплыли какие-то смутные воспоминания.
— Вспомнишь, привыкнешь, — успокаивающе сказал Марк Иосифович, — мне это очень знакомо, такое состояние.


Дома Света подошла к окну.
Перед нею раскинулся город. Шумный, огромный, высокий. Реклама на крышах высотных зданий. Эстакада, по которой с грохотом проносятся электрички. Вечером всё засверкает множеством огней. А где-то в это время над лесом загорятся звёзды... взойдёт луна. Бабушка включит лампу, комната озарится уютным жёлтым светом. И бабушка сядет писать свою научную работу. А через улицу тётя Даша накроет на стол. Дядя Боря снимет свой мундир и наденет потёртый свитер, Юля сядет между ним и тётей Дашей. А завтра утром бабушка задаст корму Хрюшке, Бурёнке и курам... и наверное, уберёт свои ульи в погреб — цветов больше нет, и пчёлы засыпают до весны. А потом бабушка пойдёт в лес ловить своих научных рыб и собирать научные растения...
Как же всё это теперь далеко!
Подумав об этом, Света заплакала.

 

Жаль что супер-вумен в плаще не в курсе моды того времени. Да и я не первую такую тему от тебя вижу, где девочки одеты похожим образом.

Это можно и текстом прописать. Но да, действительно не нравится, и не потому, что мы ханжи. Что-то от твоих предупреждений, что вся чернуха еще впереди становится не по себе. Советую перечитать правила форума и убедиться в том, что твое творчество им не противоречит ))

 

А можно эти вещи, не показывая прямо, описать словами? Это не будет считаться нарушением?

 

Если у тебя в произведении есть вещи из перечисленных запрещенных, то, может, не следует публиковать это произведение здесь?

+++

Реально, есть же форумы 18+, опубликовал бы там свои "реалистичные" и "чернушные" творения. Никто бы и слова не сказал.

 

Ну тогда лучше удалите тему вообще.

 

Привет, прости, не могу не поинтересоваться, а что, нынче пасторальные сцены и детскую невинность можно описать только наготой?